Четвёртый шаг

Четвёртый шаг
Первый шаг -- когда сознаешь, что все неслучайно.
Второй – когда понимаешь, что эта неслучайность - Бог.
Третий шаг - когда мир теряет границы, и ты сам, как часть мира, теряешь их.
Четвертый шаг - Любовь.


Пролог
Миром правит случай, и как бы не пытался человек доказать своё превосходство, покоряя пространство, жадно отвоёвывая у мира всё новые и новые пределы, вряд ли кто-нибудь сможет предсказать свои действия хотя бы на пару секунд. Но кому нужны глубоко философские споры, которым уже не одна тысяча лет? Давайте-ка, я лучше расскажу Вам одну историю.
На перекрёстке улиц стояла церковь, обычная, ничем не примечательная, ютилась у остановки, и никто не интересовался, когда и кем она была построена. Старожилы знали разве, что раньше здесь был клуб, курсы кройки и шитья, и много ещё чего, имеющего мало отношения к религии, тобеж её прямому назначению. Да и стиль здания тоже назвать непросто: готические стрелы и золотые купола, строгие арки и резные переходы переплелись так, что представить храм другим было почти невозможно… Эклектика, скажет влюблённый в заумные термины учёный… Красиво, скажет прохожий, который решит остановиться в тени деревьев и рассмотреть причудливые узоры.… Если спросить у церкви о том, что она повидала на своём долгом веку, то получился бы долгий рассказ, в котором хитроумным узором переплелись радость и печаль, надежда и отчаяние, глубокая вера и неприкрытый цинизм… Но давайте поговорим о девушке, что вот уже не один месяц бродит вокруг, Лана (а звали её именно так) одна из немногих, кто чувствует настроение здания: иногда улыбается ему, иногда боится, а бывает, что просто восторженно смотрит, как шпили врезаются в иссиня-чёрное небо, и картинка кажется как никогда величественной и почти нереальной. Недалеко, почти на одной линии сооружены крест и памятник Родине, и если найти правильное положение и картинки совпадут, внимательный взгляд увидит родину, распятую на кресте.
 Эти три точки казались ей загадочным бермудским треугольником города. Рядом были немногочисленные скамейки, как ни странно целые и почти всегда свободные. Девушка часто приходила туда, чтобы, медленно перемещая взгляд понаблюдать за панорамами города или просто смотреть в глаза прохожих, читая в них страх, радость, усталость, боль или же праздность и скуку. Но чаще всего Лана приходила сюда, когда ей самой было тяжело, до боли в глазах всматривалась в линии собора, будто бы пытаясь спросить совета. И всегда с собой оказывались книги, будто бы случайно открывавшиеся на нужной странице, отвечали на все вопросы, они как справедливые, мудрые судьи, их нельзя обмануть, и даже если им не верить, всё равно они окажутся правы.
Вот так ещё пару лет назад, когда она и не подозревала о таких случайностях, наугад открыла… нет, ни томик лирической поэзии, ни философский трактат и даже не Библию, а всего лишь учебник по истории. Курсивный шрифт:
«Всё бесполезно. Западный фронт мы уже не удержим»
Время подтвердило, что свою войну она проиграла, не удержать то, что потеряно, внезапно, глупо, почти случайно…
Шло время, события складывались в причудливую мозаику: новые знакомства, яркие встречи, слабая надежда впервые за долгие месяцы томительного ожидания. И снова будто бы случайно раскрывается книга, и на глаза попадается короткий диалог.
 «- Обещай, что ты приедешь. Я буду ждать.
 - Жди. Мы встретимся, если ничего не случится…
Случилось многое, но я более никогда не был на Фиуме.»
И опять ей не удалось обмануть мудрость, спрятанную за словами, которые снова и снова подкидывает случай.
И ещё у Ланы была маленькая тайна, вечерами, когда все в доме ложились спать, она с ногами усаживалась на подоконник, брала листок бумаги, и слова, будто созданные из лунного света, ложились неровными рядами, не отточенные, порой технически неправильные и непонятные для других, они были исполнены тайного, почти мистического смысла. Его понимала только она, и – странное дело – всё, о чём девушка писала, сбывалось, неизбежно и точно, и от этого становилось страшно. Два, три совпадения… и Лана снова обратилась за советом к книге. Томик Блока случайно раскрылся на странице с заглавием «Гамаюн, птица вещая».

