Жизнь и творчество Е. П. Ростопчиной после замужества

Вскоре после свадьбы Ростопчина с мужем отправились в свое имение, село Анна, в Воронежской губернии. Брак оказался несчастливым. Евдокия так и не смогла полюбить мужа.
Новую пору своей жизни она назовет порой тщеславия, которым жила. Светские успехи словно должны были отвлечь её от мыслей и чувств, у которых нет будущего. «Я вдохновенья луч тушила без пощады для света бальных встреч… я женщиной была», - говорила в то время поэтесса. В канун этой нелегкой для неё поры, весной 1932 года, Ростопчина написала стихотворение «Отринутому поэту» - своего рода эпитафию А. С. Пушкину. Речь в нем не о литературе, а о личной жизни. Карточный долг Пушкина продолжал существовать и обрастать немыслимыми процентами – его сумели погасить только после смерти поэта опекуны Натальи Николаевны и пушкинских детей. Но Ростопчина не замкнулась на своем кумире, она искренне симпатизировала Наталье Николаевне, считая её обреченной на семейные неурядицы.
Через три года семейной жизни Ростопчины переехали в Петербург. Имя молодой графини было окружено громкой славой. Журналы охотно предоставляли свои страницы её стихам, не скупились на восторженные похвалы критики. Её особенно поддерживал В.А. Жуковский. Он сделал ей необыкновенный подарок – последнюю черновую тетрадь Пушкина, в которую тот еще ничего не успел вписать, со благословлением «докончить книгу».43
Ростопчина, будучи потрясенной, откликнулась на этот подарок стихами, посвященными памяти великого поэта:
 
Смотрю с волнением, с тоскою умиленной
На книгу-сироту, на белые листы,
Куда усопший наш рукою вдохновенной
Сбирался вписывать и песни, и мечты;
Куда фантазии созревшей, в полной силе
Созданья дивные он собирать хотел…
…И мне, и мне сей дар! Мне, слабой, недостойной,
Мой сердца духовник пришел её вручить,
Мне песнью робкою, неопытной, нестройной,
Стих чудный Пушкина велел он заменить!..44

