Мятежный звон домбры

МЯТЕЖНЫЙ ЗВОН ДОМБРЫ


 - Вот такие вот дела, - тяжело и прерывисто дыша, сказал Серёжа. - Как там тебя... - Он на бегу засунул руку в нагрудный карман телогрейки и вытащил смятую, влажную бумажку. - Ах, да! Нурланбек! Всё запомнить никак не могу... А куда денешься - коренное население, всё-таки. Вы-то сами, небось, как максыма брожёного накушаетесь - тоже, наверно, над нами хихикаете?
 Нурланбек, продолжая молча бежать рядом, криво усмехнулся. Из-под пёстрой тюбетейки на его ухо упала прядь редких, но жирных волос.
 - И когда только успел маляву-то такую душевную накатать? "Мой Нурланбек зовут. Хочет с тобой побежать", - с тенью усмешки сказал Серёжа, после чего смял бумажку и положил её обратно в карман. - А сказать не судьба? Словами?
 Нурланбек повернул голову и выразительно посмотрел на Серёжу. Его узкие, слегка раскосые чёрные глаза выражали неподдельную грусть. Серёжа поперхнулся и, запнувшись о гнилую шпалу, потерял равновесие.
 Нурланбек услужливо подхватил его под руки. Они остановились и перевели дух. Серёжа благодарно взглянул на своего молчаливого спутника.
 - Шустрый ты мужик, однако, - тяжело дыша, сказал он и опёрся ладонями о колени. - Спасибо тебе... Так. О чём это мы?
 Спутник снова выразительно посмотрел ему в глаза.
 - А-а-а... - Серёжа притупил взгляд. - Извини, друг. Видать, ты и вправду немой... Извини, - он похлопал Нурланбека по плечу. Тот едва заметно шмыгнул носом и отвернулся, поправляя тюбетейку. - Вот такой вот мы народ - русские. Научились за несколько столетий людям не доверять. Но это с одной стороны. А с другой, всё равно, чуть что - так сразу мягкие как дерьмо становимся! Как так? Непонятно...
 Теперь Нурланбек сочувственно похлопал Серёжу по спине.
 - А знаешь, что? Я тебя уважаю, - на выдохе проговорил Серёжа. - За то уважаю, что побежал со мной! Что идею мою понял, проникся! За то, что ты не быдло...
 Нурланбек еле заметно кивнул.
 - ... а за недуг твой, - ещё не успев отдышаться, продолжал Серёжа, - я тебе так скажу: молчание - это... м-м-м, - он устало закатил глаза, вспоминая слова. - Это прибежище простой души, испытавшей... м-м-м... как там дальше-то... А, вот! Испытавшей всю глубину человеческой скорби! Понимаешь?! Всю глубину! Вот и не парься больше. Сам Гюго сказал. Витя который. Про Квазимоду писал ещё...
 В этот момент раздался протяжный гудок приближающегося поезда.
 - Знаешь, какую я непонятку сегодня заметил? - проигнорировав звук, сказал Серёжа вздрогнувшему и резко обернувшемуся Нурланбеку. - С утра мне постоянно кажется, что где-то вдалеке играет ваша хвалёная домбра. И так, знаешь, тревожно играет. Словно обстановку чувствует... Сам-то не заметил?
 Нурланбек суетливо повернулся к нему и торопливо дёрнул за рукав, указывая на пространство за спиной.
 - Да знаю я, - отмахнулся Серёжа, - знаю. Ну, поезд идёт. И что? Ты раньше времени не писай в рюмку-то. Для того мы по рельсам и бежим, чтобы он за нами ехал и надрывался рёвом своим. Пошли потихоньку.
 И он неторопливо зашагал вперёд. Нурланбек странно посмотрел на него и покорно последовал за ним.
 - Знаю, знаю. Будь у тебя дар речи - ты бы сразу спросил: какого лешего, или кто там у вас за него, мы впереди поезда канаем? - Серёжа шёл, засунув руки в карманы синих штанов цвета хаки, и с мудрым видом поглядывал на постоянно оборачивающегося спутника. - Сейчас объясню, мой друг. Раз ты сам за мной увязался - значит, должен понимать, что к чему. Мы идём впереди поезда, и этим самым бросаем вызов всему этому обществу, его законам, понятиям. Ты ж должен чувствовать! Вот представь: мы сегодня совершили большой и очень важный политический ход, так?
 Нурланбек продолжал нервно оглядываться.
