Последний миг вечности

***
Я включил телевизор и с замиранием сердца стал ждать новостей.
- Сегодня, 21 января 2016 года…
Ничего. Ни слова. Даже упоминания о том, что тревожит умы многих людей вот уже несколько лет. Как они могут не замечать…
Я в рассеянности стал переключать каналы. И здесь ничего. Хотя, что я хочу: не будут в обычное время болтать о том, о чем не упомянули даже в новостях. Неужели до них даже слухи не дошли! Конечно, не дошли – те, кто об этом знает, не станут звенеть на каждом углу. А я стану!
Накинув на себя пальто, я вышел из дома. Метель заметала снежную пыль во все щели моей одежды, а пронизывающий ветер пробирал до костей. Шагая уверенно и целенаправленно, я, впрочем, не замечал ничего вокруг. Я думал, и сейчас в мое сознание не смог бы пробиться никто.
Что мне делать? Как докричаться до них? Как предупредить, заставить понять? Ничего. Не знаю. Никак и никак. Люди никогда не поймут, а потому и не примут.
Очнувшись от сумрачных мыслей и неразрешенных проблем, я обнаружил, что задумчиво разглядываю цыганку-гадалку, остановившись посреди тротуара. Со всех сторон меня толкали прохожие, бурча что-то недовольное. Но мне было не до них. Что может сказать она? Знает или нет?
Я помотал головой, сбрасывая с себя путы мыслей, и неторопливо направился к ней.
- Что, милок, погадать охота? Не бойся, подходи – всю правду тебе расскажу.
- Расскажи. Что меня ждет? – Я протянут ей руку.
Некоторое время цыганка всматривалась в мою ладонь, напряженно морщась.
- Сложная у тебя ладонь, нехорошая. Ждет тебя, милок, непростая судьба.
- Так у кого ж она простая?
- По сравнению с твоей, любая покажется. Не видела я еще такой ладони.
- Ты давая поконкретней, цыганочка! – выкрикнула стоявшая рядом побирушка, с любопытством всматриваясь в ладонь. Вокруг нас начал собираться народ. Видно, редко к старухе заглядывали клиенты.
Я с недовольным видом посмотрел на них. И заметил такой же неприязненный взгляд цыганки, направленный на толпу. Я был зол на них, как молодой любовник, которого толпа оторвала от возлюбленной, или как ботаник, цветок которого только что нагло растоптали толпы туристов. Они вырывали у меня надежду… Последнее, что у меня осталось.
- А что вам за дело до чужой судьбы? – холодно спросил я.
- Да вы нам на что? – ответил мужик из толпы. По лицу, завсегдатай пивнушек. - Нам бы послушать, что эта полоумная нового придумала? А то знай все про… Да пускай она тебе сама расскажет, у нее это лучше получается.
Знает. Неужели знает?!
- Да, расскажи ему – посмотрим, как ему после этого погадается! – закричали веселые, не слишком трезвые голоса из толпы.
Цыганка молчала, поджав губы. Не хочет говорить им того, чего они не поймут. Хуже – не услышат. И никто здесь не услышит. С каждым днем я убеждаюсь, что они просто не хотят этого. Ни здесь, ни в другом месте. Но хоть кто-то должен понять! Его-то и надо найти и сказать, пускай насильно, но открыть правду.
- Пойдем отсюда, добрая женщина. Не место здесь для таких разговоров. – Я помог ей встать, и она, не проронив и слова, шла за мной, пока мы оба не растворились в снежном вихре.

***
Совещание как всегда задерживалось. Я тихо сидел в углу и слушал, наблюдал, размышлял. Не потому, что мне не было, что сказать, а потому что меня никто не слушал.
- Мы должны что-то предпринять! – вещал начальник. – Если не мы, то кто?! Это катастрофическая ситуация , все может кончиться миллионами смертей! Слава Богу, большинство людей ни о чем не подозревает, иначе массовая паника нам была бы обеспечена!
Конечно, никто не подозревает - куда им, простым гражданам простой страны! Они не смогут заметить даже то, что происходит перед их носом, не говоря уже о каких-то знаках и событиях. А сложить это в одну картину вообще возможно лишь сверхлюдям!
