Как я убила в себе человека...

Не каждое существо, которое прямо ходит, говорит, умеет думать и что-либо делать можно воистину назвать человеком. В свете последних событий я перестала быть таковой, то есть я убила в себе всё человеческое, тем самым превратившись практически в демона, несущего боль.
Как такое могло произойти? Даже и не знаю, это просто произошло: без причин, без оснований – так случилось и всё тут. А всё начиналось так безобидно…

Происшествие первое.

- Малыш, ты потерялся?
Правда ужасно, что с такого обычного и простого вопроса началось моё сумасшествие? Кстати, это я спросила у мальчика лет пяти, который стоял посреди холла вокзала и взахлёб плакал.
 - Малыш, ты потерялся? – повторила я.
Мальчонка поднял свои сияющие от слёз глаза на меня и сказал:
- Мне мама запретила разговаривать с незнакомыми тётями и дядями.
- Разве я незнакомая? Меня зовут Аня. А тебя как?
- Максим. Но мама сказала, что…
- А где она, солнце?
- Она пошла куда-то и сказала ждать её здесь. – всхлипнул малыш.
- Давно ушла? – «Таких маленьких одних просто так не оставляют!»
- Давно. Вот видите вон те большие часы? – сказал он и показал ручонкой на электронные часы над табло с расписанием отхода/прихода поездов.
- Вижу.
- Так там, когда мама ушла, было один, два, три и пять…
«Ушла в 12:35, а сейчас… сейчас 18:26… Так его мать кинула. Нужно в милицейский пункт отвести.»
- Максим, видишь какая у меня форма? Я – проводница на поездах. Мне можешь доверять. А давай сходим погуляем? Может есть хочешь?
Малыш вытер заплаканные глаза.
- Да, кушать я хочу.
- Так пойдём тебя покормлю.
- А мама? – испугался мальчик.
- Маму мы потом поищем.
Он взял меня за ручку, и мы поднялись на второй этаж в Макдональдс. Я купила ему гамбургер, картошку фри и сока. Он ел жадно, кусал большими кусками, и в тот момент, я поняла, что ничего более милого и завораживающего никогда не видела. «Милый малыш!» - умилялась я, сидя рядом с мальчишкой с чёрными кудряшками.
- Максимка, ты кушай, а я отойду на минутку. Хорошо?
- А куда вы?
- По секрету: в туалет. – прошептала я.
Малыш улыбнулся.
- Только возвращайтесь побыстрей.
Я встала из-за столика и направилась в милицейский пункт. Пал Палыч, начальник отдела охраны, выслушал меня внимательно, и мы вдвоем направились в кафе за Максимом. Столик, за которым ещё десять минут назад сидел мальчик, пустовал. Я запаниковала.
- Сейчас разберёмся. – уверенно сказал Пал Палыч.
Он поговорил с официантами: те сказали, что его увели какие-то женщины, по их словам цыганки – от такого стечения обстоятельств я начала бегать из угла в угол как заведённая.
- Ну, Ань, что тут поделаешь? Где теперь его искать? Ведь не найдём. – Палыч положил свою большую ладонь ко мне на плечё и по-отцовски похлопал. – Ты не виновата.
А вот я себя очень даже виноватой считала! Ещё как! Малыш из-за моей халатности опять пропал! Ну и никчемная же я!
Так как после этого происшествия была не в состоянии работать, я попросила заменить меня на поезде «Москва – Берлин». Я вышла из вокзала где-то в начале девятого. Проходя мимо ларьков, уже в конце их около стоянки, я заметила большую группу цыган: женщины приставали ко всем со своими гаданиями, чумазые детишки бегали возле их и, что-то крича, дёргали за юбки, мужчины о чём-то оживлённо спорили. И вот среди этой толпы из человек пятнадцати заметила мальчонку, очень похожего на Максима. Он, кстати, меня тоже увидел, подбежал ко мне и шёпотом замолил:
- Анечка, забери меня! Ань, пожалуйста!
- Ты куда это направился, поганец?!?!? – возмущённо завопила одна из женщин.
Все устремили свои взоры на Аню с Максимом.
- Анечка, забери меня! Аня…
- Быстро иди сюда! – властно и зло рявкнул мужчина с густой чёрной кучерявой шевелюрой.
- Это мой сын! Чего это вы ему указываете? – попыталась защитить я малыша.
Цыгане зашлись хохотом, злым, кстати.
- Ой, не могу! Посмотри на себя и на него! Ничего общего! Пошла вот, мразь! – гаркнул кучерявый.
- Аня… - Максимка заходился слезами.
- Пошла вон! Не уйдёшь – потом ног не унесёшь! Что умереть хочешь из-за мальчонки? – он достал из кармана перочинный ножик и наставил его в мою сторону. – Что теперь скажешь, дорогуша?
«Что делать?» - пульсировало у меня в голове. «Я не могу его кинуть, но и умирать не хочется…Надо решать, надо решать…»
Знаете, в тот момент, когда на тебя направлен нож, тебя окружили пятнадцать враждебно настроенных людей и в ногах плачет беззащитный ребёнок, мне на ум пришло высказыванье о самураях философа семнадцатого века Ямамото Цунетомо: «В ситуации "или-или", не раздумывая выбирай смерть. Это несложно. Утвердись в решимости и действуй. Лишь малодушные в поисках оправдания собственной трусости рассуждают о том, чтобы умереть собачьей смертью. В ситуации "или-или" принять наиболее верное решение невозможно...» Конечно, по-хорошему мне бы очень хотелось быть такой же самоотверженной как и самураи, но в данной ситуации я оказалась «малодушной» - я ушла.
Максим хотел бежать за мной, но его не пустили: он начал плакать и кричать как резанный. Этот душераздирающий крик я слышала вплоть до того, как села в маршрутку. На душе скребли кошки, я понимала, что сделаю не правильно, но… Вы вот, возможно, осуждаете, а что бы сами сделали на моём месте? Признаюсь, я ещё пару раз видела Максима около вокзала, но он уже не бежал ко мне, не умолял забрать, нет… Он обиделся и, возможно в свои пять лет, понимал, что я перед его «захватчиками» бессильна. Конечно, я поступила не верно со всех точек зрения, но, по мнению подсознания, я поступила по ситуации.
«В ситуации "или-или"…»

