История одного рассказа

История рассказа "Он, она и ужас"

Мне нужно было сделать хороший ремонт. Я купил себе квартиру, в ужасающем состоянии, но дешево, у каких-то алкашей, получивших деньги и съехавших в неизвестность. Если не помрут от обилия водки, то станут бомжами. Хотя не помру, деньги у них заберут раньше, это же такая лёгкая и привлекательная добыча – алкоголик с деньгами. Но это уже не моё дело, я заплатил честно, что договорились доллар к доллару. Они съехали, я теперь хотел сделать хороший ремонт, чтобы превратить рухлядь в нормальное жильё. Один знакомый, Серёжа, посоветовал фирму, которая делала ремонты качественно и в срок.
- Они берут хорошие деньги, но по делу.
- Надёжные люди?
- Да, они мне делали, ещё нескольким знакомым – всё нормально.
Найти нормальных строителей сложно, обычно попадаются какие-то ханыги, которые то сделают неровную штукатурку, то сломают бойлер, а то и затопят соседей. Я готов был заплатить, лишь бы всё прошло без чрезвычайных ситуаций. Мы с приятелем выбрали день и поехали договариваться. Офис у строителей находился на окраине города, в частном секторе. Зато отдельный дом, причём отлично отремонтированный. Так сказать, товар лицом. Мы зашли внутрь, там тоже было всё хорошо отделано, такой офис повышал доверие к этим строителям, когда к нам выкатил мужик на инвалидной коляске.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, мы хотим заказать ремонт квартиры.
Дальше детали, что за квартира, в какую примерно сумму ремонт, что хотелось бы и всё такое.
- Завтра я пришлю вам человека, он проведет замеры, осмотрит состояние, потом я сделаю проект и дней через пять сможем поговорить о сумме и сроках.
Этот инвалид был деловой. Лет сорок мужику, крепкий, с мощными руками, круглолицый. На голове заметна лысина.
- Это один из лучших декораторов в Сумах.
Мы уже ехали в машине.
- А он с детства инвалид?
- Нет, его выбросили из окна.
- В каком смысле?
- А в каком смысле ещё выбрасывают? В окно, с шестого этажа, прямо на асфальт.
- Кто?
- Муж любовницы. Бабу убил, а его выбросил в окно. Громкая история была, ты должен был слышать.
- Что-то не припомню.
- Года четыре назад дело. Но он молодец, видишь, не запил, как это обычно бывает. На компьютере научился работать, в бизнес вбурился, бабло зарабатывает. Даже женился. Этот и ребёнка сделает. Молодчик.
История с выбрасыванием в окно меня поразила, я стал расспрашивать Сергея, но он подробностей не знал, какие-то слухи, большей частью мутные. На следующий день от инвалида пришёл дядя, ходуенький, невысокий, лет за пятьдесят, облазил всю квартиру вдоль и потолок, перещупал все стены, полы и трубы, будто сокровища искал. Этакая основательность мне понравилась. Потом перезвонил сам декоратор, его звали Сергей Семёнович.
- Всё готово, подходите.
Я быстро подъехал, он показал проект моей квартиры после ремонта. Сделано было, хоть и на компьютере, но очень качественно.
- Как проект?
- Отлично, всё нравиться, просто замечательно.
Он назвал цену. Прилично, но с другой стороны есть гарантии надёжности.
- По рукам?
- Да, по рукам. Как оплата?
- Четверть задаток сразу, четверть по началу работ, четверть по середине и четверть в конце.
- Хорошо. У меня с собой денег нет, я не думал, что так всё быстро будет, съезжу сейчас в банк.
- Жду.
Я съездил в банк, вернулся с деньгами. Он достал договор, мы подписали, потом пересчитал деньги, выдал квитанцию.
- У нас всё строго, без всякого черного нала.
- Правильно.
- Ну что, тогда через неделю к вам прибудет бригада и начнут. За месяц управятся. Плюс еще неделя на всякие непредвиденные ситуации.
Он протянул мне руку. Нужно было пожать, попрощаться и уйти. Но мне покоя не давала эта история с выбрасыванием в окно.
- Сережа, можно я вас буду Сережей называть?
- Конечно.
- Тут такая история. В общем, я писатель.
- И что?
Он тревожно уставился на меня, пытаясь раскусить, к чему я веду. Ожидал какого-то развода.
- Да вы не волнуйтесь, это не по ремонту. Просто я услышал вашу историю и заинтересовался.
- Какую историю?
- Про то, как вы получили инвалидность. Я писатель и я собираю подобные истории…
- Я не хочу говорить об этом.
Он сразу перестал улыбаться и посмотрел на меня чуть ли не с ненавистью. Как Ленин на буржуазию, пусть этот деятель продолжает гореть в аду. Я попытался сгладить ситуацию, широко улыбнулся, изображая не то что отсутствие подвоха, а даже отсутствие умения подвох совершить. Мол вот я какой простой человек и что уж меня опасаться, когда мухи не обижу.
- Конечно, ваше право, я только хотел спросить. И всё останется между нами, я никому ничего не расскажу, а в книге я бы поменял имена, детали.
- В какой книге?
- Я хочу написать об этой истории книгу. Ну не роман, просто рассказ.
- На роман, значит, не тяну.
- Не в том дело, я просто роману не пишу. Больше по рассказам выступаю. Собираю различные истории и хочу написать про вашу.
- Зачем?
- Ну, это ведь интересная история.
- Нет.
Он чуть повысил голос, подпустив металла и сверкнув глазами. Какой же грозный, только я и не таких видал.
- Смотрите, Серёжа, вот вы когда делаете ремонт, а кто-то говорит, что надо по другому делать, как вы реагируете?
- Смотря кто говорит?
- Ну, просто человек проходит и говорит, неправильно вы штукатурку кладёте.
- Мы всегда правильно кладём.
Хитрюга, не давался в сети, глазки прищурил, за колеса возка своего схватился, будто собирался стартовать в любой момент.
- Это я к тому, что в каждом деле нужно доверять специалисту. Вот вы специалист по ремонту и пришёл к вам и заказал ремонт. А я специалист по историям и если говорю, что она интересная, то так оно и есть.
- Нет.
- Нет, в смысле неинтересная или нет, в смысле не будете рассказывать.
- Оба нет.
Я улыбнулся. Этот человек начинал меня раздражать. Ломается тут, как новая копейка. Послать бы его подальше и всё, но я призвал себя быть терпеливым и попробовать убедить этого дурака в коляске ещё раз. В конце концов, история того, кажется, стоила.
- Серёжа, если вы волнуетесь, что вас узнают в герое рассказа, то зря. Я всё поменяю, никто не поймёт, что речь идёт о вас!
- Да фигня, чтоб вы не меняли, но в окно выбрасывают не каждый день! Я не хочу, чтобы про меня писали!
Он даже кулаком по столу ударил, большим, загорелым кулаком. Эко смотрит! Орёл прямо. Интересно, какая у него жена. Тоже инвалид? Изменяет ли ему? И как они сексом занимаются. Хотя у Альмодовара был фильм, так там инвалид ничего, обходился. Я снова улыбнулся, не хотелось ему показывать, что история меня зацепила.
- Хорошо. Нет, значит нет. Ну, тогда до свидания.
- До свидания.
