Когда подан счёт

Колонна вышла на рассвете, едва огромное Африканское солнце оторвалось от кромки джунглей на восточном горизонте, скрытом дымкой удушливых испарений. Было не жарко, слегка за тридцать, но денёк, по всем признаком, обещал быть горячим.
Митрович явно нервничал, это был его первый рейд в глубь страны, ведь прибыл он из метрополии только пару недель назад. Одно дело теория, а другое реальная жизнь, и хотя повстанцы последнее время притихли, никаких гарантий, никто никому, естественно, дать не мог. Нервно барабаня пальцами по пулемёту, парень постоянно вертел головой, всматриваясь в приближающиеся джунгли, как будто мог видеть сквозь густые заросли. Меня забавляла такая нервозность Митровича, ведь только вчера вечером, хватив лишку, он грозился перестрелять всех и вся. Вообще-то он может, он лучший пулемётчик в нашем полку, а опыт и уверенность придут. Дай только время. Если повезёт, конечно. У меня у самого после вчерашнего голова тяжёлая, я и берет снял, подставляя голову освежающему встречному потоку воздуха.
Мелькнули вдали воды Гвинейского залива, и колонна втянулась в узкий жёлоб, прорубленный среди вековых деревьев. Мы ехали в четвёртом, последнем грузовике, за нами катился только БТР сопровождения, то есть вся пыль, поднятая впереди идущими машинами, была наша. Что там Митрович высматривает? Просто смешно.
Положив винтовку на пол, я начал дремать под монотонный гул моторов и певучий говор тайпотов, сидевших рядом. Толи мне что-то приснилось, толи каким-то образом передалось волнение Митровича, я проснулся с чувством неясной тревоги. Огляделся вокруг, всё на месте, и серб всё так же крутит головой, только тайцы умолкли. Достал из рюкзака флягу, отхлебнул воды, но волнение не прошло. Что за ерунда, в сердце словно попала тысяча маленьких льдинок, и они острыми, как бритва краями покалывают при малейшем движении. Я прекрасно понимал, напасть на военную колонну может только идиот. Флаг, который развевается на джипе, идущем во главе каравана, знают в этой стране достаточно хорошо, и он есть наша лучшая защита. Хотя конечно и винтовки с пулемётами…. Чёрные ведь никудышные солдаты, стоит накрыть их плотным огнём, как они тут же разбегаются по джунглям как макаки. А вот пальнуть из зарослей и убежать, это они любят, понимая, что наши командиры вряд ли разрешат преследовать бубуков в лесу. С точки зрения нашего долбанного миротворческого статуса и чёрнозадого гуманизма.
Что бы чем-то себя занять, поднят винтовку, стал её вертеть в руках, щелкая магазином и поглаживая холодную сталь рифлёного ствола. Надо завязывать с этой жизнью дрессированной обезьяны, хватит подставлять свою задницу, пора подумать о спокойной работе. Да, только что я такое умею делать? Кому интересно, как я попадаю в консервную банку с десяти метров ножом? Стреляю из штурмовой винтовки с обеих рук. В Булонском лесу, что ли я буду часами лежать в засаде? Кому всё это нужно в том, другом мире в мире людей, а не выдрессированных псов? Хватит думать, а то так и завыть недолго.
Остановились мы у блокпоста, на котором стояли наши парни из второй роты, которую мы будем завтра менять. Блок пост типичный, небольшой деревянный домик, с окнами без стёкол и двухстороннее пулемётное гнездо, выложенное из мешков с песком. Не полёт фортификационной мысли, но просто и надёжно. Главное, место выбрано удачно, небольшая поляна на повороте дороги. Обзор хороший и близко зарослей нет, возможно, завтра именно сюда направят наш взвод. Вылезли размяться и поболтать с ребятами, что, да как. Пока мы перекуривали, наш командир связался с кем-то по рации и по выражению его лица я понял: новости плохие. Построив роту, капитан рассказал, что по данным разведки, наблюдается непонятное оживление в близлежащих, по пути нашего следования, деревнях. Связано это с нашей передислокацией или нет, пока неясно. Значит так, огонь не открывать! Без команды. Вот оно! Не зря Митрович волновался, хуже, чем открывать огонь по команде бывает только, - занять круговую оборону, вести огонь из всех видов вооружения, боезапас экономить. Это уже конкретная заявка на попадалово.
Тем не менее, колонна продолжила движение. Инструкции – хорошо, но жизнь дороже, и в бою ты сам для себя лучшая инструкция. Пока сержант отвернулся, я аккуратно дослал патрон в патронник и поставил переключатель огня на отсекатель. Судя по всему, это сделали все сидящие в нашей машине, кроме серба. Около часа все были в сильнейшем напряжении, но, постепенно, видя, что ничего не происходит, начали расслабляться.
Вдруг мир стал удаляться от меня со скоростью света и, превратившись в маленькую точечку, взорвался с оглушительным грохотом на миллионы частей. Несмотря на то, что я лежал на земле, голова кружилась так, словно я находился в падающем вертолете. Мир стал беззвучным, как будто я погрузился в глубь морской пучины. Цветные, оранжевые круги перед глазами мешали навести резкость, всё плыло, тёмно зелёные цвета растительности, смешиваясь с синевой неба, плясали как картинки дьявольского калейдоскопа. Неожиданно похолодало, руки и ноги стали просто ледяными, тяжелыми и просто чужими. Появилось ощущение отстранённости от этого мира, некая чужеродность, которая уносит тебя всё дальше и дальше, прочь от суеты. Холод проник в лёгкие, сковывая ледяными тисками дыхание. Свет стал угасать, как в кинотеатре перед началом сеанса, и полностью перестал существовать. Наступил мрак и тишина. Тишина и мрак. Больше в мире не осталось ничего.
Неужели это всё? Конец? Не будет больше весны, солнца? Лиц товарищей, их голосов? Неужели ВСЁ в прошлом? Хорошее, плохоё, своё и чужое, знакомое и незнакомое. Всё, что ненавидел всей душой и что так горячо любил? Страх, радость и боль? Жара и холод, ветер и снег? Все, кого я любил и ненавидел. Как там они без меня? Кто будет их ненавидеть и обожать? Эти вопросы стали передо мной как бетонная стена и требовали ответа как строгий сержант на теоретических занятиях. Мысль металась в поисках решения и не находила её ни в каких, самых далёких, уголках сознания и подсознания. Но и мысль стала замедляться, наступил ПОЛНЫЙ ПОКОЙ. Тоненькая ниточка, связывавшая с бытиём, лопнула совершенно беззвучно и прозаично.
Странно, неужели и в небытие что-то есть? Эх, знать бы. Определённо есть какие-то звуки, как будто ты лежишь ночью на дне тёмного бассейна, а с поверхности тебе что-то кричат. Но звук увязает в густой, как мёд воде и доходит в виде слабых колебаний. Звук становится громче и отчётливее, толща сверху воды уменьшается. И слабый лучик света незваным гостем проникает в сознание….