Тетрадь не была полностью чистой. В ней находились черновые наброски самого Жуковского, к которым Ростопчина начала добавлять ходившие в списках «потаенные» стихи Пушкина. Там оказались эпиграммы на Аракчеева, Булгарина и других, а со временем еще и около полутораста стихотворений самой Ростопчиной.45
В сентябре 1837 года у Ростопчиных рождается дочь Ольга, через год – Лидия, а еще через год, в декабре, сын Виктор. Но эти же годы были для Евдокии Петровны и годами достаточно серьезных литературных занятий. С 1834 года её стихи начинают появляться в альманахах, журналах. До 1838 года она печатается
то под псевдонимами («Ясновидящая»), то подписываясь инициалами, то вовсе без подписи. Но круг посвященных, и не такой уж узкий, знал, чьи это стихи. Без суеты, медленно, но верно Ростопчина завоевывала известность и среди обыкновенных любителей изящной словесности, и среди известных ценителей.
Переехав в Петербург, Ростопчина зажила оживленною жизнью столицы, посещая балы, маскарады, шумные светские гостиные. Но гораздо больше аристократического Петербурга её занимал Петербург литературный, артистический, музыкальный, который был почти неотделим от «света». Брат поэтессы, С. П. Сушков, свидетельствовал: «От зимы с 1836 на 1837 г. сохранились в моей памяти неизгладимые воспоминания о происходивших нередко у Ростопчиных обедах, на которые собирались Жуковский, Пушкин, князь Вяземский, князь Одоевский, граф Соллогуб и еще некоторые другие лица, принадлежащие по своим близким связям к этому высокоинтеллигентному и даровитому кружку…»
 Широко и хлебосольно принимала поэтесса своих гостей. Всех, кто был тогда в Северной Пальмире талантлив, известен, можно было встретить на её вечерах. Там бывали В. А. Жуковский, И. А. Крылов, А. И. Тургенев, Ф.И. Глинка, Ференц Лист, Полина Виардо, Фанни Эльсрел, Рашель.
Не известно, как часто бывал у Ростопчиных А. С. Пушкин, но П.И. Бартенев сообщал: «Пушкин за день до своего смертельного поединка обедал у графини и, как рассказывал её муж, гр. А.Ф.Ростопчин, неоднократно убегал мочить себе голову, до того она у него горела».
Два стихотворения Ростопчиной – «Эльбрус и я» и «Месть» - были опубликованы в пушкинском «Современнике». В начале 1838 года в журнале «Сын Отечества и Северный архив» под псевдонимом «Ясновидящая» одна за другой появляются её повести «Чины и деньги» и «Поединок». В следующем году они выходят книгой под названием «Очерки большого света». Все средства от издания своих произведений Евдокия Петровна передавала на благотворительные цели.
В те годы русская романтическая повесть была в расцвете, повести являлись чуть не в каждом номере лучших журналов. Критика на первые прозаические опыты Ростопчиной почти не откликнулась. И все же среди так называемых «светских» повестей того времени её повести не терялись, имели собственное лицо. Знакомое противопоставление героя или героини обществу, их трагический разлад с миром – вот главная тема её повестей. Рассудочному лицемерию Ростопчина противопоставляла непосредственность настоящего чувства, идеализм молодости, открытую человеческую душу. Она по – своему смело, хотя и в рамках, определенных «предрассудками века», отстаивала право женщины быть личностью, жить чувством, искренно и наполненно.
 Конфликт между личностью, стремящейся к свободе, к жизни естественной, раскрепощенной, и обществом, которое зиждется на сословных и прочих установлениях, - эта проблема определяла и главные лирические темы первой книги стихотворений Евдокии Ростопчиной, которая вышла к весне 1841 года и включала в себя стихи 1829 – 1839 годов. При всей многочисленности похвал, вызванных появлением книги, было отмечено и большинство недостатков стихотворений.
Тогда же, в дарственной надписи на книге своих стихотворений, Ростопчина дала довольно верную характеристику собственным стихам: «Это не книга – это исповедание, совершенно искреннее и совершенно женское, впечатлений, воспоминаний, восторгов сердца молодой девушки и женщины, её мыслей и мечтаний, всего, что оно, видимо, чувствовало, поняло – наконец, эти страницы – одно из тех интимных повествований, которые осмелишься доверить только душе близкой…». Поэзия Ростопчиной – лирический дневник.
Именно поэтому поэтесса ставила под каждым стихотворением дату и место написания. И стихи её, не выходившие за лирический круг обыденных впечатлений, наполнены проникновенным чувством, трогательны и выразительны. Но в дневник вместе со значительными событиями Ростопчина заносила и такое, что могло заинтересовать только её ближайшего адресата, что имело лишь сиюминутное значение. За поэтически условным, романтическим языком стоял конкретный смысл.46
А. А. Потебня заметил, что «у искренних поэтов даже, по – видимому, случайный образ имеет глубокое основание в личной жизни». И романтическая условность, некоторая экзальтированность лирического высказывания находили выражение в стихах, близких романсу:

Прощай!.. Роковая разлука
Настала… О сердце моё!..
Поплатимся долгою мукой
За краткое счастье своё!..47

Несчастливая любовь, невозможность простого человеческого счастья, жажда открытости, душевного участья порождали мотивы разочарования, протеста в поэзии Ростопчиной.
Весной 1838 года, взяв заветную пушкинскую тетрадь, Евдокия Петровна уехала из Петербурга в село Анна, имение мужа. Все прелести большого света, огни и музыка, оживление блестящей толпы вытеснились из души поэтессы желанием тишины, покоя и творчества. Она уже другая, не та тоненькая Додо, не обольстительная Евдокия Петровна. Под пером ложились на бумагу строки о счастливом воронежском «изгнанье», о благословенной деревеньке с прелестным именем Анна:

Там ум сдружился мой
С отрадой тихою спокойных размышлений…48

Три года Ростопчина работала как над стихами, так и над прозой. В 1839-м две её повести «Чины и деньги» и «Поединок» вышли отдельной книгой под названием «Очерки большого света». Их главная тема – право на любовь женщины по собственному выбору. Вся сознательная жизнь поэтессы доказывала, насколько эта тема являлась для неё актуальной.
Семейная жизнь, по её признанию, была «лишена первого счастья – домашней теплоты». Она пыталась свыкнуться с душевным одиночеством и сознательно уходила от привязанностей, которые могли бы украсить её жизнь. И всё – таки слишком велико было искушение почувствовать себя влюбленной и любимой. Долгий и мучительный под конец роман связывал Ростопчину с Андреем Карамзиным, младшим сыном известного историографа, добрым знакомым А. С. Пушкина и приятелем М. Ю. Лермонтова. Этот роман обсуждался в свете, но Ростопчина была безоглядной в своем чувстве, хотя и понимала, что у него нет будущего. У неё родилось две дочери, которые воспитывались в Женеве и носили фамилию Андреевы. Дальнейшее подтверждало справедливость предвидения поэтессы: «всегда за радостью встречала горе я».
Охлаждение Карамзина, а вслед за тем известие о его предстоящей женитьбе на красавице Авроре Демидовой Ростопчина восприняла с мужеством и великодушием искренне любящей женщины. 49

