Мир без изъянов

В углу комнаты, освещенной сотней минироботов-лампочек, негромко бормотал робот-телевизор, на экране которого, казалось, бесконечно спорили два бородатых профессора-историка:

- …Да, у них вифлеемская звезда превратилась в пятиконечную красную, но разве от этого что-то изменилось?
- Но позвольте, коллега, ведь смена строя повлекла за собой не только смену религиозных представлений на атеистические!..

И кому интересно слушать о событиях более чем тысячелетней давности? И это новое увлечение забытой религией после находки экземпляра Библии, просто смешно, – думал Сет Сандерс, скучая неимоверно.
 
- Перестань валять дурака и помоги мне! – раздался недовольный голос за его спиной.
Подруга Сета, Мира, а это была именно она, держала в руках пару коробок и еще несколько стояло у ее ног, придерживая открытую дверь.
- Что это? – спросил он, нехотя поднимаясь с дивана.
- Наследство моего дяди Майло. Помнишь, я говорила, он умер пару месяцев назад и завещал мне все то, что привозил из своих экспедиций.
- А точнее весь тот хлам, что не мог пригодиться другим его родственничкам. – буркнул Сет, принимая тяжелые коробки из ее рук.
- Что ты сказал, я не расслышала? – в упор посмотрела на него Мира, давая возможность изменить мнение, пока не поздно.
- Сказал, что это будет отличная память о дяде Майло. Нужно расставить все это по полочкам и любоваться долгими зимними вечерами.
- Вот ты этим и займешься, – она явно не заметила сарказма в его голосе, – все равно ты ничего не делаешь, а мне еще в университет бежать надо. Пока! – она чмокнула его в щеку и умчалась, быстрая и стройная, как зеленоглазая молния.
- Да уж, славным малым был этот ее дядюшка. Надеюсь здесь есть хоть что-то ценное, что можно продать или хотя перед знакомыми похвастаться, – подумал Сет вслух, все еще держа в руках коробки.

Он без сожаления приказал роботу-телевизору отключиться от сети и приготовить парочку сандвичей. Тот с презрением уставился на Сета своими ярко-желтыми глазами-лампами, но ничего не сказал и поплелся на кухню. Он, как и сам Сет, был не в ладах с кухонным роботом-поваром, который воровал его машинное масло и щедро поливал им сетовские бутерброды, так как Сет свою очередь мешал ему смотреть его любимый сериал о шеф-поваре – шпионе французской разведки, переключаясь на спортивный канал.

- А вот и сам виновник моих хлопот! – Сет достал из первой коробки портрет тщедушного усатого старика в рамке из раковин зайтонского кора. – Приятно познакомиться, дядя Майло, как поживаете? – он закружился по комнате, держа портрет на вытянутых руках, после чего аккуратно поставил его на каминную полку, беззаботно смахнув с нее каких-то фарфоровых уродцев Миры.

Сет продолжил разбирать коробочное наследство, и по мере того, как коробок становилось меньше, росло его восхищение этим хрупким стариком Майло, в одиночку исколесившим, если можно так сказать, пол космоса, который теперь неотрывно следил за ним с каминной полки, уставившись невидящими глазами на все это великолепие. Сет, забывший о скуке и недовольстве, находил один за другим и амиранский кейтар, изогнутый клинок которого приятно холодил руку, и харокский сирк, отражение в котором дрожало будто в не отполированном зеркале, и ларалинеанский вир, еще хранящий запах диковинного вина, и даже авкар с изображением холодного венерианского рассвета. Он и не заметил, как робот-телевизор принес сандвичи, на ходу поминая недобрыми словами его привычку кидать на пол шелуху от семечек, которая застревала в колесах робота. Последним юноша нашел небольшой пыльный кувшинчик с витиеватой надписью, тянувшейся кругами по стенкам.

