выпей этот чертов кофе!

Я проснулся от невыносимо режущего в глаз солнца.

Хотелось, было закутаться в одеяло и продолжить сон, но эту часть моего постельного белья уже успели конфисковать. Жестокий мир. Да нет. Жестокий Руби…

- О, уже проснулся? Ну, я тут уборочку затеял. Короче кофе уже остыл. Я приготовил тебе еще один. Но он тоже остыл. По этому я сварил его еще раз. И если ты не поднимешь свою задницу и не выпьешь его, считай, ты видишь меня в последний раз.
- Я тебя обожаю. – Промурлыкал я, совсем позабыв вякнуть что-то в стиле «ну спасибо, что ты тут устроил бардак с самого утра, когда я поспать собрался»
- Меня не надо обожать…меня надо любить. Но этого от тебя, картошка ты эдакая, не дождешься.
- Только вот не понимаю, почему картошка. Редиска уже не в моде?
- Ты мне тут еще поумничай. Во-первых, редиску и все остальные сравнения уже просто не прикольно к тебе применять. Ты сразу же сотворишь нечто такое, что вообще никаких слов не напасешься. Во-вторых, я овощи люблю, но ты, к сожалению, не из моего огорода.
- Ага…- я подвигаюсь ближе к нему и касаюсь его спины. Руби чуть заметно вздрагивает. Он говорит, что не любит, когда его трогают. Прикосновения людей не приносят ему удовольствия, он чувствует себя уязвимым и почему-то никому не нужным. Руби боится умереть вот так и не почувствовав доставляющего удовольствие пожатие руки, объятия. Я люблю его уже за то, что он у меня есть и пытаюсь делать так, что бы он это видел. Не знаю, на что я надеюсь. Я просто рад, что мы с ним живы, сидим здесь вот так просто. От этого непроизвольного прилива радости, чувствуя себя одновременно и идиотом и просто счастливчиком я делаю еще один большой глоток кофе и обнимаю его, что есть сил. Я обнимаю его и валю на кровать вместе со мной. Он смотрит на меня…даже не знаю…не ожидающим взглядом, а как-то отрешенно. Как будто бы мы с ним очень далеко друг от друга. На секунду меня охватывает злость и хочется удушить этого тормоза со словами: « Да для кого же ты себя бережешь?! За что мне все эти испытания на прочность и на всякую остальную хрень, выполнит которую по силам только такому же закончиному шизику, как и ты!» но я молчу. Кажется, мы уже никогда не сдвинемся с этой мертвой точки. Вот так мы и лежали – два идиота по уши в каких-то своих, только нам самим известным и не до конца понятным размышлениям.
- Радость моя, я бы с удовольствием позволил помять себя еще с пол часика, но ты…
- Руби, смотри мне,…если ляпнешь сейчас, что я тяжелый как гиппопотам, я тебя…короче, ничем хорошим это не закончится.
- Нет, я хотел сказать, что ты опаздываешь.
- Умеешь ты все испортить, однако. Никакой романтики с тобой.
- С тобой тоже, между прочим. Или девушки, по – твоему, должны тащиться от возбуждающего аромата твоих носков и белья, валяющихся по всей комнате? А тебе еще детей рожать, растить, в конце концов.
- Чего? Куда это тебя понесло? Прости. Но рожать я их точно не в состоянии. Оу, я понял. Хочешь завести ребеночка? Ты и я в роли родителей? Договорились, памперсы ему сам менять будешь.
- Хватит нести всякую чушь! - Красавчик начинает злиться из-за моей манеры обо всем говорить, как о чем-то легко выполнимом и в чрезмерно шутливой манере. (Самовнушение и уверенность в своих силах – залог успеха! - моя учительница по биологии в 8 классе. Спасибо, я ценю ваш вклад в мое развитие как личности). Черт, он такой забавный. Вот если бы еще контролировал свою серьезность, кипишь ходячий. И тут он ловит себя на мысли, что вместо собирания на встречу я любуюсь пуговицами его отменно белой (свежевыстиранной, накрахмаленной…и какими еще положено быть рубашкам таких прелестей – педантов?) и (о, ужас!) еще, и задумываю (ну и выполняю, естественно) их расстегнуть.
- Так вот…и твоей девушке точно этот бардак будет не по душе.
- А с чего ты взял, что мне нужна девушка? – долой белые, вкусно пахнущие свежие рубашки! Чмок, чмок… Я конечно гад, ведь наверно он куда-то собирался, а тут я со своими приставаниями, рубашку ему расстегнул, но, черт возьми…
- Да что ты там делаешь? Перестань!
- Почемуууууууууууууу?
- Я тебе не твоя девушка!
- Не вижу ничего не поправимого. И ужасного…и унизительного…
- А я вижу
- А я НЕТ. Расслабься и получай удовольствие. Слушай, кончай ты эти свои штучки, а не то я сам первый это сделаю. Вот не понимаю я тебя. Сам лежишь спокойненько, а говоришь мне перестать. Я тебе не верю. Я не железный вообще-то.
- Да уж, но приставучий до невозможности. – Я отрываюсь от моего увлекательно – разведывательного мероприятия и с интересом и подозрением спрашиваю:
- Хмм,…неужели тебе это не нравится? – пауза…взгляд в сторону…понятно…мне надо сваливать с чудного, но только временно оккупированного мною тела. Для меня эта территория закрыта. А смотрит так двояко. Мол, и не против совсем. Черт, ну как я могу наброситься на него, когда у него такой несчастный вид!? Блин, эти его замашки по поводу не-имения-того-чего-хотения, а после имения невозможности повторения явления хотения. Забей на это, Руби!!!! А то если забьешь еще где-то так через годик, то я помру от неудовлетворения и одиночества! – Да чего ты боишься, в конце концов?
- Ничего!
- Я что, такой страшный дурак, что мне и трогать тебя нельзя? – жаль, конечно, говоря это валяться на кровати как придурок и смотреть на него возмущенно-обижено-неудовлетворенно-вопросительным взглядом. Какой большой спектр чувств оказывается я могу выражать и испытывать. Так почему же людям в таком случае так тяжело поверить, что я могу и испытывать к ним нечто даже более нормальное? Я же, правда, могу…
- Конечно нет…просто нет и все.
- Блин, ну ты меня убил просто. Все, видишь, я валяюсь у твоих ног, а ты даже не смотришь. Ну и топай себе, жестокий паршивец. Слушай, а с кем у меня встреча-то хоть, а?
- С Мартой и ее одногрупниками в библиотеке универа. Ты опаздываешь, кстати
- Это из-за того, что ты со мной кокетничаешь целое утро. Вот я и сижу тут до сих пор
- Заткнись уже, а?
- Так заткни меня.

