Ангел смерти

Я сидела на борте крыши высотного дома, посмотрела вниз.
Люди мельтешили туда-сюда. Одни уходили, на смену им приходили другие, а о тех, что были тут всего несколько минут назад, не осталось ничего кроме следов от обуви. Но и эти никчемные остатки сменялись другими следами.
Так происходит и в жизни… Одни приходят, другие исчезают. И остается от ушедших в никуда никчемно мало. Если не сказать, что даже вовсе ничего. Хотя считается, что люди живы лишь до тех пор, пока о них помнят. И смерть абсолютной становится лишь тогда, когда о тебе все забывают. Логично, но не до конца. Бывают случаи, когда человек в физическом понимании жив, но о нем никто не знает, не помнит. Смерть моральная.
Одинаково приятно…
Иногда кажется, что физическая смерть гораздо лучше, чем моральная. Боли меньше. Хотя физическая ощутимей… Но все же не такая сильная, как когда нечто прогрызает тебя изнутри.
Это вечные вопросы. И у меня еще целая вечность, чтобы на них ответить.
Я закурила, затаилась в ожидании.
Я знала, кого жду, хотя это и не самое лучшее, что могло случиться со мной, да и с этим человеком, думаю, тоже.
Вскоре к борту крыши подошел молодой парень. Ему было чуть больше двадцати. В небесно-голубых глазах читался явный страх, даже, наверно, отчаяние. Черные волосы трепал ветер. Губы парня дрожали. Он чем-то напоминал тонкий колос в поле - нет ни намека на решение проблем, вся твоя жизнь шатается резкими порывами ветра, кажется, что это все, край…
Он стоял неподвижно, пристально глядя вниз. Он обреченно вздыхал, закрывал на какой-то момент глаза, вновь открывал и продолжал смотреть.
- И что дальше? – Наконец спросила я, глядя на парня.
Он вздрогнул, обернулся.
- Кто тут? – Спросил дрожащим голосом он.
- Я тут.
- Но я никого не вижу.
Я глубоко вздохнула. Странный мир. Если не видишь, значит нет…
- Не видишь, но, тем не менее, говоришь со мной. – Заметила я.
- Все, я схожу, похоже с ума… Слышу какие-то голоса. Они со мной говорят, а я им отвечаю. Бред. Я схожу с ума… - Запричитал парень.
- Нет, ты с ума не сошел… Я здесь есть. – Словно с маленьким ребенком, заговорила я.
- Тогда почему я тебя не вижу?
«Почему я тебя не вижу?» - вот как ответить на этот вопрос. Естественно, что если не видишь я либо спряталась, либо я невидима. Но если голос близко, а датчиков и проводов нет, то становится очевидно, что второе. Но как это объяснить человеку далекому от всех тонкостей загробного мира, почему ты тут есть, но он тебя не видит? Задача не из легких. А моего красноречия не хватило бы расписать ему в деталях, почему все именно так.
- Так лучше? – Взмахнув ладонью, спросила я.
Парень оказался равнодушен. Его глаза смотрели сквозь меня. Он разочаровано вздохнул. Обычно я не привыкла к тому, чтобы люди встречали меня так. При подобном явлении, когда из неоткуда появляется человек, люди пугаются, тут же мальчишка стоял спокойно, безразлично продолжая смотреть вниз. Мало того, он еще и разочарованно тут вздыхает. Просто нахал!
- Ты не она… - Заметив мой удивленный взгляд, произнес парень.
- Логично. – Согласилась я. – А ты ожидал то кто придет?
- А ты будто бы не знаешь?
- Я не оракул.
- Тогда кто же?
Хм… Хотя бы он знает кто такие оракулы, уже не все так плохо, но как объяснить простому смертному человеку кто я и что я тут делаю.
- Я друг.
- Друг… – Усмехнувшись, повторил он. – Я знал многих людей. Они все были приятными людьми в меру своих качеств, все они были отрицательными по той же самой причине. Он друзей среди них я так и не нашел.
- Может, плохо искал?
- Может, их там просто не было?
- Самое простое, что может только быть. Друзья есть, а то, что ты их так и не смог увидеть…
- Ты не жила моей жизнью...
- Жила.- Перебила его я.
Он пусто посмотрел на меня. В какой-то миг я заметила, что в его глазах мелькнуло нечто… холодное. Люди еще не придумали никакого иного слова, чтобы описать такой блеск глаз. Но это, конечно же, был не холодок.
У вас было когда-нибудь такое, что лишь от кроткого взгляда человека внутри все сжималось, скукоживалось до невероятно малых размеров, хотелось сразу же забыть этот странный блеск глаз, отвернутся, забыть.
- Жила. – Повторила вновь я.
- Это как? – Будучи в смятении, спросил он.
- Это долгая история, и придет время – ты узнаешь ее. – Попыталась хоть частично отговориться я. – А может, и не узнаешь….
- Значит, ты мне солгала.
- Ангелы врать не могут.
- Опять солгала.
Я устало окинула его взглядом. Это же надо еще родиться таким настырным.
- Да, лгать я умею, но кой смысл от этого?
- А зачем ты тогда пришла?
Если бы я не пришла его спасать, то сама сбросила с крыши…
- Так ты Ангел? – Удивился он. – Что-то несильно похоже.
- Тебе крылья показать? – Спросила я. – Нет, может, я и не белокурая девочка с кудряшками в белой одежде и с нимбом над головой, но, тем не менее, я Ангел. А если тебе так необходимо, могу и белокурых ангелочков достать и притащить за руку к тебе сюда. Тебе от этого легче станет? Ты никогда не думал, что Ангелы бывают разные, а значит и обязанности у них тоже… разные.
- И у тебя они какие? Уговаривать людей остаться жить?
Я молча смотрела на парня. В голове билась одна и та же мысль – как такие только на этот свет появляются.
- Если бы я тут была по роду своих обязанностей, я б, во-первых, сюда вообще не пришла, а если бы и случилось такое, то тебя ждала бы внизу.
- Но, тем не менее, ты тут.
- Молодец, хороший мальчик. Сообразительный. Заслужил сахарок.
- Можно, без иронии… Пожалуйста.
- Можно.
- Спасибо.
Парень кинул еще один взгляд в мою сторону. Он глубоко вздохнул, явно решившись на самоубийство.
- Я родилась очень давно. Тогда еще монархи правили, вот и представь, как давно это было. Ну и вот, я была дочерью одного из высокопоставленных «буржуа». Кроме меня в семье росли еще мои два брата. Старший давно жил своим миром. Я и младший брат были для него не более чем пережитком прошлого. Он еще как-то поддерживал отношения с родителями, но я и Николай для него были просто никто. Слышал ли ты когда-нибудь о продаже души дьяволу? Скептики уверены, что это лишь вымысел. Но будь это все пустыми убеждениями, меня бы здесь сейчас не было. Так сложилось, что второй мой брат, Николай, тайно был увлечен магией. Естественно, боясь гонений общества это было очень большой тайной, но, как было сказано великими: «Все тайное становится явным». Однажды прислуга нашла в комнате Николая подробное описание всяких дьявольских ритуалов. Об этом она немедленно рассказала всем, кому только можно. И слухи понеслись. Каждый пытался добавить что-то свое, в результате, все это наросло множеством небылиц, и Николай оказался чуть ли не самим дьяволом. Брата быстро в тюрьму, обвинение в сговоре с бесами повесили в момент. А что отрицать, все было довольно-таки очевидно. Мать в слезы, слуги в слезы, отец в бешенстве, старший брат только фыркнул: «Так и должно было быть». Но что толку от многочисленных, но пустых слов и поступков? Я ночью тайно пробралась в комнату Николая. Нашла какое-то заклинание, что-то вроде вызова духов… Терять нечего, рискнула. Дальше, как у вас в фильмах. Ко мне явилось Нечто, сказало о том, что он знает, о чем я хочу просить всемогущего, и он мне поможет за одну «малую услугу»… Души Николая и старшего брата поменяли местами. Именно так, я фактически убила старшего брата, но спасла младшего… Проститься я так не с кем и не смогла, и никто не узнал о произошедшем. На утро мое тело нашли бездыханным. Причину смерти никто не мог установить. У меня просто остановилось сердце без видимых на то причин.
- Что было дальше? – Спросил парень.
- Дальше? – Переспросила я, достав из пачки сигарету. – А дальше ничего. В мире всегда шли долгие споры что есть зло, а что добро. Да и не только в мире, ад и небо тоже до конца не могут развести эти два понятия. Понимаешь в чем дело, одно без другого невозможно. Ты никогда не сможешь сделать добра, не ущемив хоть на минуту чьих-то интересов. Всяко, зло - неотъемлемая часть добра, и наоборот. Просто на каждый поступок просмотри со всех сторон, тогда ты это увидишь и зло и добро. Так получилось и в моем случае. Я пожертвовала собой ради Николая, положив на плаху голову другого брата. Но все-таки я спасла младшего. И, как оказалось позже, и своего старшего брата. Но это уже другая история. Но и вот, и стали думать «головы» как со мной поступить. Ад меня короновал в спутников смерти, в этом преисподняя была заинтересована давно. Но и небесные не остались в долгу. За чистое сердце и помыслы мои, короновали меня в Ангелы.
- Так кто ты есть? – После недолгого молчания, наконец, спросил парень.
- Ангел Смерти. – Выдохнула я.
- И что ты делаешь? – Наконец спросил он.
- Когда человек умирает, он видит меня. Я что-то вроде провожатого до небесного суда и до дальнейшего места пребывания.
- Тогда почему ты тут? – Поинтересовался парень.
