Берлинская история

Глава 1.
Тёплым майским днём я шёл к Брандербургским воротам, за которыми виднелось здание Бундестага. Это сейчас оно называется так, русскому же человеку оно более известно по своему старому названию – Рейхстаг. И даже новый стеклянный купол не придаёт легкомысленности этому угрюмому, серому зданию, на стенах которого сохранены кое-где следы от пуль и осколков, как напоминание о прошлой войне. Меня, собственно, интересует не это монументальное здание, а сквер, примыкающий к нему с задней стороны. Там находится мемориал, с братскими могилами советских солдат и офицеров, погибших в сражениях за Берлин. Деревья уже распустились, и молодая листва подрагивает под дыханием набегающего ветерка. Около памятника никого нет, только венки, напоминающие о прошедших вчера официальных мероприятиях, да полицейская машина, стоящая неподалёку, метрах в 15 у края дороги. Полицейских не видно, пошли, наверное, перекусить…. Ан нет, вот и они... Высокий плечистый парень в светлопесочной рубашке с коротким рукавом, аккуратно отутюженные брюки, на ремне – кобура с пистолетом и наручники, фуражка с белым верхом и зелёным околышем. Взгляд его серых глаз – внимателен. Рядом с ним – миловидная девушка, офицер полиции, невысокая, круглолица и русоволоса. Я улыбнулся приветливо, и её лицо осветилась ответной, доброжелательной улыбкой. Положив цветы к подножию памятника, я стал читать длинные списки похороненных тут солдат. Какая разница им сейчас, кто из них в каком звании? И рядовой, и генерал – все они простые солдаты той войны, лежащие рядом в братской могиле. Было много фамилий, которые когда-то встречались мне в жизни. К одной из плит подошла пожилая женщина с букетом. Умное, спокойное лицо, ясные глаза, хорошо уложенная причёска, элегантный костюм и туфли. Заметив, что я обратил на неё внимание, она посмотрела в мою сторону и приветливо кивнула. Я кивнул в ответ, и она подошла ко мне.
- Извините, что спрашиваю, вы русский? – спросила она меня по-немецки.
- Да, - ответил я.
- Здравствуйте, - сказала она по-русски с еле уловимым акцентом и мило улыбнулась.
- Здравствуйте! – я перевёл дух, так как моего знания немецкого явно не хватало для того, чтобы свободно разговаривать, - Да, я русский, точнее из России, а по национальности – белорус.
- А что, по мне так заметно? – не удержался я.
- Нет, что вы…. – несколько смутилась она, - Просто вы тут, 9 мая, с цветами.… Потому я и решила. В Германии ведь отмечают день освобождения от нацизма на день раньше….
- А вы живёте тут? – спросил я, не желая заострять внимания на её национальности.
- Да…. Я коренная жительница Берлина. Тут родилась, тут и умру…. – женщина грустно улыбнулась.
- А откуда вы так хорошо знаете русский язык? – высказал я давно вертевшийся на языке вопрос.
- Русский? – повторила она в задумчивости, - А.… Да. Это дело всей моей жизни. Я преподавала русский язык в университете.
- У вас кто-то погиб здесь? – спросила женщина.
- Нет…. У меня – нет. Просто я всегда 9 мая прихожу к таким памятникам, если они есть….
- А у меня погиб….
- У вас?! – удивился я, - ведь вы же …
- Да, я немка…. – грустно усмехнулась она, - И, тем не менее….
- Давайте познакомимся? – предложила женщина, - А то уже столько времени говорим друг с другом и даже не знаем, как кого зовут.
- Евгений, - улыбнулся я, - Евгений Мармута….
- А я – Герта, Герта Бергман…. – и она протянула мне ладонь, оказавшуюся на удивление тёплой.
- Евгений…. – повторила она в задумчивости моё имя, - А ведь того, к кому я прихожу, тоже звали Евгений….
- Гвардии капитан Евгений Симонов…. Видите? Вон там…. Левее и чуть ниже…. Написано…. – она показала имя на плите.
- Странно…. – я не мог скрыть своего недоумения, - Откуда вы знаете его? Кто он вам?
- Это долгая история, Евгений, - произнесла она немного нараспев моё имя, - но, если вам интересно, я могу её рассказать.
- С удовольствием, - ответил я, - Может быть посидим где-нибудь.
- Да, конечно, тут неподалеку есть очень уютное кафе, там варят прекрасный кофе и пекут потрясающе вкусные пирожные. Вы любите пирожные?
- Очень…. – я немного замялся, - Вы знаете, мне не очень удобно обращаться к вам просто по имени….
- Понимаю вас, - её улыбка была приветливой и немного грустной, - Обращение по имени и отчеству – чисто русское обращение. Хорошо, если вам удобнее, говорите мне просто фрау Бергман….
Вскоре мы устроились за небольшим столиком на двоих в уголке небольшого полупустого кафе, стены которого были увешаны портретами с автографами разных знаменитостей, которые когда-то заглядывали сюда. Мы заказали кофе, пирожные, а фрау Бергман ещё и бокал красного вина. В углу, за большим чёрным роялем мужчина с седеющей, немного встрёпанной шевелюрой, наигрывал какую-то спокойную приятную мелодию. Вскоре нам принесли наш заказ. Аромат кофе, уютная обстановка и музыка действовали расслабляющее. Я поудобнее устроился в кресле, вытянув ноги.
- Наверняка она в молодости была интереснейшая женщина, - подумалось мне, - какие у неё глаза…. Умный, внимательный и тёплый взгляд, мягкие черты лица и удивительная улыбка.