- Какие будут предложения?
- У меня есть предложение, - Андрей из соседнего отдела встал, поправив пиджак. - Для начала нам надо побольше узнать об этом происшествии…
- До этого мы и сами додумались, - перебил его начальник. - Какие есть предложения по добыче информации?
- У нас море шпионов, агентов, сотрудников! Неужели они ничего не нашли?! - раздался выкрик из конца зала.
- Ничего. Даже в других странах. У меня такое впечатление, что мы единственные кто об Этом знает. Вся надежда на нас.
Надеюсь теперь они понимают, что Мы чувствуем всю жизнь. Но мое время еще не пришло.
Я медленно поднялся с места и, придав своему виду солидность, произнес:
- Может быть нам стоит порыться в архивах. Не современных, конечно, хотя бы столетней давности.
- С этим может возникнуть проблемы, такие документы нелегко достать, - досадливо ответил шеф.
-Неужели для нашей могучей организации проблема достать какие-то бумажки? - язвительно заметил Андрей. Сейчас мне это было на руку. Пускай пороется в пыли, а не путается под ногами.
- Нелегко не значит невозможно, -заметил начальник, невозмутимо добавив: - Вы этим и займетесь. Полностью доверяю вам выбор литературы.
- Может «Некромикон»?…
- Я сказал, что полностью вам это доверяю. Меня не интересует, что бы будете просматривать, - сухо заметил он. - Прошу через неделю представить доклад.
С места поднялся один из «старожилов» нашего дела:
- Теоретические знания - это хорошо. Но не помешали бы и какие-то активные действия. - Он не спеша сел, удовлетворенный своей лептой в обсуждении.
- Предложения?
На полчаса все напряженно задумались. Я решил пробежаться по мыслям своих коллег.
«И чего он от нас хочет? Ну откуда мы можем это знать?»
«Идиотизм. В Это могут поверить лишь глупцы и неразумные дети.»
«Хр-р-р-п-с-с. Да, еще курицы, пожалуйста…»
«У нас есть дела и поважнее…»
«А может?… Да нет. Никто не поверит. Но это единственный шанс… Если Это правда, то нам нечего терять… Нет, не могу…»
Я с удивлением посмотрел в другой конец зала. Слава Богу, я уж думал самому придется напомнить. Надо лишь чуть ее подтолкнуть…
- Может… Может, это покажется вам бредом, но… - со своего места робко поднялась новенькая – совсем молоденькая девица, в веселой розово-голубой мини-юбке. - Раньше… много лет… Даже веков назад… Когда не было уже другой надежды… Люди обращались к Ним…
- Это уже более дельное предложение. Молодец, Стелла. - Шеф не дал ей закончить – здесь боялись и не любили Нас. Даже слово это не любили и никогда не произносили.
Все собравшиеся возмущенно загудели, услышав новое предложение. Многие посмотрели на Стеллочку с неодобрением.
- Да кто в эти сказки верит!
- Их уже не осталось, одни выродки пошли да шарлатаны…
А я молча сидел, не зная, что им сказать. Правду? Не поверят. Ложь? А какую именно? Но что-то сделать надо…
- Это, может быть, наш последний шанс! И мы должны его использовать! У кого есть информация по нашим сотрудникам, относящимся к Ним?
Я усмехнулся. Завтра список будет у Вас. Естественно, без моего имени.

***
- Так что меня ждет? – спросил я, снова протягивая ей руку.
Мы сидели в маленьком кафе неподалеку от моего дома, где вот уже с год как не было других посетителей кроме меня и парочки бомжей.
Гадалка, нахмурившись. Посмотрела на мою ладонь. Потом закрыла глаза, и осталась сидеть так, напряженно задумавшись, как бы вслушиваясь в себя. Я терпеливо ждал, неотрывно глядя на нее. Как жаль, что я лишен дара видеть сквозь лицо душу человека… Я многое мог бы понять не спрашивая. Не все можно выразить словами, но все можно прочесть в душе. Если умеешь.