- А это что, дядюшка? – спросил Сет, обращаясь к портрету.
Надпись показалась ему смутно знакомой, быть может, он видел ее в каком-нибудь учебнике Миры, но, хоть убей, не мог вспомнить, что это за язык. Чтобы получше разглядеть запылившуюся древность, Сет начал осторожно тереть кувшин рукавом. Внезапно тот задрожал, будто ожил, и выскользнул из его рук на пол, завертевшись волчком. Сет изумленно уставился на сосуд, из которого к тому же вдруг повалил желтый сладковатый дым. Попятившись, юноша споткнулся о пустую коробку и с размаху сел на диван, пружины которого недовольно взвизгнули под тяжестью его тела. Дым становился все желтее и гуще, и скоро сквозь его толщу уже можно было разглядеть могучую фигуру, в которую он, кружась, оформлялся. Через несколько секунд дым рассеялся, открывая взору Сета плечистого духа с длинными черными волосами.

- Приветствую тебя, о, повелитель. Я безмерно счастлив, что ты освободил меня из заточения. Я слушаюсь и повинуюсь твоей воле, о, услада моего сердца, – произнес он на удивление красивым бархатным голосом, после чего буркнул себе под нос, сокрушенно качая головой: «Существо из чистого огня, и появляюсь в клубах дыма!»
- Вы, позвольте, какое-то сверхъестественное явление? – пробормотал Сет, не найдя в себе сил встать.
Существо с недоверием взглянуло на него, видимо вдумываясь в смысл его слов, после чего, поняв, что тот не шутит, гневно закричало, размахивая руками:
- Это я то сверхъестественное явление?! Никогда меня так не оскорбляли! Я обыкновенный джинн, а не какой-нибудь там мейнглир!
Теперь Сет уставился на духа, не понимая до конца, о чем тот толкует, но не решился ничего сказать.
- Может, ты еще и кто такой мейнглир не знаешь?
Джинн захохотал так, что каминная полка затряслась, и портрет дяди Майло свалился на пол. Существо поманило рамку пальцем, и портрет в мгновение ока оказался у него в руках.
- Славный старикашка, и ты здесь! – джинн снова засмеялся, как от хорошей шутки и довольно поглаживая пальцами стариковское лицо, поставил рамку с портретом на прежнее место.
- Это твой отец или может быть дедушка? – спросил дух у продолжавшего молча жаться к дивану Сета, с недоверием сличая его лицо со стариковским.
- Нет, – робко сказал Сет, для убедительности потряся головой.
- Ну ладно, повелитель, оставим это. Не соизволишь ли ты назвать мне свое имя, дабы я имел возможность со всем уважением обращаться к тебе, о, услада моего сердца?
- Меня зовут Сет. Сет Сандерс, – уверенно представился юноша и настолько осмелел, что протянул джинну руку.
Тот усмехнулся, что видно уже вошло у него в привычку, и его рука сжала протянутую руку с такой силой, будто была не желтого из дыма, что еще минуту назад струился по комнате, а из железа. Однако, как ни странно, именно это твердое рукопожатие окончательно убедило Сета в том, что гигант отнюдь не так уж страшен, ну и, конечно же, в том, что тот существует наяву, а не привиделся ему как персонаж липкого кошмара.
- А у тебя есть имя? – спросил Сет, неуверенный впрочем, в правомерности своего вопроса.
- Ну, если тебе захочется назвать меня по имени, зови меня Амин, что значит «доверчивый», – ответил улыбающийся джинн.
- Присаживайся, Амин, – любезно предложил юноша, заметя, что все еще сидит, тогда как неожиданный гость застыл этакой громадой, едва не задевая головой потолок.
- Я лучше постаю, если позволишь. И можешь не говорить со мной так… – дух на секунду задумался – …любезно, о, повелитель, это ни к чему, – он снова усмехнулся.