- Вы располагаете временем, а то вдруг я задерживаю вас своими разговорами? – встрепенулась она, - Мне ведь давно уже некуда спешить… Да и по-русски поговорить хочется…. Вот ведь странно….
- Нет, пока я не услышу эту историю, я с места не сдвинусь!
Она негромко и мелодично рассмеялась….
- Вот такой, нет, почти такой, как вы, был и он…. Только моложе…. Моему капитану Симонову было в ту пору 23 года…. Мне – почти 18…. – она держала в руках бокал с вином, разглядывая его в задумчивости на свет….
Я отхлебнул кофе, откусил пирожное, и приготовился слушать рассказ фрау Бергман….

Глава 2.
Хмурым апрельским днём во внутренний двор, образованный стоящими прямоугольником длинными серыми пятиэтажками, часть из которых была полуразрушена, въехало восемь установок «Катюш» и три крытых брезентом грузовика. Из кабины первого «Студебекера» выскочил молодой, затянутый в портупею артиллерийский капитан и, посмотрев на вывешенные из уцелевших окон бело-грязные простыни, махнул рукой.
- Приехали…. – он улыбнулся подошедшему к нему молодому пехотному лейтенанту, - Ну, Андрей, думал ли ты, что мы с тобой будем здесь?
- Я? – удивился тот – Всегда! А ты, Жень, сомневался?
- Ты же с лета 44 на фронте? А летом 42, когда немцы нас гнали к Волге, мысли такие в голову не приходили. Не до них было….
- Но я же не виноват, что моложе! – насупился лейтенант, - А потом ещё 3 месяца на этих офицерских курсах потерял! Сейчас, глядишь, было бы не меньше орденов, чем у тебя…. - он завистливо посмотрел на ряд орденов и медалей на груди капитана.
- Нашёл чему завидовать…. – усмехнулся капитан, - Бери свой взвод, и быстро проверь всё вокруг, а то накроет нас с тобой тут фольксштурм, и тогда точно уже не до наград будет.
Тем временем из грузовиков выпрыгнули солдаты, и лейтенант мальчишеским голосом крикнул: «Взвод, становись!» Солдаты, многие из которых годились юному лейтенанту в отцы, неторопясь строились по отделениям, ворча о том, что старшина опять запоздал с обедом.
- Братцы, - лейтенант поправил портупею, - Надо прочесать окрестности…. Кто, если не мы, бравые гвардейцы, прикроет задницу зазнайкам артиллеристам? А, орлы?
Улыбки осветили уставшие лица солдат. Между собой они называли командира «наш Андрюша».
- Прикрыть-то прикроем, не впервой… - добродушно проговорил сержант, крупный сибиряк, лет около пятидесяти, - Только вот почему старшина обед не везёт?
- Вот сейчас прочешем развалины, дома осмотрим, позиции займём, а там и калорийный обед поспеет, - взводный осмотрел строй.
- Не знаю, как там насчёт калорий, я человек неграмотный, - вставил невысокий плотный солдат, - скажу одно, срать нечем! Чёрт бы побрал этих тыловых крыс!
Строй рассмеялся и напряжение, вызванное усталостью и долгим маршем, отступило.
- Ладно, что уж там, пошли, ребята …. – совсем некомандно сказал лейтенант и солдаты, рассредоточившись и привычно прикрывая друг друга, двинулись к развалинам и по подъездам. Тем временем дивизион занял позиции, и расчёты стали разгружать из крытых «Студебекеров» ящики с реактивными снарядами.
- Товарищ капитан! – подбежал запыхавшийся связист, - Вас комполка вызывает!
- «Сосна» на связи! - сказал капитан в трубку, - Есть…. Есть…. Понял вас, «кедр», выполняю!
- Дивизион, слушай мою команду! - прокричал он, - Приготовиться к залпу! Побатарейно! О готовности доложить!
Сержанты, а именно они составляли расчёты гвардейских миномётных батарей, быстро и привычно готовили установки, выставляя прицельные устройства, крепя к направляющим реактивные снаряды и закрывая экранами кабины.
- Первый готов!
- Второй готов! – раздались доклады командиров батарей.
- Первая батарея – огонь!
С жутким воем, в клубах дыма и огня ракеты одна за другой стали срываться с направляющих.
- Вторая батарея – огонь!
И вновь содрогнулась земля от пусков ракет. В противоположной части города поднялись в небо, и без того наполненное гарью, клубы дыма от разрывов.
- Товарищ капитан, - обратился к командиру дивизиона связист, отрываясь от трубки, - корректировщики докладывают о точном попадании! Разнесли колонну фрицев в пух и прах!
- Скажи им, что Симонов не промахивается, - усмехнулся капитан.
- А они и так знают! – просиял связист, - Говорят, что наш дивизион по почерку узнают!
- Экипажам подготовить установки, командиров батарей – ко мне! – приказал Симонов.
Он опустился на развалины стены стоящего когда-то тут дома, подложив под галифе свой планшет.
- Товарищ гвардии капитан, командир первой батареи гвардии младший лейтенант Шорин прибыл! – отрапортовал молодой розовощёкий офицер, глаза которого ещё светились азартом от удачного залпа.
Увидев готового рапортовать командира второй батареи, невысокого и гибкого грузина, тоже младшего лейтенанта, капитан махнул рукой: «Отставить! Садись, Олег…. Нико, устраивайся…. Значит так. Осмотреться, устроиться, выставить охранение, установки должны быть готовы к залпу в любой момент».
