Экспресс в эпоху Водолея

Значит, дело было так.
Однажды, неважно, когда именно, в Японии, на центральном токийском железнодорожном вокзале, ожидалось отправление новейшего суперэкспресса «Токио – Лос-Анжелес». Безусловно, это было событием, ну, скажем, недели, так как поезд должен был одолеть почти половину земного шара по суше (Японское море – так, мелочи), и уж неизвестно каким образом, форсировать Атлантический океан. Но это дело техники. Сегодня подобным уже никого не удивишь.
А удивительных вещей в тот вечер, или день, или утро случилось две.
Первая. Вместо ультрасовременного локомотива к составу подали видавший виды паровоз времен второй мировой.
Вторая, на которую не особо тогда обратили внимание, заключалась в том, что весь вагон первого класса под номером «1» достался разнообразным… хм, служителям культа, которые разъезжались по домам после бурно проведенной недели на очередной межрелигиозной научно-практической конференции «Борьба за души и современное финансовое состояние приходов в свете наступления эпохи Водолея».
Была, честно говоря, и третья странность, которую потом списали на халатность станционных техников. Когда поезд тронулся, вслед за кряхтящим паровозиком последовали только первый вагон и вагон-ресторан. Однако те, кто находились внутри состава, этого, разумеется, не заметили. И останавливать экспресс никто не собирался.
И вот, дорога. Даже не так – ДОРОГА.
Еще маленький штрих. Бригада стюардов была вышколена до такой степени, что создавалось впечатление, будто они обслуживают не простой, пусть даже первого класса, вагон, а как минимум очередной юбилей Королевы-Матери. Старшим у них был мужчина лет сорока, который… у которого... Хм, в протоколах обычно пишут: «особых примет не имел».
Пассажиры, еще до отхода поезда, немедленно заняли свои купе, и первые часов пять оттуда доносился лишь храп. Оно и понятно. На вокзал почтенные служители культа прибыли прямо с прощального бан.. обедни, которую на правах хозяина устроил в их честь почтенный японский коллега, настоятель монастыря, где и проходило все это… хм, действо.
Саке, однако, хороший напиток, если не запивать его чангом. И лама тут совершенно не виноват. Он прихватил с собой бочку великолепнейшего тибетского пива из самых лучших побуждений. А уж кто как пьет – личное дело каждого.
Итак, пассажиры спали.
Паровозик спокойно перешел на вторую космическую и затерялся меж звезд.
Колеса еле слышно постукивали на стыках бесконечности.
Первым проснулся епископ. У него были две проблемы: сколько денег Ватикана он проиграл русскому архимандриту и страшная головная боль. Решив, что в таком виде показываться на глаза Папе крайне нежелательно, епископ твердо решил сегодня не пить. Он потянулся за саквояжем и выудил оттуда пачку аспирина. Запивая таблетку вторым стаканом воды, епископ увидел над дверью купе мигающую зеленым надпись на пяти языках, из которой следовало, что пассажиров приглашают к ланчу в вагон-ресторан. «Что ж, перекусить – дело святое», - рассудил он и принялся тщательно одеваться.
Первым в коридор из своего купе просочился лама и, тихонько позвякивая какими-то серебряными безделушками, крадучись скрылся за дверью, ведущей в ресторан. Там он отыскал низенький столик, на котором уже была табличка с его именем. Рядом со столиком расположились несколько небольших подушечек. Был еще один почти такой же столик и тоже с подушечками. Слова на табличке были, вероятно, арабской вязью, а над столом висела скотчем прилепленная бумажка со стрелкой. Под стрелкой красовалась надпись маркером от руки: «ВОСТОК - ТУДА!»
- Ом-мани-падме-хум! Добро пожаловать, рады видеть столь почтенного человека! – Официант возник просто из ниоткуда. – Что будет угодно?
 - Отлично, значит так, двойную порцию бренди, - Начал лама, располагаясь на подушках в позе «лотос», но тут же осекся, увидев, как в ресторан входит рэбе, пытающийся на ходу пришпилить к макушке непослушную ермолку. – Ээ… Рис, зеленый горошек и чай. Вы знаете, как готовить настоящий тибетский чай?
- О, да, безусловно! Двойной чай, я так понимаю?
- Да, и еще чайник с ним же отдельно, я, знаете, люблю подливать горяченького.
