И раз, и два, и три

И раз, и два, и три – ясный размеренный счет слышал Вадим постоянно по утрам, выходя из дома, и почти каждый вечер, возвращаясь с работы. На первом этаже здания ютился небольшой спортзал, где с местными ребятишками, проявляя бесплатный энтузиазм, занималась его соседка Ольга Петровна. Заботливый муж ее господин Караевский недавно приобрел данное помещение, чтобы хоть чем-то занять свою энергичную супругу. Их дочь Ната училась в экономическом университете и в настоящее время проходила практику в том же банке, где вот уже несколько лет Вадим успешно делал карьеру. Молодой человек начал работать в преуспевающей фирме сразу после годичной стажировки за границей, куда попал, как самый успешный выпускник академии. Одним из учредителей банка являлся господин Караевский, но никто не смог бы обвинить парня в получении протекции со стороны отца Наты, поскольку Караевские скупили несколько квартир в их доме после отъезда Вадима на стажировку. Сближению семей обязаны они были исключительно своим энергичным мамашам, у которых обнаружилось много тем для дружеского общения. И как-то так получилось, что все стали считать Нату его девушкой.

И раз, и два, и три – звонко разносилась команда по залитому утренним солнцем дворику. На улице весна, и от пьянящего свежего еще прохладного с утра воздуха хотелось бежать вприпрыжку и улыбаться без причины, просто так - от беспечного состояния души. Вадим давно отказался от поездок на машине, если дела были связаны только с центральным офисом. В последние годы из-за автомобильных пробок стало невозможно свободно проехать по основным улицам с раннего утра до позднего вечера. Вот и сегодня на работу он добирался пешком, собираясь легкомысленно прокозлить вверх внушительную каменную лестницу, ведущую в городской парк, окружающий старинный купеческий особняк.

Молодой человек запрокинул голову, чтобы снизу полюбоваться, как сквозь завитушки легких облаков солнечные лучи отражались от крестов церквушки, стоящей наверху в самом центре парка. Скорее всего, только благодаря архитектурной старине и удалось сохраниться чудесному тихому уголку. Каждый раз перед подъемом Вадим сначала с удовольствием разглядывал верхнюю террасу, обычно вселяющую в него какое-то особенное состояние легкости и уверенности, что все у него сегодня получится, все у него сложится хорошо. Уходили тревоги и сомнения, отпускала головная боль или то муторное состояние, которое он испытывал иногда после бурно проведенного накануне вечера в компании давних приятелей.

От увиденной сегодня наверху картины Вадим замер, не в силах сделать очередной шаг. Ему вдруг почудилось, что все вокруг стало замедленным, как кадры в кино. По лестнице навстречу спускались двое - женщина средних лет и девочка-подросток. Они мило держались за руки и очень осторожно шагали по истертым камням старого спуска. Девочка заботливо поддерживала женщину, а над их головами сверкали залитые солнцем купола лазоревой церкви. Неожиданно тонко зазвенели колокола, девушка подняла голову, стараясь разглядеть звонницу, и у Вадима перехватило дыхание - таким чистым и прекрасным показалось ему девичье лицо. Слегка вьющиеся волосы были забраны в хитросплетенную косу, поднятую к затылку так, что открывали нежную шейку полуребенка-полуженщины.

Вадим медленно продолжал подниматься по лестнице, не отрывая глаз от девушки, пока почти не поравнялся с ней. Когда они оказались на одной прямой, женщина, почувствовав пристальное внимание молодого человека, быстро перехватила руку девочки и вопросительно взглянула на него. Вадим тоже перевел взгляд на женщину и сразу догадался, что это мать девочки. Те же мягкие черты лица, то же выражение глаз - безмерно спокойное, уверенное, какое обычно бывает у людей счастливых с чистыми помыслами, когда никому и ничему не завидуют, а живут и радуются тому, что живут. Вот только глаза у мамы светились голубизной, как весеннее небо, а у дочери напротив карие глаза в обрамлении густых ресниц казались бездонно темными.