- А как же пехота? – спросил Шорин, - Они ведь должны нас прикрывать…. Люди измотаны, кого в охранение ставить?
- Знаю, что измотаны! Пехота устала не меньше вашего. – голос капитана стал жёстким, - Не забывайте, это их дом! Они тут будут драться с остервенением обречённых! Вы видели этих пацанов с фауст-патронами, что жгут наши танки из-за каждого угла?! Или вы хотите положить людей, когда они уже дошли до Берлина?
- И так ещё положим…. – добавил он с грустью, - Нет ничего обиднее, чем пройти всю войну и погибнуть в последний её день. Так что, охранение выставить и смотреть в оба!
- А вы с самого начала войны, товарищ капитан? – спросил Шорин, заменивший погибшего месяц назад от пули снайпера командира первой батареи.
- С декабря 41…. Сначала тоже курсы…. – Симонов вспомнил свой первый бой в пригороде Тулы, где он, тогда такой же, как эти 19 летние ребята, командовал батареей «Катюш» или правильно – БМ-13. В тот холодный декабрьский вечер, залп их батареи навёл панику на наступающую колонну немцев, заставив их рассеяться. Сколько же боёв за эти годы.… Сколько смертей… Не счесть….

Глава 3.
- А, вот вы где, боги войны, - подошёл к ним пехотный лейтенант, - нет, ну я не могу…. И ведь, сколько уже с вами, а каждый раз, как ваши ракеты начинают с этим душераздирающим воем и огнём в небо рваться – трудно не обделаться…. Представляю, каково бедным фрицам….
Офицеры рассмеялись.
- Значит так, - продолжил он, - осмотрелись. Нашли тут в подвале гражданских, человек 35-40. Трясутся, фрицы…. В основном – старики и дети…. Сказал, чтобы по домам шли…. Мы с такими не воюем….
- Ну правильно сказал, Андрей, - Симонов с улыбкой смотрел на своего товарища, в котором за мальчишеской бравадой и бесшабашностью, скрывался добрый и чуткий человек, - Охранение выставил? Людей разместил?
- Всё сделал…. Более того, даже квартиру тебе подобрал более- менее….
- А нам? – спросил Нико, который ревностно относился к тому, что какой-то пехотный лейтенант в дружеских отношениях с их командиром.
- А вам, товарищи гвардии младшие лейтенанты, по штату неположено…. Ближе надо быть к подчинённым, ближе…. – лейтенант насмешливо осмотрел насупившегося командира батареи, - Вот смотри, я – гвардейский пехотный лейтенант, орденоносец, а всегда со своими солдатами….
- Ну да, «слуга царю – отец солдатам….» - засмеялся Симонов, - И не цепляй моих офицеров, я тоже отец солдатам, не меньше твоего….
- А кто наши соседи, пехота, не узнал? – подал голос Шорин.
- Ты что, серьёзно думаешь, что пока вы своими ракетами в небо пуляли, я в подвале отсиживался? – разозлился лейтенант, но, заметив укоризненный взгляд Симонова, добавил уже спокойнее, - Конечно узнал. Слева, на соседней улице – танкисты 1 Гвардейской танковой армии, справа – поляки… 2 армия Войска Польского….
- Да уж, поляки…. – усмехнулся Нико, - У них все офицеры наши…. Мой товарищ по курсам, Годлевский Чеслав там служит.
- Так он грузин, что ли? – подковырнул Андрей, - По мне, так и фамилия и имя у него – самые что ни на есть польские.
- Какая разница: русский, поляк, грузин, или казах? – прервал спор капитан, - А что танкисты-то? Слышал, большие потери у них.
- Потери ужасные, - невесело подтвердил лейтенант, - жгут их фрицы фаустами…. Даже экраны не помогают….
- Так это они сейчас на соседней улице бой вели? Грохот стоял не хуже, чем когда мы стреляем…. – уточнил Симонов.
- Да, они…. Я как раз сунулся, а они «ёлочкой» по улице прут… - ответил Андрей.
- «Ёлочкой», это как? – не удержался Нико.
- «Ёлочкой» - это три танка идут уступом по улице, первый лупит прямо, а остальные – по сторонам…. Автоматчики прикрывают их…. – пехотный лейтенант немного свысока посмотрел на молодого артиллериста.
- На моих глазах один танк сожгли….- голос лейтенанта предательски дрогнул, - Сучёнок, пацан лет 14 из полуподвального окна Фауст-патроном …. Люки задраены же у них, так и сгорели заживо внутри…. Не дай Бог такого….
- А пацана? – спросил Шорин.
- Что, пацана…. Застрелили…. – лейтенант потёр рукой подбородок.
- Да…. Война… Мать её…. – вздохнул Симонов.
 Офицеры задумались. Но мысли каждого из них, так или иначе вертелись вокруг того, удастся ли им уцелеть в эти последние дни войны. Тем временем старшина привёз обед. Полевую кухню тащила холёная немецкая лошадь, которую взяли из брошенного крестьянского двора. Из трубы полевой кухни вился дымок.
- Тпруууу…. Окаянная, совсем русского языка не понимает! – возмутился старшина натягивая возжи, - Обед, мужики! Налетай!
Он перебросил автомат с груди на спину и стал откручивать крышку котла.
- Думал, не доберусь…. – пожаловался он подошедшему с котелком сержанту, - Что кругом творится…. Где свои, где фрицы…. Ничего не понять. Из-за каждого угла стреляют….
- Петрович, ты нас не пугай…. – подмигнул ему сержант, - Ты нам живой нужен…. Даже не ты, а кухня твоя….
Подошедшие солдаты рассмеялись.