Через несколько минут гадалка тяжело вздохнула и открыла глаза. У нее был странный взгляд – тоскливый, обреченный, вселюбящий и всежалеющий. «Ведьма, - пришло мне в голову, - ведающая мать». Я ответил ей смелым взглядом, полным, как я надеялся, сил и надежды. Она покачала головой. Знаю. Знаю, что ничего не сделать. Но не могу не верить и не надеяться.
- Так что ты мне скажешь? Что меня ждет? – повторил я.
Цыганка опять промолчала. Я сидел и ждал – когда надо, тогда и скажет – провидиц не торопят.
Наконец она произнесла:
- Тяжелая тебя судьба ждет. Многое тебе придется испытать, многих потерять, но выйдешь ты из всего этого… Как бы тебе сказать… Другим, что ли? Да, изменившимся. А вот в какую сторону зависит только от тебя. В этом никто не властен.
- Но ведь надежды нет?! Ты же сама сказала…
- Для всех надежды нет. Для тебя же она есть. Она всегда есть для тех, кто в нее верят.

***
- Не опаздывай! - донеслось мне вслед.
- Хорошо, - ответила я уже с лестницы, и стала спускаться вниз.
Выйдя на улицу, я поняла, что день не так уж и плох! Навстречу попалось пара бывших одноклассников, всерьез считавших меня сумасшедшей. Когда я улыбнулась им и поздоровалась, они так странно на меня посмотрели… Да. Вру. Шарахнулись. Но какая разница?! Не! День точно удастся!
В школе меня поджидал очередной сюрприз – проверка сменки. Ну, не будь я Ольгой Вредовой! Для меня невозможного нет!
- Ты что так долго?! Урок уже начался! Твое счастье, что Зоя Ивановна еще не пришла! - несколько лениво поругала меня соседка по парте.
- Да, никак не могла кроссовки подходящие. Что за вкусы у нынешней молодежи? Вся обувка 41 размера в гардеробе или мужская или розовая! Пришлось сапоги какой-то дурынды одеть! - Я гордо продемонстрировала бархатные сапожки до колен.
- Ты с ума сошла! Это же Кимовой из 10 «Б»! Она тебя убьет! - ужаснулись одноклассницы. Соседка сразу как-то оживилась. Не ее случайно?
- Это та уродина, которая вчера в буфете передо мной последнюю булочку купила? Мне из-за нее пришлось пиццей давиться! Я и в куртке ее домой пойду! - я сделала обиженное лицо и гордо отвернулась.
Так с этого дня на одну глупую историю про меня больше. Пора выпускать собрание небылиц в десяти томах – по тому на каждую параллель. Не, в одиннадцати… В двенадцати! Один на мой бывший класс, и еще том на нынешний – им одного не хватит!

***
- Девушки, ну давайте познакомимся… - ныли за нашими спинами двое парней. - Ну дайте хоть телефончик-то, а?
Я обречено посмотрела на них и полезла в карман за телефоном.
- Ты что! - Лена в ужасе схватила меня за руку и отобрала телефон. - Надо было их сразу отшить - теперь не отстанут. А если телефон дашь, вообще изнасилуют средь бела дня!
- По телефону?!
- Нет, по факсу! Я тебе серьезно говорю: не надо быть такой доверчивой! Они тебе что, нравятся?!
- Ну, правый нет, а вот левый очень даже ничего… - задумчиво изрекла я, разглядывая молодых людей. Уже почти потерявшие надежду, они встрепенулись и снова нам заулыбались. А левый и правда ничего. Такие мне всегда нравились: высокий, черноволосый, мускулистый… и конечно же несвободный. Такие без девушек редко ходят. Нет, а лицо у него какое… Не могу такое описать, но нравиться до ужаса!
- Ты совсем сдурела, - поучала меня подруга, затаскивая в ближайший магазин. - Да они переспят пару раз и выбросят, как шавку, на улицу!
Ребята помялись на пороге, но войти не решились, поэтому, разочарованно пожав плечами, продолжили свой путь.
- Ну вот, они ушли. - Я разочарованно оглядела улицу в поисках новых поклонников. - Так у тебя никогда парня не будет.