Я вышел и решил, что займусь этим делом. Интересная штука – мужика выбросили в окно! Сразу на ум приходила история из "Криминального чтива". Он что, сделал чужой жене массаж ступней? Острая история, я чувствовал это и занялся ей. Для начала пошёл в библиотеку. Газеты должны были писать про этот случай. Писать то они писали, но очень по-разному. Сначала история описывалась так, что подонок Сергей, ещё не на коляске, а на своих двух, захотел изнасиловать Лену, писанную красавицу и жену начальника одного из райотделов милиции. Для осуществления своего коварного плана Сергей снял квартиру в том же доме, только на три этажа выше, после чего стал плести сеть будто паук и выжидать своего часа, как тигр на водопое.
Наконец час настал, Сергей как-то заманил к себе женщину, накинулся на неё, с самыми что ни наесть грязными намерениями. Бедняжка, как и подобает честной жене работников органов, сопротивлялась, насильник рассвирепел и начал избивать её. Страшно избивать, нанёс тяжелейшие увечья, несовместимые с жизнью. В этот момент домой на обед пришел сам начальник райотдела, которого звали Николай. Он услышал крики, побежал к соседям, постучал в дверь. Насильник, не иначе как опьяненный происходящим, дверь открыл, милиционер вбежал внутрь, между ними возникла потасовка, в ходе которой Сергей был выброшен в окно и полетел аж с шестого этажа. Начальник же райотдела уселся плакать на телом уже умершей жены. Потом приехала скорая, Сергея подобрала под окнами, с тяжёлыми травмами, жену отвезли в морг, Николая тоже в больницу, с психическим расстройством. Такая вот трагическая история и удивление, что как же все хорошо отзывали о Сергее, деловитом строителе-частнике. Как же хорошо скрывался, негодяй!
Версия была, ясна но уже в первые дни некоторые газеты обратили внимание на ряд несообразностей в ней. Так оставалось непонятным, каким образом преступник мог заманить жертву к себе в квартиру. К тому же нужно было быть полным идиотом, чтобы собираться изнасиловать жену милицейского начальника. А сам обвиняемый на идиота не походил, занимался ремонтами, причём не простым работягой, а прорабом, имел ребёнка, с женой был в разводе, но везде характеризовался, как работящий и серьёзный человек. Никаких приводов, в армии служил в президентском полку, куда отбирали самых лучших. Но с кем не бывает, стукнула моча в голову, заманил чужую жену, хотел изнасиловать, она сопротивлялась, стал избивать. Только почему на его майке не оказалось ни капли крови? Он ведь измордовал жертву со страшной силой, однако кулаки целые, майка белая. А вот товарищ капитан, безутешный супруг, он как раз весь был в крови. И зачем он выбросил насильника в окно? Бороться они начали ещё в коридоре, до ближайшего окна было далековато и в пылу борьбы выбросить сложно. Это надо было специально выбрасывать.
В общем, сомнения в милицейской версии были весьма основательны. Тем более, что сам милиционер оказался человеком сложным. По слухам, за ним водился грешок рукоприкладства. Ходили страшные легенды про то, как он спускается чуть ли не каждый вечер в подвалы райотдела и бьёт всех находящихся там. Страшно бьёт, до инвалидности, а то и смерти. Зато у райотдела были лучшие в области показатели раскрываемости. Сами менты называли своего коллегу Зверь. Говорят, ему нравилось, ещё говорили, что давно бы его выгнали из органов, психа такого, но у него была какая-то крыша в главке. А потому делал паренёк вполне успешную карьёру, став самым молодым начальником райотдела в стране.
Газеты обращали внимание на дыры в официальной версии, но времена были глухие – излётный кучмизм, в области сидели донецкие, начальник райотдела был из них, а потому прикрывали. Следствие находило доказательства версии, странные доказательства. То пакет с травой в квартире подозреваемого – значит наркоман! То свидетелей того, как подозреваемый кричал на свою бывшую жену и едва не бил её – значит склонен. К моменту, когда Сергея выписали из больницы инвалидом, следствие закончилось и начался суд. Парня взяли под стражу и держали в СИЗО, что для инвалида сложно. Вскоре он признал свою вину полностью, хотя все понимали, что с ним поработали. Потом приговор – пятнадцать лет. На суде Николая не было, говорили, что он поправлял здоровье где-то на юге. Вскоре начались выборы и про это дело надёжно забыли.
Лишь после помаранчевой революции родственникам Сергея удалось добиться пересмотра приговора. И тут оказалось, что дело всё шито белыми нитками. Через пару месяцев суд отменил приговор Сергею и того выпустили, а на Николая было возбуждено уголовное дело и выдан ордер на арест. Николай как растворился, уже думали, что выехал из страны, но оказалось, что не успел. Его нашли в поезде, который ехал в Россию. Та охотно принимала кумовских бандитов. Николая попытались задержать, но он же был Зверь - разбросал и пограничников и таможенников, забрал у одного из них пистолет и спрыгнул с поезда, ранив двоих преследователей и задушив овчарку. На границу были брошены внутренние войска и две роты спецназа из Киева, территорию оцепили, прочесывали и нашли Николая на заброшенной ферме. Он несколько часов отстреливался, а потом пустил себе пулю в лоб. Так как мёртвых не судят, то уголовное дело против покойного было закрыто. А в деле было много эпизодов. Убийство жены из ревности, убийство двух подозреваемых в подвале райотдела, нанесения тяжких телесных повреждений еще восьмерым, вымогательство, неправомерное возбуждение и закрытие уголовных дел, ещё много чего по мелочи. Ну да мёртвые сраму не имут.
На этом история вроде бы заканчивалась. По выходу Сергей не захотел ни с кем говорить, хотя газеты его осаждали с просьбами об интервью. Он лечился, но инвалидом так и остался. Через время смог открыть свою студию дизайна и занялся бизнесом. В этом состоянии я его и застал. Теперь я знал про его историю больше, но количество знаний не решало качество ситуации – туман только сгустился. После библиотеки я побывал в доме, где произошла трагедия. Поговорил с консьержкой. Чтобы смазать ситуацию, принёс пирожных к чаю, сказал, что интересуюсь случаем для себя. Женщина пирожным обрадовалась и стала тут же рассказывать. Она хорошо помнила Николая и его жену. Говорила, что те не производили впечатление счастливой пары. Она была всегда запугана, а он часто кричал на неё и даже бил. Консьержка сама не раз видела Лену с синяками. Но жили они зажиточно, говорят, что вся квартира была забита импортной техникой, причем одной только марки – так Николай блюл стиль.
- Он страшный человек был. Раз мальчишки побили стекло у меня в комнате, за то, что я их в дом не пускала. Николай как раз спускался, а я стекла собираю. Он спросил, что случилось, я пожаловалась. Он так фыркнул страшно, зубами заскрипел и убежал. А через полчаса притащил двоих, всех окровавленных, заставил стать на колени и просить у меня прощение. Они еле живые были, как после фашистов. Гестапо! Я так испугалась, у меня приступ сердечный случился. Больше я его ни о чём не просила!
- А Лена, она часто выходила из дома?
- Нет, она же не работала. Муж ей не разрешал. Она была вроде раньше воспитательницей в детском саду, а потом Николай ей сказал, что не хочет, чтобы она чужим детям жопы мыла. Хотя причём тут, этим же нянечки занимаются, а она воспитательница была. Но он не разрешал ей работать, хоть она и просилась.
- Это она вам рассказывала?
- Нет, что ты! Она ни с кем ни разговаривала. Даже со мной. Это мне Валентина Николаевна рассказывала. Она рядом с ними жила и ей через стенку всё слышно было, как он кричал. Только он кричал, а она никогда, даже если бил её. Как она жила с таким фашистом – ужас.
- А про то, что она с соседом сошлась – было известно?
- Да вы что! Даже подумать такого никто не мог. Она же такая забитая была. Я думала, что она даже представить боится, чтобы мужу изменить. Все потом очень удивились.