Прости, прости!.. Одной мольбою.
Одним желаньем о тебе
Я буду докучать судьбе:
Чтобы избранная тобою
Любить умела бы, как я…50

В феврале 1841 года приехав в Петербург в отпуск, Михаил Лермонтов увидел уже не юную Додо Сушкову, а столичную знаменитость в полном расцвете своей красоты, славы и таланта. Он увидел много пережившую женщину. Она тоже хорошо понимала, кто он на самом деле – офицер Мишель Лермонтов. Им было о чем поговорить, что вспомнить, на что пожаловаться и чем утешить друг друга. Они читали друг другу стихи, а позже Михаил Юрьевич просил свою бабушку Елизавету Алексеевну прислать новый ростопчинский сборник ему в Пятигорск. Перед отъездом Лермонтов говорил подруге, что предчувствует свою скорую смерть. «Я одна из последних пожала ему руку», - вспоминала Ростопчина. Уходя, Лермонтов протянул её альбом, куда вписал посвященное ей стихотворение.

Я верю: под одной звездою
Мы с вами были рождены;
Мы шли дорогою одною,
Нас обманули те же сны…51

Эта встреча двух поэтов была последней. Весной 1845 года Ростопчины всей семьей отправились за границу. Они объехали Германию, Италию, Швейцарию, Францию, проведя одну зиму в Риме и две в Париже. Евдокия Петровна увидела Италию, которой она когда – то грезила.

Италия… страна воспоминаний,
Страна гармонии, поэзии, любви,
Отчизна гения, возвышенных деяний…
О! Древний край чудес, издавна мной любимый,
Узрю ли я тебя… -52

Так она писала в 1831 году, еще не видя Италии. Её любовь к этой стране пришла вначале из книг; итальянская тема в те годы всё чаще и чаще звучала в русской литературе.
Интереснейшим откликом на брак Карамзина с Авророй Демидовой явилась итальянская поэма Ростопчиной «Донна Мария Колонна Манчини», написанная в июне 1846 года. Все это произведение – исповедь Ростопчиной перед Карамзиным, сопровождаемая вопросами к нему, признанием в своем горе, заверениями в любви.
Женитьба Андрея Карамзина тотчас лишила Ростопчину возможности переписываться с ним. Для общения оставалась одна поэзия, причем с языком иносказаний и намеков.
Поэтесса читала в Риме свои новые стихи Н.В. Гоголю и среди них балладу «Насильный брак». Гоголь посоветовал напечатать их в Петербурге. Ф. В. Булгарин, которому вместе с другими стихотворениями был послан «Насильный брак», удивился, что известная поэтесса обратилась к нему, но подвоха не заметил. И в декабре 1846 года баллада, в которой намекалось на угнетенную царизмом Польшу, появилась в верноподданнической «Северной пчеле».
А. В. Никитенко в своем дневнике записал «И цензура, и публика сначала поняли так, что графиня Ростопчина говорит о своих собственных отношениях к мужу, которые, как всем известно, неприязненны. Удивлялись только смелости, с какою она отдала на суд публике свои семейные дела, и тому, что тона связалась с «Северной пчелою». Но теперь выяснилось, что барон – Россия, а насильно взятая жена – Польша. Булгарина срочно вызвали для объяснений к графу Орлову. Царь разгневался не на шутку. Номер «Северной пчелы» с балладой было приказано изымать и уничтожать. У Булгарина и Греча, издателей газеты, требовали объяснений. Вернувшаяся в сентябре 1847 года из – за границы Ростопчина была выслана из столицы.
Взбешенный крамольной балладой Николай I дал понять, что её автор – «персона нон грата» в столице империи. Только смерть царя в феврале 1855 года положила конец опале. Лишь через девять лет поэтесса получила возможность повидать город, где так много напоминало ей о встречах с Андреем Карамзиным.
В конце октября этого же года Ростопчины переселились в Москву. В 1847 году ими был куплен дом на Садовой, куда граф Андрей Федорович перевез богатейшую картинную галерею, собранную его отцом. Здесь было около трех сотен картин: Рембрандт, Рубенс, Доу, Тициан… Великолепная отделка, мраморные статуи, работы итальянских мастеров, большая библиотека – особняк на Садовой стал жемчужиной Москвы, а с 1850 года – музеем. Супруги открыли двери для всех желающих.
С каждым годом Евдокия Ростопчина все меньше писала лирических стихотворений, но работала много. Теперь это проза, драмы, написанные большей частью белыми стихами, небольшие комедии, наспех сочиняемые для бенефисов знакомых актеров.
В 1850 –м году в Москве печатается её роман в стихах «Поэзия и проза жизни. Дневник девушки». Автор пытается передать в романе самые разнообразные оттенки внутреннего мира молодой девушки, её переживания и будничные волнения, атмосферу её духовной жизни.
Много надежд Ростопчина возлагала на свою драму «Нелюдимка». Но драма успеха не имела.
Евдокия Петровна присутствовала на вечере у М.П. Погодина, где А. Н. Островский читал свою первую пьесу «Банкрот», позднее переименованную в «Свои люди - сочтемся». Ростопчина поддерживала молодого драматурга, оценив его самобытный характер.
По субботам она в своей гостиной принимала литераторов, и одним из них стал А. Н. Островский. Завязь кружка составляли: Мей, Филиппов, Эдельсон, Рамазанов, Щепкин и Самарин. Часто появлялись Григорович, И. С. Тургенев, Майков, Щербина, Павлов, Хомяков. Бывало, что у Ростопчиной сходилось довольно пестрое общество, об одном из таких собраний она заметила:

Какая смесь стихов и прозы!
Различных мнений и начал!53

Услышав в марте 1854 года о вступлении Андрея Карамзина в ряды сражающейся на Дунае русской армии, Ростопчина пишет стихотворение «Эпилог», полное тревоги за его судьбу. Война, несомненно, возбудила в нем прилив патриотических настроений. Сын прославленного историка России не мог остаться в стороне от грозных событий. 16 мая 1854 года он погиб в бою.
Эта трагедия стерла в сознании поэтессы все обиды, всё мучительное и мрачное, что принесла её разлука с любимым. Просветленный образ его предстал перед ней в небывалом поэтическом ореоле.54
Последний, московский, период жизни Евдокии Петровны был заполнен интенсивной работой. Определяя свою лирику как «истинную повесть», она продолжала размышлять и признаваться, любить и разочаровываться.
В 1856 году вышел в свет первый том собраний её сочинений, предпосланный такими словами критика: «Имя графини Ростопчиной перейдет к потомству как одно из светлых явлений нашего времени… В настоящую минуту она принадлежит к числу даровитейших наших поэтов».
Но это был последний радующий автора отзыв.55
В пятидесятые годы Ростопчина чувствовала себя растерянной среди чуждых и непонятных ей «мнений и начал». Разойдясь и с западниками и со славянофилами, чуждая входившим в литературу демократам –разночинцам, поэтесса невольно оказалась на консервативных позициях. В стихотворении «Моим критикам» (1856) она вполне искренне говорила о себе:

Я разошлася с новым поколеньем,
Прочь от него идет стезя моя,
Понятьями, душой и убежденьем
Принадлежу другому миру я!..
Иных богов я чту и призываю,
И говорю иным я языком…
Я им чужда, смешна, я это знаю…56