 - Да забей! - раздражённо воскликнул Серёжа. - Ты только вспомни, как кайфово мы сегодня оттянулись! - он мечтательно прикрыл глаза. - Как дом этот правительственный "северяне" захватили! Как мы потом покуролесили! Помнишь? Ты сам-то чего мутил? Я вот лично ни одного магазина буржуйского не пропустил, чтобы в него булыжником запустить! Как звенело!.. Потом, помню, даже "чёрного" одного - вы же их так, "южан", называете? - камешком по куполу приголубил! Хорошо так, душевно... Чтобы знал, сука, как революции вредить! А то выбежал! Лавку свою защитить захотел... Плесень!
 Серёжа смачно сплюнул под ноги. Нурланбек едва заметно пошевелил желваками. Приблизившийся поезд оглушительно загудел.
 - Ага, как же, - не оборачиваясь, сквозь зубы проговорил Серёжа. - Скорый поезд "Бишкек - Джалал-Абад" отсасывает у двух пешеходов. И никуда ему от этого уже не деться. Это его судьба. А у судьбы остаётся только отсасывать...
 На расстоянии в двадцать метров от путников поезд остановился. Нурланбек опасливо скосил глаза.
 - В своё время граф Толстой попытался изобразить что-то похожее, - с каменным лицом продолжал Серёжа, - но на примере той самой Анны Карениной он показал лишь безысходность существования альтернативно мыслящей личности в социуме. Но мы с тобой, мой друг, не будем повторять её ошибок. Пусть теперь поезд будет на говно исходить! А нас-то великие дела ждут! И то, что произошло сегодня, - это только начало, вернее, одна из составляющих глобальной революции. Так что запомни наше сегодняшнее двадцать четвёртое марта! Это тебе не в тапки срать... Революцию делаем!
 Поезд оглушающе и протяжно загудел.
 - Ну да. Щас! - Серёжа ядовито усмехнулся и подмигнул нервничающему Нурланбеку. - Ничего не бойся, родной! Мы на правильном пути. Потому что, на то он и правильный, если по велению сердца... А сейчас - вот увидишь - высунется этот идиот-рулевой и будет кричать, чтобы мы с рельсов сошли.
 Через несколько секунд в голове поезда появились две фигуры. Тревожно-угрожающими голосами закричали что-то на киргизском. Нурланбек почесался и, глядя на Серёжу, устало покрутил головой.
 - Вот так, товарищ, - по-советски (чуть грустно, но с надеждой на лучшее) вздохнул Серёжа. - Быдло всегда мешало творить революцию. Но мы-то парни пробивные, не только лаптем щи хлебаем, верно?!
 Нурланбек снова неопределённо покрутил головой и тяжело вздохнул.
 - Верно, - удовлетворённо подытожил Серёжа. - Поэтому нас им и не согнуть! Кишка тонка потому что!
 Он развернулся лицом к поезду и резко выбросил левую руку, согнутую в локте, вперёд. Двое с поезда ожесточённо замахали руками и закричали ещё сильнее.
 Серёжа опустил руки и непристойно похлопал себя правой рукой в районе паха. Потом медленно попятился назад и, нагло глядя в сторону поезда, приглашающим жестом боксёра на ринге поманил к себе машинистов.
 - Давай, ребята, давай, - хрипло проговорил он. - А очко-то жим-жим, да? Вот так вот... Мы тут, как-никак, не пальцем деланные! Можем и того... фанеру выписать...
 Один из машинистов спрыгнул с вагона и нагнулся. Через несколько секунд небольшой камень пролетел рядом с головой Нурланбека и приземлился в пяти метрах от него.
 Нурланбек озадаченно посмотрел на Серёжу.
 - Чё творишь, сука?! - неистово вскричал Серёжа и, подобрав камень побольше, с ненавистью кинул его в направлении фигуры спустившегося машиниста. Бросок оказался наредкость эффективным. Машинист пошатнулся, придерживая ушибленный лоб и яростно крича от обиды.
 - Эх, жаль, перевести не можешь, - с досадой сказал Нурланбеку Серёжа. - Я люблю, когда такая вот плесень кроме, как орать, ничего ответить по-пацански не может. А какие иногда речи гневные мастерит - мама не горюй! - И уже обращаясь к пострадавшему машинисту, Серёжа закричал: - Ну давай, фраер, давай! Сюда иди, я сказал!! И друга тоже зови, чего ты?! Щас обоим от пролетариата прилетит! Так прилетит, что баню с вахтой попутаете!
 Ушибленный машинист выкрикнул что-то вызывающее. Нурланбек криво усмехнулся и еле заметно качнул головой.