- А этот, Сергей, что за человек был?
- Хороший. Толковый парень, мне однажды розетку починил. Всегда здоровался, ходил чистенький, ухоженный, хоть и строитель.
- Он давно квартиру в доме снял?
- Да где-то за полгода, как всё случилось. Или может больше. Он же незаметный был – придёт иногда и всё. Я ещё удивлялась, зачем ему эта квартира? Платить за неё нужно много, у нас же в доме квартиры дорогие, а никто не живёт. Я, сперва, подумала, что он для женщины квартиру снял. Но потом никто к нему не ходит, только он сам. Я даже спросила его, а он улыбается, говорит, что жениться собирался, снял квартиру, а в последний момент оказалось, что невеста ему изменяла.
- А я ж квартире на год вперёд снял. Теперь куда деваться?
Я его ещё и пожалела. Хороший ведь парень, а ему простипома какая-то попалась. Как каком-нибудь подонку, так хорошая баба достается и он ей жизнь портит, а как нормальный парень, так вечно ему дрянь.
- Мария Петровна, а как вы думаете, он знал про то, кто у неё муж?
- Наверно знал. Что ж она бы ему не сказала? Знал.
- И всё равно рисковал?
- Закрутило видно его. Она баба то красивая была, такая белокожая, с лицом детским, фигурка хорошая. И жаль её было, за пропащую жизнь. А на людей это действует. Бывает, что и баба по жалости любит, бывает, что и мужик.
- А как думаете, узнал Николай про них?
- Не знаю, он же милиционер, может у него нюх. Да и там что-то странное началось.
- Что?
- Недели за две до того случая, я как раз дежурила, вдруг вижу Лена идёт и тащит с собой большой чемодан. Я аж удивилась. Она сама никогда из дома не выходила, даже в магазин. Все продукты им приносили подчинённые мужа. А тут на тебе, сама идёт и с чемоданом. Вышла в подъезд, оглядывается. Потом спросила меня, не приезжало ли такси. Говорю, что не приезжало. Она простояла минут десять, видно что нервничала, потому что руки себе ломала, оглядывалась всё по сторонам. Потом взяла чемодан и обратно пошла. А ещё минут через десять приехало такси. Шофёр ругается, что колесо по дороге спустило, пока заменил, вот и опоздал. Я по домофону ей позвонила, а она трубки не берёт. Таксист подождал ещё и уехал. А к вечеру потом, я уже не дежурила, мне сменщица рассказывала, прибежал Сергей, нервный, взъерошенный, стал спрашивать ничего ли не случилось. А что тут случится? Тут весь дом, кто в милиции работает, кто в прокуратуре, люди спокойные, уважительные. Я только удивилась. А потом уже, когда случилось всё, я и подумала, что может, они убежать вместе собирались. Может, чувствовали недоброе.
- А в тот день, когда случилось это, вы дежурили?
- Я.
- И как тогда всё произошло?
- День, как день. Утром Николай на работу ушёл. Он вечером пришёл поздно, пьяный. Он часто пьяный приходил и бил её. Если трезвый, так ругал, а пьяный бил. Валентина Николаевна говорила, что страшно даже – слышно через стену, как он сопит, удары даже слышно, а она не пискнет. Молча. Ага, значит, утром он на работу шёл, лицо серое, глаза красные, видно, что с перепою. Вышел из подъезда, уже машина стоит. Помню, раз машина опоздала, так он шофёру тут же морду начистил. Сел и уехал. Через пару часов Серёжа пришёл. Поздоровался. С цветами шёл, он часто с цветами приходил, говорил, что любит цветы. И как я не додумалась, что это он женщине носит?
- А какие цветы?
- Лилии, когда и гладиолусы. Большие такие букеты, по несколько десятков.
- И тогда нёс большой?
- Ага и тогда. Прошёл он, а через пару часов вдруг летит Николай. Морда красная, глаза дурные, дверью как стукнет, моя коморка чуть не развалилась. Думаю, чего это он. Потом прибегает мальчик, говорит, что какой-то дядя из окна выпал. Я комнату закрыла и пошла посмотреть. Вижу, лежит Серёжа на асфальте. Кровь с головы течёт, вроде дышит. Народ рядом собрался. А сверху крики. Николай этот орал. Я быстрее обратно в комнату, у меня ж там телефон, вызвала скорую и милицию. Они быстро приехали, милиция. Потом их начальство набежало, в форме, с погонами, отряд целый. Что-то галдели. Потом Сергея скорая забрала. А меня стали расспрашивать, что и как. Требовали, чтобы я сказала, будто видела, как Серёжа Лену в квартиру к себе тащил. А чего я увижу с первого этажа, что там наверху делается? Они давай мне угрожать, а я говорю, что мне семьдесят два и страшнее смерти уже ничего не будет. Они походили кругами вокруг меня и плюнули. Больше не спрашивали.
- А как по-вашему, что произошло на самом деле?
- Да что, узнал он про измену, прибежал, дверь сломал, Серёжку в окно выбросил, а Ленку замордовал, фашист такой.
- А вот интересно, почему он его выбросил, мог ведь застрелить, у него же пистолет был?
- Может сгоряча. Он же психованный был. С цепи сорвался и уже про пистолет даже не думал.
- А вот когда он кричал и бил её насмерть, она молчала?
- Молчала. Валентина Николаевна как раз дома была, крик услышала, вышла на балкон. Видит, что внизу человек лежит, а вверху крики. Только он кричал и страшно бил её. А она ни слова. Точно немая. Потом, когда выносили её, простынью прикрыли, а простынь вся пятнами взялась, от крови. Говорят, по лицу подлец бил и в месиво превратил. Фашист, как есть фашист. Хорошо хоть пулю себе в лоб пустил. Собаке собачья смерть.
После консьержки я пошёл к знакомому, который работал в прокуратуре. Тот свёл меня со следователем, который вёл дело. Мы встретились в небольшой, уютной камешке в центре, я заказал пиво.
- Оно сразу было понятно, что это не Доброта сделал (Доброта – это фамилия Сергея, такая себе украинская фамилия, -авт.). У него кулаки целые, кровь на одежде только своя и свидетели слышали звуки ударов, уже когда он внизу на асфальте лежал. Но у Рымчина (фамилия Николая, -авт.) дядя был генерал милиции в Киеве. К тому же местные пересрали, что если начальник райотдела будет обвинён в убийстве, то это на всю страну скандал и многим по шапке достанется. Поэтому взяли версию, что всё на Доброту валить. Тем более, думали, что он не выживет. Но он выжил, пришлось суд проводить, свидетелей обеспечивать, доказательства. Нас тогда сильно наклонили, из Киева было указание, так что мы только исполняли. Хотя знали, что это за человек Рымчин, что он больной на голову, сколько жалоб на избиения было. Уже потом, когда дядю его сняли, мы взялись и дело раскрутили по-новому. Материалов на него было вагон и маленькая тележка, крепких, непробиваемых материалов. Сел бы красавчик, но пустил пулю в лоб.
- А неизвестно, как он узнал про измену жены?
- Точно нет, нам его допросить не удалось. Предположительно, кто-то из соседей, случайно её увидевших, позвонил и сказал ему. А может он узнал, что она загранпаспорт тайком оформила.
- Загранпаспорт?
- Да. Это случайно, в ходе следствия выяснилось. По убыстрённой процедуре, по блату, через знакомого Доброты, которому тот ремонт делал. Может кто-то Рымчину и подсказал.
- А зачем ей загранпаспорт нужен был?
- Видимо они собирались сбежать вместе за границу. Но что-то помешало.