Молодой человек остановился, непроизвольно подняв руку для приветствия и не находя слов, чтобы его высказать, но мудрая дама тотчас все поняла. "Ты надолго запомнишь нашу встречу" – подумала она и спокойно продолжила спуск. Мать прекрасно знала, что дочь унаследовала от нее то обаяние, которое и являлось главным притягательным свойством настоящей женщины. Не длинные ноги и неземная глянцевая красота, а именно это внутреннее свечение глаз, эта аура добра и понимания притягивала всегда мужчин к ней самой. Оставалось только научить дочку уметь вовремя закрываться, поскольку личное обаяние порой делало человека абсолютно незащищенным от людского зла, зависти и предательства. Отдавая тепло души и сострадание сердца, сама она могла оказаться обессиленной подлостью и обманом, быть преданной самым неожиданным образом.

А милая девочка и не заметила ничего. В пятнадцать лет мужчины после двадцати пяти кажутся старыми, не заслуживающими их юного внимания. То ли дело - одноклассники, однокурсники. Они веселы, подвижны, остроумны и беспечны так же, как и сами девчонки. Со сверстниками легко общаться и отношения с ними, как правило, ни к чему не обязывают.

Привычный ритм трудового дня захватил, закружил своими проблемами, совсем не оставляя времени на лирические эмоции. И только вечером, когда Вадим торопливо собирался на встречу с Натой, завертелось в голове что-то беспокойное, тревожащее, никак не давая расслабиться, отключиться от дневных проблем. Пока не всплыла в памяти утренняя картинка спускающейся по лестнице пары - очаровательной девочки, недосягаемой в своей юности, и строгой умудренной женщины, которая одним мимолетным взглядом тотчас дала понять, что прекрасно заметила ошеломляющее впечатление, которое произвела не него дочь. Завязывая галстук перед зеркалом, Вадим так четко вспомнил встреченную пару, будто не себя, а их увидел в зеркальном отражении. Пришлось ополоснуть лицо холодной водой для того, чтобы прогнать внезапное наваждение.
***
Прошло три года. В жизни Вадима мало, что изменилось за это время. Та же работа, только еще больше, еще интенсивнее. Те же звуки командного счета из спортивного зала по утрам и вечерам, если возвращаться не очень поздно. И раз, и два, и три. Лето в этом году выдалось неприветливое – дождливое, прохладное. И только в августе каждодневные дожди прекратились, хотя на тепло уже надеяться не приходилось. Из-за холодных ночей праздновать день рождения Вадима на природу не поехали. Да и приобретенный статус состоявшегося делового человека вроде как требовал более солидного мероприятия для оценки двадцати восьми молодых лет. Но вот торжество в престижном ресторане закончилось, родителей отправили по домам, а молодежь решила воспользоваться хорошей погодой и прогуляться по вечернему городу.

Вадим медленно вышагивал, обнимая Нату, довольный проведенным банкетом, прижимающейся к нему красивой девушкой и беспечно веселящимися закадычными друзьями. В который раз за этот вечер они поздравляли приятеля с днем рождения и главным подарком от фирмы - внушительным вознаграждением за его новый проект. Заодно и Нату поздравляли с получением диплома, намекая при этом, что хотелось бы послушать об их дальнейших планах на совместную жизнь. Вадим догадывался, что еще немного выпивки и друзья начнут кричать им "горько".

Размышления по поводу женитьбы, о которой сегодня за праздничным столом намекали родители, настолько вдруг отрезвили Вадима, что он остановился и внимательно посмотрел на свою подругу. Красива, хороша - ничего не скажешь! Его любит, или, по крайней мере, говорит, что любит. А он? С ней хорошо, удобно. А как же сердце, которое должно учащенно биться от одного только воспоминания о ней? А как же дыхание, которое должно перехватывать от мимолетного прикосновения к ней?

Веселой ватагой дружная братия вышла на набережную и направилась к ближайшей беседке. Захотелось укрыться от поднявшегося ветра, но беседка оказалась занятой - на обеих лавочках, расположенных напротив друг друга, примостились девушки лет восемнадцати. Барышня с темными волосами, уложенными в замысловатую косу, о чем-то оживленно рассказывала, а подруги весело реагировали на ее реплики, громко смеясь и по-детски болтая ногами. Между лавками растеклась большая лужа, и девчушки примостились поудобней - так, чтобы ноги не касались мокрого асфальта.