- Тьфу, на тебя, Афанасьев, - заворчал старшина, - Ты меня на котелок каши с тушёнкой готов променять?
- Старшина, не трепись, а раздавай скорее…. – подал голос кто-то из образовавшейся тут же очереди, - Слюной сейчас захлебнусь!
Старшина достал черпак и стал раскладывать в подаваемые котелки перловую кашу, сдобренную ленд-лизовской тушёнкой.
- А наркомовские, Петрович?! Ты что, решил нас последней радости лишить? – спросил сержант.
- Наркомовские выдам командирам отделений, пусть они и раздают, - откликнулся старшина.
- Так это у пехоты командиры отделений, а у нас – каждый сам себе голова! – Афанасьев насмешливо посмотрел на стоящего рядом совсем молоденького солдатика, бледнолицего и тощего, явно из последнего пополнения. Тот заискивающе улыбнулся и по-мальчишечьи шмыгнул носом. Старшина отработанным движением плеснул из фляжки в подставленную кружку сто граммов водки и, немного помедлив, добавил ещё….
- Что-то ты добрый сегодня…. – удивился сержант и сунул в карман солдатика несколько кусков сахара, - Держи, пехота…. Погрызи сахарок-то, а то совсем ты, хлопец, чахоточный….
- Спасибо вам, - смутился солдатик.
- Добрый говоришь? - откликнулся старшина, - Так ведь всё равно останется…. Такие бои….
- Ну, хватит вам трепаться! – опять выкрикнули из очереди, - Шевели черпаком скорее, старшина….
- Это кто там нетерпеливый такой? – старшина посмотрел в сторону очереди, - Кашки пожиже захотелось?
- А ты не пугай крыса тыловая! – взорвался пехотинец, который и требовал ускорить раздачу еды.
- Это я тыловая крыса?! Это ты мне говоришь, сучий потрох?! – старшина бросил черпак и стал слезать с кухни, желая разобраться с обидчиком.
- Отставить, старшина! – дал команду подошедший Симонов, - Что тут у вас происходит?
- А что он меня тыловой крысой назвал? – продолжал горячиться старшина, - Да я с августа 41 на фронте! Три контузии, два ранения! Да у меня три ордена и восемь медалей! И каждая своей кровью заработана…. «Слава» 2 степени….
- Извинитесь перед старшиной, солдат, - сказал капитан, - И впредь не бросайтесь такими словами…. Не один вы воюете….
- Ладно, старшина, чего уж там…. – примирительно пробормотал пехотинец, - Не знал я…. Недавно тут. Из штрафбата, после того, как в госпитале подштопали….
Солдат протянул руку и старшина, неохотно пожав её, опять полез на полевую кухню.
- Так какую квартиру ты мне определил, Андрей? – спросил Симонов подошедшего взводного, - Старшина, бросьте и мне черпак каши…. Не возражаете, бойцы, что без очереди?
- Ну что вы, товарищ капитан…. – сказал молодой солдатик и засмущался.
- Вот и спасибо! – Симонов улыбнулся ему, взял наполненный кашей котелок и повернулся к лейтенанту, - Веди меня на постой…. Отдохнуть надо немного.
- Слушай, ну я удивляюсь с этих немцев…. – заговорил взводный, - Вроде всё разрушено, а свет есть…. И вода…. Умеют же, гады….
- Ну почему сразу гады? Немцы и фашисты – это не всегда одно и то же….
- Может быть ты и прав, но я не разделяю эти понятия…. Для меня все фрицы – фашисты! – упрямо возразил Андрей.
- Что же ты тогда не расстрелял тех, в подвале? – усмехнулся Симонов.
- Да я что, изверг какой?! Там же старики, женщины и дети….
- Вот ты и сам подошёл к этому выводу….- Симонов похлопал молодого лейтенанта по плечу.
- Да? А как же тогда тот пацан, что Фауст-патроном наш танк поджёг?! И ведь их тысячи!! – не согласился тот.
- Оболванить и вдолбить нужные идеи можно любым народам, а несогласных – уничтожить, - Симонов терпеливо разъяснял другу свою позицию, - а когда уже начинается война, там люди живут по другим законам…. По законам мести…. Тем она и страшна.
- Так ведь не мы её начинали!
- Не мы…. Но, воюя, и мы, и они – все – действуем по закону мести. И это, если вдуматься – страшно….
- Так ты предлагаешь не мстить?! За наших людей?! За твоего друга, которого снайпер уложил? А ведь он и не жил ещё…. – опять разгорячился Андрей.
- Ничего я не предлагаю, Андрюша….. Я просто говорю, как разрушительна война. Для каждого из нас… - он остановился и заглянул в глаза друга, - Ты уверен, что наши бомбы, ракеты, пули убивают только фашистов? Ты уверен, что под этими развалинами нет погибших детей?
- Что же делать? – лейтенант сморгнул под его внимательным взглядом.
- Воевать…. Чтобы скорее закончилась это проклятая война…

Глава 4.
- Ладно, хватит болтать, каша остынет…. – Симонов легко толкнул в грудь лейтенанта, - Чего задумался, Андрюша? Давай, веди меня на постой, хоть умоюсь нормально да за столом поем….
- Да…. Пойдём сейчас…. – лейтенант был задумчив, - Тут рядом совсем….
Они подошли к подъезду дома, который почти не пострадал, лишь на стенах кое-где виднелись следы от пуль и осколков, да в некоторых окнах не было стёкол.
