Про хоккей во дворе

Я вспоминаю те морозные дни, когда мы с пацанами гоняли хоккей во дворе. Все начиналось обычно так: Толик заходил на Пашкой, Пашка с Толиком за Славкой, а потом все втроем, спускаясь с 3 этажа звонили в дверь и спрашивали у моей мамы, открывавшей двери: «Драсьте, а Дима выйдет гулять?» и гурьбой вваливались в узкую прихожую. Мама меня отпускала, а пацаны не дожидаясь убегали во двор, крича уже из глубины подъезда: «Догоняй, мы в «Полете». «Полет» - это детский сад прямо у нас во дворе.
Быстро, быстро, быстро одеваешься, пугая кошку Машку. Штаны с начесом, вязаный свитер, варежки с батареи. Хватаешь клюшку, она всегда стояла в углу, там же где и лыжи. В то время лыжи только деревянные, и только «Karejala». Особый шик – смоленые деревянные лыжи. У меня папа сам смолил лыжи паяльной лампой в гараже. Зачем это нужно было делать? Я не знаю, но лыжи после этого, такое ощущение, что кто-то их тормозил, бросая невидимые якоря. Они просто не ехали.
Так вот, хватаешь ее, клюшку, обмотанную синей изолентой, и еще шайбу, ноги – в подшитые валенки, и на бегу застегиваешь коричневое короткое клетчатое пальтишко. Два этажа вниз по темному коридору подъезда, плечом выталкиваешь дверь и… Яркий белый свет, прямо ото всюду. Ты замираешь на крыльце, жмуришься, натягиваешь кроличью ушанку на глаза и все равно, не сдержавшись, громко чихаешь. Еще несколько секунд ты начинаешь различать в этом сплошном молоке дома, деревья и своих друзей. Надеваешь варежки, старушке у подъезда на лавочке «Драсьте» и через дырку в заборе во двор детского сада. Там уже пацаны делятся на команды и спорят, кому на воротах стоять. Тогда воротами служили два деревянных ящика, которые мы вчера с Толиком уперли с задней стороны магазина «Восход», что на Шабалина. Мы взяли их с двух сторон и бегом, трусцой закинули за ближайший сугроб, а там уже короткими перебежками притащили в свой родной двор.
Хоккей во дворе явление интересное, хотя внешне очень похожее на беспорядочную возню. Ни у кого не было коньков. Клюшки у всех разные. У кого хоккейные, у кого – для игры в хоккей с мячом. Но играли все. Играли с таким азартом, что потом, наносившись, просто плюхались усталые в сугроб и кушали снег. Прямо с варежек. И он казался сладким. Снимаешь ушанку и смотришь, как из нее валит пар. И тут крик бабушки Толика из окна: «Толик, ну-ка надень шапку, простынешь!». А сам сидишь и думаешь: «А мне необязательно!». Но шапку все равно надеваешь и, открыв рот, пытаешься словить кружащиеся снежинки.
Вечереет, все разошлись по домам. А я все сидел в сугробе. Как сейчас помню детский садик, окруженный пятиэтажками с горящими квадратами окон, и непонятное чувство – неохота идти домой. Жил бы на этом сугробе. А придешь домой, тебя мама отругает, где, мол, валялся, весь сырой насквозь, а я даже и не заметил.