Глава 1
Дождливое утро не предвещало ничего хорошего, крупные капли равномерно барабанили по стёклам, словно отсчитывая время до чего-то страшного, ветер пытался порвать провода, небо казалось грузным и неприветливым. Высокий тополь, что рос рядом с домом, стонал, не в силах справится с проснувшейся стихией. Но предчувствия – это одно, а перечень неотложных дел – совсем другое, поэтому Лана быстро оделась и, выпив чашку горячего чая без сахара, надела новые туфли, прихватила яркий зонтик с погнутой спицей, и вышла из квартиры. На лестнице её задержала соседка старушка, которая, параллельно жалуясь на плохую погоду, ночные концерты под окном, плохое правительство и проклятый ревматизм, объяснила, что лифт не работает, а до шестого этажа она с сумками не дойдёт - лучше хороните её прямо тут же. Лана очень спешила, но не помочь – было как-то неудобно – в общем, она потеряла совсем немного времени. Девушка сбежала вниз по лестнице и собралась уже выйти из подъезда, как вдруг огромная ветвь тополя с треском упала перед порогом. Если бы Лана вышла немного раньше…
На остановке она опоздала на трамвай, пришлось ждать другого – на вокзал она приехала уже в двенадцать, и в окошке милая девушка лилейным голосом сообщила, что сегодня билетов на маршрутку «Николаев – Одесса» больше нет.
Вечером Лана уютно устроилась в кресле, включила телевизор, чтобы посмотреть новости. Сообщалось, что сегодня вечером микроавтобус, направлявшийся из Николаева в Одессу, столкнулся с грузовиком - несколько человек погибли, почти все ранены (Лана собиралась ехать именно этой маршруткой…)
Неожиданно зазвонил телефон, знакомая срывающимся голосом сообщила, что их общая подруга Аня в реанимации в Херсоне. Как её туда занесло и что, собственно говоря, случилось узнать так и не удалось, но факт остаётся фактом – подруга в опасности, и она ей никак не может помочь… почти никак.


Лана сидела на подоконнике, вглядываясь в сизоватое, будто бы пьяное, ночное небо… Оно было похоже на витраж, огромные куски стекла, склеенные звёздным молоком, что может быть величественнее, красивее, загадочнее? Только жизнь… Странная и яростная, порывистая, грубая, как степной ветер, Лана всё время боялась опоздать… даже на собственные похороны. От этой старой потёртой, как столетняя монета, шутке стало весело…
 Ей было семнадцать, а она никогда не видела рассвета, в привычку вошло утро встречать с конспектами, книгами, учебниками, и ни разу, ни разу за всю свою жизнь она не догадалась отложить все дела, и на пару минут посмотреть в окно, затаив дыхание, почувствовать величие мгновения, когда огненный диск прорывается сквозь толщу воспалённого неба и, обжигает облака и смеётся. Ей было тревожно, она переживала за подругу и, как ни странно, за нового хорошего знакомого, который вообще жил в другом городе и вот уже месяц, как (невиданное свинство!) не звонил. Она колебалась, но вот собрав в кулак свою силу волю, негромко произнесла «Боже мой, спаси подругу. Любой ценой, пусть не приедет ко мне Виктор, пусть мне будет от этого хуже, но только сохрани жизнь ей» Рассвет, он был таким, каким она его представляла, правда менее величественным, но всё же зрелище стоило того, чтобы не спать всю ночь. Снова зазвонил телефон, знакомая, задыхаясь от радости, сообщила, что Аня очнулась, и теперь всё будет хорошо. И ещё странно, в бреду, Анюта за что-то благодарила Лану, говорила, то цена слишком велика. Не стоит…»
Лана вздохнула, посмотрела на отрывной календарь – 27 августа – ровно месяц, как не звонил Виктор, просто исчез, неожиданно и глупо. Она не могла больше ждать, набрала служебный номер его матери. Короткий телефонный разговор, из тех, что могут навсегда изменить жизнь человека.
 - Алло. Вы мать Виктора. Скажите, с ним всё в порядке?
 -Он…умер.
 - Что?
 - Разбился на машине… ночью… этой (полу -стон – полу-крик) Вы случайно не Лана?
 - Да
 - Он ехал к Вам. Это Вы, Вы убили его, будьте прокляты. Ваш чёртов город
Лана не могла говорить, мир подёрнулся дымкой, ноги не слушались её, хорошо, что рядом было мягкое кресло.