- Ты мне приходишься очень далеким родственником, ты наследник Николая. И я не ради того подписалась сотни лет назад на столь грязную работу, как моя, чтобы ты сейчас прыгнул вниз. Это, думаю, очевидно.
- Но я не хочу жить! - Довольно-таки громко крикнул парень.
- Знаешь, как в жизни получается, ты можешь чего-то пожелать и добиваться этого. Пускай не сразу, пускай через боль и страдания, но ты этого добьешься. Обязательно. Самое главное, не потерять свой путь и не сбиться с него. Но если ты в самом начале пути не можешь устоять перед трудностями и проблема, в самом начале ставишь крест, то тогда уже ничего не выйдет. Не думаю, что у тебя нет никаких стремлений в этой жизни. Если ты прыгнешь вниз, ты не решишь своих проблем здесь, но добавишь их в другой мир. Тебе оно надо? Не думаю. Поверь моему опыту.
- Опыту? А он у тебя вообще был? – Усмехнувшись, спросил он.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ничего.
- Чем вызвана такая агрессия? Я тебе никакого зла не делала.
- Наивная… - Выдохнул парень.
Он решительно пошел вперед. Разведя руки в стороны, он сорвался вниз.
- Стоп! – Крикнула я. – Я чего-то не поняла.
Андрей испытывал странные ощущения. Невероятный страх овладел всем живым в его теле. Ветер разбивался о тело парня. Он стремительно летел вниз. Все внутри сжималось до невероятно малых размеров. Удар, невыносимая боль овладела всем его существом. Хотелось кричать, но сил просто-напросто не было, даже что-то простонать. Потихоньку боль и силы стали отступать. Все тело слабело, еще момент и все…
Все ушло, пропало, испарилось, словно ничего не было. В глазах начало темнеть. Мрак, тишина, смерть…
- Ну, как? Понравилось? – Затянувшись, спросила я.
В голову Андрея ударил ток крови, вокруг слышался шум, к телу вернулись, несколько секунд назад потерянные, ощущения. Он чувствовал, как резки порывы ветра трепали волосы и одежду парня. Он открыл глаза. Все так же, как было до прыжка.
- Что это было? – Спросил осторожно он, щурясь, оглядываясь по сторонам.
- Смерть.
- Но я же здесь! – Возмутился парень.
- Если ты здесь, то кто там внизу?
Парень посмотрел за край крыши. В его лицо что-то мелькнуло, чем-то похожее на раскаяние. Но резко сменилось еще каким-то чувством. Я не аппарат рентгена, поэтому, о чем он думал, не знала, но примерно догадывалась. Одни эмоции сменялись другими.
- Ну что грустишь, ты же хотел умереть? – Поинтересовалась я.
- А кто говорит, что я грущу? Все отлично!
Андрей попытался изобразить на своем лице что-то вроде улыбки, но получилось у него это на «троечку» по пятибалльной шкале. Я внимательно посмотрела на него.
Тихие, потерянные глаза. В них странный блеск, но он был больше похож на слезы, чем на радость. Уголки губ постепенно сползли вниз. Кожа побелела, черты лица сложились в своеобразную маску равнодушия, опустошения.
Почему люди сначала что-нибудь делают, а потом думают, что ж они натворили. Да и прыгать она наверно не особо-то и хотел. Как обычно, пытался кому-то что-то доказать. Только кому и что? Наверно, себе. Наверно, что сможет. Смог, ничего не скажешь больше. А что самое интересное, не прошло и минуты, а он уже раскаивается, по крайней мере, похоже, что раскаивается…
- Не хочешь поговорить? - Осторожно поинтересовалась я.
Он ничего не ответил, не уверена, что он даже меня слышал. Хотя, я его понимаю. В такой момент, когда начинаешь потихоньку соображать, что натворил, а обратно дороги уже нет, впадаешь в некоторое состояние отчаяния, которое находит также отклик и в других эмоциях, как злоба, безразличие. Своеобразная тихая моральная смерть. Все внутри сжирается непонятными чувствами. Потихоньку, не сразу. Отчего боль становится еще ужасней. И в какой-то момент наступает полное безразличие ко всему и вся. Это находит отображение и в физическом теле, за исключением случаев (как в этом), когда тело уже потеряно.
- Итак, чего мы добились?..
- Свободы. – Уверенно произнес Андрей.
Я подняла глаза на него, пытаясь увидеть в нем тот источник какого-то странного, на мой взгляд, оптимизма. Уж чего-чего, а находить радость в смерти, обреченности и потерянности – сложно.
- Поверь мне, уж что-что, а первое, что ты потерял, - свободу. – Тихо произнесла я.
- Ты мне врешь! – Уверено произнес Андрей, с некоторой злобой в голосе.
- Мне нет смысла тебе врать. – По слогам проговорила я. – Я уже говорила об этом.
- Врешь! – Прикрикнул Андрей.
Я молча смотрела на него.
- Врешь! – Уже все горло крикнул он.
Он упал на колени, держась за голову, он продолжал повторять слово «врешь», как заводной. Голос его становился с каждым разом все тише, из глаз покатились слезы. Я, если честно, не ожидала, что Андрей способен плакать вообще, тем более при ком-либо другом. Хотя при отчаянии всегда открываешь в людях что-то новое.
Выкинув «бычок» в сторону, я подошла к парню, села рядом с ним, наблюдая за ним, как доктор за пациентом. Несколько мгновений я смотрела на него, потом тихо заговорила шепотом на его ухо:
- Смерть оказалась не такой, какой тебе казалась, ведь так? Ты потерял тело, потерял физическую боль, какое-либо материальное подтверждение своей жизни, но ты уже почувствовал, что изнутри ничего не исчезло. Даже в большинстве своем прибавилось. Пока ты жив, ты можешь что-либо поменять. Представь, что какой-то отдельно взятый момент твоей жизни – это маленький фотоальбом, ты туда, по мере продолжения своей жизни, вставляешь снимки. Но вдруг, неважно при каких обстоятельствах, ты закинул этот альбомчик. И он остался незаконченным. И вот, эта проблема продолжает грызть тебя изнутри, даже если потом ты смог с ней смириться, как альбомчик требует своего заполнения фотографиями. И пока ты жив, ты можешь заполнить этот альбом, а после смерти, все такие альбомы, которые ты так и не смог заполнить, открываются внутри тебя. И ты никогда уже не сможешь заполнить его, эти мучения отныне никогда не покинут тебя. У тебя теперь целая вечность, чтобы найти ответы на все свои вопросы, и попытки каким-либо образом заполнить свои «альбомы». Когда ты сможешь это сделать, тебе дадут следующий шанс построить свою жизнь. Ты родишься вновь, забыв о том, что было раньше, до этого. Но осадок проблем и какие-то уроки из предыдущей жизни останутся в тебе. Они создадут твой новый характер, твою новую жизнь. У людей не так уж и много попыток все поменять в себе. После последней, тебя полностью очищают, от всех страданий, мыслей, вопросов. И подобно чистому листу бумаги вкладывают в тело ребенка. И все начинается вновь. Но это будет уже другой человек. И после всех твоих попыток, если ты так и не смог найти спокойствия, тебе дают этот шанс. Конечно, они очищают твою душу, но такого Андрея, который был раньше, не будет больше никогда.
- А если смог найти покой? – Осторожно поинтересовался парень, подняв ко мне глаза.
- Тогда прямой путь в рай. – Усмехнулась я.
- Тогда как же ад?
- Не угодишь небесным, тогда дорога в ад.
- Вот так все просто?
- Ну да, если не считать множество всяких нюансов.
Андрей улыбнулся. Не скажу, что это была очень добрая улыбка, но, тем не менее, она была.
- А что со мной будет? – Осторожно спросил Андрей.
Я подошла к борту крыши, посмотрев вниз.
Тело парня до сих пор лежало в кровавой луже. Вокруг тела, плотным кольцом, толпился народ. Что дальше… Если бы я сама знала ответ на этот вопрос. Но, по крайней мере, одно я знала точно – придется идти против сложившихся законов. Пока у меня есть лишь три дня, чтобы все это решить. Решить быстро эффективно и везде.
Я сняла с запястья один из серебряных браслетов в виде тонкой цепочки с маленьких кулоном.
- Одень, и не снимай его ни в коем случае, пока я не разрешу его снять. Ясно?– Кинув браслет, произнесла я.
- Но зачем он мне? – Послушно одевая его, спросил парень.
- Для твоей безопасности. – Неуверенно произнесла я.
- Что-то, судя по твоему голосу…
- Да нет, все отлично. Просто, думаю, что дальше делать.
А что дальше делать – вопрос с большой буквы. Но зачем парнишку нагружать лишними проблемами.

- Садись, придется подождать. – Вздохнула я, войдя в комнату.
Андрей посмотрел на нескольких парней, рядом с нами.
- Не волнуйся, они тебя никак не смогут ни увидеть, ни почувствовать. – Тихо произнесла я.
Андрей сел в дальнее кресло комнаты. Я стояла возле стола, за которым сидели трое молодых людей. Я посмотрела на сам стол. Несколько бутылок водки, «полторахи» пива, несколько пачек дешевых сигарет, пепельница, наполненная окурками; шприцы, белый порошок. В воздухе стоял плотный табачный дым. Вокруг было, по крайней мере, грязно. По полу были разбросаны бутылки, пустые пачки сигарет, одежда, какие-то журналы, пакеты. Найти здесь можно было что угодно.
Рядом с тем креслом, где сидел Андрей, стоял телевизор. Новости без звука выглядели довольно-таки несуразно.
Комната была окутана мраком, и единственным источником света были вспышки этого самого телевизора.
Я села на свободный стул за этим столиком и стала наблюдать за этим разговором.
- Прости, я никогда бы не смог этого сделать! – Начал каяться один из них.