По его тону Сет понял, что сморозил глупость и решил, что называть джинна по имени и уж тем более предлагать ему что-либо и вправду совсем необязательно. Только сейчас он хорошо рассмотрел гостя. Кроме огромного роста и длинных черных волос, которые Сет уже успел заметить, духа отличала смуглая кожа, подведенные черным лукавые глаза; серебряные кольца покачивались в его ушах и точно такие же, только поменьше блестели на груди; пальцы, причудливо изрисованные хной, придерживали черный атласный пояс с большой серебряной пряжкой. А ниже пояса… Ниже пояса ничего не было, только желтый дым маленьким смерчем кружился над полом. И если бы не эта «не целостность» фигуры, можно было бы подумать, что он сошел с обложки какого-нибудь женского журнала или энциклопедии по бодибилдингу. Перехватив завистливый взгляд Сета, скользнувший по его мускулам, джинн понимающе усмехнулся и сказал ему обнадеживающе:
- О, повелитель, только прикажите, и я сделаю вашу фигуру еще прекраснее, чем та, что дана слуге Иблиса.
Концовку его фразы Сет не слишком-то понял, но предложение было заманчивым.
Тут джинн вдруг хлопнул себя ладонью по лбу, отчего снова затряслась полка, и сказал:
- Видно я становлюсь старым, забыл рассказать о правилах. Так вот, у тебя есть три желания, вся та чушь, которую ты, может быть, слышал, будто я не могу влюбить в тебя кого-нибудь, или убить кого-нибудь, или воскресить умершего, на самом деле чушь. Правда, последнего не советую, мертвецы на редкость злобные создания и собеседники из них никудышные, все порываются вам что-нибудь откусить или что-то в этом духе, – видимо припомнив такой случай джинн поморщился. – А насчет всего остального, это я только рад. Одно твое слово, о, услада моего сердца, и мир у твоих ног. Ну так как насчет нового тела? – наконец нетерпеливо спросил он в предвкушении потирая руки. – Вечной молодости?
- Мускулы это конечно хорошо, но я тут подумал, на кой черт они мне будут нужны, когда мне стукнет, скажем, 60? Даже если я и не доживу и до 100, представь, как глупо я буду смотреться в гробу, да и каких размеров этот самый гроб будет!
- Я могу даровать тебе бессмертие, – резонно заметил джинн, разглядывая бестолковую до крайности, по его мнению, обстановку квартиры Сета.
- Ну уж нет! Даже если Мира покинет этот мир много раньше меня, появятся Нормы, Бетти, Сальмы, Дианы и т.д. И все они будут бурчать: «Сет, устройся на работу»; «Сет, не лежи без дела на диване»; «Сет, тебе не надоело ничего не делать?». И так до скончания века?! Уволь!
- Третьим желанием я могу даровать тебе несметные богатства или сотворить красавицу, которая поперек тебе и слова не скажет. А уж в чем в чем, а в богатстве и в женщинах я знаю толк, поверь мне, – ностальгически вздохнул джинн, снова погружаясь в пучину прошлого.
- А при чем тут богатство? – недоуменно уставился на духа Сет. – Не знаю, сколько ты проторчал в своем кувшине, что ничего не знаешь, но в нашем мире нет денег, а работают все там, где захотят, чтобы не было скучно сидеть дома. Ну, т.е. работают те, которые думают, что дома скучно. А разве можно скучать, когда эта штука, – он ткнул пальцем в сторону робота-телевизора, который все еще дулся на него в дальнем углу, – работает целыми днями. Когда мне надоедает смотреть все то, что я люблю, я устанавливаю его на всякую чушь, вроде исторического канала Миры, чтобы проверить, сколько я выдержу.
Выслушивая эту тираду, джинн с недоверием переводил взгляд с Сета на дремавшего робота и обратно. Нет денег? Эта железная коробка развлекает лучше хорошего гарема? Определенно, кто из нас двоих рехнулся, – думал он.
- Хочешь сказать, что золото, драгоценные камни, это тоже теперь не в ходу? – решился, наконец, спросить джинн, почти с замиранием дожидаясь ответа.
- Все это уже давно научились выращивать искусственно, так что за настоящими не слишком-то охотятся, – пояснил Сет.
- Я, кажется, наконец-то, попал в ад, – подумал дух, передернув плечами. Что за странное место! Ну а насчет женщины как? Или может сразу гарем? – вслух спросил он.
- Да знаешь, лучше не надо, с женщинами одна морока. Мне кроме Миры никого не надо. С помощью робота-визажиста и робота-парикмахера она и так каждую неделю меняется до неузнаваемости, они втроем видно сговорились меня с ума свести. Так что куда уж мне еще гарем!