- Я не имею против них в общем ничего плохого, - разуверила меня подруга, - но конкретно эти двое мне доверия не внушают.
- Почему же?
- Откуда мне знать! Я же не Пушкин!
«Оно и видно…» - пробормотала я, выходя из магазина.

***
Пустота. Щемящая пустота. И ничего кроме нее. Нет ничего и никого в этой пустоте кроме меня. С некоторых пор. С совсем недавних пор. Ведь когда-то там был ОН…
«- Девушка, давайте познакомимся! Меня Игорем зовут! А вас?
- Лера…
- Лера! Давайте сходим завтра с вами на танцы! Я зайду за вами в шесть!…»
«- Лера, я тебя люблю больше всей моей жизни! Выходи за меня замуж! Я не могу жить без тебя!»
«- Игорь, я беременна…
- Что?! Да это чудесно! Кто?!»
«- У вас девочка. Поздравляю.
- Девочка! Лера, ты слышала, девочка!
- Да… Девочка… Моя хорошая… Моя сладкая… Девочка…»
«- Мама! Ну зачем нам этот мелкий… Как он там называется?
- Кеша, это же твой брат…
- Доча, иди поиграй! Лера, у нас сын! Ты представляешь - сын!
- Да. Сын… Олежек…»
«- Игорь… Что с тобой?.. Тебе плохо?..
- Все в порядке. Иди к детям.»
«- Боюсь, что не могу сказать ничего утешительно. Инсульт, кома. Два процента на то что он выживет.
- Но…
- Он больше не сможет встать и даже говорить.»
«- Мне очень жаль. Все кончилось.
- Все кончилось… Да. Вы правы. Все кончилось.»
Пустота. Нет ничего и никого. Да и не надо мне никого, кроме НЕГО. Боже, какой он был… Самый сильный, самый любящий, самый родной… Самый лучший. А что теперь? Что мне теперь осталось? Ради чего жить?
- Мама! Я тебе уже три часа ору! Когда мы в магазин пойдем?
- Сейчас, Олег, сейчас… Подождем Кешу… - пробормотала я, глядя на часы. Половина четвертого. Пора бы ей уже и появиться…
Я устало поднялась со стула и подошла к окну. Ну конечно, стоят. Зацепились языками. Я несколько минут понаблюдала за дочерью, весело смеявшейся вместе с подружками у подъезда. Ей хорошо. Ей есть ради чего жить. А мне…
- Мама! Ну скоро она там…
- Не думаю. Позвони ей, - я обернулась и протянула ему телефон.
Несколько секунд из трубки доносились редкие гудки. Потом недовольный голос моей дочери промямлил «сейчас». Так же я удостоилась осуждающего взгляда снизу. Через пару минут дочь позвонила в дверь.
- Ну и поговорить уже нельзя, - проворчала она, снимая куртку.
- Давай ешь, и пошли. Олег извелся весь, - невозмутимо напомнила я, наливая суп.
Пока она ела, я пошла за сумкой и деньгами. В гостиной мой взгляд наткнулся на фотографию моего мужа. Сердце защемило и сжимало все сильнее. Я глубоко вздохнула. Дочь упрямо не хочет убирать эту фотографию. Говорит, что смотрит на нее и представляет, что папа еще жив и вот-вот вернется с работы. Мне бы ее годы, ее наивность и ее веру…
Игорь… Зачем?… Почему ты оставил нас? Правду говорят, что оставаться тяжелее чем уходить. А я не верила. Теперь же знаю на практике.
Я вздохнула опять.
- Кеша! Ты скоро?
- Да, - донесся до меня приглушенный голос. - Уже иду. Много берем? - спросила она, появляясь в двери.
- Все. - Я равнодушно посмотрела на деньги. Многие говорят, что ценишь о, чего нет, и брезгуешь тем, чего в достатке. Может это и верно, но к деньгам не относиться. Конечно, трудно нам сейчас, «из князи в грязи», но деньги ценить мы перестали. Только друг друга.
- А много у нас?
- Нет, но на две куртки должно хватить.
