Попытка номер... 69

Мы разговаривали всю ночь. Сначала он играл на гитаре и пел романсы, а я сидела на корточках у стены, слушала и успешно задымляла его холостяцкую кухню. Он сидел на табурете возле окна, на его плечи ложились тонкие гардины, явно дело рук одной из очередных любвей. Его тапочек, закинутой на ногу ноги, смотрел, как и глаза хозяина, на мои замерзающие колени. Я натягивала полы халатика на них. Но халатик был слишком короток, его вельветовые дорожки разъезжались в стороны и мужчине напротив открывались мои ноги. Иногда я нервно, или это от холода, смеялась, сбивая пепел в бывшую банку из-под кофе. Он спрашивал: что еще тебе спеть? А я отвечала: ты главное не останавливайся.
Потом я вышла переодеться. Мне показалось, что к нему придут еще гости кроме меня. Но оказалось, что ему сегодня больше никто не нужен. Голубые джинсы приятно облегали, рубашка без галстука была расстегнута на верхнюю пуговку. Я присела на табуретку и зацепилась ступнями за ее квадратные ножки. Он поставил гитару у холодильника и первый раз улыбнулся.
- О! Твой классический наряд! Наверное, именно такой ты мне нужна.
 И стоявшая на столе бутылка перестала быть его украшением: он откупорил и разлил жидкость, похожую на кровь, в два изящных, как мое запястье, бокала.
- Я начал бояться, что ты больше не придешь ко мне.
- Это начало тоста? –усмехнулась я. Он облизал губы и отпил, ничего не ответив.
- Муза, я рад что ты вернулась ко мне!
Дальше по тексту: мне очень тебя не хватало. Я думал, что я исписался, что мой талант весь выкурен, выпит гостями и спет на пролет зимними ночами. Он замолчал, наверное, забыл свою обычную речь. И поэтому дальше в один голос:
- Спасибо, что пришла.
- Выпьем, Сатирик! –и, пригласительно подняв бокал, повторила, - Выпьем!
По всем правилам винопития мы пили медленно и грели вино в руках.
- Твое любимо, – я кивнула, мол, я заметила. – Знаешь, был в магазине, и рука как-то сама потянулась именно за этим. Честно, я не предполагал, что ты сразу придешь.
«Ну да, -мелькнула мысль, -не знал ты. И в прошлый раз ты не знал, когда тебя бросила очередная любовь, и в позапрошлый, когда вышла твоя книга, и в позапозапрошлый, когда пришло твое нелюбимое лето. Ты не знал..»
- Муза, почему ты так загадочно улыбаешься? – он погладил мою джинсовую коленку. – Ну расскажи, о чем ты подумала?
Соскучился. Конечно, где ему найти такое разнообразие в общении с людьми, как со мной. Мне нужна всего одна, нет не ночь, а бутылочка вина, чтобы все стало на свои привычные места: появились идеи, написались рассказы, засветило солнышко в зимнем оконце и появилась внеочередная и очень нужная Сатирику любовь.
- Давай выпьем за тебя.
У него как-то странно быстро появился блеск в глазах. На этот раз особенно быстро. Наверное, это уже с годами приходит умение перенимать позитивное, творческое настроение. А он талант.
- И за тебя. За встречу!
Похудел без меня, синяки под глазами. И что делает с человеком… Ах, о чем я? Это ведь третья часть нашего разговора. Да и вино еще есть в бокале, который он там по счету? Мы поговорили о его книге, о знакомых людях и не очень, о приятелях. Нет, о НЕЙ мы не говорили, а сразу коротко послали. Это обычная людская натура – быть неблагодарными и быстро забывать хорошее. Через пару бокалов Сатирик сидел возле моих ног, закинув голову мне на колени. Он размахивал бокалом, рассуждал о вечном. Я могу точно сказать рубеж между второй частью и третей: он пожелал больше никого никогда не любить.
- Знаешь, так надоело страдать.
- Сатирик, -взяв его за подбородок холодной рукой, заглянула в глаза, - и это ты мне говоришь?
- Муза, ты снова загадочно улыбаешься, -и он попытался повторить мою улыбку. – Мне, бывает, кажется, что ты наперед знаешь, чем закончится наш разговор.
Люблю мужчин за их наивность. Я снова вышла переодеться и вернулась в вечернем темно –синем платье. Приподнимая подол, босыми ногами ступая по холодному кафелю, я снова вошла на кухню. К моему приходу бутылка переместилась на пол как и два наполненных бокала. Наверное, это была не та же первая бутылка, что в начале вечера, когда в дыме моих сигарет висели романсы.
- Мы остались одни? Наконец –то! –обрадованно воскликнул Сатирик, -иди ко мне, -протягивая руку и маня к себе. Мелькнула мысль «как мне все это надоело. Еще пить и пить, а рассвета не видно». Я присела возле на кухонный мохнатый коврик. Так, дорогой, и кто из нас сегодня будет первый жаловаться? Потом я вгляделась в бокал –ой-й, вино же пьем! Это же не слезоточивое! А значит улыбаемся дальше.
- Да, милый? –и упершись в дверцу тумбочки, отпила красной, как кровь, жидкости. Сатирик по обыкновению полез целоваться. Я ему все разрешаю, только бы он не грустил. К тому же он очень нежен, что бывает нечасто. Предусмотрительно подняв бутылку, на дне которой еще было немного эмоций, я предугадала появление пятна на полу. Вино так некрасиво разливается, так неумело, не по-бытовому. И пока руки вечно молодого и вечно пьяного мужчины скользили по разрезам платья, я согревала себя кровью, которую кто-то умело льет в стеклянные бутылки.
- По-моему, тебе уже хватит, -прошептали губы у серьги.
- Еще один глоток… -вытягиваясь к бокалу. –Я не могу не выпить за любовь!
Этот тост по обыкновению последний.
- Ах да, твой любимый тост. Пьем!
Я желаю ему много новых любвей, тепла, нежности, здоровья, творческого потенциала. Дальше по сценарию, который помню только я: пьем на брудершафт, целуемся.
- Спасибо, что зашла… -смотрю в глаза полные благодарности. – Ты наверное устала? Да? Не говори ничего. Просто расслабься. –Он поднимает на руки и в соседней комнате укладывает на высокую кровать под балдахином. Финальный штрих – поцелуй возле ключицы. Я улыбаюсь ЕГО любимой улыбкой, у меня их много в арсенале. И засыпаю под клацание клавиш клавиатуры, предварительно облизав губы в надежде ощутить еще раз вкус напитка, внешне похожего на кровь.