- Слушаю, - кивнул официант и перелетел к столику раввина.
- Кошерное что есть? – спросил тот, сурово изучая свои холеные руки.
- Шалом, рэбе, - заискивающе ответил официант, - все что пожелаете.
- Ну, мне чего-то легкого и побольше, и чай такой же, какой заказал этот лысый оранжевый, и тоже в чайнике!
- Слушаю.
Официант удалился.
Первым неловкую тишину нарушил лама.
- Послушайте, коллега, не надо так на меня смотреть! Да. Я вот придерживаюсь концепции, что человек имеет власть над веществами, а не наоборот. Поэтому, мне все равно – пить бренди или воду. Я достиг этого путем долгих…
- Ой, ну хоть сегодня не шуми… Голова же… И не вздумай опять отплясывать на столе как вчера. Ай-ай…. О, моя голова!
- А что, было?
- Было. – Сурово как приговор произнес рэбе. – Если б не архимандрит, то не знаю чем бы кончилось. Ты как отплясал, он тебе выпить предложил.
- Ну?
- Ну, выпили вы, только попу ничего, а ты сразу бряк под стол. Там тебя утром и нашли. Н да, вот тебе и власть над веществами… А потом…
- Мир вам, божьи люди, да благословит нас Господь во веки веков!
Следующее явление в ресторане выглядело весьма примечательно. В первую очередь в дверной проем ввалился величественный и большой во всех отношениях архимандрит. Лицо его, украшенное роскошной седой бородой, выражало абсолютное здоровье и полное согласие его обладателя, как с внутренним, так и с окружающим миром. Сразу за батюшкой помещались два чернокожих человека. Чернокожими-то они были оба, да вот только по-разному. Разных оттенков черного. Один, который повыше, одет был в джинсы и цветастую рубаху. Под мышкой он сжимал худую и измученную курицу. Второй, ростом поменьше был тоже одет, хотя весьма условно. Одежда эта служила лишь для того, чтобы скрыть от любопытных глаз вторичные половые признаки. И были они Колдун Вуду и Австралийский Абориген с Труднопроизносимым Именем.
Архимандрит безошибочно определил свой столик. Это было нетрудно. Только на нем уже красовалась икра, горячий бульон и водочка в хрустале. Были, впрочем, и еще какие-то закуски. Рыжики вроде… Да, а еще столик этот весьма заметно отличался своими размерами. Просто большой он был. Очень.
Широким жестом он пригласил своих попутчиков за стол.
- Присаживайтесь, угощайтесь, чем Бог послал. У нас, у православных, принято… Ну, знаете, на троих. Я же вчера рассказывал, неужто забыли, нехристи, простимя, Господи? Ну это потому, что Бог, он триедин… А, чего говорить, греется же!
Батюшка самолично разлил водку на три рюмки. Чокнулись, батюшка и тот, что в джинсах, выпили, а третий поставил перед собой рюмку и несколько секунд смотрел на нее. Затем он поднял слегка осоловевшие глаза и сообщил присутствующим:
- Там вода. Там теперь вода. Веселье во мне и во многих. Все едины. Мы едины.
- И непобедимы, - добавил колдун, хрустя икрой и подкармливая курицу хлебными крошками.
Архимандрит наполнил по новой, откинулся на спинку стула и протрубил:
- Человек!
Официант появился, неверно, вырос из-под земли.
- Чего прикажете?
- Ну что там у тебя есть горячее, все давай. Водочку повторить. И этим, - архимандрит кивнул в сторону ламы и раввина, - как говорится от нашего стола.
- Я н’буду, у ме’я чай…иик…есть… Оммммммммммммммм…………. Ик!
Батюшка внимательно посмотрел на ламу.
- Ты это, чай и без закуски что ли? Эх, ну дело твое. А ты, рэбе?
- Да куда от тебя деваться, только я сначала курочку буду кушать.
Колдун замер и покрепче перехватил свою пернатую спутницу, которая в это время внимательно разбиралась с салатом.
- Не дам! - заявил он.
Архимандрит секунду думал, а потом зашелся таким заразительным смехом, который в состоянии разрядить любую натянутую обстановку. Отсмеявшись, он наполнил рюмки и перед тем как выпить сообщил:
- А мы вот ее, родимую будем кушать! Ну, с Богом, ребята!