Я выключила свет и закрыла дверь, выгнав детей на лестницу. Они тоскливо посмотрели на меня. А что поделать?! Жить-то надо!

***

День был хороший, солнечный. Как раз для пикника, на который мы сейчас направлялись всей группой. На все было бы хорошо, если б не зима…
Вообще у нашего негласного лидера (по сути тамады-заводилы) фантазия была хорошая. Только немного не в ту сторону направленная, что ли? Пикник – вещь хорошая. Но зимой?!
- Вы ничего не понимаете! - возмущалась Лида, носясь от человека к человеку и, иногда, немного забирая к лесу, тянувшемуся по правую сторону от нас. - Это же так… Круто! Не у кого еще не было пикника зимой!
- Неправда, - возразил Лешка, идя чуть ближе к лесу, чем все, как будто собираясь вот-вот сбежать. Он тоже не одобрял ее идею, но вслух этого не говорил.
У нас было заведено каждую субботу всей группой куда-нибудь ходить. Раньше никто не протестовал - пока в Лидину голову забредали лишь безобидные кафе, боулинги, кинотеатры и просто театры. Но в последнее время ее ум и фантазия обострились и потребовали адреналина. Решено было начать с пикника в снегу, как самого безобидного. Самое обидное, что болезнь - не отговорка: из постели (больничной койки) нагло вытащат, воспользовавшись беззащитностью (наркозом, обмороком, клинической смертью) и утащат (унесут на руках). Вот и сейчас где-то в конце плелся хороший мальчик Никита с плохой температурой 37,3.
- Что неправда? - заинтересовались все.
- Когда я был маленьким, - неохотно пояснил Леша, - на Новый год мы с родителями и их друзьями ездили за город на пикник.
- Подумаешь… Что в этом такого? - презрительно посмотрел на него Антон.
- А то, что жил я тогда на Крайнем Севере, за город значит не менее 50 километров, сугробы были больше метра, а мороз - ниже минус 20, - спокойно ответил он.
Все уважительно на него посмотрели. Кстати, я уже говорила, что у него лицо такое… Не знаю! Но такое… такое… Эх, пришли.
- Вот эта полянка нам подойдет! - воскликнула Лида из-за кустов. Мы продрались сквозь ветки, и, увидев поляну, замерли в нерешительности. ЭТО - полянка?!
- А ты уверена, что она нам подойдет? - раскашлявшись, сиплым голосом спросил Никита.
Нашему взору открылся пяточек покрытой помоями земли, со всех сторон окруженный кустами. Мусор был самый разный от туалетной бумаги и старых носков до колеса грузовика, стилизованного под костровище. По периметру «полянки» из земли торчали металлические штыри, увенчанные пластиной с остатками фанеры. По левую руку от нас прямо на земле под кустиком бузины был сооружен лежак из елового лапника, покрытого старым тулупом. В другой же стороне мирно спал бомж, ласково обняв березку.

***

Я ворвалась домой как ураган в открытую дверь. Быстро стянула куртку и сапоги и воровато положила их в кладовку.
- Ага! - раздалось у меня над ухом. - Опять чью-то куртку утащила!
Фу, ну хоть сапоги не заметила…
- И сапоги бархатные!
Черт! Ну все видит!
- Я же мать твоя, я все вижу!
- Привет, мамочка! - елейным голосом пропела я, любяще на нее смотря. - Как на работе?
- Прекрасно, - ответила она, отбирая мои обновки. - А как у тебя в школе?
- Тоже ничего, - отозвалась я, понуро плетясь за ней на кухню.
Последнюю одежку отобрали… Придется опять по всей раздевалке рыскать… А там ведь так трудно найти что-то приличное!
- Знаешь, мам, - глубокомысленно начала я, - я тут сделала свой первый в жизни вывод. Если что-то бросить вверх, то это обязательно упадет на землю. Я даже с балкона пробовала, и в кабинете физике, и в спортзале.
- Молодец, давай ешь, - Мама подтолкнула ко мне тарелку.
- Нет, мам, правда! Ведь первый в жизни вывод так важен!
