7а

Я возвращался домой с работы; как нередко бывает, в дурном расположении духа. Когда я возвращаюсь домой, у меня редко бывает хорошее настроение. Возможно оттого, что оно у меня вообще в принципе редко бывает, возможно оттого, что оно-то обычно и служит причиной моего возвращения. Я шёл среди частных домов, потом зачем-то свернул на соседнюю, параллельную, улицу, потом на следующую... Примерно тогда-то я и почувствовал тянучее тоскливое беспокойство, которое не позволяет сидеть на месте и заставляет метаться по комнате из угла в угол - зов. Я не понял, что это, но поддался ему, и ноги понесли меня петлять по грязным, разбухшим от недавнего дождя переулкам. Я впервые был в этом районе, не знал дороги, несколько раз мне приходилось возвращаться, но, тем не менее, в обход рассудку и вопреки ему, где-то даже не в сердце, а где-то ниже, в том месте, в котором образуется тянущая пустота, когда мы боимся, откуда по всему телу разливается нежное парализующее тепло, когда вечером сытый и спокойный сидишь где-нибудь у костра - где-то в области живота - гнездилась по-звериному прямая и несгибаемая уверенность в том, что я знаю, куда иду, и что путь мой верен. В одном из дворов я неожиданно для себя остановился. Оглядевшись по сторонам, я увидел 2 частных дома с участками, и, через дорогу какое-то казённое здание за железной оградой. Похоже, раньше это был чей-то особняк, но в годы советской власти был национализирован и начал случить на благо 1/6 части суши земного шара... Ещё была пара каких-то деревьев, ну и собственно двор, густо заросший высокой мокрой травой.

Я старался получше разглядеть это учреждение за оградой, чтобы суметь потом при желании найти это место, но мне это плохо удавалось. Помню только, что в нём было, кажется, 3 этажа, что если оно и не было серо-зелёным, то цвет стен был близок к такой гамме, и что каждое окно было поверху украшено лепниной, как на стадионе КЖИ... Впрочем, то, сумею ли я туда вернуться, зависит совсем от других причин: либо я приду туда ещё раз, тоже совершенно непонятно как, либо точно таким же непонятным образом буду кружить рядом, но так и не найду. Это одно из путешествий, в которых разум, ratio, только мешает.

Взгляд же мой с самого начала оказался прикован к двери одного из частных домов. Дом был окружён глухим металлическим забором чуть выше человеческого роста тёмно-серого цвета. К двери, выдержанной в том же стиле вела сквозь буйство зелени узкая, но плотная тропинка. В двери был серебристый замок в строгом стиле, какие иногда можно видеть в учебных или общественных заведениях - с длинной ручкой, которую нужно повернуть, чтобы дверь открылась. Над ним были дужки для навесного замка - пустые, а на уровне замка были заботливо наварены 2 металлические пластины, закрывавшие щель между дверью и косяком, так что язычок замка оказывался скрыт, и было неясно, заперта дверь на ключ, или же просто захлопнута, и достаточно повернуть красивую, чуть угловатую ручку и потянуть её на себя...

То самоё чутьё, которое привело меня сюда, как бы говорило мне: "Ну вот оно - ЭТО место. Теперь очередь за тобой..." Я сделал несколько нерешительных шагов и остановился. "А что это за место?" - всплыл в голове ненужный, но закономерный, в общем-то, вопрос. И стоило мне об этом подумать, как я увидел аккуратно выведенную мелом на двери огромную надпись: "7а". Странно, что я не заметил её раньше... Хотя, в общем-то, я не исключаю возможности того, что её и не было, или что она появилась только после моего вопроса. За этой дверью меня ждали. За этой дверью оканчивался мой путь. Мне казалось, я вижу, как я поворачиваю ручку, и дверь с тихим скрипом легко открывается. Я делаю шаг вперёд и оказываюсь во дворе. Новые запахи окружают меня, солнечный свет зелено притенён листвой раскидистых деревьев. Во дворе никого. Я собираюсь с духом и медленной, обманчиво-кошачьей походкой двигаюсь к крыльцу по узкой дорожке, мощённой мелкой светло-серой плиткой. Поднимаюсь на крыльцо. Дверь полуоткрыта, и я, потоптавшись с минуту, вхожу... Мужчина, одетый по-домашнему, от которого веет силой, благородством, но в то же время и покоем, с сединой в чёрных волосах, бегло здоровается со мной, как со старым знакомым и идёт на кухню. Пока я разуваюсь, из комнаты выглядывает маленькая девочка с куклой, и внимательно, но по возможности быстро рассмотрев меня, убегает обратно. Не зная, что говорить, но, смирившись с этим, прохожу на кухню, где хозяин разливает чай в две чашки, сажусь на предложенный стул и благодарно принимаю спасительный чай. Делаю вид, что сосредоточенно пью, пытаясь тем временем собраться с мыслями. Хозяин пьёт мелкими редкими глотками. Он спокойно и терпеливо ждёт, пока я наберусь смелости. Я, сосредоточившись, заставляю язык пошевелиться и одним духом выпаливаю: "Мне нужен Ключник..."

Я подошёл к самой двери, подумав, что, возможно, она откроется сама. Не открылась. Подождал несколько секунд, не выйдет ли кто ко мне. Почему-то мне представилась молодая худощавая девушка. Обычная, если не считать твёрдой уверенной походки, дерзкого насмешливого взгляда и слегка презрительной полуулыбки - черт, которые посвящённому выдают ведьму. Но она не вышла. Я должен был сам. Сам положить руку на ручку, сам её повернуть и сам войти... И тут мне представилась совсем иная картина. Я вхожу. Толстая баба в драном облезлом платье со шлангом в руках отрывается от своих грядок и смеривает меня хорошо знакомым мне долгим выжидающим взглядом, означающим "А сам-то ты понимаешь глубину своей безнадёжной тупости? Нет? То-то я смотрю..." Или просто замок оказывается заперт, и я, как болван, долго дёргаю закрытую дверь чужого дома, где живут совершенно незнакомые мне люди... Я остановил на полпути начавшую подниматься руку и, развернувшись, с тяжёлым сердцем побрёл прочь.

Я долго блуждал по каким-то проулкам, тупикам, пустырям, о существовании которых даже не подозревал, даже по заброшенным заводам и помойкам. В окружавшей меня грязи была какая-то гармония, и урбанистическое уродство железобетонных стен с битыми зелёными окнами казалось красивым в силу своей полнейшей уместности и, следовательно, правильности. Потом я понял, что устал, и что мне следует вернуться домой. Я проблуждал ещё достаточно долго, пока не осознал, что иду по Изнанке города, а потому ноги всё время приносят меня в самые дикие места. Тогда я заставил себя подчинить инстинкты рациональной антропоморфной логике и через 35 секунд вышел на одну из главных улиц. И я пришёл по ней домой, не дойдя до того, что могло ждать меня за дверью, но зато навсегда унося в своём сердце не осквернённую разочарованием память о чуде, которого я мог бы коснуться, если бы протянул руку. Память о нескольких минутах томительнейшей из неизвестностей, проведённых мной возле дома номер 7а по улице, названия которой я не смог найти, как ни старался.

17.06.2004