Паренек выглядел беспомощным. Потерянные серенькие глазки, русые волосики, серое лицо. Ничего в нем не было особенного, кроме беспомощного вида, вызывающего лишь жалость.
- Но ты это сделал. Ты «кинул» тех, кто были тебе братьями. – Возмутился второй.
Ну, в этом было что-то больше от павлина. Пыжился, казался, что просто весь из себя, а по большому счету ничего особого собой не представлял. Третий же вообще был тише воды, ниже травы. Тихий, спокойный, за разговором он только наблюдал, словно чего-то выжидая.
- Но я не хотел, я не думал, что так все выйдет! – Кричал во все горло Беспомощный.
- Он знал, что так будет. Он это прекрасно понимал. И где гарантия того, что он так поступил именно по тому, что знал заранее результат. – Тихо прошептала я возле уха павлина.
Парень молчал, недоверчиво глядя на Беспомощного.
- Ты все прекрасно знал. – Прошипел в результате он.
- Как он смеет меня обвинять во лжи? Кого он из себя вообразил? Будто бы он святой. – Пропела я на ухо Беспомощного.
- Это все ты! Ты этого хотел! – Прокричал парень, после моих слов ему.
- Лия, может, скажешь, что тут происходит? – Спросил осторожно Андрей.
- Все просто. Вот этот парнишка, - указав пальцем на Беспомощного, - достает дурь на всех, кого ты видишь в этой комнате. Раньше их было раньше четверо. Ну и как-то от передозировки один паренек умер. Все знали о тяжелых отношениях между умершим и «барыгой», вот теперь его обвиняют в смерти мальчонки.
- И где логика? – Поинтересовался Андрей.
- В безвременном отдыхе в Гааге. Мне откуда знать, чем они думают и думают ли вообще, если обвиняют друг друга во всем, что ни происходит. Иногда доходит до того, что обвиняют друг друга в том, что дождь пошел лишь из-за того, что кто-то чихнул.
- И какова твоя работа? – Тихо поинтересовался Андрей.
Я посмотрела на него. Неужели он и вправду хочет знать чем я занимаюсь.
- Я убийца. – Улыбнувшись проговорила я.
Андрей поперхнулся, закашлял.
- Ты хочешь сказать, что я пожелал смерти своему брату? – Крикнул после недолгого молчания Павлин.
- Он сам сознался… А эта вопросительность в его голосе, лишь попытки скрыть правду от чужих глаз. – Прошептала я Беспомощному.
- В чем смысл махать кулаками после драки? – Подал голос Тихий. – Виталий умер. Его больше нет. Зачем выяснять из-за чего, из-за кого, налепливать друг другу пустые обвинения.
- Что ты сказал? – Вдруг крикнул Павлин.
- А не покрывает ли он себя? – Тихо спросила я у крикливого паренька.
Он отшатнулся назад.
- Что с этим случилось? – Тихо поинтересовался Андрей.
- Представь следующую картину: у человека нет никого, кроме трех таких же, как он. Фактически, ради этих троих он и живет, на остальной мир, плевав с высокой колокольни. Один из этих троих умирает. И этому человеку даже в голову не пришло, что он мог умереть из-за своей глупости, без содействия другого. Клеймо убийцы навешивают первого, с кем были наиболее напряженные отношения. За беседой последний из троих, отважно заступается за второго, ведь он уверен, что первый погиб из-за передозировки. В мозгу этого человека зарождается идея – а вдруг они в сговоре? Парень впадает в отчаяние. – Глядя на то, как Павлин медленно отшатывается назад, произнесла тихо я.
Парень, с недоверием глядя то на одного, то на другого друга, начал что-то причитать. Понять, что он говорил, было сложно, практически невозможно. Но испуг отчетливо слышался в его голосе. Он запнулся о бутылку. Момент, и он упал на пол. Тихий кинулся к нему. Ладонь Павлина ровненько легка на рукоятку ножа, валявшегося на полу…
Телевизор потух, комната погрузилась во мрак. Вдруг ТВ стал вновь освещать комнату тусклым светом.
Когда комнату «взрывали» голубые вспышки, я заметила, что в комнате стала на одного человека больше. Точнее, не совсем человека…
Она медленно ступала по полу, лицо ее скрывала тень капюшона. С каждым новым ее шагом, все полы и мебель покрывали черные ткани.
Фигура в черном балахоне неспешно шла к трем парням.
Павлин крепко обхватил рукоять ножа. Когда Тихий бросился к нему, парень всадил ему в торс нож. Тихий хватался в одежду Павлина, жадно глотая воздух. Его губы дрожали, казалось, что он пытался что-то сказать, но ничего не выходило. С его губ срывались лишь стоны боли. Руки постепенно слабели, тихий упал на пол. Беспомощный кинулся к умирающему. Он явно паниковал. Он пытался хоть как-то остановить кровотечение. Он закрывал раны руками, но кровь просачивалась сквозь его пальцы. Он что-то по-доброму говорил Тихому, тот, с какой-то благодарностью, смотрел на него, пытаясь что-то сказать в ответ. Прошло несколько секунд…
Тихий тяжело выдохнул, взгляд его опустел, руки ослабли. Он лежал на полу, с каким-то равнодушием глядя в покошенный потолок.
- Ты виноват! Ты убил его! Убил! УБИЛ!!! – Кричал Беспомощный, раскачиваясь на месте. – Также ты убил и своего брата. Также! Ни один мускул не дрогнул. Ты убийца!
- Молчи! – Злобно шипел в ответ Павлин.
- Ты убийца! С холодным равнодушием в глазах, ты убиваешь людей. А он ведь хотел тебе лишь помочь! А ты убил его! – Продолжал кричать парень.
Павлин пытался заставить замолчать беспомощного, но это было, по крайней мере, тщетно. Павлин вдруг резко выдернул нож из груби Тихого, и тем же резким движением всадил лезвие в грудь Беспомощного. Парень взвыл от боли.
- Я не убийца! – Кричал Павлин, злобно продолжая вонзать нож в грудь парня. – Не убийца, не убийца…
Продолжая повторять эти слова, Павлин откинул в сторону нож, словно рукоять невыносимо жгла его руку.
- Я не убийца. Я не убийца.
Девушка в черном балахоне стояла над двумя окровавленными телами, из под тени своего капюшона глядя на умерших.
По комнате, словно из темноты, выросло множество черных свечей. Глядя на это, можно подумать, что воск создает сама та тьма, в которой они вырастают. Девушка ударила в ладони. Все свечи одновременно зажглись. Девушка провела рукой над двумя телами. В те же секунды, тела покрыли черные ткани.
Девушка сняла капюшон. Белые волосы, длинными мокрыми прядями падали на плечи. На меня недовольно смотрела пара холодных глаз.
Представьте себе на секунду кусочек льда. Маленькая льдинка серо-голубоватых оттенков, на фоне мутно-белых цветов. Именно такого цвета были ее глаза. Еще одна особенность ее взгляда – продольный (кошачий) зрачок.
Кожа девушки была светло-серой. Губы представляли собой две тонких полоски. И еще один момент, который сложно не заметить – клыки, которые выступали из-под верхней губы.
Глядя на эту девушку, приходили в голову ассоциации только с кошками.
- Здравствуй. – Недовольно выдохнула девушка.
- Ну, привет. - Достав из пачки сигарету, произнесла я.
- Не хочешь мне ничего сказать? – Осторожно поинтересовалась она, недовольно глядя на сигареты.
- Курить я не брошу… - Ответила я, щелкая зажигалкой.
- Я не про это…
- Что тогда ты хочешь услышать.
- Что тут забыла ты – я спрашивать не стану, но что тут делает этот мальчишка? – махнув рукавом балахона в сторону Андрея, крикнула девушка.
- Он со мной.
- Ну, то, что он не сам по себе тут оказался, я догадалась, но что он делает тут?
Я молчала. А что я могла сказать?
- Нет, Лия, только не говори, что… - с некоторым укором в голосе начала девушка.
- Ну, как бы, да. – Выдохнула я, посмотрев на парня.
Кошка с какой-то потерянностью смотрела на меня.
- Ты хоть знаешь, что тебе за это будет? – Поинтересовалась она, криво улыбнувшись
- Представляю.
- Похоже, плохо ты представляешь. Я его забираю вместе с этими. – Грозно сказала она.
Девушка скинула с умерших тел черные одеяния. Белые сгустки дыма медленно высачивались из ножевых ран мальчишек. В секунды сгустки приняли очертания человеческих тел.
- Ну, рискни, забирай, если сможешь. – Махнула рукой я.
Девушка медленно побрела к креслу, в котором сидел Андрей. Он с некоторым испугом смотрел на все происходящее. Он начал жаться в кресло.
Кошка потянулась своей иссохшей рукой к Андрею. Вдруг резкая вспышка ослепила ее. Негромко вскрикнув, она отдернула руку обратно. Она, щурясь, посмотрела на запястье парня.
- Ты сдурела, что ли? – Крикнула вдруг она мне.
- Что-то не так? – С иронией в голосе спросила я.
- Дьявол тебе судья, но ты заплатишь за этот поступок.
- Угрожаешь? – Поинтересовалась я, глядя, как девушка медленно уходит вместе со своими двумя душами.
Девушка хлопнула в ладони. Все огни потухли, в секунды растворились сами свечи. Легкая дымка опустилась на ткани, которые также медленно начинали таять, подобно снегу.
- Предупреждаю. – Ответила девушка, растворившись в воздухе, подобно тканям.
Так… Мой личный враг знает о моей слабости… Замечательно. Какая у меня сейчас ситуация. Кошка, которая не выносит меня панически, знает, что со мной ходит душа человека, которого я удержала и не веду на Суд. Мало того, что она меня не выносит, она еще может этим воспользоваться.
