Основной закон

Сразу скажу, что писал не сам - сочинял мой отец. Думаю, что пьеса сия достойна прочтения, посему разместил её здесь. В ней очень много цитат. Надеюсь, что вам понравится.

Действующие лица:
Иосиф Виссарионович Сталин
Надежда Константиновна Крупская
Александр Иванович Рыков
Николай Иванович Бухарин

(Дествие происходит в квартире Бухарина зимой 1936 года. За столом сидит угрюмый Бухарин. Перед ним – бутылка водки, бумага, карандаш. Хмуро напевает «Вихри враждебные»)
Бухарин: Тёмные силы… Тьфу, привязалась. Значит, так… (пишет) «Дорогой Коба…» Ага, Коба… Коба… Кобель поганый! Выкормили паразита на свою шею. Сиди вот сейчас и бойся – то ли тебя чегодна ночью потрошить будут, то ли до завтра подержат. (Стук в дверь) Эге! Похоже, до завтра ждать не будут. Последнюю… (торопливо выпивает)
(Входит хмурый Рыков)
Рыков: Здорово, Коля! Тоже в одиночку сосёшь?
Бухарин: Сосу, Саша, Сосу… А что делать?
Рыков: Что делать, кто виноват… Помнишь, я тебе тогда ещё в Смольном, в сортире, говорил: «Мочить надо!»? Помнишь?
Бухарин: Ну говорил. Так ведь нет же у истории сослагательного наклонения.
Рыков: Умный! Ты у нас всегда умный был. Слова учёные знаешь. А только и тебя и меня как котов помойных скоро будут душить –душить, душить-душить. Все на польты пойдём. Из нас белок будут делать на рабочий кредит. Давай-ка дрнем!
(Пьют)
Бухарин: А я всё думаю: как бы нам с тобой извернуться. Может, революцию сделаем? Поднимем заводы, колхозы, столовые, прачечные…
Рыков: Херачечные! Ты что, не видишь – Усач всё под себя подмял! Мы пахали, а он, сволочь…
Бухарин: Надо, Саша, общую идею искать. Тогда народ за нами пойдёт. А без идеи нас ничтожно мало, страшно далеки мы от народа…
Рыков: Вот то-то и оно. Вообще, хорошо ты придумал с идеей, (пьют) где только её взять?
Бухарин: Слушай, может, компромат на него поискать? Я слышал, он когда в Сибири в ссылке сидел, сильно там наследил…
Рыков: Жалко, Яшка Свердлов помер. Уж он бы расскзал. Они с Усачом на Енисее вместе сидели. Их наши ссыльные даже в члены товарищеского суда выбирали.
Бухарин: Да, я что-то такое тоже слышал… Члены суда, члены туда… У Усача с той поры в каждой деревне последыши остались. Мальчики, девочки… Их, вроде, так и кличут: вон, дескать, усачонок бежит. Или, по-солидному, Ус! Нет, с компроматом не пойдёт. У нас с тобой ттоже у обоих рыла в пуху.
Рыков: Что бы такое придумать…
(Стук вдверь)
Бухарин: Ну всё, договорились, капец!
(Входит Крупская)
Бухарин: Надежда Константиновна, как вы нас напугали!
Крупская: Что, Ивановичи, вспотели? Да, тяжёлые нынче времена. Я проходила мимо, дай, думаю, загляну, чем дышите. А у вас (крутит носом) и дышать-то нечем. Напугались, бедолаги. Ладно, давайте хлебнём!
(Достаёт бутылку, пьют)
Рыков: Мы тут с Колей в рассуждении: что бы такое придумать, как бы голову от топора уберечь…
Бухарин: Я говорю: революцию делать надо! Вот ты, Константиновна, баба умная – как бы ты народ за собой повела?
Крупская: Да будь я помоложе, они и так бы за мной побежали. Знаем уж…
Бухарин: Да, я помню, вы с Инеской, с Армандовой, ох и девочки были. Никого не пропускали.
Крупская: А я всегда говорила – будь я мужчиной, я бы в десять раз больше шлялась. Помнишь, Коля, что мы тогда в Швейцарии вытворяли? Вы с Вовочкой и мы с Сашенькой Коллонтай – как пчёлки трудовые! От зари до зари…