- Мне надо ещё проверить, как там хлопцы мои службу несут, оно, вроде и спокойно, а чёрт знает, когда и из какой дыры эти фрицы полезут…. – Андрей посмотрел на солдата, который расположился на развалинах и сосредоточенно ел из котелка кашу, - Да и сам пообедаю заодно. А квартира тебе, на 2 этаже, направо, там ещё табличка на двери, инженер какой-то живёт. Хотя, кто их разберёт….
- Заодно в немецком поупражняешься….- он протянул руку Симонову, - Свидимся ещё….
- Надеюсь… - усмехнулся тот, - Увидишь моих орлов, попроси, пусть мой вещмешок принесут туда. Не затруднит?
Капитан поднялся по деревянной лестнице, которая, несмотря на всё происходящее вокруг, была чистой и, остановившись перед дверью квартиры, прочёл табличку на двери: Георг Бергман. Инженер. Дверь в квартиру была приоткрыта и, стукнув коротко в неё, Симонов вошёл в просторный коридор, в который выходило несколько дверей. Прямо, напротив, в большой комнате за столом, сидел высокий худой мужчина лет сорока пяти и женщина в закрытом платье с передником. Она была моложе своего мужа, только в волосах её уже просвечивала седина.
- Здравствуйте, капитан Симонов, - представился он по-немецки, - я буду жить в вашей квартире. Пока, во всяком случае….
Мужчина лишь коротко кивнул, а женщина поднялась из-за стола и глядя на него умоляющими глазами сказала: « Здравствуйте, господин офицер…. Не будете ли вы так любезны сказать нам, за что только что ваш солдат увёл нашу дочь? Она не наци, клянусь вам…. Совсем девочка….»
- Увёл? Солдат? – переспросил Симонов напрягшись, - Он что-то говорил?
- Нет, ничего…. – сказал мужчина, внимательно вглядываясь в глаза офицера, - Зашёл, осмотрел всё, схватил дочь за руку и потащил….
Капитан поставил на стол котелок, повернулся и быстро вышел из комнаты. Сбежав по лестнице, он подошел к полуприкрытой двери в подвал. Расстегнув кобуру, достал свой «ТТ», и стал осторожно спускаться вниз. В подвале было сумрачно, небольшие окна, больше похожие на бойницы, света пропускали мало, тем более, что часть из них была наглухо забита досками. В углу кто-то был: слышалось сопение и сдавленные рыдания. Свыкшись с сумраком, Симонов увидел лежащую на куче тряпья молодую девушку, платье вверху было разорвано, открывая юную небольшую грудь, которую она пыталась прикрыть руками, бледное лицо и пустые отрешённые глаза, из которых текли слёзы. Рядом, сопя от возбуждения и путаясь в пуговицах штанов, стоял на коленях солдат, зажимая ладонью другой руки рот девушке.
- Ах ты сволочь! – выдохнул капитан и рванул солдата за шиворот, поднимая на ноги, - Тварь ты такая! Ты что делаешь?!
- Не твоё дело, сопляк! – крикнул ему в лицо солдат, - Думаешь, звёздочки нацепил и герой стал?! Уйди от греха!
- Ты что говоришь?! Одурел совсем? – Симонов сунул солдату под нос пистолет, - Под трибунал захотел в конце войны?
- Немецкую сучку пожалел, капитан?! – зашёлся в крике солдат, - А они наших жалели? Или не насиловали наших жён и сестёр? Да знаешь, сколько я насмотрелся за эти годы?! Всех их надо насиловать и убивать!
- Ты свою поганую похоть под святое не маскируй! – разозлился капитан, - Понял?! А не понял, так я тебе быстро мозги на место поставлю…. Мститель, мать твою! Просто девку увидел и, зная, что безнаказанно, что за неё заступиться некому, решил нужду свою мужицкую справить?
- И что? А хоть и так… - солдат стал постепенно приходить в себя.
- А то, что был приказ по Армии за подобные вещи и за мародёрство – расстреливать на месте! Ты этого хочешь? – капитан убрал пистолет от его лица.
- Дурень ты…. – добавил он устало, - Уматывай отсюда подобру-поздорову…. Ещё потом не раз вспомнишь меня.
Солдат попятился, подхватил с пола телогрейку и автомат и пошёл к выходу, матерясь себе под нос. Лишь когда он стукнул подвальной дверью, Симонов перевел взгляд на девушку, которую трясло от пережитого страха. Она присела и, сжав руки на груди и свернув плечи, пыталась прикрыть свою наготу.
- Извините, но мне нечего вам предложить из одежды, - сказал ей по-немецки Симонов, отводя взгляд, - постарайтесь привести себя в порядок, а я провожу вас домой. Обещаю, подобное больше не повторится.
Девушка собрала порванные части платья, сжала их рукой, поднялась с пола и пошла следом. Когда они вошли в комнату, мать ахнула и, подбежав к дочери, повела её в другую комнату, мужчина поднялся из-за стола, церемонно склонил голову.
- Благодарю вас, господин офицер, вы спасли мне дочь.
- Я поступил так, как должен был поступить человек и офицер….
- Вы правы, - голос мужчины дрогнул, - но мы, немцы, заслужили мщение…. Это наш крест, который мы теперь должны нести.
- Позвольте вопрос, господин офицер? – увидев кивок Симонова, мужчина продолжил, - Откуда вы так хорошо знаете немецкий язык?
- Не только немецкий, - улыбнулся капитан, - но ещё и французский. Просто я из семьи со старыми традициями и не менее старыми книгами…. Мой отец – профессор медицины, мама – филолог.
Из комнаты вышла женщина, плотно притворив за собой дверь.