В пятидесятые годы Е. П. Ростопчина написала роман «Счастливая женщина», в 1854 году – повесть «Палаццо Форли», а в 1857 году – роман в письмах «У пристани». Её романтическая проза явилась не ко времени и была встречена смущенным молчанием друзей и недоброжелательными отзывами критики. Особенно неудачен был чрезмерно затянутый и во многом надуманный роман «У пристани». С уничтожающей оценкой его выступил в «Современнике» Н.А. Добролюбов.
Видя в равнодушии к своему творчеству, в резкой критике происки «кружков и групп», Ростопчина не могла не вылить накопившееся раздражение на бумагу.
В 1856 году она написала комедию «Возврат Чацкого в Москву, Или встреча знакомых лиц после двадцатипятилетней разлуки». Ростопчина высмеяла карикатурно нарисованных славянофилов и западников и обличила общество, в котором многие разглагольствовали на тот или иной лад, а сами вели пустую барскую жизнь, наполненную мелкими своекорыстными интересами.
Не обошлась Ростопчина и без выпадов против некрасовского «Современника». Комедию цензура не допустила ни на сцену, ни в печать, и опубликована она была лишь после смерти поэтессы, в 1865 году.
Осталась неопубликованной, да и вряд ли предназначалась для печати автором написанная Ростопчиной в последний год жизни сатира «Дом сумасшедших в Москве в 1858 году». Она создала в ней галерею хлестких карикатурных портретов своих современников от А.С. Хомякова и А.И. Кошелева до М.Н. Каткова, задела А. Н. Герцена.
Летом 1857 года Ростопчины, отдыхая в своей подмосковной усадьбе Вороново, навестили соседей. За ужином домашний врач хозяев, сидевший напротив Евдокии Петровны, обратил на нее особое внимание, а по окончании вечера просил кого – нибудь из близких людей предупредить Ростопчина: «Его жена опасно больна. У неё все признаки рака».
И сама Евдокия Петровна предчувствовала приближение конца. Она вызвала в Вороново, чтобы сделать соответствующие распоряжения, своего дядю, писателя Николая Сушкова.
В Вороново свекровь Ростопчиной открыла католическую школу для местных девочек. Евдокия Петровна не могла смириться с этим. Страсти накалялись. Но там был громадный парк, прекрасная природа вокруг – и это умиротворяло душу поэтессы. В Москве же, где она думала с помощью медицины хоть немного продлить свои дни, ей предстояло снова жить в ростопчинском доме на Старой Басманной, жить в вечной обстановке вражды со свекровью.
Знаменитый дом на Садовой, все его дивные коллекции граф Андрей Федорович продал, движимый страстью к финансовым операциям, неизменно кончавшимся крахом. Евдокия Петровна всегда сторонилась материальных дел. Сейчас на это не хватало сил.
Ф.И. Тютчев, навестивший больную, пришел в ужас от того, что осталось от совсем недавно сиявшей здоровьем женщины. Она, по его словам, выглядела «слабеющей и угасающей». Но дух Ростопчиной был неукротим. Разговор с ней заставил поэта забыть, что перед ним человек, дни которого сочтены.57
Последний год жизни поэтессы был отмечен не только сатирой, но и элегическими воспоминаниями. Неприятие настоящего делало прошлое более светлым, желанным.
Напоследок судьба еще раз улыбнулась Ростопчиной, подарив одну и последнюю из тех знаменательных встреч, которые особыми вехами отмечали этапы её биографии.
По просьбе посетившего её в Москве Александра Дюма, с которым Ростопчина переписывалась, смертельно больная поэтесса написала проникновенные воспоминания о М.Ю. Лермонтове. Посылая их А. Дюма, в своем письме она писала: «Когда вы получите его, я буду или мертва, или очень близка к смерти». И действительно, когда французский писатель читал её письмо, Ростопчиной на свете уже не было.58
Она умерла в доме на Ново – Басманной 3 декабря 1858 года, была отпета в церкви Петра и Павла и похоронена на Пятницком кладбище.
Уже после смерти Ростопчиной вышли третий и четвертый тома её собрания сочинений.
Евдокия Ростопчина писала много, обладая счастливым даром импровизации. В четырех томах, подводивших итог всей её поэтической деятельности, любовные признания сменяются горьким разочарованием, рассуждение соседствует с романсом, воспоминание о музыкальном вечере – с письмом близкой подруге.
Внутренняя противоречивость, живая неоднозначность лирического «я», исповедальность и психологизм в выражении чувства, яркое женское начало отличают лирику Ростопчиной, занимающую пусть скромное, но особенное место в поэзии тридцатых – сороковых годов. Е. П. Ростопчина принадлежала к младшему поколению поэтов пушкинской плеяды, но постоянные мотивы разочарования, романтическая рефлексия сближали её творчество с ранней лирикой Лермонтова.
Нельзя забывать, что Ростопчина была одной из первых русских поэтесс, что она учила «женщин говорить» в то время, когда образованное русское дворянство изъяснялось большей частью по-французски, когда женщина-литератор была в диковинку. Сама Ростопчина признавалась:

Поэт в кисейном платье и в венке
На бале – есть явление смешное
Для гордых, светских дам, для модных львиц…59

Ростопчина очень любила музыку, музицировала сама, была знакома со многими выдающимися певцами, исполнителями, композиторами. В её стихотворениях сильно мелодическое начало, часто в них звучала возвышенная красота романса. А иные её стихи и были предназначены для музыки. И немало стихотворений Ростопчиной положено на музыку, на её слова писали романсы Глинка, Даргомыжский, А. Рубинштейн, Чайковский.60

В период после замужества окончательно формируется стиль поэзии Ростопчиной, выделяется жанровое своеобразие её лирических произведений. В конце творческого пути романтические элегии и песни сменяются сатирическими жанрами, что связано с неприятием Ростопчиной кардинальных изменений в литературном обществе.