- А сам Доброта что-то про это рассказывал?
- Говорил, что она просто попросила и всё. Не объясняла причин. Но это вряд ли, думаю, действительно хотели вместе сбежать. А чего ты этой темой заинтересовался?
- Хочу рассказ написать. Отличная же история выходит.
- Да, как в кино.
- А правда, что в тюрьме Доброту хотели убить?
- Слухи такие были, что ещё в больнице могли его замочить. Но те деятели решили, что лучше оставить его живым, чтобы сам признался. А то и так много дырок в доказательствах. А может Рымчину нравилось, что Доброта инвалидом стал, да ещё будет сидеть за чужое убийство.
- Убитая не была беременной?
- Нет. Она и не могла забеременеть. Потом уже выяснилось, что когда-то Рымчин сильно её избил, повредил что-то ей по-женски и она стала бесплодная. Даже презервативами не пользовались. Ни Рымчин, ни Доброта.
- А где Рымчина похоронили?
- В Донецке где-то. Но говорят, что только памятник поставили, как его кувалдами раздолбали.
- Доброта?
- Вряд ли. Рымчин и так очень многим насолил, так что желающих ему отомстить достаточно.
После прокуратуры я пошёл к одному фотографу, который делал торжественные съемки для райотдела. У фотографа был сын наркоман, поэтому он сам работал бесплатно, делал во множестве хорошие фотографии, чтобы прикрыть своё несчастное чадо. Мне он продал несколько редких снимков с Еленой. Красивая женщина. Чуть выше среднего роста, с круглым лицом, блондинка, немного похожа на актрису Шарлиз Терон. И взгляд, какой-то совершенно изумительный взгляд. Я только увидел этот её взгляд и мне всё сразу стало ясно, мозаика собралась. Ну конечно! Вот с чего всё началось. Я поспешил домой и сел за компьютер.
Сперва нужно было придумать заголовок. Несколько вариантов:
Безумная любовь/История воспитательницы/Без ума/Любовь и страх/Любовная история с ужасным концом/Любовный треугольник/Он, она и ужас.
Последнее название мне нравилось больше всего. Значит "Он, она и ужас".
Далее я придумал необычное начало рассказа, объяснявшее, как они встретились. Версия, что Доброта просто делал ремонт в её квартире, мне не понравилась. Тем более Рымчин был человек ревнивый и вряд ли бы оставил свою жену наедине с каким-то строителем. Можно было бы устроить нечто романтическое. Вроде того, что после очередного избиения Елена вся в слезах идёт топиться на реку или вешаться в парк и случайно встречает Доброту. Тот, как человек душевный, очень близко к сердцу принимает её слёзы. Тем более, что плачет такая прекрасная блондиночка. Он бросается к ней, отговаривает от самоубийства и у них начинается роман. Может быть даже секс произойдёт прямо на берегу, настолько внезапными будут пронизавшие их чувства. Я уже даже начал писать такое начало, но потом остановился. Конечно, в душе я романтик, а в жизни юморист, но писать ни романтично, ни смешно, не могу. Поэтому я решил сыграть на понижение – их знакомство должно произойти в каком-то совсем неподходящем месте. Я даже подумывал об общественном туалете, но никак не мог придумать версию, как там оказалась она.
Тогда я придумал кабинет зубного врача. Точнее не сам кабинет, а приемную, где сидят люди и ожидают своей очереди. Тут появляется и мотив почему они сошлись. Ведь она боялась своего мужа, очень боялась. Но атмосфера стоматологического ада, с жужжащими машинками, вскриками людей и предчувствием мук, сделала страх перед мужем более далеким. А тут так получилось, что Сергей и Лена остались в приёмной одни. Он что-то шутил, успокаивал её, немного влюбился сам и влюбил её. Оставил визитку. Но Лена не позвонила. Она очень боялась мужа. Утробный страх, вбитый в голову многочисленными побоями. Тогда Сергей перезвонил сам. Он даже не знал, что сильно рискует – если бы трубку взял супруг, быть беде. Но повезло – трубку взяла она. Они долго разговаривали. Сергей влюбился ещё больше от этого разговора и посеял сомнения в ней.
Дальше их роман развивался по телефону. Разговоры, разговоры, разговоры, всё более фривольные, всё более чувственные, пока наконец Сергей не сказал, что хочет её, хочет сейчас же. И она ответила "Да". Успела назвать фамилию соседки, к которой он якобы идёт. Соврал консьержке и вскоре он был у неё. Бешеный, торопливый секс, во время которого она задыхалась от страха, что сейчас откроется дверь и войдёт муж. Её страх въелся в кожу, стал паталогическим. Она всё дрожала, он думал, что от возбуждения и сам возбуждался ещё сильнее. Это была большая любовь, любовь подгоняемая страхом. С обеих сторон, когда и Сергей узнал, кто её муж. Он даже хотел бросить её, но подумал, что это унизительно, бросать женщину, которую ты горячо любишь, из-за такого пошлого чувства, как страх. Сергей целовал её и говорил, что всё уладит. Можно свести риск к минимуму.
Он снял квартиру тремя этажами выше. Роковая ошибка, если бы снял ниже, то в случае выбрасывания в окно, мог бы отделаться лишь ушибами. Но как говорит пословица – Знал бы где упадёшь, соломки бы подстелил. Сергей не знал, что придётся падать. Итак, он снял квартиру, теперь их свидания проходили там. Они занимались сексом, а в перерывах разговаривали. Сергей просил её бросить мужа и уйти к нему. Понимал риск и предлагал варианты. Уехать, например в Киев, попробуй найди человека в Киеве! Или в Москву. Там четырнадцать миллионов жителей или даже больше! А хорошие строители нужны везде, он не пропадёт, будет зарабатывать им на жизнь. Ленка, поехали!
Нет, он не называл её Ленка. Так называют только опостылевших жён. Для неё Сергей придумал какое-то ласковое и дурацкое прозвище, которое частенько выдумывают влюблённые. Не котёнок, не белочка, ни конфетка, может быть персик, её щеки были похожи на румяный персик. Да, пусть будет, он называл её Персиком. Сочный Персик, сладкий Персик, ненаглядный Персик. Сергей молил о том, чтобы уехать. Они занимались любовью, неистово, самозабвенно. У неё было красивое, роскошное тело, с тем слоем жирка под кожей, который придают женственность, отделяет королеву красоты от сухой тарани. Значит секс, возможно она любила позу сверху, как компенсацию за унижения от мужа, а потом лежали измождённые и Сергей с ужасом думал, что этот рай в любой момент может закончиться, не просто закончиться, а стать адом. Он умолял её бросить всё и сбежать с ним, но она не соглашалась.
Тут встал вопрос почему. Почему она не соглашалась уйти? Страх? Но ведь Сергей предлагал разумные варианты. Судя по загранпаспорту, он даже подумывал о Европе. Уже где-где, а там, можно было раствориться практически без следа. И он же был хороший строитель, они бы не пропали с голоду. Что может быть лучше, поехать в Европу с любимым человеком? Но она осталась. Если не считать той вялой попытки, когда она вышла с чемоданом. Но и там ей не хватило решительности вызвать новое такси или дождаться старое, или потом поднять трубку телефона и снова выйти. Откуда в ней такая слабость? И я подумал, что нужно добавить связей с детством. Все родом оттуда. И товарищ Фрейд учил, как тамошние травмы ведут нас по жизни. Я подумал, что, пожалуй, у неё был плохой отец. Никакого инцеста, этого добра хватает в американских фильмах. Просто он был пропойца. Лена родом из Донбасса, там алкоголизм распространён ещё сильнее, чем на севере. Значит, он был пропойца, часто валялся в подворотнях, служил причиной насмешек. Это повлияло на дочь. На её низкую самооценку, на неуверенность в себе, на фатальное отношение к своей судьбе. Другая бы ушла от Николая после первого рукоприкладства, а эта терпела. Потому что боялась и потому что не верила, что достойна лучшего.
