Остров за пеленой тумана

Земля фиордов, конец 8 века н. э.


Ярл Эрик приветствует владетельного ярла Мезанга, великолепие которого равняется его могуществу. Пусть корабли твои вечно пенят морские волны и пишут на них священные руниры.

Тебе сказали правду – я действительно был однажды в тех водах и на тех островах, о которых ты спрашиваешь. Я попал туда случайно, но, будучи в трудном положении, осмелился проникнуть вглубь одного из них – впрочем, недалеко. Раз ты желаешь, я расскажу тебе то немногое, что сумел увидеть там за несколько проведённых на берегу дней.

Я тогда вышел в море, желая отвезти на продажу товары, добытые летом. Вот на пути меня и застигла буря – такая, каких я с тех пор не видывал, и каких не видывал никогда мой кормчий, а уж он-то служил ещё моему отцу и знает толк в таких делах.

У меня тогда было всего два корабля, те, что построены ещё дедом, и у каждого – по восемь румов, а буря нас разлучила, и я остался с одним, не зная – как далеко нас унесло от берега. Спустилась ночь, земли не было видно, и небо всё ещё скрывали тучи; я ждал рассвета, чтобы найти путь, но вместо этого заря принесла мне новую напасть: три чужих корабля – вдали, у самого горизонта; друзей в тех водах я не ждал, и без промедления повернул судно прочь.

Счастье, что я поторопился с приказом, ибо на тех кораблях нас тоже заметили – и бросились за нами в погоню! Мы всматривались, желая знать – кто преследует нас и чего нам ждать. Три корабля с двенадцатью и четырнадцатью парами вёсел, а мы были тяжело нагружены и уйти было невозможно, но мы продолжали грести, потому что узнали суда Грольфа – Грольфа, пусть Локи его к себе возьмёт со всею роднёю вместе! Будь это кто другой, я бы сдался и попробовал договориться о выкупе, но повадки Грольфа известны всем. Ни я и никто из моих людей не хотели три дня умирать, носясь по волнам со распоротым животом или содранной кожей, и мы налегали на вёсла – так, что они гнулись – и корабль, казалось, мчался не по волнам, а летел над их гребнями.

Бессмысленное бегство, ибо укрыться или искать помощи в открытом море нам было негде – но впереди появилась полоска тумана, и мои люди воодушевились в надежде найти там убежище. Увы, белая завеса приближалась медленно, а передний корабль Грольфа был всё ближе, и скоро уже мог бы достать нас стрелами. Свободные от гребли уже держали луки, но как раз в эту минуту бывший на носу заметил впереди подводный камень. Мы едва сумели обогнуть его – левый ряд вёсел мог бы коснуться его макушки – а погоня всё приближалась, и я лишь велел тщательнее смотреть вперёд, чтобы не пропустить ещё один каменный зуб, а сам оглянулся назад и с несказанной радостью видел, как второе судно Грольфа, чтоб Утгарда взяла его и всех кто был на нём, на полном ходу налетело на камень – клянусь, тот самый, от которого только что ускользнули мы! – ибо увлеклось погоней и не заметило препятствия. Два другие корабля прекратили погоню и повернули на помощь собрату, мы же продолжали мчаться, не жалея сил, вглядываясь вперёд, чтобы не разделить судьбу Грольфова корабля, да возьмёт его Локи со всеми его потрохами, и оглядываясь назад – но погони за нами больше не было, а два или три каменных зуба, ожидавших добычи, мы заметили и обогнули вовремя. Мы вошли в полосу тумана, столь плотного, что с одного борта не было видно другого, и нам пришлось поневоле замедлить ход и поднять мачту для наблюдателя, потому что, ускользнув от проклятого Грольфа, я не хотел погибнуть на скалах; но туман тянулся недолго, и прежде, чем мы вышли на открытую воду, наблюдатель увидел землю – никому из нас неизвестную.