- Я не знаю, как благодарить вас, господин офицер…. - начала она.
- Достаточно, - Симонов поднял ладонь, - Лучше подогрейте кашу, а то она остыла….
- Вместе и пообедаем….- добавил он, глянув на их измождённые лица.
- Нет, нет…. Спасибо, господин офицер, мы обедали уже…. – женщина отвела глаза от котелка.
- Но вы же не откажетесь составить мне компанию? – он открыл окно, выглянул во двор и, увидев идущего мимо Афанасьева, крикнул, - Сержант, не в службу, а в дружбу…. Принесите мой вещмешок.
- Сделаем, товарищ капитан! – Афанасьев поправил пилотку, сползшую на затылок, - У вас всё нормально? Что-то слухи до нас дошли, что какая-то сволочь пехотная на вас крысилась? Вы только скажите, мы с ним по-свойски потолкуем….
- Да нет, не переживаёте, сержант, со мной ещё не так плохо дела обстоят, чтобы нужна была чья-то помощь в таких делах.
- Да не сомневаюсь.… Это так, на всякий случай…. – и сержант пошёл по направлению к головной машине, где лежал вещмешок капитана.
После обеда, который закончился ячменным кофе, разлитым хозяйкой по чашкам из старого сервиза, Симонов оглядел свою комнату. Она была небольшой. Шифоньер из темного старого дерева, металлическая кровать, застеленная светлым покрывалом, напротив окна – стол со стоящим в самом углу радиоприёмником и лампой под матерчатым абажуром. Всё остальное свободное пространство у стен занимали стеллажи с книгами. На третьей полке с портрета на Симонова смотрели глаза молодого парня лет 18-19.
- Это наш сын, господин офицер, - сказала женщина, заметив взгляд капитана, - и это его комната…. Он погиб на западном фронте…. Полгода назад. Я уберу сейчас портрет….
- Зачем? – Симонов опять посмотрел на парня, с которым судьба могла спокойно свести его на дорогах войны, - Пусть стоит.
- Он был хороший мальчик… Он не хотел воевать…- продолжала суетиться вокруг него женщина.
- Да…. – усмехнулся капитан, - сейчас, в 45 всем кажется, что они не хотели воевать….
Отдохнуть ему не пришлось. Сначала на их позиции наткнулась немногочисленная группа немцев, состоящая преимущественно из подростков и стариков. Они шли, обречённо стреляя. Их послали уничтожить дивизион. Ни выучки, ни умения вести бой у них не было и большая часть так и осталась лежать на мостовой, глядя безжизненными глазами в серое апрельское небо, лишь некоторые разбежались по подвалам и развалинам близлежащих домов. Да два раза поступала команда на открытие огня и дивизион гвардейских миномётов делал свою работу: убивал и разрушал….

Глава 5.
Поздней ночью Симонов, измотанный напряжением последних дней, наконец-то добрался до квартиры. Умыться ему не удалось, воды не было.
- Странно, что она вообще была в таких условиях, - пробормотал он себе под нос и пошёл в свою комнату, стараясь не шуметь. Снятую портупею он повесил на стул, предварительно положив под подушку свой верный «ТТ». С сожалением осмотрев чистую постель, Симонов разделся и залез под одеяло. Он только забылся тревожным сном, как скрипнула дверь. Рука автоматически сунулась под подушку и выхватила пистолет.
- Кто там?
- Это я, господин офицер, Герта…. – голос девушки дрожал.
 Приподнявшись на локте, он увидел стоящую на пороге девушку в ночной рубашке. Она в нерешительности прижималась к косяку двери.
- Что вам надо? – недоумённо спросил Симонов, - Что-то случилось?
- Нет-нет, ничего не случилось…. Просто я пришла к вам….
- А я разве звал? Что это ещё за новости?
- Мама послала меня к вам, господин офицер…. – девушка зябко повела плечами, - Она сказала, что всё равно меня используют…. А если я буду с вами, то вы защитите и меня и нашу семью.
- Полная ерунда! Никто вас не тронет. Идите к себе и не мешайте мне спать!
- Не гоните меня, господин офицер… - всхлипнула девушка, - Я должна помочь своей семье….
- И что мне прикажете делать? – Симонов неожиданно застеснялся.
Он давно не был с женщиной. Весь его опыт по этой части заключался только в неумелых поцелуях с одноклассницей Таней на выпускном вечере, да торопливого и неловкого соития с медицинской сестрой, когда он, будучи курсантом, попал в медсанбат с сильной простудой. Лена, так звали эту женщину, была старше его лет на десять и целовала его с какой-то чуть ли не материнской нежностью….
- Мальчишка…. Совсем мальчишка, - шептала она ему ночью в тиши процедурного кабинета, когда он пересохшими от возбуждения губами целовал её грудь, вдыхая аромат женского тела, - Погибнешь ещё на этой войне проклятой, так и не узнав женщины….
А на следующий день Лена отправилась в составе сформированного батальона народного ополчения на фронт….
Герта подошла и присела на край кровати, обхватив руками плечи. В комнате повисло неловкое молчание. Заметив, что девушка продрогла, Симонов встал, закрыл её одеялом, а сам так и остался стоять босыми ногами на полу в нательной рубахе и нижних штанах. Лишь через минуту, заметив, что он неодет, взялся натягивать галифе. Герта, увидев его смущение, улыбнулась и откинула край одеяла.
- Садитесь, вы же замёрзнете….
Симонов, сглотнув ком, образовавшийся неожиданно в горле, положил на место галифе и сел, ощутив плечом тепло девичьего тела. Она прикоснулась к нему грудью, укрывая одеялом.