В дверях появился мулла. Начавшийся было нормальный застольный разговор, оборвался на полуслове. Мулла проследовал к своему столику, как факир извлек из-под халата кальян, установил его соответствующим образом, разместился на подушках и уставился на публику.
- Салам.
- Ом…………..
- Шалом.
- А…. Ээ…..
- Хай!
- А вот и ты, наш полулунный друг! Как здоровьице?
Запах опийного дыма стал сильнее. Лама закашлялся. Колдун порылся за пазухой и приступил к изготовлению самокрутки.
- Я дал обет, - начал мулла после очередной затяжки, - а вы все тут сборище безбожников и неверных, и обет мой, мой великий обет…
- Да, да, про обед помним, - перебил его архимандрит, - правда, коллеги? Вчера, как раз за обедом, ты решил и в том поклялся, что чем терпеть нас неверных, ты все бросишь и отправишься с нашим Австралийским Аборигеном с Труднопроизносимым Именем к нему в Австралию, дабы постигнуть там великую сущность бытия. Я правильно говорю, коллеги?
Послышались утвердительные возгласы. На муллу жалко было смотреть. Мундштук выпал у него из рук.
- Обеееессссссссмммммммааааааалллляяяяяяяя………..
Официант опять материализовался.
- А…Чай, лепешка, кишмиш барма?
- Натюрлиш! Чай прикажете тибетский? Вот господа употребляют и пока вроде еще ничего. Пока.
Мулла бессильно махнул рукой, что очевидно означало: «На ваше усмотрение», и принялся усиленно молиться.
Последним в ресторан пришел безукоризненно одетый епископ. Он заказал кофе и шерри. Больше ничего. Только бутылку шерри и кофе. А задержался в купе он потому, что подсчитывал вчерашний проигрыш. И сожалел он только о том, что католическая церковь, как и многие другие, относят суицид к разряду тяжких грехов.
Однако через три часа и «Еще два раза шерри» он забыл эти печальные мысли и укоренился во мнении, что все истинные христиане едины, что православные ничем не хуже, а может быть даже лучше католиков. И вообще, все люди – братья.
Архимандрит простил ему долг. Епископ же не сделал бы такого никогда.
Паровозик приближался к месту, которого нет ни на одной звездной карте. Его вообще нигде нет, и оно есть везде.
Старший стюард поправил прическу, внимательно посмотрел в зеркало, - дело привычки, все равно там ничто не отражалось, кроме света, в смысле это выглядело так, словно кто-то направил прямо в зеркало мощный софит, - и направился в вагон-ресторан.
Веселье, простите, религиозный диспут был в самом разгаре. Но это был уже не диспут. И ни о каком неприятии друг друга уже не могло быть и речи. И все уже обо всем договорились, и пришли к выводу, что сказать лучше, чем спел Джон Леннон даже и стараться не стоит. И даже спели «All you need is love!» И много еще чего говорили о Боге едином. Пока Он сам не заглянул к ним на чашку чая. И поведал ПРАВДУ об эпохе Водолея.
И после этого они сидели молча и думали.
А паровозик на той же второй космической кубарем катился обратно.
Утренние, сначала японские, а потом все остальные газеты мира пестрели заметками и фоторепортажами о страшной катастрофе, случившейся буквально через пять часов после того как с центрального токийского вокзала отправился в первый рейс чудо современной техники, последнее воплощение высоких технологий суперэкспресс «Токио - Лос-Анжелес». Говорилось также, что семь высокопоставленных религиозных деятелей, пассажиров вагона первого класса, были доставлены в больницу в состоянии комы. Однако на настоящий момент, стараниями японских врачей, они все пришли в сознание и состояние их здоровья не вызывает опасений.
Господин настоятель монастыря отбросил очередную газету. Читать другие не было необходимости. Они живы. Чудом, но живы.
В дверь его вполне современного кабинета вошел молодой монах и поставил рядом с сенсеем бутылочку саке.
- Учителю угодно навестить своих друзей в больнице? – монах склонился в почтительном ожидании. – Вертолет ждет.
«А далеко пойдет парень. - Думал настоятель уже в воздухе. - И ведь почему я не поехал с ними? Ведь приглашали… Ну ничего, они все свои, они расскажут».
А паровозик, пыхтя и посвистывая, уже в который раз перешел на вторую космическую и затерялся меж звезд.
Колеса еле слышно постукивали на стыках бесконечности.