 - Я тоже в гробу тебя видал, - крикнул в ответ Серёжа и запустил камнем в головной вагон поезда.
 Машинист яростно сплюнул и пригрозил спутникам кулаком. Потом забрался в кабину и, ожесточённо жестикулируя, принялся, видимо, грязно ругать Серёжу и его молчаливого спутника.
 В порыве возбуждения и выброса в кровь изрядной порции адреналина Серёжа даже не заметил, как стало темно. Фары поезда на секунду ослепили его, и он досадно прикрыл глаза рукой. Хитрый Нурланбек, предвидя это, стоял на путях вполоборота к поезду.
 Многотонная железная машина, угрожающе гудя, двинулась на них.
 - Ну чего, товарищ, - весело сказал Серёжа, - айда дальше глумиться!
 Сказав это, он развернулся и уверенным шагом двинулся вперёд. Нурланбек, устало вздохнув, пошёл за ним.
 - Видишь, какое дело, - с умным видом объяснял ему Серёжа, - не знают они, козлы, кто им дорогу перешёл. Я даже по-другому скажу: не перешёл, а просто вперёд их не пускает! Ты просто прикинь теперь! Мы с тобой, два смелых революционера, диктуем этому стаду, которое сидит сейчас в этом поезде, свои правила! А кто мы такие? Народные избранники! Ну, если на выборах нас не избрали - так что теперь?! Нам этого - ни на хрен не надо! Правильно? Потому что гражданская позиция у нас - твёрдая, как кремень! Реальная. И сейчас именно мы делаем историю! Пусть понемногу, начав с такого вот нелепого, вроде бы, шага. Но - делаем! Сейчас для всех них, - он махнул рукой в сторону плетущегося позади поезда, - мы - государство! И мы решаем, с какой скоростью поедет этот гроб на колёсах!
 Поезд виртуозно приблизился вплотную к спутникам. Теперь их разделяли только три метра. Раздался издевательский оглушающий гудок.
 - Сука!!! - Серёжа даже не услышал своего голоса из-за неимоверного звона в ушах.
 Нурланбек торопливо прикрыл уши и, смастерив на лице ядовитую гримасу, быстро побежал вперёд.
 - А вот это - правильно, - отметил Серёжа и бросился за молчаливым киргизом.
 Они стремительно оторвались от поезда примерно на триста метров и только потом перешли на лёгкий бег.
 - Не, ну ты видал, какой урод?! - гневно спросил Серёжа. - Сам ничего не может реально предъявить... Даже на разы приссал со мной выйти. А вот так исподтишка - это, значит, как раз... Гнида! Вот из-за таких уродов чуть бунт на зоне не сорвался! У меня братан там, в Джалал-Абаде, сидел. Так мы там такое с воли этим цирикам пархатым устроили! А братья-киргизы - молодцы! Они ведь всё замутили. Тоже за родню глотку перегрызут. Уважаю вас за это!
 Нурланбек тяжело дышал и поминутно оглядывался.
 - Вот такой вот бунт родственников заключённых, - казённым голосом сказал Серёжа. - Это уже потом волнения на север перекинулись - сюда, в Бишкек. Так что ты, Нурланбек-ата, гордись теперь. С одним из творцов "тюльпановой" революции разговоры разговариваешь!
 Нурланбек в очередной раз криво усмехнулся.
 - Да ты не смейся, родной, - с тенью раздражения сказал Серёжа. - Всё равно по-русски не понимаешь ни рожна... Ну ладно, я же вижу, спросить что-то хочешь. Угадал, да?
 Нурланбек повернул голову и внимательно посмотрел на Серёжу.
 - Ладно, скажу. Не должно быть секретов у нас. На юг бежим. В Джалал-Абад. Братан там у бабы одной тихарится. Перетереть звал. Так что, ежели ты думал, что на Иссык-Куль водички попить идём - тут ты неправ был конкретно. Я ведь говорил, что сегодня - это начало только! Ну, убежал Аскар ваш. Куда - никто не знает, но пацаны думают, что в Казахстан. Феликса уже через пару часов освободят, премьера... И что? Думаешь, тюбетейки побросаете - и всё?! А вот хрен там ночевал! - Серёжа продемонстрировал согнутую в локте руку, совсем как в прошедшем недавно эпизоде с машинистом. - Есть ещё дела здесь... Село Молдавановка знаешь? Ну, рядом тут где-то?..
 Нурланбек задумчиво почесался на бегу.