- А как вас зовут? Могу я узнать? – спросила девушка.
- Евгений… Женя…. – Симонову было странно то ощущение тёплого доверия, которое стало возникать между ними.
- Зенья? Так? – Герта старалась воспроизвести непривычные звуки.
- Нет… Не Зенья, а Женя, - засмеялся он, понимая, как труден немцам звук «ж».
После нескольких попыток ей всё же удалось добиться более-менее нормального звучания имени.
- А вы могли бы рассказать мне о себе, Женя?- Герта доверчиво смотрела на Симонова, - Только ноги мёрзнут.… Давайте спрячем и их….
Они залезли с ногами на кровать, причем она согнула ноги, подтянув их к себе, положив подбородок на колени. Симонов начал свой рассказ. Её внимательный взгляд и искренний интерес заставляли его вспоминать своё детство, родительский дом так подробно, как он никогда этого не делал. Он вспоминал своего отца, маму, свою комнату и первые детские впечатления. Симонов увлёкся, что не заметил, как она задремала, уронив голову на колени. Он осторожно положил её на кровать и лёг рядом, ощущая тепло девичьего тела. Незнакомое стремление защитить и оградить от враждебного мира эту, по-детски сопящую во сне девушку, не давало ему уснуть, лишь когда в окно забрезжил ранний рассвет, его сморил короткий, тревожный сон….
- Капитан!! – раздался под окном крик лейтенанта.
Симонов протёр глаза…. Герты рядом не было.
- Ну что так орёт? – буркнул он и высунулся в окно, - Чего тебе?
- С праздником тебя! С Первым мая! – рассмеялся Андрей, глядя на помятое лицо капитана.
- Взаимно! – улыбнулся ему Симонов, - Сейчас спущусь!
Быстро одевшись и вставив в кобуру пистолет, вышел в коридор, где нос к носу столкнулся с Гертой.
- Доброе утро, Женя…. Я могу так говорить? - она заглянула ему в глаза, - Или мне лучше говорить «господин офицер»?
- Доброе утро, Герта, - Симонов взял её руку в свою, - Ты можешь и должна обращаться ко мне так, как хочешь сама.
- Спасибо…. Спасибо и за вчерашнюю ночь…. – она смутилась и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в небритую щеку.
Мягко освободив свою руку, пошла на кухню, где уже гремела кастрюлями её мать, - Воды надо принести….
- Может мне организовать? Я сейчас…..
- Нет-нет…. Не надо. Не поймут ни вас, ни нас…. – Герта протестующее подняла руку, - Прошу вас…. Пожалуйста….
- Да…. Пожалуй…. – согласился Симонов, осознав щекотливость своего предложения.
Внизу топтался, нетерпеливо поглядывающий в окна, лейтенант.
- Тебя не дождёшься! – он понизил голос, - Важные новости…. Слушай, что тут от знакомого танкиста узнал….
- Говори…. – капитан остановился и заинтересованно посмотрел на Андрея.
- Гитлер то ли застрелился, то ли просто убит!
- Да ну… - усомнился капитан, - Тебе что, Геббельс лично доложил?
- Вечно ты, Женя! – лейтенант нетерпеливо махнул рукой, - Сегодня ночью Кребс приходил в ставку Чуйкова…. Он и сказал.
- Ага…. Так ты ночью был у Чуйкова? – усмехнулся Симонов, - Силён…
- Что ты такой вредный?! – лейтенант насупился, - Просто парламентёры через позиции танкистов проходили…. Да и слухи…. За что купил, за то и продаю…
- Товарищ капитан! – окликнул Симонова подбежавший пехотинец, - Вас к телефону! Штаб полка! Срочно!
Капитан развернулся и быстрым шагом поспешил к стоящему неподалёку крытому «Студебекеру» у которого расположился связист с полевым телефоном. Переговорив со штабом полка Симонов сказал подошедшему взводному и стоящим рядом командирам батарей: «Ну что…. Вроде ты прав, Андрей. Готовьтесь, через 40 минут начинаем…. Так сказать последний и решительный….»
- Значит я всё же прав? – укоризненно посмотрел лейтенант.
- Да не об этом речь! – прервал его капитан, - В 10 часов 40 минут нам приказано открыть огонь по центру Берлина. Артподготовка!
- Готовьте расчеты и установки к бою! – приказал он командирам батарей.
- Первая батарея, к бою!
- Вторая батарея – к бою! – раздались команды, и солдаты привычно бросились выполнять свою работу.
 В 10.40 город содрогнулся от грохота орудий и залпов «Катюш». Началась последняя артподготовка битвы за Берлин….

Глава 6.
- Мы были с ним вместе только пять ночей… Странно, но у меня такое ощущение, будто время остановилось с той поры… - женщина посмотрела на меня грустным взглядом, - Я, наверное, смешно выгляжу….
- Да нет, что вы, - встрепенулся я, - совсем не смешно…. Ведь время летит для человека так, как он сам ощущает.
В кафе вошла группа молодых людей. Юноши и девушки смеясь и оживлённо разговаривая, уселись за столик и сделали заказ подошедшей официантке, такой же молодой, как и они, девушке.
- Как приятно смотреть на них…. – вздохнула женщина, - Таких юных и беззаботных…
- Не думаю, что у них нет забот, - возразил я, - просто они немного другого порядка…. Но давайте, всё же вернёмся к вашему рассказу…. Мы немного отвлеклись.