От неожиданного появления незнакомой взрослой компании девчата замолкли, а бойкая рассказчица даже прикрыла рот рукой и уставила на Вадима свои черные очи, будто только что открывала подружкам самую сокровенную тайну, а он - чужак мог ее подслушать. Немая сцена длилась несколько секунд. Вадим и сам не понял, как у него вырвалась глупая банальная фраза: "Посмотрела, как рублем одарила". Сидевшая ближе всех девушка, видимо из той породы бойких непосед, которые за словом в карман не полезут, тут же послала ему ответный пас: "А что своих - то рублей нет?"

И тут то ли выпитое за вечер ударило в голову, то ли воспоминание из прошлого, какое-то смутное волнующее, вот с такими же волшебными темными глазами, с таким же чистым внимательным взглядом, вдруг заставило его совершить поступок такой мальчишеский, такой легкомысленный и глупый, что забыть о нем он не сможет никогда. У него нет рубля? Вадим резко выдернул из нагрудного кармана пиджака пачку денег, и банкноты веером как опавшие листья с дерева легли поверх лужи прямо под ноги девушек. Подсвеченные фонарями доллары мирно плавали в воде, где отражалось ночное небо и дешевые девчоночьи кроссовки. Все ошеломленно молчали.

Всякий раз, вспоминая о своей идиотской браваде, Вадим будет краснеть до кончиков ушей, до болезненного шума в голове, до потемнения в глазах - и не знать, что сделать - рассмеяться или заплакать от избытка чувств, переполняющих его при воспоминании того все понимающего, обволакивающего теплом и лаской девичьего взгляда. Мол, я понимаю, ты не хотел обидеть, ты вообще не хотел ничего плохого, но так вышло - глупо и пошло. Я все понимаю и потому ухожу первой, а ты остаешься.

Девчонки удалялись, взявшись за руки и пересмеиваясь. Ни одна из них ни разу так и не оглянулась. Вадим все смотрел и смотрел им вслед, не понимая, как он мог так поступить. Зачем? Ведь он ее узнал. Сразу узнал. Эта та же девочка, которую он встретил несколько лет назад на лестнице старого парка. Она хоть и подросла, но все равно оставалась очень юной особой. Это он стал еще взрослее. Так что на него нашло, что за дурацкое мальчишество?

В сейчас его вернул громкий смех приятеля, который гоготал, держась за живот, и все спрашивал, что накатило на Вадима. Неужели он решил, что они встретили ночных бабочек, и захотел купить их всех оптом? Разве не разглядел, что это простые девчонки - соплячки, только напугал деток. А если бы они не ушли, а продолжали бы сидеть, просто так, из вредности? Как бы стал он собирать свои баксы? А? Или бы так и оставил денежки в луже плавать? Да, тактичные девчонки попались, не стали смущать взрослых дядечек своим присутствием. И продолжая хихикать, друзья принялись вылавливать из воды мокрые банкноты.

На душе Вадима стало до того муторно и пакостно, будто на самом деле ударил девушку. Хотя в своей жизни он ни разу даже мысленно не поднимал руку на женщину, да и вообще не помнил, когда напрасно обижал кого-либо. Ната продолжала прижиматься к нему, ища защиты от холодного ветра, и тихое сочувствие подруги постепенно привело Вадима в относительное равновесие.
***
Зима долго раскачивалась, набирала силу и, наконец, показала себя во всей своей красе в самом конце декабря. Морозы ударили за двадцать, и каждую ночь город накрывал обильный снегопад. Улицы едва успевали расчищать. К новогоднему празднику город выглядел особенно нарядным - весь белый, еще не припорошенный городским мусором. Дни стояли морозные солнечные. Снег пока не успел покрыться грязным налетом от городского смога и днем искрился на солнце, а вечерами волшебно мерцал в свете праздничных витрин и разноцветных гирлянд, развешенных на голых ветвях деревьев возле престижных магазинов и кафе. То ли от предвкушения новогоднего торжества, которое Вадим любил больше всех остальных праздников еще с детства, то ли от успешного завершения трудового года у него сегодня с самого утра было великолепное настроение. 30-е декабря! Завтра утром прилетала из командировки Ната, а вечером, как водится, зашумит праздничное семейное застолье и, скорее всего, они, наконец, разберутся в своих взаимоотношениях. Вадим догадывался, что подруга давно ждала от него официального предложения. Уже несколько лет они были очень близки, но, будучи вполне самостоятельными людьми, продолжали оставаться каждый в своем доме. Он знал, что прежде и ее устраивал такой образ жизни. Но в последнее время что-то изменилось в их отношениях. Возможно, сказывалось то, что в кругу своих друзей она одна осталась, не связанная официальными узами. Сверстницы вдруг поголовно стали заводить детишек, и Вадим иногда подмечал задумчивый взгляд Наты, который она бросала на их милых чад.