Я всё ещё опасался погони, но и разбиться о чужой берег тоже не хотел, а поэтому двинулся вдоль поросшего лесом берега в поисках бухты или речного устья, где можно было бы укрыться. Искать нам пришлось недолго – река с глубоким руслом и спокойным течением открыла нам путь в глубину острова; не дожидаясь прилива, мы вошли в неё, обогнув набросанную речной водой косу, и двинулись вверх по течению.

Очень скоро, за первым же изгибом реки, нам открылся посёлок – небольшой посёлок, в десяток дворов. Моим людям не надо было приказывать: обозлённые долгим бегством от Грольфа – Локи его сожри со всем его потомством! – они тут же изготовились к схватке; жители посёлка, заметив нас, высыпали на берег, не пытаясь ни бежать, ни напасть первыми, и нам не составило труда перебить их прежде, чем большинство из них догадалось взяться за оружие, так что сам я едва успел озаботиться тем, чтобы оставить в живых несколько пленников. Солнце, видевшее нас бегущими от врага, не село ещё, когда мы уже были хозяевами посёлка и бывшего там добра!

Последующие дни мы гадали, куда занесло нас волей случая. На куске кожи кормчий набросал путь, что привёл нас в эти воды – подхватившую нас бурю и дальнейшее бегство, однако вспомнить эту землю не смог: весь его опыт говорил, что ближайшая суша находится далеко отсюда. И тогда один из старых его товарищей, воин, ходивший в набеги ещё с моим отцом, напомнил нам старую повесть о призрачных островах, что появляются в этих водах. Слышал о них и я, но с трудом мог поверить, что нам выпало встретить их – не в доблестном походе, а в бегстве от врага.

Говорят, что острова эти Вотан создал для преступивших его волю богов; когда кто-то из его детей нарушает установленный им закон, отец богов поднимает эти острова из моря и отправляет строптивца в ссылку – прочь от небесных чертогов; когда же срок наказания проходит, острова вновь опускаются на дно морское в ожидании нового преступника; а чтобы смертные не посягали на обитель богов, пусть даже преступных, эти острова носятся по морю, исчезая и появляясь там, где их не ждали. Не знаю, кто из бессмертных вновь побудил Вотана вызвать эти острова из моря – я был там недолго и не видел следов какого-нибудь бога – но скажу, что земля эта вполне достойна быть для них обиталищем. Суди сам – её берега покрыты отличнейшим лесом, из которого можно построить не один превосходный корабль, в кладовых местных жителей мы нашли огромное множество кож и мехов – среди них были даже шкурки чёрного соболя, что ценятся на вес золота – а от сухой и солёной рыбы, копчёного и вяленого мяса, ягод и мёда ломились амбары. Да и без того было видно, что река обильна рыбой, а ястребы над лесом указывали на обилие дичи. О, мы с лихвой вознаградили себя за пережитое в бурю и при бегстве! А ещё у местных жителей нашлось много железных орудий, и более того – кузница с запасом сырого и выплавленного железа, меди, а в числе прочего добра нашлось много медных и серебряных, и даже золотых украшений. Да, этот край был бы достойным обиталищем сынов Вотана – если не богов, то нас, его потомков – если бы не населившие эти берега славяне, чтоб Локи забрал их самих и предков их до десятого колена, ибо они не убоялись поселиться на вечно ускользающей от мореходов земле!

Как я понял, на этом острове обитает племя, родственное славянам, что живут в Хольмгарде и по берегам Венедского залива . Жители взятого мною выселка не видели ранее чужих людей и потому не ожидали нападения. От пленников удалось выпытать немногое: что приведшая нас река течёт из глубины острова, что выше по течению есть другие, большие селения славян, что такие же селения есть и на побережье острова, и что откуда-то из-за моря на остров приплывают новые суда славян с людьми – воинами и работниками, которых посылает конунг славян. Но я не смог узнать, как далеко ближайший посёлок, и сколько там людей; это и было моей ошибкой.