Я посмотрела на Андрея… Да, если мы выживем, пивом ты не отделаешься...


-Лия, что это было? – Тихо спросил Андрея, глядя, как я тренируюсь.
Искусство битвы на мечах и катанах можно считать истинно красивым и справедливым способом сражения. Огнестрельное оружие – эффективно, но слишком просто и примитивно. Насколько бы не был изощрен ум, чтобы создать пистолет, чтобы нажать на курок не нужно быть кем-то особенным. Это довольно-таки просто, если опустить какие-то моральные и этические сомнения души и отточить меткость. Но если стрелять в упор, то нужно просто нажать курок.
Но холодное оружие требует определенного подхода и умения, которое можно обрести и отточить лишь на протяжении долгого времени тренировок.
- Что именно тебе не ясно? – Спросила я.
- Кто была эта девушка, что она хотела сказать? Почему угрожала тебе?
- Она мне не угрожала. Хотела предупредить по поводу того, что меня ждет. Не более того. – Я говорила Андрею то, что мне бы хотелось думать.
- И что же тебя ждет?
Я посмотрела на парня. Сказать, что меня ждет или промолчать в ответ? Хотя, ему это знать было не обязательно, но если он так хотел, то почему бы и нет.
- Понимаешь ли, как получается… - Начала я. – Везде существует свой строго поставленный порядок, который сложился за очень долгое время. Вся жизнь, что находится за гранью земного существования, не является исключением. Говоря иначе, я нарушила улаженную всеми систему загробного существования. Я не должна была встречать тебя на крыше, не должна была с тобой говорить. По крайней мере, таким образом, как сложилась наша беседа, она сложиться была не должна. Я могла тебя либо довести до самоубийства, либо вселить в тебя мысли, которые не дали совершить тебе этот поступок. А ты со мной просто говорил, как с кем-то, кто был рядом. После смерти за тобой должен был прийти провожающий. Что-то вроде той человекоподобной Кошки, которую ты видел в квартире у наркоманов. Ничего подобного не было. Опять-таки, никто не пришел не просто так. И последнее, ты уже на протяжении слишком долгого времени находишься на земле. Причем, тебя умышленно скрываю я. По этому, проблем после какого-то определенного решения по поводу тебя, будет у меня не мало. Хотя, все знают мою весьма-таки проблематичную натуру. Но настолько я еще никогда не забывалась о своем положении в этом мире.
- Зачем тебе это надо? – После некоторого молчания спросил Андрей, посмотрев чуть поодаль меня.
- У меня есть кое-какая задумка, и у меня осталось чуть меньше двух суток, чтобы осуществить ее.
- А что потом?
- Хороший вопрос, я не знаю, что будет через час-два, а ты спрашиваешь, что будет через двое суток. Что-то, да будет. Надеюсь, все будет хорошо. – Положив меч на пол, произнесла я.
- А какие есть варианты? – Глядя, как я подошла к небольшому столику, спросил Андрей.
В голове пронеслось множество вариантов, но конец у них был нежелательный ни для меня, ни для Андрея. Рассказывать их всех, или не стоит?
Я сделала глоток кофе из чашки.
У напитка был какой-то странный привкус, кисловатый. Вдруг я осознала, что было добавлено в кофе.
- Доброй ночи, не помешаю? – Послышался голос со стороны дверей.
Я резко повернулась. Еще момент, резкая боль в плече. Прошли секунды, как эта боль овладела всем телом. Я облокотилась об стену.
В дверях стояла Кошка и несколько еще бугаев в коричневых балахонах. У одного в руках был арбалет.
- Грязная игра. – Смеясь, заметила я.
- О тебе же, глупая, забочусь. – Медленно подходя ко мне, сказала Кошка.
- Своеобразная у тебя забота. И меня ты не обманешь, я ж тебя знаю, как на ладони. От меня хочешь избавиться.
Я посмотрела на конец стрелы. Внимание привлекала небольшая колбочка, которая постепенно наполнялась серебряной жидкостью.
- Решила у меня забрать все? – Пытаясь вытащить стрелу, спросила я.
- Это - временная безопасность.
- Все равно моя кровь не адаптируется в твоем теле, ты и себя и меня убьешь!
- Я знаю. – Улыбнувшись проговорила Кошка…
- Когда хозяева узнают...
- Но мы ведь ничего не скажем, ведь так? При любом раскладе, первой попадет тебе.
- Я проблем не боюсь.
- Смелая. Именно поэтому приручила этого?
Я смотрела на Кошку, пытаясь понять источник этого поступка. Конечно, она меня не любит, да и я ее тоже. Я ей мешаю жить, по ее убеждению, но убивать меня за что? Моя смерть незамеченной не окажется. Но она не хотела меня убивать. Тогда что ей надо?
- Извини, Лия. – Тихо произнесла девушка, проведя рукой над моей головой.– Андрюшик, сними браслет.
Я пыталась сказать, чтобы он не смел этого делать. Но язык словно онемел. Все тело стало наполняться слабостью. Веки тяжелели, вокруг все стало постепенно темнеть. Еще момент и все погрузилось во мрак.


 Все тело сводило. Я открыла глаза.
Ужасающая картина. Где именно я находилась, я не знала, но примерно догадывалась. Я посмотрела по сторонам. Клетка. Правда, не совсем обычная. По прозрачным прутьям этой самой клетки растекался огонь. Неудивительно, что температура внутри это клетки была довольно-таки высокой. Пол клетки был устелен соломой.
Оригинальное решение, для решавших сбежать, но не знающих устройства решетки. А принцип действия очень даже прост. Незнающий организм решает, что сбежать отсюда очень просто. Стеклянные прутья. Разбить да уйти. Более умный организм начнет просчитывать еще кое-какие нюансы. Например, разбивая стеклянные прутья можно поранить руку. Банально, но ведь может быть и такое. Допустим, некоторым может повести, и их не посадят в кандалы, но мне не повезло. Они могут попытаться пробить этими самыми кандалами решетку. Только одна проблема – не думаю, что длина цепи позволит это сделать. Но я ведь оптимист?
Есть одна проблема. Эти огненные стержни клетки пробить просто нереально. Даже если по ним хорошенечко ударить, то максимум чего ты сможешь добиться – разбить стекло, правда ненадолго. Потом оно постепенно восстановится. Иначе говоря, тебе дается около 20 секунд, до того момента, как стекло полностью восстановится. И единственный способ выйти из клетки - пролазить сквозь огненный стержень. Температура внутри него слишком высока. Человек, рискнувший пролезть, будет просто прожарен. К тому же, клетка этой решетки слишком мелкая, чтобы одного выбитого прута оказалось достаточно для того, чтобы покинуть каморку. И еще один момент. Разбивая прут, огоньки начнут падать на солому, она, естественно, разгорится. По этому человек мало того, что не покинет этой клетки, так еще и может легко прожариться внутри нее. Полный набор неудачника.
- Эй, есть тут кто живой? – Крикнула во все горло я.
Мой голос эхом ударился о стены, он в моменты разлетелся по всему коридору горящих прутьев. Послышалось тихий шорох, но ответить – никто не ответил. Послышался грохот чьих-то шагов. Еще момент и у моей стенки выросло нечто… Это было существо, довольно-таки внушительных форм. По идеи, это был человек, правда, наполовину. То, что называется у обычных людей головой – представляло собой волчью морду. Человеческие плечи были еще покрыты волчьей шерстью, дальше же тело этого существа переходило в мужской человеческий торс. На нем были какие-то атласные шаровары, из-под которых отчетливо вырисовывались, опять-таки волчьи, лапы.
- Здравствуй. – Посмотрев на Волка, тихо сказала я.
Животное в миг упало на колено.
- Чья тюрьма? – Спросила я у него.
- Я не имею права отвечать. – Прорычало животное, не поднимая головы.
- Приказываю тебе ответить.
- Глафиры.
Глафира… Чудесно. Кошка глупее, чем я думала. Она даже поленилась отвести меня дальше своей тюрьмы.
- Где хозяйка? – Спросила я.
- Я не имею права отвечать.
- Повторяю вопрос, где Кошка? – С наигранной злобой в голосе, спросила я.
Мне нравятся волки за то, что это необычайно смелые в войны, но ужасно трусливые слуги. По крайней мере, волки Кошки. Хотя, как сейчас помню, как я ей подарила первого волчонка. Сколько помню всех волков Глафиры, они всегда были слишком трусливы. По крайней мере, по отношении ко мне.
- Суд, раб. Она ушла на суд с рабом, велела Вас привести через пару часов.
Пара часов?... Что она задумала?
- Какое сегодня число, сколько времени?
- Восьмое сентября. Ровно полдень. – Покорно проговорил волк.
Я посмотрела на него.
В голове все «встало на полочки».
Пятого числа, около четырех часов дня, Андрей все-таки спрыгнул с крыши. Сегодня уже восьмое, полдень. Значит, у него осталось не более четырех часов. Все было просчитано этой тварью изначально.
- Мне Кошка ничего не оставила? – Поинтересовалась осторожно я.
- Нет – Затряс своей лохматой головой Волк.
- Не верю. – Тихо произнесла я
- Она приказала растворить в воде содержимое этой колбы и дать тебе его перед отправкой в суд.
Я посмотрела на колбу. В голове примерно стали восстанавливаться произошедшие события. Это колба наполнялась в тот момент, когда наконечник стрелы пронзил мое плечо. Следовательно, это и есть те несколько миллилитров, которые делают меня Ангелом Смерти, а Кошка решила их вывести из организма. Вопрос, где она смогла достать этот арбалет и стрелы. Всяко, незаконным путем он у нее оказался. Ну, да ладно, черт с этим арбалетом.