 - Ну ничего... Придёт время - сразу узнаешь. Потерпи немного. С полгодика. Как там бунт назреет - вот тогда покуролесим! - Серёжа на секунду мечтательно прикрыл глаза. - А пока - ещё немного этой катафалке нервы попортим, а потом сзади пристроимся - и до самого Джалал-Абада... Гнида, ненавижу, - он сжал кулаки и, видимо, вспомнил о чём-то личном. - Помню, с армейки пришёл. Всё, как надо - встретились, обмыли это дело... Ну, машину какую-то убили в хлам. Корыто... И тут хозяин её с "Макаром" пневматическим, чучело... Михею прямо в глаз, сука, засадил! В расход ни за хрен собачий пацана!.. Мне щёку прострелил. Шрам остался... Так на суде оказалось, что эта падла машинистом работает!..
 Нурланбек пристально всмотрелся в темноту. Потом неистово дёрнул Серёжу за рукав и стремительно увлёк за собой.
 - Ты чего? - удивлённо спросил Серёжа, однако поддался натиску молчаливого киргиза и покорно побежал за ним.
 Они пробежали около километра и ни разу не оглянулись.
 Остановились так же внезапно, как и ударились в бег.
 - Ну?! - злобно спросил Серёжа и устало опёрся руками о колени. Огляделся. В темноте угадывались контуры небольшой лесной посадки.
 Нурланбек неслышно отошёл чуть дальше. Также оперевшись руками о колени, он встал на расстоянии четырёх метров от Серёжи.
 - Какого...
 Серёжа не успел договорить. Послышался резкий свист плети. Через мгновение Серёжа, визгливо мыча и держась за левую щёку, лежал на гнилых рельсах и отчаянно перебирал ногами.
 Нурланбек, продолжая прерывисто дышать, подбежал к спутнику и начал осатанело топтать его лицо. После девяти ритмичных ударов он остановился. Серёжа был без сознания.
 - Рахмат, Чингиз, - тихо сказал Нурланбек.
 - Убрать надо, - послышалась киргизская речь из темноты. - Поезд скоро придёт.
 Нурланбек кивнул и, нагнувшись, взял Серёжу за ноги и поволок к ближайшему дереву. Голова Серёжи с глухим стуком ударилась о рельс.
 - Мёртвый? - безразлично спросил Чингиз.
 - Нет ещё, - также по-киргизски ответил Нурланбек. - Как там дома, брат?
 - Отец в центре комнаты лежит. Я его уже переодел. Мать рядом сидит. Плачет.
 - Ясно. Я этого... еле догнал, в общем, - сквозь зубы сказал Нурланбек, указывая на лежащего под ногами Серёжу. - Когда отца убил - убежал быстро. На вокзал побежал. Я его на путях догнал. Записку по-русски написал сначала. Дал. Этот поверил. Я немым прикинулся.
 Мимо, стуча колёсами о рельсы, прогрохотал поезд.
 - Этот грязный слуга Иблиса даже не раскаивался, - продолжал Нурланбек, когда шум уходящего поезда стих. - Он даже не думал о том, что совершил убийство...
 - Что теперь? - тихо спросил Чингиз, сматывая плеть.
 - Сейчас ты оставишь мне лошадь, а сам пойдёшь домой. Верёвка есть?
 - Вот, - Чингиз протянул Нурланбеку моток капроновой верёвки. - Я тоже хочу это видеть, брат.
 - Нет, - жёстко ответил Нурланбек. - Домой пойдёшь. Мать успокоишь. Скажешь, что убийца отца наказан. Так и должно быть.
 - Брат, - начал Чингиз.
 - Иди, - с нажимом произнёс Нурланбек. - Будь уверен - твой старший брат совершит мщение. Я приведу его в чувство, потом привяжу за ноги к лошади и поскачу по полю. Он будет мучаться сильнее, чем наш отец. Так должно быть. Всё. Теперь иди.
 Чингиз развернулся и пошёл в сторону города. Но, не пройдя и пяти шагов, он остановился.
 - Послушай, брат, - спросил он Нурланбека. - Тебе не кажется, что где-то далеко-далеко играет домбра? Я помню, как дедушка играл на ней. Только сейчас она играет совсем по-другому. Тревога закрадывается в моё сердце...
 - Жизнь тревожная, брат, - ответил Нурланбек.
 Чингиз задумчиво покивал и ушёл в темноту.
 Нурланбек размотал верёвку и склонился над телом Серёжи.



 24. 03. 2005, г. Бишкек, Кыргызстан




КОНЕЦ