Руби корчится в приступе раздраженности и задетого самолюбия, (ладно, тут мы с ним, конечно, посоревнуемся), поспешно удаляясь в соседнюю комнату за новой рубашкой. Есть! Получить физически мне его не дано, ну так хоть моральным измором его возьмем. Тупо это все конечно, но я не могу иначе. Не могу…и не хочу, в чем и состоит проблема.


Надо шагать на встречу нервной девочке Марте и ее компашке очевидно неудовлетворенных и морально ущербных друзей студентов – интеллектуалов. Откуда такой пренебрежительный тон? Сам таким был. Оттуда и близорукость, доставшаяся после колледжа, и сколиоз от добросовестного посещения лекций. Эдакий гуманоид с замашками коллекционера (вещи, люди, воспоминания, статьи, очки, карандаши для глаз), страдающий припадками аутизма. По поводу уровня моего теперешнего удовлетворения разводить полемику не стану. И так тошно с самого утра. Но я был бы полным гадом, если бы стал варнякать сейчас, что лучше бы провел время где-нибудь со своими геморойными рассуждениями по поводу судьбы человечества и моей скромной роли в обществе. История о том, как один пытался статью написать. Ага, насмешили. Девушкой Марта была местами умной, надеюсь как раз эти места она мне сегодня и продемонстрирует. Гы-гы. Деревья зеленеют, птички носятся табунами, солнце жарит так, что и любимые очки не помогают рассмотреть все прелести этого мира. Еду в транспорте и под музыку в ушах пытаюсь синтезировать радость. Выходит на троечку с минусом. Так хочется поваляться в парке на траве и позажымать какую-нибудь красоту во вкусно пахнущей рубашке. Все прохожие и мамочки с колясками возмущенно – завидующим (еще бы!) взглядом взирают на наше милое веселье, выпячиваясь и падая со скамеек. Все счастливы и довольны. Ура, товарищи.

…так в чем же, собственно, проблема тогда?


Что такое? Бедняжку любят все и НИКТО одновременно?
Я уже сам задолбал себя своей самокритикой.
Ну почему (и не только в себе) люди видят и ожидают самого худшего?
Не получил ответ на ящик - сразу допытываешься «а что там такого могло с тобой случиться?»
А ведь это всего лишь ошибка системы, глупая машина нафурычила с ноликами и единичками – а ваша жизнь уже тю-тю…

Сразу ведь думаешь об этом человеке…

И зачем я только стал писакой? Нравится участвовать в коллективном процессе оформления и доставки информации в массы? Да наверно…так было изначально. Мне вовсе не скучно. Просто, почему я не остался писакой в своей родной стране и переехал сюда? Вообще-то ответ достаточно прозаичен. А вот последствия…хотя нет, последствия тоже. И зачем я только стал писакой? Когда я был малолетним щуплым очкариком и зарывался в книги у меня и мысли не было о том, что бы создать что-то свое. Мне казалось, я не очень подхожу для рамок современного общества, где все мои одноклассники и весь город думали лишь о сексуальной раскрепощенности и мерах дозволенного. В моей жизни были люди и книги, которые и слепили меня. А теперь я просто смотрю, как все, чем я жил разваливается, превращается во что-то иное. «Этот дурак боится перемен. Ну и пусть едет, посмотрим, что из этого выйдет». Ой, родственники, я вас просто обожаю. Я пишу, но это не то. Чего-то не хватает. Я описываю жизнь, обычные рассказы что-где-когда-с кем-как…а о книгах только и остается, что говорить…теперь все ясно? Я книжный маньяк, библиофил и т. д. Весело думаете? Нет. Не вписываюсь в интерьер современных детишек. И их родителей тоже. И старших братиков и сестричек этих детишек тоже, кстати, это, по правде говоря, одна из моих любимых категорий. Очки, в какой оправе мне выбрать сегодня? Не могу носить линзы, у меня глаза от них буквально вылазят. Да и когда в кровать ложишься с очками куда меньше мороки.


Отлично, сегодняшняя порция страданий по поводу своей ущербности выплеснута во внешний мир. Критика, критика…а жить-то когда!? Благо, думать больше не надо, мне пора выходить.