- Вы правы, Женя…. – улыбнулась фрау Бергман, - Как же давно я не произносила вслух это имя…. Всю жизнь свою помню его.
- Разве так бывает? – я тут же добавил, - Только вы не обижайтесь, пожалуйста… Мне просто хочется это понять.
- Бывает. Может быть и не часто…. – она посмотрела на меня, - Ведь он был мой первый мужчина…. И он – отец моей дочери….
- У вас дочь? Его дочь?
- А что вы удивляетесь…. Это вполне закономерно, когда мужчина и женщина любят друг друга….
Заметив мой немного скептический взгляд, добавила: «А вы считаете, что любовь приходит только после многих месяцев общения?»
- Не знаю….
- Хочу вам сказать, Женя, - женщина машинально вертела в руке чашку с недопитым кофе, - что физическая близость зачастую позволяет сродниться людям так, как не смогут это сделать месяцы общения.
- Это спорно… - возразил я, - Мне кажется, это возможно тогда, когда души изначально родственны.… Тогда да….
- Я не говорю, заметьте, о сексе…. Я говорю именно о близости…. – в ней чувствовался характер, - Вы же согласны с тем, что бывает, достаточно быстро возникает ощущение того, будто человек вам близок и понятен? Я и говорю как раз о таком случае. Это же заложено природой!
- Но человек же не животное…. Точнее – далеко уже не животное…. – вставил я.
- Это точно…. Не животное…. – усмехнулась женщина, - Человек может такое сотворить, что никакое животное не сделает…. Да это и понятно. Кстати – не только плохое.
- Вы знаете, если мы с вами будем уходить в дебри этого разговора, то нам и дня не хватит, а мне всё же хотелось бы закончить свой рассказ…. – улыбнулась она.

Рассказ Герты Бергман.
Утром я проснулась и увидела его…. Совсем рядом. Он спал на спине, раскинувшись. У него было спокойное, лицо, лишь ресницы изредка подрагивали. Может быть, ему снилась война? Может быть дом? Странное сочетание было в его лице…. Ребёнка, мужчины и воина. Днём, я никогда не видела в нём ребёнка, а вот ночами, когда я рано утром смотрела на него, спящего, во мне, практически девчонке, просыпался инстинкт матери…. Легко касаясь, я гладила его лицо, грудь…. Целовала шрам от пули на левом плече и благодарила Бога, что пуля не попала чуть ниже.… Тогда бы я не встретила его. Странно, почему и как он сумел разбудить во мне столько нежности? Такое ощущение тревоги за него? Наша каждая ночь была наполнена такой любовью, такой нежностью и лаской, будто судьба хотела наградить меня этим уже до конца моих дней…. Днями мы редко виделись. Помню, днём, после нашей первой ночи, его «Катюши» долго стреляли. Был жуткий грохот, огонь.... А я всё молилась про себя : «Господи, сделай так, чтобы с ним ничего не случилось… Господи».…
А на следующий день вдруг наступила полная тишина. Это было так непривычно. Трудно было себе представить, что нет стрельбы. Мы узнали, что Берлин капитулировал…. Было такое ощущение позора и облегчения одновременно…. Правда в то время я мало думала об этом, все мои мысли заполнял он, я только ждала, когда настанет ночь, и мы опять будем вместе.
А потом наступил этот проклятый день. Пятое мая…. К обеду, как всегда последнее время, подъехала полевая кухня и люди стали выходить с кастрюльками за горячей едой. Я сейчас задумываюсь об этом…. Вы, у которых свои дети голодали, кормили жителей Берлина. Знаете, старые Берлинцы никогда не забывают этого….
К полевой кухне вышел мальчик из соседнего подъезда, лет шести…. В одной руке он держал котелок, а в другой своего кота…. Отец у него погиб на фронте, мать при бомбёжке. Теперь он жил у соседей, и кот – это было всё, что осталось от его семьи. Вдруг кот чего-то испугался, вырвался из рук и побежал к развалинам соседнего дома. Мальчик бросил котелок - и за ним…. Я с родителями тоже стояла в этой очереди. Женя, он в стороне был, около машин своих, с офицерами. Увидел, что мальчик побежал в сторону развалин и крикнул ему, чтобы тот остановился. Там заминировано было. Женя ведь не знал, что мальчишка плохо слышит после бомбёжки.… А потом побежал мальчику наперерез…. Сам…. К развалинам. Раздался взрыв, дым и Женя упал…. Мальчик остановился, как вкопанный…. Я потом плохо помню…. Как офицеры побежали, как выносили его…. Помню, что друг его, лейтенант, всё держал его за голову и говорил: «Что ты наделал, Женька? Что ты наделал?! Война же кончилась….»
 Женщина замолчала, только по её щекам текли слёзы…. Повисла пауза.
Молодёжь за соседним столом перестала разговаривать и с сочувствием поглядывала на неё. Молодой парень поднялся из-за стола и подошел к нам: «Здравствуйте, что-то случилось у вас? Могу я вам помочь?»
- Нет-нет, спасибо…. Всё хорошо…. – женщина достала платочек и вытерла слёзы, -Не волнуйтесь….
Парень приветливо улыбнулся, кивнул головой и вернулся к друзьям.
Зазвонил телефон, и женщина достала его из сумочки. Поговорив несколько минут, она положила его обратно и сказала: «Моя дочь…. Катюша, или Катрин, как тут говорят…. Беспокоится. Сейчас подъедет за мной».
- Спасибо вам за то, что выслушали меня… - она протянула руку и заглянула мне в глаза, как будто хотела увидеть в них того, далёкого, которого любила всю свою жизнь….