Люди разделяются на успешных и неудачников. Зачастую это раздел по самоощущению, а не по факту. Так вот она считала себя неудачницей, обреченной. Поэтому была нерешительной, так и не смогла решиться убежать от супруга изверга. Детство держало её.
Я верю в то, что в судьбе человека очень многое зависит от детства. От того, сколько любви и внимания он получил тогда. Эти любовь и внимания не менее важны, чем питание или одежда. Без них человек так может и не стать личностью. Я сам не раз наблюдал что дети, которых любили, вырастали более сильными и успешными личностями, чем те, кто был лишён любви. Причём под любовью я понимаю не только чувства родителей, которые, безусловно, важны, но и внимание, время, потраченное на детей. Если с ребёнком никто не играл, если он не имел достаточного количества ласки и заботы, то он вырастал неполноценным. Это, кстати, подтверждается и наукой. Детенышей обезьян, кажется павианов, делили на две группы. Их одинаково кормили, содержали в схожих условиях, но с одной группой ежедневно виделись работники, имитировавшие ласку родителей, а другая росла без этого. И оказалось, что во второй группе, не знавшей ласки, процент психических расстройств и общей заболеваемости был в разы выше, чем у первой группы.
Эта Лена, она, конечно же, не имела счастливого детства. Ничем другим её поведение не объяснить. Как сказал один мой знакомый, любящий отец существенно снижает вероятность того, что дочь свяжется с подонком. Дети любящих родителей уважают себя и других. Конечно, возможны всякие исключения, кроме детства на формирования личности влияют гены и среда в более взрослом возрасте. Но детство это фундамент. У Лены был плохой фундамент, потому дом её жизни быстро рассыпался.
И тут я задумался о её супруге. Этом Николае Рымчине, изверге и фашисте. Как он стал таким и почему? В принципе, для рассказа это была маловажно, тут была хорошая любовная линия и не было нужды вплетать сюда мужа. Он просто существовал в виде страха, в виде смертельной опасности, которая ещё больше разжигала огонь страсти моих героев. Потом приходил и убивал. Как робот, как машина смерти. Он ведь даже не застрелил её, не задушил, а замордовал, забил своими железными кулаками. Я представил себе эту сцену и задал себе вопрос: что это был за человек? Я не знал. Он был загадкой. Когда я писал, я всегда старался брать людей из жизни, не выдумывать, а использовать то, что есть. Но мне неоткуда было брать пример Николая. У меня была пара агрессивных знакомых, скорее даже не агрессивных, а просто не умевших себя контролировать в пьяном виде. Некоторые мои знакомые иногда входили в состоянии повышенной агрессии и тогда тихие интеллигентные люди вдруг срывались в бойцовский клуб. Но чтобы вот так, годами издеваться и бить свою жену, а потом размозжить ей голову, таких примеров у меня не было. И я не знал, что мне думать про него.
Детство? Но каким оно должно быть, чтобы превратить человека в зверя? Возможно, дурная наследственность. Усугублённая тем, что родители просто откупались от него. Это одна из самых больших ошибок, заменять своё внимание деньгами. Это калечит детей, а потом родители кричат, что мы же так заботились о ребёнке, а вышло вот такое. У Николая был занятой отец, большой начальник, шахты или автоколонны. Приходил поздно, если сын приставал, то совал ему рубль и советовал купить завтра конфет и мороженного. А мать, а мать была гулящая! Ну да, ведь так, вот откуда ненависть к женщинам, которая олицетворялась ненавистью к жене. Вполне возможно, что Лена была ещё и похожа на его мать, хотя это не обязательно.
Значит, его мать изменяла отцу. А тот был равнодушен, у него было много любовниц, все эти секретарши, девочки из бухгалтерии или столовой. Только Коля тяжело всё это переживал, ему казалось оскорбительным происходящее, он бесился, когда мать называли шлюхой. Если кто-то говорил такое, он лез драться и чем больше дрался, тем больше ненавидел мать за то, что она шлюха. Но тронуть её не мог, потому что отец не разрешал. Даже когда она стала таскать из дома деньги, чтобы платить своим молодым любовникам.
Потом она погибла, как-то неожиданно и стыдно. Задохнулась в гараже у любовника, ещё школьника, который украл у отца ключ. Об этом судачил весь город и многие показывали пальцами на Николая уже взрослого, уже студента. Он скрипел зубами и видел во снах, как убивает мать. Убивает жестоко и долго, своими руками, чтобы прочувствовать её смерть, чтобы насладиться местью. Потом он случайно встретил Елену. Уже делал блестящую карьеру в органах, помогал дядя-генерал, своим выдвижением во многом обязанный связям его отца. Молодой, в форме, при деньгах, он произвёл впечатление на бедную воспитательницу из маленького шахтерского городка. Это раньше там все старались выходить за шахтёров, получавших по советским временам большие деньги. Теперь времена изменились, шахты закрывали, на работающих задерживали зарплату, за шахтёра шли от безысходности. А тут офицер милиции – бандиты то зарабатывали больше, но и жили недолго. Этот же был и без зарплаты богат.
Богатая свадьба, ослепившая её, новая квартира, импортная бытовая техника, свежие фрукты круглый год, о чём ещё можно мечтать! Он первый раз ударил её вскорости. Может даже на следующий день после свадьбы. Он навис над Леной и кричал, а она окаменела от страха и молчала. Она ждала удара и своей покорностью только распаляла его. Может, вначале она даже думала уйти от него, от этого ужаса ожидания удара. Но он пригрозил, что сотрёт её в порошок, что достанет её мать. Или брата-наркомана, хотя это уже штамп. Нет, никакого брата, он просто говорил ей, что убьет её и всё. Бил по губам и она боялась даже подумать о сопротивлении. Ей только и оставалось, что терпеть. Птичка в золотой клетке. Среди бытовой техники (я узнал, что это был исключительно "Ariston", такой вот бзик был у этого Рымчина), среди ковров и золота, с полным холодильником и пустым сердцем.
Потом он как-то ударил её по животу, у Лены случился выкидыш и врачи сказали, что она не сможет больше иметь детей. Николай выл, как зверь, орал, что это она виновата, это она его раздразнила и заставила ударить себя. Он молчала. Я живо представлял эту сцену – рассвирепевший громила, он же был здоровый, за метр девяносто, накачанный, с кулаками, как голова восьмилетнего ребёнка. Николай нависал над ней, а она сжималась в комочек, дрожала и прятала свои глаза потому что знала – нельзя пересечься с ним взглядом. Он кричал и кричал, потом мог ударить. Не со всей силы, так бы он давно её убил, но достаточно, чтобы заставить её застонать. И так повторялось часто, по несколько раз в неделю. Одни синяки сходили, другие появлялись, иногда она ходила в гипсе, он ломал ей рёбра, пальцы, выбивал зубы. Ну да, это после очередной экзекуции она оказалась в стоматологическом кабинете, где встретила Сергея.