Он и сам чувствовал, что нужно определяться. В тридцать лет вроде бы можно и войти в статус законного супруга. И жизнь сразу станет предсказуемой, без сюрпризов, как на занятиях у госпожи Караевской. Каждый день по счету - и раз, и два, и три! Завтра. Ната прилетала завтра. А сегодня на работе они с коллегами классно отметили проводы старого года, а по сему домой Вадим возвращался пешком. И вдруг оказалось, что уже не просто поздно, а очень поздно, так поздно, что на улицах абсолютно пусто. Пусто и жутко холодно. Впрочем, идти ему было не так уж далеко, а полчаса на морозном воздухе показались даже приятными, хорошо освежали голову так, что вскоре хмель окончательно выветрился, и глаза вполне осмысленно стали воспринимать окружающий мир. Начиналась очередная снежная метель, было непривычно идти по ярко освещенным совершенно безлюдным улицам.

Неожиданно за поворотом на очередной трамвайной остановке Вадим заметил одинокую фигурку. Интересно, кто это в таком оптимизме в первом часу ночи надеялся дождаться трамвая? Он подошел ближе. Девчонка! Пигалица пыталась укрыться от ледяного ветра за телефонную будку, кутаясь в небольшой воротник коротенькой шубки. По скукошенной фигурке было видно, как сильно замерзла девушка. Да, откуда ж она тут взялась так поздно? Вадим сегодня пребывал в слишком хорошем настроении, чтобы пройти мимо такого беспомощного одиночества. Он сразу догадался, что мерзнущий человечек нуждался в помощи. Уж очень неуютно смотрелась одинокая барышня на безлюдном проспекте.

Девушка находилась в отчаянии от холода и тщетного ожидания транспорта. Внезапно выскочивший из метели заснеженный мужчина заставил ее вздрогнуть от неожиданности, но появление человека на пустой остановке все же было лучше, чем полное одиночество. На его вопрос: «Неужели вы надеетесь дождаться здесь трамвая в столь поздний час?» юная особа доверчиво вскинула на него глаза в заиндевевших ресницах и неожиданно быстро заговорила. Протараторила, что задержалась с подружкой на последнем сеансе в кино, где вышла непредвиденная заминка с показом, а так хотелось досмотреть фильм до конца. Она надеялась, что успеет на метро, но не успела. И вот сейчас ждала трамвай и не знала, что делать, если он так и не придет. А пешком идти домой далеко и страшно, потому как в районе, где она жила, такого хорошего освещения как здесь в центре нет.
- Там вообще никакого света нет, - добавила девушка после небольшой заминки, и снова устремила на него доверчивый взгляд.

Вадим вспомнил, как все знакомые дамы восторгались упомянутым фильмом про сумасшедшую любовь. Ну конечно, как же не досмотреть картину до счастливого финала после двух часов сопливых переживаний. Сам он давно старался не ходить на подобные премьеры. Ната обычно смотрела слезливые мелодрамы в чисто женской компании. Милая незнакомка говорила и говорила, освобождаясь от страха, который давно начал захватывать ее сильнее, чем усиливающийся мороз. Даже ни одной автомашины не проехало мимо за все время, пока она металась на остановке.

И раз, и два, и три. А ведь это она! Опять она! Та, что с мамой на лестнице вниз. Та, что летом возле набережной на лавочке над лужей в цветных банкнотах. И раз, и два, вот тебе и три! Девочка говорила, а он ее вспоминал. Вернее вспоминал себя, вспоминал то, что появлялось внутри него всякий раз, когда он встречал ее, непонятную, странную, с такими удивительными волнующими глазами.

