Смерть

(Камера обскура)

Умер я следующим образом: в субботу вечером, среди тёплой вечерней суеты, схватился за грудь левой рукой, шлёпнул в лоб правой, сильно топыря локти по-пингвиньи, и вытянулся, изогнулся, словно понял что-то очень важное, и стал оседать, оседать, оседать. Рядом, передразнивая меня, повалился набок велосипед и потревожил жену.
Её зовут почти как меня, разница лишь в окончании. Не надо имён.
Смерть застала меня врасплох, и совсем неудачно. Так вот. Умер я, значит. Упал и задел что-то, громыхнуло, всё поплыло.
Как всё уплыло! Теперь я знаю, как это, когда всё "плывёт". Порой читаешь в романе: "у него перед глазами всё поплыло", - и не понимаешь, о чём говорится. Обычно такое у них, у писателей, бывает в сильные моменты. Когда супруг узнаёт об измене. Или когда мать теряет своё дитя. Вот читаешь такие абзацы - и не понимаешь, что там у них поплыло. Аж досада берёт, ну совсем не могу вообразить. Сам никогда не чувствовал подобного, всё было очень чётко и твёрдо, никакой литературной плывучести и размытости. А теперь понимаю. Поплыло.
А потом раз-раз-раз - и тьма! Она склонилась надо мной и заглянула в глаза. Я о жене. Заглянула в глаза, призадумалась, отодвинула велосипед, губы зашевелились. Уже не слышу, любимая, всё плывёт, любимая поплыла куда-то, не можно видеть, прощай, милая, не изменяй мне, ну можешь потом, через год. Ротик хлопает, наверно закричала. Прильнула ушком к груди, головка тёплая, добрая. Хотел погладить, а руки не двигаются, руки уплыли.
Умер я, дорогая, умер! И не кричи, веди себя достойно, будь настоящим человеком, не унижайся перед бедой. Интересно, куда я попаду? В рай? В ад? Не хочу в ад. Вообще, хотелось бы в волшебный мирок перенестись. К эльфам. Пятна пошли, на месте жениной головы большое чёрное пятно. Толкнули велосипедом. Уберите велосипед, - опять упадёт, велик проклятый, убил меня, адская железка, это ж надо, хотел лопнувшую шину надуть - и на тебе, сердце лопнуло. Всё в Китае делают.
Дальше. Я умер так: упал на велосипед, поплыли чёрные пятна, и всё - конец. Пустота. Ах, да, про жену забыл. Рыдает. Прижалась ко мне, холодеющему, вцепилась когтями, то есть ногтями, трясёт меня и рыдает, или от рыданий трясётся. Непонятно. Жена, вызови скорую! Быть может, меня ещё спасут, и я уеду на велосипеде  в лес, как и договаривались с друзьями. Там будут шашлыки, магнитофон, пиво, ещё кое-что. Какая ты странная стала.
Сквозь чёрные пятна и преодолевая всеобщее поползновение, я всё ещё мог рассмотреть жену. Теперь я видел её по-другому, моя любовь изменилась. Или я увидел то, что раньше не видел? Интересно, но времени на созерцание нет. Всё, я полетел, полетел в тоннель, где свет в конце. Прощай родная, прощайте друзья, работа, пенсия. Спокойствие субботнего вечера снова прервалось резкой телефонной трелью. Мне дадут умереть или нет?
Жена покинула меня и подошла к телефону. Ну ты даёшь, дорогуша, тебе что дороже, родной муж или звонок? Из последних сил я поднялся, нет, не поднялся, а повернул голову так, чтоб видеть её. Она уже подняла трубку, второй рукой трёт лицо. Улыбнулась.
Что это там у нас? У тебя муж подыхает, звони ноль три, ну чего ты... Опять улыбнулась... Зубки обнажила... Эге... Улыбка какая игривая. Чёрт, опять пятна. Пальцы какие-то. Всё плывёт. Ну, я тебе покажу. Головой утвердительно кивает. Вот оно что. Делится вестью с кем-то. Ну я тебе покажу!
А она ещё больше хохочет! Говоря по телефону, схватилась левой рукой за грудь, задрала голову. В правой - трубка. Кажется, меня сегодня уже передразнивали. В последний момент своего земного существования я напряг нравственные струны своей души и, выдавив из них доброту, простил жену. Свет погас и я полетел в чёрный тоннель. Как я мог видеть, что он чёрный, если ничего не видно? А потом свет в конце забрезжил - точно как описывалось в тематической литературе. Надо сконцентрироваться. Свет растёт.
Уже проступает круглое отверстие. Свет яркий и белый, скоро я туда влечу. Слышатся громкие звуки, - никак, астральные существа. Полубоги или духи. Знаю, читал. Вряд ли встречи с самим Богом удостоился. Но что не ад, точно. Меня переполняет радость. Волшебство, я иду к тебе! Эльфы, готовьте арфы. Звуки очень громкие, непонятные, никогда таких не слышал. Однако через секунду начинаю различать слова. И вдруг понял, что это голос. И понимаю, что он говорит.
- Расслабьтесь, - успокаивает меня божественное создание. Потом продолжает:
- Улыбнитесь, - слышу я его умиротворяющую доброту и хочу ответить, поздороваться, поблагодарить, но не могу. Свет становится совсем ярким, сейчас покину тоннель. Хотел, было, изучить этот чудный чёрный тоннель, который преодолевает каждая усопшая душа, - зацепиться, замедлить свой полёт, да как-то не получилось. Почему не получилось? Как неуместна эта ленная задумчивость на фоне лихорадочного полёта. Складочки какие-то. У-тю-тю.
В белой светоиспускающей субстанции начинают проступать неясные образы.
- Улыбнитесь, сейчас вылетит птичка! - прозвучали последние слова.
Я вылетел, грянула вспышка, и всё застыло.