Бухарин: Как такое забудешь!? А в Разливе, Надя, помнишь: лето, сено, вы голые купаетесь. Ильич тогдавсёпорывался дописать что-то такое про государство, про революцию, помнишь?
Рыков: Ага, вот и дописался: до сих пор расхлебать не можем. Я ему всегда говорил: водка и бабы до добра не доведут. А он мне: «Непьеменно попьобуйте, батенька, чейтовски пьиятная штука!»
Бухарин: Стоп, а в этом что-то есть! Деревне Усач хребет поломал, заводы и фабрики у рабочих скоммуниздил. А вот тело-то, тело народное осталось!
Крупская: Это в каком смысле – тело?
Бухарин: Да в том самом. Давайте поднимем (поёт) «Знамя борьбы за рабочее тело!». Придумал, эврика!
Рыков: Неприличными словами не выражаться! Говори!
Бухарин: Давай, Константиновна, объявим свободу проституции. Каждая кухарка уже научилась управлять государством, теперича пусть отдохнёт.
Рыков (поёт частушку): Эх, шёл я верхом, шёл я низом, строил мост в социализм…
Крупская: Попрошу без намёков про верх и низ… Говори, Коля!
Бухарин: Идея такая: Надежда Константиновна – за свободную проституцию! Вот наш лозунг. Гадом буду, если народ за нами не пойдёт! Мы тогда такое Усачу покажем!
Рыков: Как председатель Совнаркома – одобряю! Мы таким манером всю женскую безработицу махом ликвидируем. А если ещё всем проституткам единый налог на вменённый доход?… Тогда – полный профицит бюджета и полный секвестр нашему милому Усачу. Иваныч, ты голова!!! Давай-ка, брат, дерябнем ещё по единой за твою светлую голову и наденькино светлое тело!
Бухарин: Да, дерябнем – и за работу, товарищи, за работу. Надо срочно составить тезисы нашей программы (пьют) Значит, так: Наденька – наш рулевой. Проще говоря, ум, честь и совесть. Пиши, Константиновна: каждой свободной женщине – право на отдых. Ну, за право на отдых.
(Пьют)
Крупская: Нет, а нашем смысле – главнее право на труд. Вы же понимаете, мальчики?!
Рыков: Мы понимаем, девочки! Не отвлекайтесь, пишите… Не забудьте собственность на средства производства.
Бухарин: Это само собой, эту собственность у них не отнимешь. Давайте-ка за средства производства! (пьют) Конст-тинна, разведи глаза от носа, а то на Феликса походишь…
Крупская: Нич-чё, К-коля, кр-асоту ничем не испор-ртишь…
Рыков: Право на жилище…
Крупская: А как иначе? Не под забором же. Ну, за жилище…
(Пьют)
Бухарин: Зол-лотая ты наш-ша, Конст-тинна! Как мы без тебя…
Рыков: Прав-во на образз-званье…
Бухарин: Т-точно, давай за об-брезанье…
(пьют)
Рыков: Конст-тинна, я думаю, это хор-рошо – пр-рституция.
Крупская: Эге…
Бухарин: А давайте Лёвке Троицкому приглашение сделаем. Ильич его тоже ведь хр-рошей пр-рституткой считал…
Рыков: Не, не хочу Лёвку. Он у меня ещё семнадцатом году любимый ледоруб спёр, иудушка Троцкий.
Крупская: Тогда Саш-шеньку позовём, Коллонтай. Она сейчас посланницей в Швеции.
Бухарин: Во, повезло бабе. Там, в Швеции, свобода. (Крупская роняет пьяную голову, засыпает) К-ст-тинна, не спи! Пиши давай: прав-во…
Рыков: Нал-левво… (Роняет пьяную голову, засыпает)
Бухарин: Так, знач-чит, спят. «Вставай, поднимайся, рабочий народ…» (роняет голову, бормочет, засыпая)
(В комнату, крадучись, входит Сталин. Подзодит к столу, нюхает содерживое стакана. Берёт листочек, вглядывается. Бухарин поднимает голову, вытается всмотреться мутными глазами, бормочет)
Бухарин: Кст-т-туция…
(Сталин кивает, осторожно выходит)

Занавес.