Я посмотрела на волка. Знаете, есть у этих существ одна весьма-таки примечательная черта. Они слишком азартные. А Кошка прогадала с тем, что поставила их в охрану своей тюрьмы.
- Тебя как зовут? – Спросила я у него.
- Растик
Я посмотрела на животное. Очень милое имя для такого громилы. Это примерно то же самое, что назвать динозавра Снежком, а хомяка Терминатором.
- Растик, хочешь мы заключим одно пари, ты мне отдаешь колбу, а я выхожу из этой клетки
- А если выиграю я.
- А чего бы ты хотел?
- Свободы.
Я посмотрела на него. Чего все так свободы хотят? Будто хлоп – и вот вам свобода. Андрей решил, что спрыгнув с крыши у него будет свобода, а Растик уверен, что… в общем, что свобода – это просто.
- У тебя есть друзья в моем легионе? – Спросила я, посмотрев на волка.
Растик кивнул головой.
- Хочешь туда же? – Поинтересовалась я.
В глазах животного замелькал какой-то огонек. Предложение это довольно-таки заманчивое, для любого существа.
 - Значит, договорились? – Улыбнулась я.
Волк опять кивнул головой.
Да, животное наивное. Если меня тут прожарит меж прутьев, то навряд ли он куда-то попадет. Но, зачем его расстраивать раньше времени? К тому, же я знаю, что легко выйду отсюда. Кошка, похоже, в агонии власти забыла такой маленький нюансик, как тот, что я стою выше нее на иерархической лестнице. Поэтому, без определенных бумаг, которых она никогда не получит, у нее не получится сдерживать в этой тюрьме. Но план был хороший, если она рассчитывала на мою несообразительность.
Хотя сейчас я просто человек, точнее душа… Хм… Хотя я даже не душа. Фактически я никто. Боже, как же я зла. В любом случае, пока я «никто» это нехитрая клетушка мое заточение, и выбраться мне отсюда практически невозможно.
Я посмотрела на кандалы. Принцип, как и в решетке. Стеклянная основа, стержни кандалов что-то вроде воды. Какое-то загадочное вещество небесно-голубого цвета, в основе которого были какие-то светящиеся пигменты.
- Растик, где колба?
Волк начал судорожно копаться в карманах шаровар, еще мгновение и маленькая стеклянная колба подкатилась к моим ногам. Что было сил, я ударила ногой по склянке, хлопок, камеру окутала серая дымка. Все тело окутал холод, наступала слабость. Ощущение, как в полудреме. Ты вроде бы спишь, а с другой стороны у тебя просто закрыты глаза. Все тело одолевает слабость, усталость, но и бодрость завоевала кусочек тела. Это не сон и не реальность, это вообще ничто. Интересное у меня положение… Никто в состоянии ничего.
ЛИЯ! Рано расслабляться! Еще не все законченно.
Я замахала головой, чтобы хоть немного прийти в себя. Глубокий вдох. И я опять готова к бою. Теперь осталось немного – скинуть кандалы, выйти отсюда и найти Андрея… Задача не из легких, а времени мало…
Я посмотрела на кандалы. Стекло в секунды исчезло, вода резкой волной обрушилась вниз, разбилась о солому.
С решеткой и вовсе проблем не было. Взмах руки, и прутья решетки сложились в аккуратную дверку. Еще один взмах – дверь покорно открылась. Все, клетку миновала. Вот она – свобода. Сколько все ее не искали, я ее нашла. Так можно и загордится, была бы это другая ситуация.
Я посмотрела на Растика. Волк понурил глаза, потеряно смотрел себе в волчьи лапы. Мечта животного обрушилась самым каверзным образом. И он, наверно, даже не понял почему. Хотя..
Стало мне его, почему-то, жаль. Несмотря на то, что чувство жалости мне не свойственно. Как-никак, а он Волк. А я люблю Волков, к тому же он ничего плохого мне не сделал. Он просто еще слишком молод, а так он мне очень даже симпатичен…
 Я сняла с пальца кольцо, свитое тонкой змейкой.
- Возьми это кольцо и немедля беги в мои покои. Отыщи в доме Давида, отдай ему кольцо и скажи, что я приказала ему немедленно идти с несколькими… - Я на секунду задумалась… Помогут ли мне несколько… - Нет, с лучшими войнами к зданию суда. В доказательство своих слов отдай ему кольцо. – Приказала волку я.
- Так я же раб, я не имею права покидать своего поста. – Лениво начало говорить животное. – Глафире не понравиться, что я…
- Ты не раб, теперь ты один из воинов легиона. Давай, беги. Немедленно.
В глазах Растика мелькнуло нечто, полное счастья. Он, повторяя «спасибо» и «вы не пожалеете об этом», побежал куда-то. Удары когтей о каменный пол были слышны еще недолго. Опять наступила звенящая тишина. Я посмотрела по сторонам.
В обе стороны уходили бесконечные коридоры горящих прутьев. Самое забавное, что освещения от них практически не было. Прутья видны хорошо, а вот все, что рядом с ними - было погружено во мрак. Хоть какой-нибудь бы намек был на выход или вход. Вообще, хоть на какой-нибудь конец в этом туннеле. Я, недолго думая, пошла по тому же пути, по которому умчался зверь. Из клеток на меня смотрели испуганные глаза различных существ и людей. Я не видела их глаз, но ощущение того, что на меня со всех сторон смотрят – не покидало меня.
- Хозяйка… - Послышался хрип позади меня.
Я обернулась. Никого не было. В клетках все напряженно наблюдали за мной. По низкому рычанию, я догадалась, что меня звал кто-то из Волков.
- Ты где? – Тихо спросила я.
В ответ тишина. Словно, мне показалось, что кто-то меня звал. Я может немного и странная, но не сумасшедшая, точно. Я определенно слышала голос. Покрутив головой, но никого так и не увидев, я пошла дальше.
- Прошу, не уходите. – Вновь прохрипело нечто позади меня.
Я остановилась.
- Он не имеет права говорить. Как и никто из нас. – Прошипело что-то рядом со мной. Я кинула взгляд в сторону голоса…
Мимо меня проползала змея. Любопытный представитель живой природы. Змея в какой-то одежде, чем-то мне напомнившая ритуальную накидку.
Понятно. Это такое массовое желание поговорить, похоже, не особо разговорчивых людей. Я огляделась вокруг. Почему-то мне казалось необходимым найти обладателя того хриплого голоса. Только одна проблема – его нужно было увидеть. Для этого нужно найти хоть какой-то способ распространить свет по коридору.
Кошка, Кошка, Кошка… Она любит, конечно поговорить, но не со мной, и не о своей тюрьме.. Интересно, а Высшие знают, что у нее вообще есть тюрьма? Но сейчас не об этом.
Интересно, как ее каземат устроен?
Остается только догадываться что здесь, да как. Но, примерно зная любовь Кошки к свечам, логично допустить, что где-то здесь должны они быть. Вопрос лишь в том, где именно.
- Давид. – Прохрипел вновь голос.
Внутри меня словно пробежал ток.
Давид единственный в этом небесном мире, кем я дорожила. Наши жизни связались в тот же момент, когда я умерла. Он был моим провожающим. В суде он выступил моим адвокатом. По большому счету, все чего я добилась – все это пришло не без помощи Давида. Но когда пошли бунты на небе, перевороты власти и тому подобные вещи – Волков стали уничтожать. Они подвергались зверским испытаниям. Но за то время, что я была с Давидом рука об руку, я настолько привязалась к Волкам, что просто трудно представить другим людям, которые никогда не были с Волками.
У каждого в этой жизни есть человек или вещь, без которой он себя просто не мыслит. Для меня стали Волки.
 Чувства, которые возникают при каком-то жестоком обращении по отношению к любимому человеку или любимой вещи, примерно похоже на те, которые я испытывала по поводу полного истребления Волков в царстве небесном и в преисподней. Давида и ближайших его Волков я стала покрывать. Я знала, что это слишком опасно и рискованно, особенно, когда я еще мало кем была, но иначе я не могла.
В конце концов, когда все одумались, осознали, что творят, Волкам дали жизнь, но на правах рабов. Это было победой, хотя и не полной. Но пусть лучше так, чем вовсе их истребить. Хотя тоже вопрос спорный. Но пока у тебя есть жизнь, можно хоть чем рискнуть, чем смириться… когда ты мертв.
Остатки многомиллионной армии волков вышли из подполья. Началась мирная жизнь. Я и еще несколько человек отказались от «владычества», по этому Волки, которые входили в наши армии считались свободными. Среди этих самых людей была и Кошка. Хотя вскоре она негласно, но все-таки вышла из этого объединения. Потом ушли и остальные.
Говорят, власть дурманит. А ведь и на самом деле получается, что она околдовывает. Порой достаточно вспомнить о том, что ты господин, чтобы забыть, кто с тобой рядом и что он для тебя сделал.
Так мы остались с Давидом вдвоем. Но поскольку, официально Давид был на положении раба, то я осталась в гордом одиночестве. Тогда мы решили создать с Давидом то, что теперь носит имя «Легион». У некоторых высокопоставленных небесных существ или небольшого объединения нескольких более мелких существ есть своя армия. Это уже довольно-таки обыденное явление. Одна из самых известных армий – наш с Давидом «Легион». По миру много ходит слухов об этом Легионе, но все-таки, для многих порабощенных существ (в особенности для Волков) легион является мечтой.
- Кто ты? – Осторожно спросила я.
- Саймон… - Прохрипел голос.