Старалась не замечать его, она до смерти боялась кого-то заметить, в её ушах стоял крик мужа, она чувствовала его кулаки своей кожей. Но Сергея наоборот очаровала эта её скованность да и вообще Лена была достаточно красивой женщиной. Белая кожа, она же почти не выходила из дома, полные губы, соблазнительный румянец щёк, высокий лоб, кудри светлых волос. Немудрено было в неё влюбиться, хотя Сергей вряд ли строил серьёзные планы. Просто роман, а там посмотрим. Он стал подбивать к ней клинки, сперва без всякой ответной реакции. Но это только больше его заводило. И вода камень точит. Он стал названивать ей по телефону. Сначала Лена сразу бросала трубку, потом молча слушала, потом стала говорить, а однажды он не выдержал и сказал, что приедет к ней прямо сейчас. Она ничего не ответила, только дышала в трубку. И он помчал к ней, на такси, в два счётчика, обманул консьержку и вскоре уже звонил в дверь.
Лена открыла ему, стали обниматься, она едва успела закрыть дверь на засов. Даже в минуты страсти она не забывала о своём страхе, что муж сейчас появится. Они рухнули на пол и занимались любовью, скорее всего несколько раз. Она не была искусна в сексе, опыта у неё не было, практика была скудна. Возможно, они с мужем совсем не занимались сексом или он делал это очень быстро и брутально. Николай ненавидел жену и даже если спал с ней, то лишь чтобы в очередной раз унизить и оскорбить. С Сергеем всё было совершенно иначе и она открыла для себя много нового. Он же был просто влюблён, а это лучшая таблетка счастья из всех известных. Торопливый секс в прихожей. Ленин восторг и не отпускающей ужас. Она сказала, что больше никаких встреч, муж обо всём догадается.
Сергей вскоре придумал выход. Квартира на три этажа выше, Лена легко могла уходить туда и возвращаться, практически никем не замеченная. Она выскальзывала ненадолго, самое большее на час. Они занимались любовью, потом лежали молча, потом он уговаривал её сбежать, а она плакала.
Она так и не решилась на этот шаг, а потом наступил страшный день. Не знаю, как Николай догадался. Красивая версия, что он заметил синяк на её шее. Необычный синяк, который засел ему в голову. Николай пошёл на работу, а этот синяк мелькал перед глазами. Синяк, не синяк. Засос! Николай улыбнулся, он ведь даже допустить не мог, что это не его засос, что это не его жадные губы пили сладкое молоко её тела. Потом подумал, что они давно не занимались сексом и вообще не в его повадках целовать её шею, ****скую, как и всё в ней. А значит, целовал кто-то другой! Кто? Он взревел и бросился вон из своего роскошного кабинета. Это точно, это мне следователь рассказывал, который говорил с его секретаршей. Крик, скорее рёв, он выбежал из кабинета ничего не сказав, выбросил из своей машины шофёра и помчал, ударившись боком о ворота. Минут через пятнадцать в райотдел сообщили о выброшенном человеке.
Итак, Николай вскочил в машину и мчал домой. Он так и знал! Все они ****и, все они одержимы похотью! И эта сучка, которая дрожала при одном его появлении, она посмела одурачить его, посмела наставить рога! Тварь, мразь, он убьёт её!
Эта мысль дала некоторое облегчение, потом он начал смаковать, как будет делать это. Нет, не застрелить, это же легко, это как награда для неё. Что-то мучительное и медленное, чтобы она заплатила сполна за свою похотливость. И он вспомнил её сочащаеся влагалище! Она же ненавидела его, она страшно боялась его, она дрожала при одном его виде! Но стоило ему повозить своим членом в ней, как она начинала сочиться, похотливая тварь, животная, ****ь! Смерть, вот единственное, что она заслуживала! Убить её!
Он примчал к дому, пешком заскочил на этаж, вломился в квартиру, но Лены там не было. Эта сучка ушла на блуд! Именно сейчас ушла на блуд! Тварь! Он хотел её убивать сейчас, именно сейчас бить и бить, а вместо этого нужно ждать пока она вернётся. Пока она наебётся, как истекающая сучка, пока нарадуется тому, как ловко обманывает его! А он должен ждать, как лох, как придурок!
Он хотел убивать её. А ещё он был мент. И он увидел, что все её туфли на месте. Не пошла же она босиком! И консьержка не предупредила его, что она уходила. Она тут! Она наставляет ему рога с кем-то из соседей! Тварь, ****ь, шлюха! Он видел её влагалище, её похотливые губы, её руки, белые руки лентяя, ласкающие сейчас чей-то член.
Николай выскочил из квартиры и щедро зачерпнул воздух своими бычьими ноздрями, раздувавшимися подобно парусам. Он почувствовал её запах, ****ский запах похотливой суки, он шёл за ним и поднялся на три этажа выше. Остановился у дверей, позвонил. Дверь открыл какой-то человек и Николай услышал, как пахнуло ей. Он отбросил человека, тот бросился на него, Николай отволок в кухню и выбросил в окно, чтобы не мешал. Именно так, выбросил как мусор, как помеху. Ему же нужно было разобраться с этой *****ю. Разобраться, не отвлекаясь ни на что!
Он зашёл в комнату, Лена забилась в угол и вся дрожала. Он схватил её и бросил на кровать. Почувствовал сладкий вкус сбывающей мести, он так давно хотел убить её! Её, так похожую на ту ****ь, которую называли её матерью! Он всю жизнь мечтал убить её и вынужден был сдерживаться, но теперь его никто не остановит!
И он ударил её в лицо. И она не вскрикнула. Она молчала. Хотя нет! Она не молчала! Конечно, не молчала! Она просто говорила очень тихо! Окровавленные губы её прошептали имя. Сергей. Тварь, проститутка, блажь, сучка, ***соска! Он бил её и бил, а она, пока могла, шептала "Сергей". Уже когда все зубы её были выбиты, уже когда лицо превратилось в кровавое месиво, губы едва шевелились и в этой агонии читалось "Сергей". И Николай закричал и продолжал бить её, бить и бить, пока кулаки не остановились на окровавленной постели, пока от её головы не остались только волосы. А в это время на улице лежал Сергей и смотрел на небо. Синее-синее весеннее небо. Он слышал крик Николая и понимал, что всё кончилось. Ему казалось, что небо становиться ниже и он ждал, что сейчас к нему присоединиться Лена. Они вознесутся вместе.
Хотя нет, это уже попсня какая-то. Заканчивалось всё так, что он слышал крик Николая, понимал, что всё кончилось и закрывал глаза. А потом коротко я собирался дать дальнейшую судьбу главных героев.
Елена: похоронена в закрытом гробу на Барановском кладбище.
Николай: был объявлен в розыск и убит на русской границе.
Сергей: стал инвалидом и открыл успешный строительный бизнес.

Я написал "Он, она и ужас" на одном дыхании – всего за три дня, включая редактуру. Я был под впечатлением истории, она мне даже снилась. Я видел её как в кино, но меня там не было. Когда я пишу, я хоть немного становлюсь своими героями, без этого нельзя нормально писать. Но во снах я ни разу не попадал в то кино, которое видел. Обидно.
Я распечатал рассказ и положил его на полку. Он там простоял до тех пора, пока ремонт в квартире был закончен. В срок и качественно, я полностью расплатился, достал рассказ – с десяток листов формата А4, соединенных скрепками, и пошёл к Сергею. Поблагодарил его за ремонт, сказал, что очень доволен и буду всем советовать. Он заулыбался, как всякому профессионалу, похвала его делу была ему приятна.
- И вот ещё что. Как обещал, я написал рассказ о той истории. Оставлю его вам. Никаких обязательств – хотите, можете сразу его выбросить, можете не читать или прочитать и не позвонить. Но если вам будет что сказать, то я буду очень рад. До свидания.
