Вокзал

 Вокзал.

 Как-то так получилось, что один из железнодорожных вокзалов нашего города очень уж крепко связан с моей жизнью. Маленьким меня возили с него на дачу, когда ещё до нашей станции не бегали электрички, а ходили паровички с сидячими вагонами, потом я ездил на дачу уже на электричке; после долгое время работал на этом вокзале, да и практически все мои дела крутились вокруг этого старинного здания, построенного на деньги барона Штиглица. Так уж в жизни случилось.
 Здание ХIХ века с пудожским камнем в фундаменте, на берегу Обводного канала… Зайдёшь в этот почти храм, купишь мороженое, сядешь в электричку, и – прощай, хоть на время, городская жизнь! И мчишься навстречу летней зелени, или за уходящим редким зимним солнцем, мимо бывших царских владений, и мелькают сельские домики, такие уютные и манящие к себе через окошко электропоезда… И кажется, что впереди – новая, другая, интересная, наполненная жизнь…
 После открытия железных дорог в России вокзалы и станции получили какие-то особые к себе отношения, а не просто как транспортные узлы. Что-то в них есть магическое, живое. Не просто проводы или встречи поездов, людей, нет…
 А мне этот вокзал всегда казался живым. Ведь так или иначе я связан с ним уже треть века. То добрый, то неприветливый, безлюдный, раздражённый, умиротворённый, опасный, враждебный, тёплый, ветреный – он бывал разным. Но всегда был своим. Я знал, наверное, все трещинки его обшарпанных стен, был знаком с продавщицами из ларьков, с буфетчиками, приятельствовал с ревизорами, ходившими по вагонам, знал оперов и местных сержантов. Даже лица многих пассажиров мне были знакомы!
 …Недавно я был в тех краях, и решил зайти на свой старый добрый вокзал – как к хорошему приятелю, в гости. Его отреставрировали, причём довольно прилично, поменяли все службы – теперь на отасфальтированные платформы с блестящими информационными табло так просто не зайдёшь: тебя не пустит кордон контролёров. Впрочем, и выйти с платформы тоже не удастся – на выходе также засада из молодых мальчиков и девочек в стандартной отутюженной форме. Теперь повсюду закручивают гайки против нищих. (А кто ещё мы с вами?) Старые ларьки убрали – вместо них небольшой ряд новых с космическими ценниками и чужими лицами продавцов. Буфет превратили в какое-то подобие макдоналдса – вроде есть еда, и даже аппетитно пахнет, и столики такие чистенькие, и всё стерильно - но как-то неуютно. А главное – я не увидел знакомых лиц. Ни одного. Нигде. Хотя пробыл на своём вокзале довольно долго – все лица чужие.
 …Нет, это, наверное, я стал чужой. Чужой человек из чужого прежнего времени. Ни лучше время было, ни хуже – просто другое. И я в том времени остался. Остался в прошлом.