Внутри все сжалось. Саймон…
После заключения договора о равноправии Волков и других существ, мы с Давидом приняли решение «подарить» каждому входящему в наше объедение человеку Волка. Подарить - слово слишком неправильное, по крайней мере, мы не вкладывали в наши действия этот смысл, но во всех документах было прописано «в дар». Мы отдавали волчат на воспитание. А, в конце концов, оказалось, что просто подарили.
Кто такой Саймон? Он кровный брат Давида. Много лет назад, когда Саймон был еще ребенком, мы отдали его Кошке. Позже мы узнали о том, как Кошка обращается с мальчиком, но вернуть его мы уже не могли. Практически, мы с Давидом отдали Саймона на верную смерть. Начались скандалы…
После этого Глафира сказала, что Саймон куда-то уехал, потом тысяча объяснений, он далеко и он счастлив. Мы пытались его найти, но бесполезно. Давид был уверен, что брат не смог его простить и теперь просто от нас скрывается.
- Саймон, мне сейчас нужно срочно уходить. Но я вернусь, вместе с Давидом, мы выпустим тебя. Извини, Саймон, мне нужно бежать.


Как Глафира могла так поступить с Саймоном? Этот вопрос ни на секунду не покидал меня. Даже в голове не укладывалось, как она могла так поступить. Как она посмела заточить его в клетку? Да, он, может, для нее и раб, может, он в чем-то и провинился, может, он уже не тот мальчик, которым был очень много лет назад, но он для меня и для Давида навсегда останется ребенком. После смерти родителей Давида, мальчик рос с нами. Мы не раз просили ее вернуть нам пацаненка, но она настаивала на том, что она дает Саймону все необходимое для его жизни. Но почему-то меня терзают смутные мысли о том, Саймон сидит в клетке уже давно…
Я открыла дверь в здание суда, несмотря на все отговоры служащих там существ. На мой удар ногой о дверь, весь зал обернулся. На меня уставились множество опешивших глаз.
Я быстро направилась к судьям. Мои шаги отдавались характерными ударами обуви о мраморный пол, которые разносились по всему залу. Пол был застелен легкой дымкой, по бокам дорожки стояли высокие колонны на расстоянии примерно десяти метров друг от друга.
Зал суда представлял собой что-то вроде большой цирковой арены со стоящими вокруг нее высокими трибунами, которые разделены шестью проходами к центру суда. Сама «арена» - огромная круглая площадка, вместо полов – стекло, сквозь которое отчетливо видны языки пламени. Они накаляют до очень высоких температур само стекло, и если притронуться к нему, то руку обязательно обдаст жар.
Чтобы увидеть тех, кто будет судить тебя, нужно поднять голову вверх. Там можно увидеть два полупрозрачных лица невероятно больших размеров. Первое лицо - худое, с развитыми скулами, острым подбородком. Надменный холодный взгляд, едва уловимые движения бровями… Губы очень тонкие, похожие на две нити. От этого Мэтра (а именно так все должны называть этих судей) разило невероятной жестокостью, холодом. У второго лица были куда более приветливые черты лица. Простодушное лицо, добрые глаза. Негласно их можно назвать по разному. Кто-то считает, что это добро и зло.. Хм… глупо. Во всех, даже в них есть и то и другое. К тому же, они беспристрастны, чувствовать они так и не научились. Скорее, это обвинение и оправдание. Хотя, кто знает.
Эти лица не материальны, и я вообще очень сильно сомневаюсь в существовании этих людей. По-моему, это что-то вроде двух независимых друг от друга программ. Они знают всех, но никто не знает их. Ко всем эти люди относятся с равнодушием, это очень большой плюс… Все получает ровно столько, сколько заслужили.
Пока я быстрым шагом направлялась к центру суда, никто не сказал и слова. Зал окутала тишина. Ненавижу тишину. Когда все вокруг замолкает, Мне кажется, что я начинаю сходить с ума. Загробный мир не менее шумный, чем смертный. Представьте, что однажды утром вы проснулись в каком-нибудь мегаполисе, а вокруг тишина… ни криков, ни шума машин, ни стуков, ни шороха, ни ветра… просто, тишина.
Я дошла до самого центра. Не глядя по сторонам, встала на колено, понурила голову. Зал наполнился каким-то гомоном. Наконец-то, первые признаки жизни… Все в срочном порядке считали необходимым поделиться мыслями, которыми были наполнены их головы.
- Лия, как ты посмела бесцеремонно ворваться в Зал Суда? – Прокричало первое лицо. Весь гомон пропал. В зале вновь повисла тишина.
- Простите, уважаемые Мэтры. Просто я боялась опоздать.
- Но, тем не менее, ты опоздала. Слушание уже уйдет. По этому, будь добра, покинь зал.
- Нет. – После некоторого молчания ответила я.
Весь зал ахнул. Дерзости мне не занимать, но сейчас это было лишним… У меня и без того было не сладкое положение, а еще решалась на что-то претендовать…
- Что ты сказала? – Грозно переспросили лица.
Я оглянулась. По всем шести проходами между трибунами шли Волки. Кто-то был с копьями, кто-то с арбалетами, кто-то с мечами, торс в латах. Оперативно….
Мэтры терпеливо молчали. Зал тоже окутала тишина. Я слышала шаги сзади себя. Еще момент, и я увидела, как на колено (рядом со мной) встал Давид.
- Надеюсь, ты мне все объяснишь, что все это значит? – Шепотом у меня спросил Давид.
- У меня есть выбор? – Осторожно спросила я
- Нет. – Твердо ответил Давид.
Обожаю я его все-таки! Удивительное он существо. Знаю, что сейчас он меня готов кинуть в то пламя под стеклом, сам подписывает себе приговор, даже не зная, что я натворила на этот раз.
- Может, расскажете нам, что за балаган вы устроили? – Гаркнули Мэтры.
- Уважаемые Мэтры, я не могу Вам объяснить, что происходит, поскольку сам ничего не знаю. Некоторое время назад в наше с Лией владение ворвался Волк по имени Растик. – Встав, начал говорить Давид. – Волк отдал мне это кольцо. Он мне что-то попытался объяснить, но из всех его слов я понял немногое. Среди чего был приказ Лии - немедленно отправится в Зал суда.
- Что за кольцо отдал тебе Волк?
- Кольцо, кованное мною лично. Когда начинались гонения Волков, я сделал два кольца. Случилось так, что нам пришлось воевать на два фронта, Лия на одном и я на другом. Когда положение становилось крайне тяжелым, мы посылали гонцов, отдавая кольца. Война закончилась, кольца остались как память о тех временах. И сегодня во владения врывается Волк, в руках которого я вижу кольцо Лии, я не мог не прийти.
Опустился легкий дым, когда он рассеялся, появилась маленькая стойка белого цвета. Давид подошел к ней и положил на нее мое кольцо.
- Лия, может, вы расскажете, что происходит? – Спросил Мэтр.
Я поднялась. Глядя по сторонам, я пыталась подобрать слова. Тысячи глаз были уставлены на меня, будто каждый ждал моих слов.
- Ваша честь, я совершила преступление. – Издалека начала я. – Почти трое суток назад, я обманула провожающего, но не просто так. Я пыталась спасти жизнь одного человека, из-за которого, в свое время, погибла я. Не могу сказать, что ради него одного, я совершила тот поступок много лет назад, но я не хотела, чтобы его жизнь так глупо оборвалась. Тогда я решила его отговорить от самоубийства. Но не смогла. Он прыгнул вниз с крыши дома. Он разбился, насмерть. Я ожидала, что так может выйти, по этому, за некоторое время до этого, я договорилась со стражами времени о том, что они готовы будут вернуть все на круги своя, они мне обязаны. Времени у меня было трое суток, чтобы все могло вернуться на прежние места. Кошка узнала о том, что я удерживаю душу умершего. Она, руководствуясь, по ее словам, идеей «во благо другого» ворвалась в мой дом. Ранила меня стрелой «бессилия». Очнулась я в тюрьме, где служил Растик. Я заключила с ним спор, если я одерживала победу, он мне возвращал мою силу. Спор заключался в том, что я должна была выйти из клетки
- Но как ты смогла покинуть тюрьму? – Вскрикнула Глафира.
- Все очень просто. Ты поступила хитро, молодец. Ты лишила меня силы, да, без нее я никто. Прутья не дали бы мне выйти, но… у Волков в крови, что я их хозяйка, только очень выдрессированный временем Волк не поддался бы моему приказу. У тебя нет таких служащих. К тому же Волки очень азартны, для них это Ахиллесова пята. Растик отдавал мне склянку, а там выйду я или нет. Если да, то я остаюсь на свободе, жива и невредима, если нет – меня бы прутья прожгли изнутри, я бы погибла. Все просто. И еще…- тихо выдохнула я, повернувшись в сторону Давида. – В тюрьме я встретила еще одного Волка. Он одинаково дорог, как тебе, так и мне.
Давид непонимающе посмотрел сначала на меня, потом на Глафиру.
- Саймон? – Тихо спросил Давид.
- Он в заточении. – Ответила я. – И у меня смутные подозрения, что он на протяжении очень многих лет там.
Давид стеклянными глазами продолжал смотреть на Кошку. Он пытался что-то сказать, но у него получалось лишь открывать и закрывать рот.
- Да он в заточении! – Закричала Кошка. – И вам всем там место! Всем Волкам. Я вас ненавижу!
- Почему-то я этим не удивлена абсолютно. – Заметила осторожно я.
- И тебя, Ангелок, тоже! Ты вечно мне переходишь дорогу. Да будь проклят тот день, когда ты умерла! – Кричала Кошка.
Я медленно пошла к выходу из зала суда, вслед за другом.
- Лия, Давид!? – Послышался позади меня голос Мэтров.