Должно быть, кто-то успел ускользнуть от нас, ведь лес начинался сразу за домами, а у меня не было достаточно людей, чтобы устроить настоящую облаву. Мы с удобством расположились в захваченных домах – места хватало на всех. Несколько дней мы беспечно отдыхали, восстанавливая силы, деля добычу и примериваясь двигаться дальше вглубь острова; я думал даже сколотить баржу для взятого добра – если один маленький посёлок дал столько, сколько же можно было взять выше по течению! – но в одну из ночей наш покой был внезапно нарушен.

Если бы я не выставил сторожей, мы могли бы погибнуть все. Это случилось в самое глухое время – в предрассветный час между волком и собакой, когда сон особенно глубок; я не сразу понял, чем вызваны крики сторожей, а когда выскочил на улицу, увидел, как из подступавшей к посёлку чащи тучами вылетают светляки; падая меж домов и на крыши, они тут же вспыхивали – иные быстро гасли, иные же вспыхивали ярким огнём. Один такой светляк, упав прямо у моих ног, оказался стрелой, обмотанной пропитанной жиром паклей и подожжённой; невидимый враг осыпал деревню такими стрелами. Лето было сухое, солома на крышах быстро вспыхнула, и спустя считанные мгновения полпосёлка пылало факелами.

Если бы не сторожа, многие из нас просто не успели бы проснуться; спешно туша пожар, я отрядил часть людей прочесать ближайший лес – покарать наглецов, посягнувших на наш покой и наше добро. Рой стрел поредел и прекратился, но пожар уже пылал вовсю и пожрал большую часть деревни. А с рассветом вернулся посланный в лес отряд – половина от него; колдовской лес разлучил моих людей, и воины в ужасе клялись, что кусты и овраги на глазах у них пожирали товарищей, а сами они так и не встретили ни одного человека.

При свете дня я с новым отрядом прочесал ближний лес. Ни следа нападавших мне найти не удалось – ни трупов, ни пожитков, лишь тела моих людей, по большей части уже без доспехов; некоторые из них погибли на кольях волчьих ям, некоторые имели раны от стрел, иные, казалось, размозжены гигантской дубиной, а иные были словно рассечены рукою бога. Вернувшись на берег, я не дал людям времени предаваться размышлениям и сожалениям: приказав одним складывать погребальный костёр, других я послал готовить к отплытию корабль и грузить на него уцелевшую добычу. И я снова был прав – так же, как и в поспешном бегстве от неведомых судов.

Корабль, к счастью, был уже нагружен и готов двинуться в путь, а погребальный костёр только начал разгораться, когда сторожа снова подняли тревогу: в лесу, меж деревьев, их зоркий глаз начал различать движение. Тут же я приказал садиться на корабль – не бегом, отступая порядком, прикрывая друг друга. Когда мы уже готовились отвалить от берега, с опушки на нас устремился рой стрел; поднятые щиты сделали своё дело и уберегли моих воинов – а помедли я, потеряй ещё столько, сколько ночью, и гребцов не хватило бы на две полные смены.

Мы уходили вниз по течению, держась стрежня – тяжело гружёному кораблю мель была бы губительна – а берег заполнился людьми, кричавшими нам вслед и потрясавшими оружием; большая их часть была вооружена луками и одета в лёгкие кожаные доспехи, но позади, на опушке, блистал под высоко стоящим солнцем небольшой отряд в железных шлемах, в кольчугах и чешуе, и я ещё раз благословил свою предусмотрительность. А под вечер, когда мы огибали закрывавшую выход на морской простор косу, на ней нас так же подстерегал большой отряд лучников, укрытых за дощатыми щитами, и отряд поменьше – в доспехах…

Плавание по морю прошло благополучно; когда коварный остров и окутывавший его туман остались позади, я вздохнул немного свободнее; а потом мы оказались в знакомых водах, где пути уже были хорошо известны. Второй корабль ждал меня в условленном месте; товары, в том числе добычу, взятую на острове, я продал с прибылью, обогатив и себя, и своих людей. Вот всё, что я могу рассказать тебе об этом крае, не обессудь, что этого оказалось так немного. Пусть эти сведения пойдут тебе на благо, если ты вновь решишься разыскивать эти призрачные острова.

Написано со слов ярла Эрика его супругой Хильдур.