Чорный День прозарушника в Питере

Жутко волновался.

Помылся.

Причесался.

Надел красивую рубашку. Вставил платок в карман, чтобы прикрыть пятно от портвейна. Принял цитрамон.

А, еще побрился. Это еще до того, как рубашку надеть.

От Кирова до Molly’s трое суток на поезде. Самолетом не летаю из принцыпа. Такая здоровенная ***бина не может летать. Это, ****ь, противоречит здравому смыслу.

Подумывал о дрезине. Передумал. Вспотею, завоняюсь. Создам у столичных ложный стереотип о кировских поетах.

Занял денег у соседа. Нормальный мужик, пьющий.

Плацкарт. Унылый русский пейзаж за окном. Коровы. Поля. Шаверма на станциях.

Волновался. Часто ходил в туалет. Трогал ручку через платок.

Мальчика на верхней полке укачало. Едва спас рубашку.

Приехал. Теплее, чем в Кирове. Спросил у прохожего, где тут Molly’s.

Прохожий ответил:

- Тебе какой? На Комендантской, на Пушкинской или на Рубинштейна?

- Я забыл, - говорю. - Сигаретки не будет?

- Не курю.

Спортсмен, бля.

Постоял немного у фонтана. Красиво, нах. Ваще в Питере дохуя фонтанов и львов. Народ гуляет. Все красивые, нарядные. Не то, что у нас на области: речки, коровы, серая молодеж.

Потом вспомнил. Фамилия еврейская была. Еще кто-то пошутил, типа, Шкирман - Рубинштейна. Я, вообще-то, евреев не очень. Говорят, они чё-то мутят. *** его знает.

Короче, сел на маршрутку. Цены ****ец. Лучше бы пешком дошел. Знал бы куда.

На Рубинштейна вылез, спросил у мужика, где тут Моллис.

Он говорит, там-то и там-то, обжираловка мажорная. И так на меня сморит, вроде как я перед ним виноват, что в Моллис собираюсь. Как будто по мне не заметно, што я не мажор.

Короче, нашел. Вывеска, все дела. Понтово.

Ну, я, бля, обрадовался, прямо как будто в Шамбалу добрался, или типо того. Вроде как путь духовного самосовершенствования. Щас, думаю, увижу Игоря Шкирмана, а может и самого Шкирмана Игоря. Пашкевича, Кудрявцева, там. И этого, как его, Паст Перфекта, который раньше бабой был.

Ромка, говорят, не приехал. Сказал, ну вас нахуй, мажоры. Лучше бы по городу полазили, голубей покормили.

И Неуп не приехал. Жалко. Вот бы кому я с удовольствем по ****у сунул. Понторез дешовый.

Ломлюсь, короче в дверь. Тут появляется дядя, типо, культурный, в костюме, берет меня под локоть и говорит:

- Попрошу на воздух.

- С ***ли? - говорю.

А я, признаюсь, принял перед входом, для храбрости. У меня с собой было, от самого Кирова вез. В Питере же цены, я столько стогов не перекидаю, чтобы разъебаться. Так что я смелый был.

- С ***ЛИ? - говорю.

А он мне:

- Не соответствуете облику заведения.

Мне, короче, так обидно стало. Я ему говорю:

- Братко, ты не понимаешь. Я, типо, поет-минималист. Деятель искусства. Я должен так выглядеть. Ты не смотри, что я в одной рубашке. Я во всем минималист, в том числе в одежде.

А он на меня смотрит, как на чмо, и головой качает. Не пустил короче.

Самое западло, что в этом момент из зала горласто донеслось:

- Ремарк! Распэ! Рильке! Терентий Резвый!

Это я, значит. Да еще в такой компании.

Вышел я, сел на тротуар. В голове столько остроумных реплик крутится, столько идей, как этого овцебыка отшить можно было.

Тут, смотрю мимо мужик чешет. Крепенький такой, брутального вида. На щеках румянец, типо, нездоровый. Тоже в Моллис нацелился. Но сразу видно, не из наших, не из деятелей искусства. На вид, вроде, добрый, понимающий.

Говорю ему:

- Спасай, братко. Скажи вот тому церберу, что я с тобой. Очень надо.

Мущина на меня поглядел так понимающе, и говорит:

- Да пошел ты на ХХХ!

Короче, писец всему. Это ж мой последний шанс был корешей увидеть в реале.

Заночевал на лавочке в парке. Потом меня еще менты от****или. Их там дохера ходило, по случаю праздников. Деньги на обратный билет отобрали.

Короче, я до сих пор в Питере. Культурная столица, бля. В интернет-кофейне живу. Полы им тут мою, пепельницы вытряхиваю.

Школьник меня шавермой угостил.

Мне не удобно обращаться, но если есть возможность с деньгами помочь, или хавчик там, какой не жалко, так, если че, я на мэйле.

rezvo@mail.ru

Еще я помыться мечтаю.

Ваш Терентий.