Я обернулась, глядя на всю эту толпу. Множество глаз, множество людей, множество судеб. Все они сейчас смотрели в спины нам. Словно, мы какие-то цирковые гимнасты, у которых не удался трюк и они медленно уходят с арены, а множество жаждущих продолжения глаз не понимают, что происходит, почему вдруг гимнасты повернулись и ушли. Кошка била о стекло ногами, недовольно шипела, иногда кричала.
Я смотрела на все это, как на какой-то дурацкий фильм. В голове все плыло.
Вдруг, впервые за очень много лет, на все это я смотрела иначе. С каким-то безразличием. Этим людям не дано понять, что происходит сейчас со мной и Давидом.
Я смотрела на этих людей, а саму пробирало отвращение ко всему происходящему.
Как же так можно? Мой взгляд скользил по лицам людей, а в голове я пыталась ответить сама на свой же вопрос. Но ответа не находила.
Эти трибуны полны людей и других существ. Я подняла голову наверх. По-моему отсюда просто нереально увидеть, где заканчиваются эти трибуны и заканчиваются ли они вообще. И кто там сидит в выси? Смотрит на все происходящее, как Бог. А кто он есть на самом деле? И есть ли там вообще хоть кто-нибудь. Или эти трибуны вечно пусты? Я опустила взгляд. Надменные люди.
Они могут рассуждать о смысле любви, но никогда в жизни не любив, они могут говорить о низменности ненависти и лжи, за всю жизнь не сказав и слова правда, не разу в жизни не испытав другого чувства, чем ненависть. Они знают, как жить красиво, но не знают, как добиться этой красоты. У них всех есть какой-то строго определенный порядок жизни, который они стараются соблюдать. Этот уклад жизни может и красивый, может и высокий, не для таких, как я или Давид. Но это всего лишь игра. Игра в жизнь или в смерть. Не знаю, что будет наиболее точным высказыванием.
- Лия, Давид!? – Повторили вновь Мэтры.
Я последний раз окинула трибуну взглядом, потом посмотрела в спину Давида. Он неспешно шел к выходу.
- Я все сказала. Когда примете свое решение, позовите.
Я тихо пошла вслед за Давидом.

Прошло минут двадцать. Несколько Легионеров отправились в тюрьму Глафиры, освободить Саймона. Нам же было необходимо остаться у здания суда. Время тянулось мучительно медленно. Я вертела в руках то самое кольцо, которое я дала Растику.
- Ну, хоть мне кольцо вернули. – Заметила я, затягиваясь табачным дымом.
- Сестренка, как тебя угораздило ввязаться во всю эту авантюру? – Спросил Давид, глядя на двери суда.
- Ну, вот такая я.
- Почему мне не сказала?
- Не хотела тревожить.
Мы оба замолчали. Через пару минут рядом к нам подсел Андрей. Его руки были скованы кандалами.
- А теперь мне скажи одну вещь. Какого такого черта ты снял браслет? Я тебе, по-моему, ясно сказала, что до того момента, пока я не разрешу его снять– вето. – Недовольно начала я.
Андрей понурил глаза.
- Где-то я уже это слышал. Кто-то Лии говорил, что не надо соваться, куда не просят. – Заметил Давид.
- Попрошу без иронии. – Огрызнулась я.
Давид равнодушно пожал плечами.
- Глафира сказала, Что если я не сниму его, она убьет тебя. – Виновато произнес Андрей.
Давид усмехнулся.
- Парень, ты чего, с ума сошел? – Спросил Давид. – Лия умерла черт знает когда. Как можно убить и без того мертвое тело. Чтобы убить это существо нужен яд, или специфический клинок… Будь все так просто, я б ее уже давно…
- Но у есть этот яд. – Осторожно проговорил Андрей.
Мы с Давидом переглянулись.
- С чего ты взял? – Удивилась я.
- Когда Глафира достала стрелу, на наконечнике остались кусочки твоей плоти и капли крови. Она достала один из пузырьков и вылила его содержимое на наконечник. Он тогда задымился, а когда дым спал, то наконечник был идеально чист.
Я кинулась к дверям суда. Я не успела их открыть, как мое плечо опять пронзила стрела. Это уже напоминает какой-то заговор. Я не спорю, раны на мне заживают спустя несколько минут, но это же не значит, что мне можно постоянно вонзать в плечи стрелы. Я не мазохист, удовольствие от боли я получу едва ли. Стиснув зубы, я выдернула из плеча стрелу.
Андрей и Давид бросились ко мне, я же не долго думая, побежала к Кошке. В зале поднялась суета. Все бросились врассыпную.
- Знаешь, милая, мой план не сорвался. Сейчас по твоему телу распространяется смертельный для тебя яд. От тебя у меня есть универсальная защита. – Кошка протянула мне руку, на которую был надет тонкий браслет. Тот самый, который я дала Андрею.
Легионеры бросились к нам. Я, едва заметным движением кисти, дала знак, чтобы они не вмешивались.
- Хочешь битвы, ты ее получишь. – Согласилась я. – Мэтры, вы даете согласие?
Интересная постановка вопроса, не так ли? Между загробными существами часто происходят конфликты. Правда, до дуэлей доходит редко. Но раз Кошка этого так хотела… Вообще-то, дуэли запрещены, но когда доходит до того, что в мире должен остаться только один, то другого выхода, похоже, что нет. Хотя, конечно же, он есть, и уже другой вопрос, что им воспользоваться не хотят.
Сейчас все зависело от Мэтров. Если они давали добро, то начинался бой насмерть, если нет, то все оставалось так же… Подпольные войны уже себя изжили.
- Да. – После недолгого молчания ответили судьи.
- Давид положи меч рядом со мной. – Попросила я.
- Лия, ты с каждым мгновением слабеешь, ты не сможешь… - Начал Давид.
- Положи меч! Это не просьба, это приказ! – Крикнула во все горло я.
Волк покорно положил оружие рядом со мной и отошел на несколько шагов. Хоть он и мой лучший друг, все же где-то внутри него говорит о том, что он до сих пор раб в этом мире. В глазах все поплыло, я чувствовала, как тело слабеет. Больше тянуть нельзя, иначе будет поздно. Бой должен состоятся, причем, немедленно.
Кошка резко закричала. Этот крик был даже больше похож на вой. Он глушил все и вся. Оставшиеся в зале начали закрывать уши, падали на колени. На их лицах читалась невероятная боль.
Хм… Кошке и вправду жилось не сладко. Когда забираешь души умерших, их боль, чувства, эмоции остатком откладываются в душе. Так они накапливаются на протяжении энного времени.
Как не верти, а Кошка тоже воин, и ее сущность сделана как машина смерти. Когда Глафира начинала кричать, вся боль, что накопилась в ней, пока она собирала души, выходит наружу. Люди, которые слышат этот крик не только чувствуют боль давления на перепонки, все, что испытывали мертвые… Хорошее орудия поражения. Мало кто может устоять.
Я стояла, равнодушно глядя на нее. Девушка подымала голову ввысь, руки разводя в сторону. По толстому стеклу под ногами начали разбегаться маленькие трещинки. Сразу видно кричит – кричит с душой. Хотя откуда она у нее…
Вдруг она замолчала…
С одной стороны, тихо, но с другой, о стены эхом отражается ее крик. Но он был так слаб, что, казалось, его и вовсе не было.
Вы слышали когда-нибудь, как звенит тишина? Удивительное звучание. Воздух словно заполняют маленькие осколки стекол, которые летят вниз и бьются друг о друга. Тишина далеко не нема. У нее есть звучание, трудно уловимое, загадочное, необычное…
Я посмотрела вверх. Лиц Мэтров не было, не было ничего. Только те, кто сидел там, высоко смотрели на нас. Кто они? Я не знаю, но точно знаю, они там есть. Они терпеливо наблюдали за нами, за каждым нашим шагом, за каждой мыслью. Боги ли это? Нет, вы что! Бога два – Свет и Тьма, а кто там?
Там было что-то мне непонятное, но очень интересное. Разум, Мораль, Душа, Совесть, Жизнь, Смерть… Все они там. Там все, к чему все стремятся, но никто может их найти. Почему, потому что они, но мало кто знает, как высоко они забрались… Они за нами смотрят… Ждут, выжидают, чтобы нанести свой удар…
- Что такое? – Проговорила Кошка, я перевела свой взгляд на нее. – Почему ты…
- Не бьюсь и не умираю от боли? – С любопытством поинтересовалась я. Лицо кошки стало терять в моих глазах четкость. Слабею… - Глаф, как ты можешь заполнить болью Боль?
Девушка стала нервно дергать кончиком своего кошачьего уха. Обычно светлая шевелюра скрывала ее лохматые белые ушки, но тут… Зрачки стали настолько тонкими, что даже уголка была их толще. Девушка прикусила нижнюю губу. Кошка злилась… Она хмурилась, пыталась успокоиться, но было видно, что до спокойствия ей далеко.
- Глафира, я подталкиваю людей к смерти, либо спасаю от нее. Я чувствую все, что внутри них. Я сама испытывала боль, когда еще была человеком. То чем ты хотела меня поразить – глупо. Я испытывала стократ больше. Я сама по себе ходячее тело боли, страданий… Для меня любовь более убийственна, чем твой крик. – Я внимательно смотрела на нее, щурилась.
Видела я с каждым мгновением все хуже, но еще надеялась, что она одумается, откажется от этой глупой дуэли. Она знает что проиграет, на что она надеется…
- Умри! – Закричала она, бросившись ко мне.
Девушка забила ногой – весь суд окутали черные ткани, на трибунах появилось множество свечей. Они все разом вспыхнули.
Я закрыла глаза.