Глава 2
Она снова бродила вокруг церкви. Она не могла смотреть в лица прохожих, кто-то рядом смеялся, кто-то радовался… Глупые и безразличные, жестокие от своей наивности люди. Вы же не знаете, что прошлой ночью умер хороший человек. Как вы можете веселиться, если мир потерял его? Церковь молчала, лишь она вместе с Ланой скорбела о нём. Казалось, купола сморщилось, под натиском грузного выцветшего неба, но здание не стало жалким, в его очертаниях появилась мудрость старца. «Случайности, совпадения, но ведь всему есть предел» - думала Лана, пытаясь понять, что же происходит. Почему дорога сама собой приводит её к этой церкви, почему в сотый раз она не решается войти? Девушка сомневалась, среди её знакомых были люди многих вероисповеданий, немало было и атеистов, ортодоксальных, каким ей запомнился Виктор. Она ко всем относилась с уважением, абсолютно со всеми спорила, и считала себя свободной от каких-либо убеждений такого плана, но в тоже время не забывала обращаться за помощью ко Всевышнему, хотя тысячу раз доказывала себе, что его нет. Вдруг появилось такое странное ощущение, будто вот-вот и она сделает какое-то важное открытие, что изменит её понимание мира, ещё немного и мысль облачится в слова, и многое станет простым и понятным.
 - Нет, всё неслучайно. А может это и есть – Бог?
Глава 3

