попса

На экране телевизора, за сатанинской эмблемой МTV, сравнимой для меня с фашисткой свастикой, крутила внушительными ягодицами очередная поп-певичка. Озабоченные нимфетки трясли всеми своими окончаниями, пытаясь вызвать у зрителя животный интерес. Порнография текла с экрана грязной рекой, и зритель невольно утопал в сливном море «музыкального» унитаза.



По каким-то отрывистым, не связным друг другом фразам я догадался, что песня о высоких чувствах (ну вроде как о любви). Но нужен был лишь один мимолетный взгляд на экран, чтобы понять, что эти люди, думающие скорее своей промежностью, чем мозгами, даже не представляют что такое – любовь.



Меня жутко затошнило, в голове возникло какое-то поганое гниющее чувство отвращения. Сильнейшим потоком потекли возмущенные мысли. Разобраться в этой куче было крайне сложно, да и не нужно это было. Все мысли хаяли попсу и без разбора плевались в каждую рожу, появляющуюся в дьявольском ящике. Закрыв глаза я попытался представить что-нибудь прекрасное, тихое, умиротворяющие, например небо Аустерлица, которое видел князь Болконский, или тихое море на одной из картин Айвазовского, или лесной бор Шишкина. Но больное воображение не давало мне спокойствие и с бешенной, невообразимой скоростью монтировала в сознании очередной извращенский - пошлый видеоряд.



В желании успокоиться я бросился к музыкальному центру, чтобы включить моего любимого, родного мне Чайковского. Но судьба была в этот день со мной жестока. По нелепой случайности вместо диска я запустил радио. Из колонок безголосый хор мажориков, в тупых попытках запеть, прочирикал что-то вроде: « Круто ты попал на ТиВи…».



С чувством приближающегося сумасшествия справиться было очень нелегко. В страхе окончательно потерять рассудок я кинулся к моей коллекции дисков, и без опасения достать оттуда нечто недостойное, схватил первый попавшийся под руку диск. Чуть не разломав трясущимися пальцами коробку, я все-таки извлек оттуда диск, который с молниеносной скоростью оказался в музыкальном аппарате. После того как мой бешенный палец попал-таки на кнопку ”CD”, комната наполнилась блаженным, святым, спасительным ДЖАЗОМ. Хриплый, но столь чувственный голос Луи Армстронга пропел (он именно пропел): «Hello, Dolly! OH, Hello, Dolly!…» Это было спасение.



Лег на пол, и теперь, когда моя голова успокоилась, а мысли можно было-таки приводить в свойственный им порядок, я начал размышлять над всеми вышеописанными событиями.

Меня приводил практически в исступленный восторг тот факт, что ход моих мыслей был четок и чист:



« Зачем? » - думал я: « Зачем с экранов телевизоров, из колонок магнитофонов к нам льется этот поток лжи. Ведь вся эта, так называемая, «эстрада» - лишь кучка подлецов с отсутствием каких-либо талантов. Они, играя на наших самых низменных животных инстинктах, вливают нам в уши приторный мед. Они поют нам о чувствах, о которых и не имеют малейшего понятия. Дружба, любовь, верность, патриотизм – для них лишь рабочий материал, который, грубо обтесав, они преподносят нам с желанием выдать это безобразие за истинное искусство. Но самое страшное кроится в другом: слушатель, по доброте своей, воспринимает это как высшее искусство. СТРАШНО. Они руководят народом, как глупыми, бездушными тряпичными марионетками.»



Я еще долго лежал, размышляя о том как интересно построен человек, который постоянно желает быть обманутым.



Совершенно успокоившись, приведя свой организм в рабочее состояние я принялся к обычным продюсерским тягостям – принялся дальше составлять концертный график «Фабрики Звезд» в турне по России, а в голове зарождался новый, креативный план для свеженького клипа, с озабоченными нимфетками, трясущими всеми своими окончаниями для ротации на МТV.