Своим парадоксальным нежеланием последовать его советам и предложениям, вполне заманчивым, как ему казалось, Сет довел джинна до того, что тот почти готов был признать, что зашел в тупик.
- Ну, а знаменитости у вас есть? Хочешь ты стать известным, приобрести всемирную славу и обожание? – с надеждой вдруг спросил он Сета.
- Знаменитостей у нас пруд пруди. Только какой толк мне становиться известным? Они все время куда-то ездят, выступают по телевидению, им надо участвовать во всех городских и мировых событиях. К тому же чтобы прославить, тебе придется научить меня играть на чем-нибудь, петь дурацкие арии или рисовать аляповатые картины, а может даже и в кино играть. Лучше я буду тут сидеть, и наблюдать за всеми этими несчастными по ящику.
Джинн был готов биться головой о стену. Ему не шло в голову, как можно расшевелить этого лентяя. Избавляться от лени он откажется, слишком уж хорошо устроился: работать ему не надо; он не урод и нравится женщинам, одной, по крайней мере, которая его вполне устраивает, а он устраивает ее; его дом, хотя куда как страшен, но похоже обеспечен всем необходимым. Впервые за много тысяч лет джинн был близок к тому, чтобы признать поражение.
- Ну не желаешь ли ты стать правителем или завоевать весь мир я даже и спрашивать не буду, – нарочито равнодушно сказал джинн, снова расставляя сети. – Со всем этим слишком много проблем, сидеть здесь куда спокойнее, не так ли?
- Ты читаешь мои мысли! – расцвел в улыбке Сет, в который раз не попав на удочку духа.
- Постой, я угадаю. У вас нет никакого царя, императора, и даже президента! – зло продолжал джинн, не веря, впрочем, своим предположениям.
- Правильно, нами управляет кучка роботов-старейшин, программы которых когда-то были созданы, чтобы предсказывать будущее. А о том, что ты можешь сделать меня роботом-старейшиной, даже и не заикайся, – спокойно, не в пример духу, сказал Сет, радуясь, что исторический канал Миры ему хоть чем-то пригодился.
Джинн попытался успокоиться и взять себя в руки, что далось ему с большим трудом, и решил предпринять еще одну попытку.
- А может тебе хочется чего-нибудь бесполезного, вроде мира во всем мире или что-то в этом духе? – осторожно спросил он, надеясь не столько на сетовский патриотизм, сколько на человеческую глупость.
- Какой уж тут мир, когда у нас и войн-то нигде уже лет 400 как не было, даже в Азии, – снова мысленно поблагодарил историю Сет.
После таких слов джинн был на грани обморока.
- Нет денег, нет войн! Куда скатился этот мир?! Ну хоть чего-нибудь тебе хочется? Может, тебя донимают соседи или ты всю жизнь мечтал научиться играть на какой-нибудь чертовой арфе?! – дух явно был на пределе своей изобретательности.
- Да нет, я соседей всего пару раз в жизни видел. Я вообще редко из дома выхожу. Ты не беспокойся, скоро вернется Мира, она что-нибудь придумает, – обнадеживающе сказал Сет. – А если и не придумает, невелика беда, останешься у нас, спорю на моем диване в сто раз удобнее, чем в этой твоей банке, – он покосился на кувшин, все еще лежавший на полу в углу комнаты.

Но джинн был безутешен. Он принялся двигаться из стороны в сторону по комнате, что выглядело весьма курьезно при отсутствии ног, гневно бормоча что-то себе под нос.
Утопить Атлантиду, сжечь Рим, стать кардиналом… Все не то… Уметь предсказывать будущее, стать великим поэтом, полететь на Луну…
- Думай, – наконец в бессилии воскликнул он, – ведь я могу исполнить любое твое желание! Неужели этот мир идеален?! Мир без изъянов!

А за опущенными шторами грязно-бежевого пластикового цвета, в сером электрическом небе, как на плазменном дисплее вспыхивали цифровые молнии, озаряя призрачным светом искореженные тела мертвых деревьев; бесшумно слетали с них звенящие пластиковые листья, и на ветвях их мертвые птицы со стеклянными глазами пели песни нового мира, мира без изъянов.