- Как тебя зовут? – спросил Вадим, слегка коснувшись девичьих рук, крепко сжатых в промерзших варежках.

От его простого вопроса девочка внезапно замолчала и изумленно уставилась на него, будто он спросил о чем-то очень неприличном.

- Анна, Аня, - как-то трудно, то ли от неожиданности вопроса, то ли от холода очень тихо ответила девушка. А глаза, казалось, добавляли, - Ну, помогите, помогите же мне.

- Анна, Аня, сейчас здесь ждать что-либо абсолютно бесполезно. Я живу совсем недалеко и можно пойти ко мне отогреться, дождаться утра, - предложил Вадим самый простой на его взгляд вариант выхода из возникшей ситуации.

Девчонка отклонилась от него в таком испуге, что он сразу понял – не пойдет, ни за что, никогда. Все правильно. Он заговорил с ней, как с взрослой женщиной. А сколько ей интересно? Лет восемнадцать, от силы двадцать. Полнейший наив.

- Меня зовут Вадим. Да, не бойся ты так, сейчас что-нибудь придумаю. Куда тебе ехать? – поторопился он успокоить глупышку.

Девушка назвала дальний заводской район. Да, поймать сейчас машину, да еще уговорить, чтобы повезла туда – большая проблема. Он проверил карманы. Ага, деньги есть.

- Аня, стой здесь и никуда не уходи. Я обязательно вернусь. Дай мне минут десять.

Она молча кивнула. Вадим видел, что девушка успокоилась, доверилась ему. Конечно, он такой взрослый, он обязательно поможет. Мужчина быстро побежал назад. Он знал, что возле ресторана сможет поймать машину, ну а хорошие деньги сделают свое дело. Ему повезло - сразу за углом остановилось одинокое такси, хотя было уже занято. Свободным оставалось только одно место. Вадим усмехнулся - что ж, так распорядилась судьба, обстоятельства снова против него! А он так хотел ее проводить. Водитель подвез его к остановке. Одинокая фигурка продолжала ежиться на морозном ветру. Ждала. Вадим выскочил из машины и, придерживая дверцу, помахал барышне рукой.

- Как мало надо тебе для счастья, - подумал он, подсаживая Аню в такси.

А девушка на самом деле была счастлива хотя бы оттого, что кончился, наконец, холодный ужас пустого ожидания на безлюдной остановке. Как хорошо будет ехать домой в теплой машине. И как ее угораздило, так вляпаться? Как маленькая оказалась беспомощной, застряла в центре города. Повезло, что подошедший дяденька проявил к ней участие. Да и не дядька он, а совсем даже молодой человек. Хотя и был он навеселе, но не привязывался, а напротив проявил себя таким добрым и предприимчивым. Вот только зачем он сказал, что живет рядом - лишь напугал ее своим предложением. А если бы мужчина не поймал такси, что тогда? А ничего тогда…Она все равно бы с ним никуда не пошла. Ни за что не пошла бы. Но как ни странно почему-то сразу доверилась ему, почувствовала, что не оставит он ее в одиночестве мерзнуть на холодном ветру.

- Аня, скажи свой телефон, я хочу убедиться, что с тобой все в порядке, - попросил Вадим, помогая девушке садиться в машину.

- У меня нет телефона, - без тени сожаления ответила она, уклоняясь от сильного порыва ветра.

- Да, что ж это за детство такое - неужели я опять в пролете, опять мимо? - и не давая закрыться дверце машины, Вадим принялся лихорадочно шарить по карманам, пытаясь найти свою визитку. Есть! Вытащил он из кармана рубашки серебристый кусочек картона.

- Пожалуйста, позвони мне завтра, очень тебя прошу, - прокричал Вадим, вкладывая визитку девушке в обледенелую варежку.