Происшествие второе.

Клянусь небом и идущим ночью!
А что даст тебе знать, что такое идущий ночью?
Звезда пронизывающая.
Поистине, над всякой душой есть хранитель.
Пусть же посмотрит человек, из чего он создан!
Создан из воды изливающейся.
Выходит она из хребта и грудных костей.
Поистине, Он в силах вернуть его снова
в тот день, как будут испытуемы тайны.
И нет у него ни силы, ни помощника.
Клянусь небом, обладателем возврата.
И землей, обладательницей раскалывания.
Это, поистине, слово решающее,
и это - не шутка!
Они ведь замышляют хитрость.
И Я замышляю хитрость.
Дай же отсрочку неверным, отсрочь им немного!
 Коран. Сура 86.

«О, какая же я беспомощная! С этим что-нибудь нужно делать! Изменится! Это выход?!?!?»

В начале осени я сильно загрустила: скучно стало жить! Вот решила попробовать себя в боевых искусствах, а точнее в карате. Я оказалась хорошей ученицей и уже через пару лет познаний стала профи с данном виде борьбы. Ездила на соревнования, мне равных не было ни среди мужчин, ни среди женщин – я изменилась изнутри в те годы. Из-за карате я бросила работу, отстранилась от семьи, от друзей, от любимого человека. «Ну, не хотят меня понять и чёрт с ними!» - думала я в то время.
За те годы я только один раз вспомнила о мальчике Максиме. И, проанализировав все свои действия, я пришла к выводу, что не струсила, а поступила верно. Неужели я стала жестокой? Кто знает…
Москва. Ночь, летняя ночь. Возвращалась с занятий. Было где-то 23:46, когда я стояла на остановке и ждала автобуса. Было тихо, и создавалось впечатление, что в целом огромном городе я совершенно одна-одинёшенька. Автобуса всё не было.
Вдруг я услышала тихие шаги за моей спиной: кто-то подкрался сзади. «Зачем? Изнасиловать хочет? Ограбить? Убить? Что ещё забыла?» Человек неопределённого пола подошёл почти вплотную, от чего я прекрасно слышала его сердце биение и даже как он дышит. Это был мужик, потому что от него пахло мужиком. Почему я не убежала или не повернулась к нему, чтобы встретится лицом к лицу? А зачем?
Человек чего-то завошкался, но всё же пришёл в себя и постучал рукой по моему плечу. Ну, то что произошло дальше довольно последовательно и предсказуемо: пару приёмов карате – и он на асфальте истекает кровью. Я сломала ему пару рёбер, нос и вроде повредила ногу. Ох, как же от кричал! Вначале вопил что-то нечленораздельное, а потом пошли через боль и плачь слова:
- Я….я же хотел…
- Да знаю, что ты хотел! – ехидничала я.
- Дура, твою мать! Хотел спросить, доеду ли я до Белорусского вокзала!!! Дура!!!! – возмущённо вопил мужчина.
Я пнула его ногой и села в только что подъехавший автобус.
«Неужели я стала жестокой?... Кто знает…»

Происшествие третье.

