Сашка

Мне трудно НЕ верить в реинкарнацию. В многократное переселение души, а точнее, - ее монады. Я верю «прямым измерениям», ведь я – инженер.
Однажды, на даче, я показал внуку, как передвигают шашки на доске. Ну, не хотел семилетнего мальчугана огорчать, поддавался, было дело. А внук все чаще : «Дедушка, давай сыграем!» Скоро дело пошло, мне даже поддаваться уже не приходилось: внук себе выигрывал, да выигрывал. Однажды, в воспитательных целях, я решил эту традицию нарушить. Он же мужчина, значит должен не только уметь выигрывать, но и мужественно проигрывать, даже виду не подавая. Вот я и поднатужился……да не тут то было. Я , играя всеръез, продул партию, другую, третью. Вернувшись в город, домой, я втихаря от домашних отправился в библиотеку, взял учебник для начинающих, хорошенько полистал раздел «Дебюты», даже выписки сделал. Дома все зазубрил и в следующий рейс на дачу поманил внука. Я все делал , как по книге и был уверен, что , даже, если и не выиграю, то вничью сведу: так там в книжке и написано было, мол, если все по правилам, то и….Вдруг…..внук как-то странно поставил шашку. С каким – то ПРИЩЕЛКОМ! Так матерые картежники в конце игры кладут на стол козырную десятку, имея на руках только даму, да туза козырей. Чем – то нехорошим, словно «гвоздем по стеклу», как говаривал Высоцкий, прошлось по сердцу, я поднял голову и …….обомлел. Вместо внука прямо в глаза мне насмешливо глядел мужчина лет сорока, слегка косенький на правый глаз. Глядел он так, как закаленный самбист глядит на подвыпившего драчливого замухрыжку. Я опешил. Впрочем, ВИДЕНИЕ продолжалось не более секунды. Но ведь я – художник, хоть и не официальный, мне – и секунды хватило. Внук отвел глаза в сторону, а я глянул в доску и сделал какой- то совсем уж осторожный ход шашкой в заднем ряду. Внук, не глядя на доску, левой рукой двинул свою шашку, да прямо мне под бой. Дернула же меня нелегкая съехидничать: « Зеваешь, Сашуня! Шашку срублю!» Внук равнодушно кивнул головой. Я и..... срубил. Внук следом и вторую подставил . Опять под бой. Я осклабился : « Саш, ты чё, на поддавки перешёл?» Внук промолчал. Ну, я и эту..... срубил. И тут я услышал сразу ПЯТЬ этих самых ПРИЩЕЛКОВ. Это внук одним махом выстриг у меня пять шашек, да еще так, что все его шашки стали какой-то дугой над моими и куда б я не дернулся – везде карачун! Больше мы с ним не играли. Ни в тот вечер, ни в другие.
Через месячишко, опять на даче, пришел вечерком в гости местный агроном, Василь Оленич, - мужчина крепкий, основательный, во всех движениях плавный и точный. Увидев шашки подмигнул мне : « А что, Дмитро Николаевич! Давай, надеру тебя!» Я уклончиво мотнул головой в сторону внука, что-то промямлил. Внук тем временем поднырнул мне под руку и уже расставлял. Я отвернулся. Сделал вид, что ищу книгу «Растениеводство» Октябрины Ганичкиной на полке шкафа. Наугад раскрыл. В действительности, я ждал. Ждал того самого ЗВУКА С ПРИЩЕЛКОМ. И дождался. Прищелк, еще прищелк, еще. Я, не глядя, вышел на подворье, сунул в зубы сигарету. Потом другую, третью. Жена поливала из шланга астры. Я ждал. Через полчаса из дому вышел красный агроном, рассеянно, даже не глянув на меня вывалился в калитку и ушел. Даже не попрощавшись, чего за ним никогда не было. Смеркалось. Я вернулся в дом. Внук мирно лежал под одеялом носом к стене, но я угадал, что он не спит.
Еще через месяц я рассказал все это случайному попутчику-парапсихологу в вагоне поезда Минск - Москва. Психолог нахмурился, осторожно сказал, что если перелопатить шашечные партии за двадцатое столетие, то можно и нащупать, кто сидел в тот вечер передо мной. Я этого делать не стал. Я же – художник, хоть и не официальный, кухонного, так сказать масштаба. Правда, пейзажист я, в дела портретные никогда не лез. Но уж тут – постарался. Психолог мрачно глянул в сторону и глубоко спрятал клочок бумаги, на котором я изобразил то ВИДЕНИЕ, а в Москве мы расстались. Еще через месяц он позвонил мне в Минск, назвал фамилию, имя и книгу. Я помчался в самую мощную библиотеку. Мучительно ждал, пока вынесут книжку из хранилища. Потными руками стал листать. Со страницы 5 на меня насмешливо глянул сорокалетний косенький игрок. А со страницы 34, в разделе «Детские годы. Берн», где внизу стояла дата «28 июля 1922 года » прямо в лицо мне со старенькой черно – белой фотографии мягко улыбнулся мой родной внук Сашка.