Я ушёл и до ночи ждал звонка. Я хотел узнать, где написал так, как было на самом деле, а где выдумал. При этом я вовсе не стремился достичь максимальной правдоподобности. Это как если бы художник стремился сделать картины похожими на фотографии. Писатель берёт из жизни сюжеты, персонажи или настроения и меняет их на свой лад. Главное не докопаться, как было на самом деле, а написать хорошо. Это совсем другое.
В тот вечер Сергей не позвонил и я решил, что больше он и не позвонит. Но через пару недель, я как лежал на диване и мучился над одной историей времён Гражданской войны, он позвонил и сказал, что хотел бы встретиться. Вечером мы сидели в тихом заведении у реки и пили пиво. Говорили всякую благолепицу, видно было, что он никак не может начать по делу.
- Я так понимаю, что мы встретились всё-таки не про футбол беседовать. Что вы хотели?
Он сделал большой глоток пива и заёрзал в своём инвалидном возке. Интересно, а как инвалиды хотят в туалет? Ладно по маленькому, при сильной струе можно и с коляски, ну а по-большому?
- Ты написал фигню.
Он вспотел и зло посмотрел на меня.
- Почему фигню?
- Потому что всё было не так.
Я хотел сказать, что пусть и так, но ведь история то вышла захватывающая. Потом подумал, что он всё равно не поймёт, он же строитель, он если и читает, то рекламные буклеты.
- А как было?
- По-другому.
- Я думаю, что нет.
- Я лучше знаю!
- Ну так расскажи. Только боюсь тебе нечего рассказывать – всё так и было.
- Хорошо, я расскажу. Потому что ты ничего не понимаешь, говно ты, а не писатель!
- Вчера был говно, а сегодня удобрение.
- Там враньё с самого начала. Мы встретились не у стоматолога. Я делал ремонт у их соседей. Её муж попросил переделать проводку в ванной. Хорошо заплатил. Мы с напарником делали. Муж ушёл, сказал, что будет к обеду. Только тогда она вышла из комнаты. Мы с ней поздоровались, а она молчала. Просто стояла и смотрела. Ну нам то какое дело, мы плитку лепили. Потом оказалось, что клей порченный. Я послал напарника в магазин. Он только вышел, а она ко мне. Стала на колени, прямо в ванне, там всё в пыли было, мы же стенку долбили. Так вот стала ни колени и сделала минет. А потом я её трахнул в спальне, прямо на ковре. С ума сойти, мы даже дверь не закрывали. Она просто потащила в меня в спальню, повалила на пол и непонятно, кто кого трахнул.
- Что очень уж неправдоподобно звучит.
- А мне по ***, как оно звучит! Я говорю тебе, как было!
- И чего это она тебя выбрала? Любовь с первого взгляда?
- Какая любовь? Я весь в цементе был да в пыли! Сам сначала ничего не понял. Думаю, что можёт нимфоманка, сколько ***в не подставь, всё ей мало. И ведь раз трахнулись, она меня держит, не отпускает. Потом ещё раз. В третий раз я уже еле-еле, потому что понимаю, что сейчас и напарник может придти.
- И она ничего не говорила?
- Почему, говорила. Но только по делу. Вроде того, что сильнее давай, не высовывай, полижи. Только про это. Я хотел разговор завести, хоть узнать, как зовут. А она ни в какую. Еле отвязался от неё, тут напарник мой приходит. Глянул, что я ничего не сделал в его отсутствие, но говорить ничего не стал. Я ведь главный в бригаде. Доделали мы проводку, плитку заново положили, тут как раз хозяин приходит. Я бы слинял, но деньги мне брать. Остался, не знаю, куда глаза деть. Но обошлось, он спешил, на работу только глянул, денег сунул и до свидания. Он здоровый такой, ну, думаю, если бы застал, то ухайдокал бы легко. Ругал себя, что, дурень, связался с этой проституткой.
Он допил пиво, я махнул официанту и заказал ещё пару бокалов. Поглядывал на инвалида, правду ли говорит. Переписывать то рассказ не собирался, но послушать было интересно.
- И что дальше?
- А дальше то, что через пару дней стал её вспоминать. А через неделю так совсем…, чуть волком не выл. Я зарабатывал нормально, бабы у меня были, но про них и думать не хотел. Только про неё. Даже сниться стала. Я ещё неделю выдержал, а потом уже вижу, что и работать не могу. Вычислил номер квартиры, в справочной узнал телефон, позвонил. Из автомата, а то ведь живут богато люди, может у них автоопределитель номера. Взяла трубку она, "алло" говорит. А у меня дыхание спёрло, ничего ей ответить не могу. Дрожу только весь, будто наркоман. И тут она говорит, чтобы приезжал. Прикидаешь! Она ж совсем без головы была! Ну откуда она знала, что это я звоню? Откуда?
Он уставился на меня, вроде я должен был отвечать на этот вопрос. А я не знаю откуда. Может, почувствовала, женщины часто своей интуиции доверяют.
- По дыханию определила.
- Не знаю, но я сразу сорвался и к ней. В дверь позвонил, а там открыто. Захожу, а она в комнате лежит, на диване, в чём мать родила, ****ёнку себе потирает. Я совсем голову потерял. Опять трахались. И на следующий день и еще, только на выходные перерыв. А потом снова. Как звери трахались. Она дикая совсем была. Я подумал, что может у неё муж импотент, так она соскучилась. Но она такой и потом была. У меня уже *** болит, а она ещё хочет. И так и этак и переэтак. Я от неё ухожу, в голове туман, перед глазами круги. Когда раз на лестнице уже с мужем её встретился. Он на меня даже не глянул, а я и похолодел. Он же здоровый, голову бы мне открутил и не заметил. Тут взял меня страх, что я дурак такой, лезу на рожон. В чужой квартире с чужой женой и двери не закрывая. Да он же нас убьёт! И вообще баба эта, она сумасшедшая! Я решил её бросать. Пошла она подальше, сучка больная.
Официантка подошла с бокалами, услышала кусок его фразы и сделала недовольное лицо. Сергей молчал, пока не ушла, потом жадно отхлебнул пива.
- Сигареты нет?
- Не курю.
- Да я тоже, потянуло вот что-то.
- Не ушёл ты тогда?
- Ни хрена не ушёл. Неделю продержался и всё, опять к ней. Только у меня фигня случилась. Вставать перестало. Потому что всё мне чудилось, что муж заходит. Вот-вот как ёбнет по затылку чем-то. При таких мыслях, понятно, что не вставало. Она пару разу потерпела, а потом сказала, чтобы я шёл на ***.
- Так и сказала?
- Так и сказала. Я ушёл бы, но не могу же без неё! Кручусь, как на огне. Понимаю, что это извращение какое-то, что будто собаки. ****ся, ебёмся, потом полежим молча и разбежались. Ни тебе поговорить, ни чувства. Только ебля. Всё понимаю, решаю правильно делать, а потом снова хоть вой. Не могу без неё. Как причаровала она меня. Только про неё и думал. И придумал, снять квартиру в её доме. Я то давно её к себе звал, но она говорила, что не может из дома выходить. Я её расспрашивал чего, а она молчит. Если скажет слово, так это как радость. Даже не говорила, как её зовут, я уже потом узнал, у соседей. Значит, стал я бегать, в её доме квартиру искать. А там же дом новый, живут то менты, то прокуроры, съезжать никто не собирается. Еле-еле нашёл одну, на три этажа выше. Бешеные деньги заплатил и за год вперёд! По другому хозяева не соглашались, а мне квартира нужна, хоть тресни.
Снял, значит, быстро сделал ремонт и позвал её. Она пришла, босиком, в халате на голое тело и пошли мы кататься. Она ж мало того, что сама, стерва, ненасытная, так она и тебя распаляет так, что ебёшь и всё мало. Так и начали трахаться.