Подлинно ль женщинам в прок, что они не участвуют в битвах
И со щитом не идут в грубом солдатском строю,
Если себя без войны они собственным ранят оружьем,
Слепо берутся за меч, с жизнью враждуя своей
Та, что пример подала выбрасывать нежный зародыш, -
Лучше б погибла она в битве с самою собой!
Если бы в древности так матерям поступать полюбилось,
Сгинул бы с этаким злом весь человеческий род!

Отрывок из «Овидий». (PUBLIUS OVIDIUS NASO)
Наука любви. Книга вторая. Стих XIV.

Женщина с мечём или с плёткой, или с пистолетом – это самые обычные и желанные мужские эротические мечтания. Ой, какие же вы смешные, мужчины! Вот почему вас это так возбуждает? Вы чувствуете, как тщетны доступные вам удовольствия, но не понимает, как суетны желаемые. В этом и есть причина вашего непостоянства. Эх, мужчины!

Добровольно я пошла в секту «Женщины против мужчин». Если вы подумали, что это просто феминистическая организация, то вы заблуждаетесь. Это именно секта и причём очень радикальная! Чтобы понять, чем мы занимались, нужно это показать, но возможности такой я не имею, поэтому расскажу и объясню на примере походу действия.
Всё та же Москва. Опять ночь. Примерное время 2:30. Я вышла на охоту вечером, пошла в клуб, подцепила очередную жертву и с этим мужчинкой в 2:30 оказалась у него дома.
«Смазливый мальчишка! Фу, мерзкое отродье! Так нужно заняться работой, то есть возмездием…»
- Малыш, любишь “игры”? – проурчала я самым эротическим голоском, нежно закусив нижнюю губу.
- Да, киска!...
- Ух, какие мы! Я пошла за наручниками…ну, и плёткой…
Я достала из пакетика одежду и переоделась: вместо мини-юбки, майки и колготок на моём теле оказался красный кожаный корсет и красные чулки, в правой руке – плётка, в левой – две пары наручников. Я вернулась, и он, лицезрев меня в моих одеяниях, заулыбался и стал нервно дышать от того, что ему предстоит.
«Наивный!» - усмехнулась я.
Раздела его, положила на кровать и по рукам и ногам приковала к кровати наручниками. Он-то думал, что будут у него заоблачные ласки и небывалый секс, но как он просчитался!
Я засунула в его рот его же носок в роли кляпа и тотчас из сексапильной львицы перевоплотилась в демона в истинном своём обличии. Из прикроватной тумбочки достала опасную бритву, которую положила туда пару минут назад, и села сверху его.
- Ну, теперь поиграем, ублюдок!!!
Как вы думаете, что было дальше??? Я уж точно не брила его!!!! Ха! Так что??? Ладно, не догадаетесь.
Сев ниже на его ноги, я приставила опасную бритву к его «аппарату производства детей» и немного надавила – он вскрикнул от боли, но кляп приглушил вопль. Тонкая струйка крови стекла на простынь.
Он пытался биться, противится, но все его усилия были тщетны. В конце концов поиздевавшись, я кастрировала его. От боли он отключился, простынь была вся в крови. Я покинула его квартиру в течении десяти минут после кастрации, прихватив с собой трофей.
Вот этим я занимаюсь день изо дня только ради развлечения, и этим всё женщины из нашей секты занимаются! По-моему мило! А как вам? Жёстко? Что ж, а мир жестокая штука! Я всего лишь игрок в этой игре без правил! Я пешка, которая смогла стать королевой!

Последние слова.

Ну, как вам история моего становления? По-моему неплохо!
И напоследок:
«…Удар за удар, ярость за ярость, смерть за смерть - и все это с извлечением обильной выгоды! Глаз за глаз, зуб за зуб четырехкратно и стократно! Стань Ужасом для противника своего, и, идя путем своим, он обретет достаточно опыта, над коим следует поразмыслить - этим заставишь ты уважать себя во всех проявлениях жизни и дух твой, - бессмертный дух твой будет жить не в неосязаемом раю, а в мозгах и сухожилиях тех, чьего уважения ты добился…»
(“Книга Сатаны”, III)