- Угу. И первая в жизни любовь важна. Где-то до тридцатого раза. Потом ты уже думаешь, что была дурой.
Я покраснела. Почему-то мне вспомнился Леша из параллельного класса. Интересно почему?…
- Что это ты так покраснела? - подозрительно вопросила мама, заглядывая мне в лицо.
- Да так, - преувеличенно беспечным голосом ответила я. - Вспомнилось кое-что…
– Что это тебе вспомнилось? У тебя что, есть мальчик?!
– Мам, ну я же не растлительница, он уже довольно взрослый… Да и не встречаемся мы больше…
– Почему? – несколько обиженно спросила мама.
– Да он мне заявил, что я крашусь плохо, я ему заявила, что он целуется плохо, потом он сказал, что у меня грудь маленькая, я – что у него тоже маленький, потом он… Ой! Я куда-то не туда зашла, да?
– Да уж, не туда… Ты что, с мальчиком!… Выговорить даже не могу! О Боже! Тебе же только!… И не убегай от меня! В твои годы я такой не была!
Я тихонько выскользнула с кухни. Лучше пережду в кладовке. А потом уйду… Уроки делать!

Я устало опустился в кресло, как только вошел в кабинет. Опять всю ночь мне снились кошмары, которые давно уже перестали быть простыми снами.
В дверь вежливо постучали. Я выпрямился и важно ответил:
– Войдите.
– Но дверь заперта… – донесся приглушенный голос.
Черт! Всегда забываю, открывать дверь! Похоже, надо уходить на пенсию, память стала сдавать…
– Доброе утро, – произнесла Стелла, осторожно входя в кабинет.
– Доброе, – ответил я. – Выпьешь кофе?
– С удовольствием! – Она мило покраснела. – Я ведь почти не успеваю завтракать. Да и обедать тоже…
– Нельзя так, – добродушно пожурил ее я. При ней я беру образ старого, пожившего человека, который хочет передать его молодежи. – Ты на меня, старика, не смори – мне уже все нипочем. Да и на пенсию я собираюсь…
– Да что вы говорите! – возмутилась она. – Да какая вам пенсия! Да вы меня еще переживете!
– Не думаю, если все слухи окажутся правдой. – Я сразу посерьезнел. С Этим не шутят.
– А почему вы всегда по утрам запираетесь? – невинно спросила Стелла, стараясь замять неприятную тему.
Я немного подумал. Что ей ответить? Что я телепортируюсь сразу в кабинет? Ладно, от правды не уйдешь…
– Да я по утрам прилетаю из дома сразу в кабинет, чтобы по лестнице лишний раз не подниматься, да и не видит никто… Вот я и забываю дверь отпереть, пока никто не зайдет.
– А вы правда умеете летать?! – восторженно спросила девушка. Видимо она действительно верит в Нас. Это плохо – подрастет и может вполне догадаться, кто я такой.
– Стелла, – укоризненно начал я, – ну представь меня летящим. В моем возрасте это уже просто неприлично. Засмеют. А потом еще и сожгут, как ведьму. Боже, что я сказал! – Я засмеялся.
– А я-то думала… – разочарованно протянула девушка. Ну извини, девица-красавица, что разочаровал. Не принц я на белом драконе. А на работу я не летаю вот уже с тех пор, как сын родился. Непрезентабельно это. Все равно, что пешком ходить.
Несколько минут она обиженно молчала, отвернувшись к двери, и из чувства противоречия студила кофе, даже не попробовав. Этого я ей простить не мог. Кофе – это святое.
– Ты кофе-то пей, оно не виновато, что я не маг.
Она вздрогнула и удивленно посмотрела на меня. Ах! Забыл, что это слово произносить вслух не принято. Сама же так хотела.
Она пожала плечами и отпила немного. Потом еще. И еще. Знаю, что кофе у меня самый вкусный, можешь не говорить.
– Знаете, – вдруг начала он, смело посмотрев мне в глаза. – Я ведь всегда мечтала стать… Ну вы поняли. Я не дура – понимаю, что мир устроен гораздо сложнее, чем нас учат в школе. Я потому сюда и пришла, думала хоть что-то объяснят. Но нет… Не знаю, почему говорю это именно вам. Может быть, вы можете мне помочь. Но не, вы же не умеете летать… – К концу монолога голос ее все затихал, а голова опускалась.
