Пытка безразличием

Заключенная продержалась четыре месяца. Четыре месяца палачи с отрешенными лицами издевались над ней. Равнодушно говорили, что они будут делать, что она должна делать, что будет, если она не подчинится. Никто никуда не спешил, требуемые сведения не потеряли бы своей ценности и через год.
Ждать год не пришлось. Заключенная знала, что эти сведения погубят многих людей. Она была настроена не сдаваться, плевала на боль и унижения. Но время показало, что палачи выбрали правильную стратегию.
Заключенная неоднократно пыталась покончить с собой. За камерой велось круглосуточное наблюдение, ее спасали, потом наказывали. Заключенная устраивала голодовки. Ее кормили насильно, потом наказывали. Заключенная нападала на палачей. Те лишь холодно сообщали, что ей за это будет. Женщина пробовала не подчиняться, подчиняться беспрекословно. Она даже опустилась до попыток соблазнения своих мучителей. Не помогало. Палачи действовали с бездушием роботов.
Через четыре месяца заключенная сдалась. Торопливо рассказала все, что знала, взамен попросила лишь одно. Ей пошли навстречу. Щелкнул пистолетный выстрел, и еще одного теперь ненужного человека сожгли в тюремной печи. Камера освободилась для нового носителя информации.

-- Сволочи! Гады! Ну скажите хоть что-то кроме вашего дурацкого расписания! Может, вы меня о чем-то спросите? Я расскажу, я постараюсь рассказать. Или давайте я вас спрошу. Вы меня ненавидите? Хоть немного? Отвечайте! Вы слышите, я на вас ору! Вы мужчины или нет!? А ну ответьте! Ударьте! Крикните! Или запищите! Да хоть зачирикайте, только не бубните. Я не могу, я так больше не могу.
Директор тюрьмы щелкнул клавишей, выключая запись. Дальше не было ничего интересного, истерический смех. Сидящий напротив старший дознаватель очнулся от полудремы.
-- Блестяще, -- обратился к нему директор. – Я, честно говоря, не верил в успех. Рискнул только по одной причине.
-- Потому что другими способами точно ничего нельзя было добиться, -- усмехнулся старший дознаватель. – Достойный противник.
-- Да, сильная женщина, -- усмехнулся директор. – И все-таки медленно, но верно. Интересно, кто-нибудь сможет это выдержать?
-- Только если его устраивает равнодушие и однообразие. Полное равнодушие и разнообразие. Такие люди встречаются очень редко.
-- Но все-таки встречаются. – Директор хотел добавить еще что-то, но передумал. – Ваш метод рекомендован к широкому использованию. На что советуете обратить особое внимание?
-- Подготовка персонала. Никаких срывов, никаких эмоций, никаких реакций. Один-единственный неосторожный поступок может погубить месяцы работы. У вас все?
-- Можете идти, -- кивнул директор. – Ах да, чуть не забыл. Министр выразил вам личную благодарность.
-- Спасибо, -- кивнул старший дознаватель, поднимаясь. – Рад служить Отечеству.
-- Что-то сомневаюсь, -- сказал директор, когда тот вышел. – Не человек, а робот. Интересно, как его жена выдерживает?

Он равнодушно поглощал ужин. Мимоходом отметил, что супруга похорошела за последнее время. Без всяких сопутствующих мыслей, как факт. Потом перебрал в памяти насущные дела, сказал:
-- Завтра займешься газонами. И не забудь постирать мои рубашки.
-- Конечно, милый, -- кивнула жена. – Не возражаешь, если я прогуляюсь перед сном?
-- Иди.
Раньше за этими словами следовал скандал. Или истерика. Или тихие рыдания. Теперь же супруга быстро собралась и выскочила из дома.
“Интересно, она с ним уже спит или все еще не решилась?” – равнодушно подумал старший дознаватель.
Несчастная девочка, которую выдернули из родной деревни и продали замуж за солидного господина, которому потребовалась забота и ласка. На новом месте ни друзей, ни подруг, лишь люди, старающиеся держаться подальше от жены старшего дознавателя. И муж, который вполне бы обошелся кухаркой и горничной, не стой супруга дешевле.
Она оказалась сильной женщиной. Продержалась почти год, прежде чем дело запахло сумасшедшим домом. С другой стороны, пытки не применялись.
Старший дознаватель закончил ужин, прошел в спальню. В постель была заботливо уложена грелка. Почему-то вспомнилось, как бормотал испуганный щенок:
-- Да мне же пара пустяков. Я без грелки в постель не ложусь, опыт большой. Окручу в два счета.
Бедняжка, подавленная городом. Она боялась завести себе любовника. А расчет показывал, что платить за содержание жены в сумасшедшем доме, кухарке и горничной старший дознаватель не сможет. И члены одной революционной группки почему-то забыли рассказать о вербовке сына директора тюрьмы. Ничего страшного, пареньку просто хотелось потискать молоденьких революционерок, те отличались свободными нравами. Большого вреда он бы не нанес. Старший дознаватель это знал. И сын директора тюрьмы это знал. А также знал, что никого не будут волновать мотивы, достаточно лишь самого факта, и на беспечной жизни можно поставить крест. Потому, бледнея и заикаясь, обещал господину старшему дознавателю, что обеспечит его жене такую романтику, какая ей и в самых розовых снах не представлялась.
Дай человеку отдушину, он жадно приникнет к ней, и найдутся силы терпеть дальше. Если же перекрыть все, хватит года. Или четырех месяцев при грамотном подходе. Потом человек будет готов на все, лишь бы прекратить пытку. Надо только не дать ему уйти в спасение безумия. Старший дознаватель остался собой доволен: нашел решение, а заодно и способ выведывания информации. Медленный, но верный.
Он вынул грелку и залез под одеяло. Уже засыпая, решил, что следует встретиться с сыном директора тюрьмы и выяснить, как далеко тот зашел. Если надо, подстегнуть. Полтора года вместе, пора заводить детей.