Лана больше не могла быть дома, она каждый вечер засыпала с мыслью, что наступит утро, и может оно принесёт душе успокоение, может, она, наконец, переступит через себя и войдёт в церковь, и поймёт то, что осталось понять. Куда бы она ни шла, все равно проходила мимо «бермудского треугольника», казалось, что скоро она там исчезнет, навсегда.
 «Что со мной такое?» - гневно спросила она у себя, стряхивая остатки плохого, беспокойного сна. Лана умылась, холодная вода принесла немного ясности мыслям, но было невозможно убить желание снова и снова возвращаться к церкви. Наконец, она решилась – вдруг вспомнила, что неплохо было бы найти косынку, а то у неё длинный волос, да и не маленькая уже. Ладно… Не найдя ничего подходящего (не одевать же шерстяную, местами поеденную молью, бабушкину шаль), она решила завязать волос в тугую гульку, одеться поскромнее (хотя вечному стилю – чёрным джинсам и таким же блузкам – она не изменяла никогда) и вышла.
Её охватило странное предчувствие, интуиция не обманывала Лану никогда (сколько раз она предугадывала Его звонки, сколько раз, проснувшись утром, понимала, что получит письмо), но сейчас она не могла сказать толком ничего. Что-то случится, что-то изменится…. И всё, не так много, чтобы составить план действий. В церковь, только туда, а остальное пусть горит синим пламенем, вдруг замах ладана, и сияние свеч помогут найти ответ?
Три дня назад умер Виктор, и она должна была ответить за это, и какая разница, что так была спасена подруга – погиб человек, который был достойнее многих. Почему, почему она не отдала взамен свою жизнь – смалодушничала, глупая, теперь за это придётся платить. Если бы он был здесь, обязательно сказал бы, что всё будет хорошо, и они обязательно встретятся, ведь он обещал, а мир держится на двух вещах – чести и совести, и что он не верит в судьбу, и много ещё слов, от которых становилось уютно, по телу разливалось приятное тепло, светлое и чистое, как надежда.
С такими мыслями лана пришла к церкви, та встретила её приветливо, загадочно улыбаясь. Людей видно не было, даже вечных обитателей двора – цыган и нищих. Лана вошла, несмело перекрестилась, сначала один раз, а потом ещё два. Ощущение величия не покидала её, на секунду девушка подумала, что надо купить свечку, но кому её поставить, и куда… Странно, внутри царило молчание, от запаха ладана немного кружилась голова… Вдруг мир поплыл, картинка потеряла чёткость, она перестала ощущать себя. Лана вскинула руки и закружилась в диком танце. «Боже мой, что ж я делаю в церкви-то? Нельзя же так!» - подумала она и посмотрела по сторонам, - церкви не было, а был свет и тьма, и их переплетение, и даже тела её не было, она почувствовала, что это и есть свобода, она – свет, и в этом смысл, а вокруг мир – и это первая из всех аксиом. Как ошибаются люди, когда говорят – мир жесток, ещё более ошибаются, когда говорят, что он добр. Мир – это мир, и он существует отдельно, он состоит из спектра чувств, из пространств и сознаний, он не имеет границ, и человеку - части его, они чужды. Лана осознала это как-то спонтанно, не в силах объяснить, как такие вещи пришли ей на ум, она не испугалась, не удивилась, просто наслаждалась ощущением единства и гармонии, будто бы нашла ключ к разгадке тайны, или добавила ещё часть в мозаику. Это и было счастье, и его не удержать, оно порождает единственное желание – пусть и другие испытают его. Боже мой, если эти чувства доступны после смерти, это стоит того, чтобы лишиться мгновения под названием Жизнь, если они подвластны только живым, то смерть – страшнейшее из всех преступлений.
Лана открыла глаза, оказалось, что она всё ещё была в церкви, в зал вошли несколько человек, и никто не обратил внимания на девушку, которая стояла чуть поодаль, улыбалась и … плакала. Лана вышла на улицу, и побрела домой. Она ещё не могла отойти от пережитого. Что это было? Галлюцинация, бред, знамение, плод воспалённого воображения или знак свыше?


Глава 4
Родители уехали, и этой ночью Лана могла позволить себе неслыханное удовольствие: всю ночь просидеть на окне, и снова с нетерпением ждать рассвета. Она пыталась проанализировать произошедшее за последние дни, найти ключ ко всему. Почему она долгое время бродила вокруг церкви? Ведь каждый раз её вела туда боль, боль от утраты тех, кого она любила. Что заставило её войти во внутрь – чувство, светлое чувство к незнакомому человеку, который погиб из-за неё. Что она чувствовала потом – счастье, и как величайшее проявление его – любовь. Любовь – вот смысл всего, и только познавший его, поймёт суть мира.

Эпилог
Рассвело, было красиво и радостно. Лана дождалась первых лучей солнца, и выбежала на улицу – поздороваться с ним. А как иначе – ведь оно тоже часть мира, они не могут друг без друга. Лана пошла по привычному маршруту, церковь встретила её приветливо, солнце с щедростью насыпало на купола своего золота, от этого казалось, что весь «треугольник» заполнило сказочное сияние. Девушка зашла в церковь, и сделало то, чего сама не ожидала – купила крест и надела на шею, как светлый символ новой жизни. Она вышла на улицу, улыбаясь миру… Вдруг она обернулась, и ей на секунду показалось, что она видит старую «восьмёрку» Виктора, видит его, хочет сказать ему что-то, подбегает к машине. Нет, не он, глупо и досадно, но ведь это мелочи, правда? И они обязательно встретятся, если он обещал.