- Прости, Кошка. – Прошептала я. – Прости…
Взмах моей кисти – Глафира отлетела в сторону. Она пыталась встать, продолжить бой. Еще несколько движений моих рук, и ослабленная девушка лежала на полу, не в силах подняться.
Глафира пыталась меня остановить магией, она махала рукой, делала ей всякие жесты.
- Мой браслет не дает тебе защиты от меня. Он дает защиту ото всех, кроме меня. – По пути к девушке проговорила я. – Таким уж его ковали. Это не оберег, Кошка… Мы Проши с тобой почти всю войну. Ты никогда не замечала, на ком оказывались мои браслеты? В первую очередь, это не оберег, это своеобразный блокиратор. Уже потом Волки его носили как обереги. Защиту он дает не только ото всех, но и от тебя самой. Существо, которое собирается колдовать, никогда не наденет Браслет Легионеров. По этому ты не можешь ничего сделать мне. – Сев на корточки рядом с ней, договорила я.
Я посмотрела на Кошку. Она слабыми движениями потянулась к браслету, желая его снять. Я смотрела с некоторой жалостью и жестокостью на нее.
- И последнее. Не смей покушаться на мою жизнь и на жизнь моих близких. Ты хотела битвы? Я сделаю тебе одолжение. Ты погибнешь не от своей беспомощности, ведь не одного моего удара ты отразить так и не смогла. Если хочешь – вон меч, вонзи его себе в грудь, и дело с концом.
Кошка смотрела на меня взглядом, полного презрения. Еще момент, и девушка плюнула мне под ноги.
- Хорошо. А теперь внимай Глафира. – Я заговорила шепотом. - Ты слаба, ты беспомощна, ты даже не смогла одержать победу там, где она была очевидна. Ты ни на что не годна. – Глафира начала усердно повторять «Нет», крутить головой, кричать, но я несмотря на это продолжала неторопливо говорить. – К тебе никаких чувств кроме жалости испытывать невозможно. У тебя даже жизни нет, лишь жалкое существование. Ты никому не нужна. Вся твоя тонко выстроенная стратегия, оказалась слишком хрупкой. Из тебя никчемный воин…
Девушка зарыдала.
Удивительное умение, говорить людям что-то, что может с ними быть и не связано, но они все твои слова принимают за чистую монету своих мыслей.
- За что боролась, на то и напоролась. Но я не злопамятна.
Я посмотрела на меч. Взмах руки, и меч, подобно стреле, пронзил Глафиру. Еще секунда, по огромному залу суда разлетелся крик. По полу стала растекаться черная кровь.
- Как никак, ты все-таки была воином. А каждый воин заслужил достойную смерть.
Мне стало совсем плохо, ноги подкосились. Я упала на пол рядом с Кошкой. Раскаленное стекло жгло тело, кровь Глафиры впитывалась в мою одежду, но уйти не было сил. В глазах все темнело.
Вдруг стало легко и просто, прошла боль, стало тихо. Все было непривычно. Словно опять умерла. Бред!
- Здравствуйте… - Послышался детский голос. Я открыла глаза.
Рядом со мной стояла маленькая девочка. Что-то внутри меня забилось, сжималось и билось. Рядом со мной стояла девочка. У нее были длинные белые волнистые волосы, большие зеленые глаза с продольным зрачком. Клыки едва проглядывали из-под тонких почти белых губ. На ней был белый несуразный балахон. Она прижимала к груди пушистого тигренка. Я помню этот взгляд, я знаю это лицо… Глафира. Вот такой она была уйму лет назад. После смерти она опять стала ребенком? Удивительно.
- Вы моя мама? – Подойдя ко мне вплотную спросила девочка.
Я пыталась придумать, что сказать, но в голову не приходило не одной хорошей мысли.
- Здесь страшно. Смотрите, а вон вы! – Я проследила за взглядом ребенка.
Девочка схватила меня за руку и повела в сторону моего тела.
Я лежала неподвижно, в луже крови. Моя, серебристая, кровь смешивалась с черной. Вокруг меня столпились люди. Вот Давид, вот Андрей, вот несколько еще Волков. Вон спешат другие существа.
Я посмотрела на девочку, она внимательно смотрела на мертвую Кошку. Ни плача, ни криков, она просто стояла и смотрела на нее.
Двойная смерть, а в провожающие нам дали друг друга?.. Глафира снова ребенок, значит, я провожающая ее. Но я тоже умерла, значит она мой провожающий… Нет, подождите, это не смерть…
«Я сама по себе ходячее тело боли, страданий… Для меня любовь более убийственна, чем твой крик», - вдруг пронеслось в моей голове. Я ведь сама это сказала… Как же все просто!
- Да, я твоя мама… - Тихо проговорила я.
Девочка подошла ко мне.
- Тогда это кто? – Она показала на мое мертвое тело.
- Меня убили, я мертва. – Я села на корточки перед девочкой.
На глазах ребенка появились слезы.
- Ты умерла? – Тихо переспросила девочка. – Значит, ты уйдешь?
- А ты меня отпустишь? – Спросила я, утирая ребенку со щек слезки.
Девочка замахала головой.
Я подняла голову наверх. Все эти же бесконечные трибуны.
- Я ухожу! И Карину я заберу с собой. И никто меня не остановит. – Закричала я во все горло вверх.
- Тебе же нравиться имя Карина? – Тихо спросила я девочку.
Та согласно замахала головой.
- Возьми меня за руку. Подумай о том, что я умерла. Умерла совсем, представь, что я никогда больше не вернусь. Почувствуй все, что ты чувствуешь, и кричи. Кричи как только можешь…
Я закрыла глаза.
По всему залу разнесся крик. Точь-в-точь как на крик Глафиры.
Секунда и по телу разнеслась невероятная боль. Она поражала все мое существование, растекаясь от плеча.
Я открыла глаза. Вокруг меня осталось всего несколько человек. Я видела как ко мне подошла Карина, она прижимала своего тигренка и по-доброму мне улыбалась.
- Лия, живи! – Услышала рычание Давида.
- Давай, Ангел, оживи. – Жалобно попросил Андрей. – Жизнь стоит того, чтобы жить. Я это понял. Я видел смерть, я видел жизнь. Я не хочу, чтобы ты умирала, все будет хорошо. Поверь. Главное, живи. Я искренне сожалею, что тогда бросился вниз. Я думал, жизнь закончилась, когда ушла моя девушка. Она была как Ангел, но оказалось, Ангелы не на земле. Но она не Ангел, и жизнь не остановилась, она не заканчивается, она продолжается, просто на какой-то момент, в жизни будет выбоина, из которой нужно выбраться. А потом все опять будет отлично. Не умирай… Я хочу, чтобы люди и ангелы жили, я тоже хочу жить…

Послышался звон… Андрей начал крутить головой, все вокруг него постепенно растворялось. Потом все потемнело…
Парень открыл глаза.
- Не уже ли это все был сон? – Тихо спросил он в пустоту. – Но все казалось так реалистично.
Он сел на кровати, оглядываясь вокруг. Мы с Давидом сидели в двух креслах, напротив его постели. Карина сидела у меня на коленях, вертя в руках плюшевую кошечку. Парень нас не видел, да и не нужно ему было, чтобы он видел нас.
- Все не так уж и плохо. – Прорычал Давид, посмотрев на собаку, которая вбежала в комнату.
- Ну, в принципе, да, только мое плечо… - Недовольно выдохнула я.
- До сих пор болит? – Поинтересовался волк.
- Знаешь, все-таки не каждый день мне плечо пронзает стрела, наконечник которой смазан ядом. – С некоторой иронией в голосе произнесла я.
- Хватит жаловаться. Должна была уже привыкнуть, - улыбнулся Давид.
- У меня мама самая лучшая! – Улыбнулась девчушка.
- Кто ж спорит. – Усмехнулся Волк.
- Должна была привыкнуть, но… У меня еще много времени, чтобы привыкнуть, - вставая с кресла, заметила я.
- Оптимистка. – Проворчал Давид, вставая вслед за мной.
- Разве это плохо? - поинтересовалась я, в тот же момент, растворившись с Кариной в воздухе.
- Это просто прекрасно. – Фыркнул Давид, исчезнув следом.



Андрей же продолжал неподвижно сидеть на месте, не понимая, как сон может быть настолько реалистичным. Парень встал с постели. Его взгляд упал на осторожно свернутый лист бумаги, который лежал на столе. С некоторым непониманием, он развернул его. На пол упала цепочка. Еще больше насторожившись, он нагнулся за ней. Вдруг его сердце забилось чаще. Это был тот самый кулон и та же самая цепочка, которую дала ему Лия. Значит, это был не сон!
Глаза парня быстро побежали по строчкам, которые оставила ему на прощание Лия.





«Ну что же, родственничек, вот и закончились наши приключения. За меня не волнуйся, я жива, даже стала мамой. Встретила, когда умерла, Глафиру. Правда, она еще совсем ребенок. Добрый ребенок, милый. Не дам ей вновь сбиться с пути. Пусть думает, что я мама, хотя в той жизни я была ее персональным врагом.
Вот только плечо побаливает. А в целом, жизнь прекрасна. Я рада, что ты одумался, и понял, что истинно дорого, а что фальшь. Ты умный парень, больше не совершай глупых поступков. И пускай мой браслет будет тебе напоминанием о том, что жизнь одна. И, как ты сам сказал, она стоит того чтобы жить. И помни, за каждым твоим шагом я наблюдаю, по этому не глупи. Во второй раз, я в такие авантюры не кинусь. А может и кинусь, но я искренне надеюсь, что проверять мы это не будем
С любовью, Лия
Давид и
Карина»