Мне вдруг стало ее жаль. Искренне и по-человечески. Может быть, пока такие люди есть среди Нас, ничего такого не случится…
– Я ведь не говорил, что не умею летать, – таинственно произнес я, пристально посмотрев ей в глаза. – Я сказал, что не летаю. Это две разные вещи…
Она удивленно посмотрела на меня. Я бы даже сказал ошарашено. По сути, я только что признался ей, кто я.
– Так вы…
– Да. Только никому ни слова. Я только тебе доверяю эту тайну. Никому другому. Да и вряд ли кто-то в Нас верит… – горько и очень тихо произнес я. – Ну иди. У тебя, наверное, дела. Да и у меня тоже…
Поднявшись, Стелла преданно на меня взглянула, испугалась и убежала. Ну разве я такой страшный?! Я очень даже милый. И не такой уж и старый… И не надо ухмыляться, я не старый для наставничества.

– Мама! Купи мне эту кофточку!
– Нет, мам! Купи мне лучше эту игрушку! У всех мальчишек такие есть, а у меня нет!
– Мам, да зачем ему этот идиотизм! Мне в школу ходить не в чем!
– Мама!
– Ну мам!
Боже, как они мне все надоели… Господи, что я говорю! Это же мои дети!
– Дети. У нас денег нет, если вы не помните.
– Конечно нет! – заявил сын, заглядывая в сумку. – А в кошельке у тебя что?!
– А сапоги у тебя есть?! А куртка?! Так что не слова, или будете голыми зимой ходить!
Дети надулись и обиженно зашушукали за моей спиной. Я прислушалась:
– Бе-бе-бе! Ей что, жалко что ли!
– Да с тех пор, как папа… Ну ты понял. Она прямо с цепи сорвалась! Денег мне на мобильник не дает! Представляешь!
– А я уже месяц как в Иннет выйти не могу!
– Ну вообще… – закончили они хором.
Я обернулась к ним с веселым лицом:
– А в кафе-то пойдем?
– Так у нас денег нет… – недовольно ответили детки.
– Если не купим ничего лишнего – хватит!
Дети приободрились, подтянулись, напяли на лица улыбки и послушно поплелись за мной. Я их прекрасно понимаю – сама была молодой. Хотя в мое время таких наворотов как у них не было. Но и они должны понять, как мне трудно! С тех пор как я его потеряла, у меня все кувырком: домом заниматься некогда, работу искать надо, дети на меня почему-то все вре6мя обижаются, знакомые отворачиваются и делают вид, что меня не знают… Да еще мир взбесился. И все это в один миг, и все это на мне…
Я не и не заметила, как мы подошли к павьльончику с детской одеждой. Он бы довольно общарпанным, стареньким, с покосившейся вывеской, но ничего лучшего мы не могли себе сейчас позволить.
– Мам, ты что, собираешься покупать нам одежду ЗДЕСЬ?! – спросила Кеша, брезгливо глядя на павильон. – Я в этом в школе не появлюсь!
Олежек согласно помалкивал, с осуждением глядя на меня. Ну чем я виновата, что у нас нет денег!
– Может быть все не так плохо, как вы думаете, – попыталаь успокоить я их. – Вот зайдем и все посмотрим.
– Да я туда даже заходить не хочу! – Кеша сморщила лицо, резко повернулась на каблуках и быстрым шагом направилась к выходу рынка. Я обреченно посмотрела ей вслед, подумав, что так ничему и не смогла научить их за всю жизнь. И проблема тут не в том, что этого не хотел Игорь, все дело во мне. Я ничего не умею. Я даже детей воспитать не могу.
– Ну ты то хоть со мной?
– Но только ради памяти отца, – серьезно ответил Олег. Порой удивляюсь, насколько он не похож на своего отца и на меня. Иногда он как обычный ребенок – бегает, кричит, дерется, играет с друзьями… Но временами у меня создается впечатление, что это не ребенок