- Ты ей звонил перед свиданием?
- Только она. Когда захочет, звонит, а ты лети. Я бросаю всю работу, в такси и мчусь. Заезжал домой, чтоб помыться, потом на базар за цветами. Она цветы любила. По полу разбросает и на них мы трахаемся. Она на кровати редко когда, а всё больше на полу. Простор, что ли, любила.
- Так и не разговаривала с тобой?
- Ни слова. Ни как зовут, ни кто её муж, ни что дальше.
- А что дальше?
- А то, что я ж без неё не мог. Стал ей говорить, чтобы она от мужа уходила, ко мне. Она молчит. Я и так и этак, а она молчит, вроде даже не замечает. Я ей говорю, что зачем он ей такой нужен.
- Какой такой?
- Ну, я же видел, что он её бил. То под глазом синяк, то на боку или на груди. Иногда придёт – хромает, значит по ноге ударил. Я ей говорю, что так жить нельзя, что хоть в милицию нужно заявить. Она молчит. Лежит себе, потом хвать меня за *** и началось. Больше ничего другого – или отдыхаем или трахаемся. А что я ей говорю, так будто комар жужжит.
- Так ты и не знал, кто у неё муж?
- Потом узнал. Случайно. Увидел их в городе, а он в форме. Расспросил хлопцев. У нас один пацан из бригады знал его хорошо. По пьяни раз привезли его Заречный райотдел, а там этот, Зверь. Так отделал, что пацан потом два месяца по больницам валялся, но здоровье так и не поправил, мешок цемента уже тащить не мог.
- А у меня знакомого убил. Тот ему нос сломал. Случайно, боднул головой, когда тот его метелил. Руки в наручниках были, знакомый махнул головой и попал на нос. Сломал. Так Зверь озлобился и затоптал его ногами.
- Слышал, про эту историю. Он вообще, настоящий Зверь был.
Погибший мне знакомым вовсе не был, это я историю подпустил, чтобы в доверие втереться, чтобы Сергей мне и дальше всё выложил. К тому же люблю я истории рассказывать.
- Я как узнал, кто он, снова собрался её бросать. Потому что этот же Зверь меня легко мог убить и даже не сесть, у него дядя генерал в Киеве.
- И про дядю знал?
- Про всё знал. Но оно, как маком обсеяла. Не могу без неё и всё. Я пару наркоманов знал, так почти так же. У них только доза на уме, а у меня только она. Когда ширнутся, то бодрые да веселёнькие, а чуть только нечем двинуться, так сразу всё из рук валится. Побуду с ней, первые дни будто на крыльях летаю. Потом приземляюсь, а потом еле хожу, всё жду, когда позвонит. Не то что часы, секунды считаю! Ну когда же, когда! Не могу ждать больше! Пару раз сам к ней срывался, но так она не пускала. Только чтоб по её команде. Вот и сумасшедшая. Так вроде, что только про трах и думает, а так строгая была. Эй, девушка, водки грамм триста, давайте!
Он стал тянуть пиво. Напиться, видимо, собрался. Надо быстрее его допрашивать, а то скоро лыка вязать не будет.
- А что за история с загранпаспортом?
- Это я, дурак, надеялся, вытянуть её. Выправил паспорт ей тайно. У меня знакомство было в ОВИРе, сделали быстро. Купил два билета на самолет до Праги и место в маршрутке до Киева заказал. Я ж то понимал, что если она уйдёт, то мужичек её будет искать. Он мент, возможности есть, где хочет в Украине отыщет. А вот если в Чехии, там уже ему сложнее. А если в Германию подадимся, то фиг поймаешь. Я так и спланировал всё, рассказал ей. Она молчит, вроде нет меня. Я ей билеты оставил и деньги на дорогу. Так и так, говорю, жду тебя в Борисполе. И поехал.
- А почему сам, не с ней?
- Чтобы не светиться. Консьержка меня знала, если бы с ней шёл, то заметила. А если в маршрутке с ней ехать, то водитель мог бы запомнить. Меня бы вычислили, а потом родителям могли бы отомстить. Зверь есть Зверь, с него станется. Поэтому я на день раньше поехал, а она следом. Как раз среда была, по средам её муж в футбол играл, приходил поздно. Она должна была в десять выехать, в три в Борисполе, в пять самолёт и в семь уже здравствуй Прага. Там я знал пару гостиниц недорогих и куда звонить, чтоб на работу устроиться. Пожили бы пару месяцев, потом и в Германию можно. С моими руками нигде не пропали бы, строители всюду нужны.
- Хороший план.
- Хороший. Только она не приехала. Ждал я ждал, нет её. Посмотрел, как самолёт наш взлетает, билеты порвал, даже сдавать не стал, поехал в Сумы.
- Не захотела уезжать?
- Не захотела.
Я подумал, рассказать ли ему про историю с опоздавшим такси, но решил, что не стоит. Только расстроиться.
- Мужа боялась?
- Нет. Если бы боялась, стала бы со мной трахаться?
- Тогда почему?
- Больная она была, на всю голову. Она больная и он больной. Два сапога – пара. Потому и сошлись. А я, дурак, между ними влез.
- Больная?
- Да. Здоровая с ним бы не жила. А ей нравилось, что он её бил да орал.
- А потом нравилось заниматься с тобой сексом?
- Потом нравилось со мной. Я думаю, что от этого её страх ещё больше становился и она ещё больше балдела. Не один я представлял, как он в комнату заходит и она представляла. Поэтому так кончалось ей хорошо. Не от меня, а от того, что представляла, как мужичек врывается и бить её начинает. Извращенка чёртова.
- Да, никогда бы про неё такого не сказал.
- А ты её знал?
- Видел на фотографии.
- Так это фигня. На фотографии она сама на себя не похожа. Она совсем другая была. Сучка.
- Ты её ненавидишь?
- А что мне, её любить, что ли?
Официантка опять скривилась, поставила штоф водки и две рюмки. Я налил. Решил и сам выпить, как-то захотелось водки.
- Давай.
- Давай.
Почти сразу же ещё по одной.
- И ведь добилась, чего хотела, ****ь такая.
- Чего?
- Что он её убил.
- Думаешь, хотела?
- Хотела, только этого и хотела. Она же его любила, по-своему, по извращенчески. И хотела, чтобы он её убил. Небось, лежала на кровати и улыбалась, когда он её лупцевал.
- Улыбалась?
- Улыбалась. Свершилось.
- А он?
- Что он?
- Он этого хотел?
- Да он ничего не хотел, он бешеный, планка запала и мочит всех.
- А почему кричал потом?
- Хрен его знает. Может с перепугу, что в тюрьму теперь садиться.
- А ты что чувствовал?
- Ничего, я без сознания был. Последнее, что запомнил, как в окно лечу. А когда очнулся, уже два дня в реанимации пролежал.
- Да, история.
- Жизнь, а историю ты навыдумывал. Что попало.
Я налил по третьей и кликнул официантке, чтобы несла по отбивной, по пиву и ещё триста.
- Она тебе не сниться?
- Нет. В СИЗО снилась и потом в колонии. А потом я всё понял про неё, понял, как меня эта сучка под монастырь подвела. И всё, больше не снится.
Мы допили водку, потом я сбегал, купил Сергею папиросы. Потом снова пили, потом и я закурил, уже отчётливо зная, что страшного бодуна не избежать. Два дня потом голова болела. А рассказ я решил не переделывать. Пусть будет как будет, а то история Сергея уж больно дурацкая.