Дверца захлопнулась, и такси исчезло в снежных завихрениях усиливающейся метели. Вадим непроизвольно шагнул вслед, но машина быстро скрылась за поворотом. На снегу в свете праздничной иллюминации блестела его визитка. Девушка и не заметила, как она выскользнула из ее замершей руки. Ей было не до прощальных церемоний - наконец все утряслось, и она ехала домой. Вадим поднял из снега ставший ненужным кусочек картона. Значит, не позвонит. Настроение испортилось окончательно. А чего собственно он ожидал? Но эта случайная в своей закономерности третья встреча перевернула что-то внутри так, что заныло сердце и не отпускало еще долго, долго.
***
Зима прошла, и весна отзвенела первоцветом и майскими грозами, в свои права вступало долгожданное лето. Как все-таки здорово, когда тепло, когда впереди беззаботный отпуск, рядом закадычные друзья и они сейчас развеселой гурьбой устремятся по своим тачкам и двинут на дачу, где устроят классный мальчишник - через неделю Вадим женится. И не только он один, а заодно с ним и два его друга. Так уж подгадали – пропадать так всем вместе. Тройная свадьба, как тройной одеколон. А почему собственно одеколон? А просто другого сочетания они к слову «тройной» не смогли подобрать.

На трамвайной остановке как всегда в ожидании транспорта толпились люди. Знакомое место. Вадиму вспомнилась морозная предновогодняя полночь. И где же ты сейчас Анна, Аня? Смешная красивая нежная девочка. А девочка опять была здесь. И раз, и два, и три. Да нет, уже четыре - перебор? Вадим глазам своим не верил. Но это все-таки была она. Опять она! Правда, на этот раз стояла не на самом пятачке остановки, а чуть поодаль в тени телефонной будки. И, похоже, девушка не собиралась уезжать, а напротив ждала кого-то. Вот глазами проводила один ушедший трамвай, другой, третий. Заметно было, как очень беспокоилась, нервничала.

- Свидание у нее, что ли? Тогда, что за свинство. Почему она то ждет, а не ее? - размышлял Вадим, отставший от шумных приятелей и незаметно наблюдающий за Аней.

У него возникло ощущение, что во всем мире не стало никого, кроме него и одинокой грустной девушки. Как-то смолкло внезапно все кругом, исчезли люди и машины – есть только он, только она. Молодой человек настолько остро чувствовал ее тоску, метание, ее одиночество, что ему тоже стало неуютно среди гудящей людской толпы. Да что же это такое? Ну не просто ведь судьба за последний год вот уже третий раз сталкивала его с этой пигалицей, от одного взгляда которой у него перехватывало дыхание как от глотка морозного воздуха, и он ничего не замечал вокруг кроме нее. Он так остро реагировал на нее, так понимал ее состояние, будто знал Аню всю свою сознательную жизнь. Будто жили они всегда рядом, и он хорошо представлял, что она любила, а что ей не нравилось, чего хотелось в жизни девочке, о чем мечталось по ночам. Но сейчас главным, самым главным для него было понимание того, что он любил ее, только ее одну. Любил с той самой первой встречи в старинном парке, когда увидел ее, такую юную, на фоне безмятежного голубого неба. И он знал, он был абсолютно уверен, что сможет сделать ее счастливой.

Вадим решительно направился к телефонной будке, в которую в это время зашла девушка. Аня быстро набрала чей-то номер, было видно, что ответили ей сразу. Говорила она нервно, лихорадочно теребя в руках скомканный платочек, и не замечала подошедшего совсем близко Вадима. Телефонный разговор быстро закончился. Расстроенная девушка медленно вышла из будки. Внезапно поднялся сильный ветер, набежали тучи, наэлектризованный воздух предвещал грозу. Улица пришла в хаотичное движение. Люди спешили быстрее укрыться от непогоды. Шаловливый ветер взлохматил девушке волосы, приподнял слегка юбку и умчался дальше заигрывать с цветущей акацией.

И раз, и два, и три – нет, больше не упорхнешь, и ждать я больше не стану. А ведь это оказывается так просто, когда любишь. Когда прекрасно понимаешь, что на самом деле любишь. И не надо выяснять никаких отношений, устраивать разборки в этих самых отношениях. Вот она рядом и ты уверен, что необходим ей. Осталось только сделать так, чтобы и она это поняла.

- Не надо больше никого ждать. Разве можно простить такое опоздание. Пойдем со мной, родная!

Засмеявшись от переполнявшей его радости, подставив лицо под первые капли теплого дождя, он подхватил ее на руки и закружил в вальсе озорного ветра.