Nocturne

Я посмотрел на часы. 4:14 утра по московскому времени. Коротки июньские ночи - темнота уже рассеялась в светло-голубую дымку, а на востоке уже проглядываются неверные алые лучи утренней зари. Тихое, умиротворенное время; и только щебет проснувшихся птиц нарушает тишину.
Холодный ветер дул из окна, пронизывая одежду и заставляя порой даже поеживаться. Но в этом не было ничего страшного - утренний бриз всегда не только холодит, но и освежает, проветривает твои мысли и все твое существо. Так было и на этот раз. Мой разум, спутанный еще обрывками сна, постепенно пробуждался и начинал работать. Я открыл окно пошире, и ветер стал ощутимей - он трепал даже листья цветков на подоконнике.
Я сидел на парте (самой обычной парте, за которой ежедневно занимаются бедные студенты) у окна, и возложив ноги на подоконник, наблюдал за приходом рассвета. Сейчас, в этот предрассветный час, комната была пуста, но я знал, что часам к восьми-девяти утра она наполнится голосами – вернутся мои соседи, просто знакомые люди… Хорошо, когда ты не один… но эту ночь я хотел бы проводить до рассвета наедине с самим собой. Что, собственно, и делал, дорожа каждой минутой этого молчаливого наблюдения за пробуждающимся городом.
На моих коленях лежал раскрытый лэптоп с недопечатанным эссе по культурологии. Я думал написать его ночью – ночью вообще пишется и творится легче, но муза моя что-то сдохла, как выразился однажды один мой хороший друг.
Вторая пустая банка из-под энергетика «Red Devil» полетела в окно. Пролетев пять этажей, она точно попала в мусорный бак, стоящий под окнами общежития. Баскетболист, похвалил я себя… недоделанный. Дерьмо эти энергостимуляторы, на них садишься, как на сигарету или иглу. Но все же они помогают, поэтому и были со мной.
Странные воспоминания лезут в голову этой беспокойной московской ночью… Вспомнил март 2006 года, Уфу…

Я стою, прислонившись к одной из колонн фасада около главного входа в Гостиный двор. Светит грязно-желтым пятном слабое мартовское солнце, еле пробиваясь через хмурые светло-серые тучи. Уже поредевшие сугробы ставшего серым городского снега лежат где попало монолитами ушедшей зимы. В целом, тихое умиротворение… Тем более, что людей на площади не так много.
Та, которую я жду, задерживается. Несколько раз я уже набирал ее номер и слушал длинные гудки.
Слишком много времени прошло с нашей последней встречи – когда она была? Август? Сентябрь? Октябрь? Слишком большой разброс в памяти, создаваемый, впрочем, лишь защитной реакцией организма, не желающего больше это помнить.
Наконец я вижу вдалеке ее фигуру, приближающуюся с автобусной остановки. И что я скажу ей, когда она подойдет ближе? Привет? Добрый день? Как дела? Непонятно…
Проблема решается сама собой, когда она замечает меня и подбегает ко мне.
- Привет. Можешь не звонить мне на телефон, он остался в универе.
- Понятно. А я как раз этим и занимался.
- Ну что, как дела-то? Как там Москва?
- На месте стоит… вся, кроме Басманного рынка. Воть. Учимся помаленьку, живем тоже…
- Оптимист! У меня с учебой сейчас такие напряги, что просто закачаешься! Пытаюсь справиться!
- А у кого с ней проблем нет? Ты никогда ботаном не была, насколько я помню…
- Да…
Неловкое молчание. Смотрим друг на друга.
- Дааа… Ты знаешь, мне все равно приятно, что ты приехал и я тебя увидела. Несмотря ни на что.
- Спасибо. Пойдем куда-нибудь?
- Нет… извини, у меня пары в универе, важные очень. Я и так с одной сбежала, надеюсь, злобный препод не повесит…
- Понятно… Провожу тебя до остановки.
Вот и встретились. Впрочем, все логично. Хоть поговорю с ней напоследок…
Идем до остановки. Я стремлюсь всеми силами замедлить сей неприятный процесс. Не получается.
Подходит ее автобус.
- Ну что, пока?
- Пока, получается… Ты до какого в Уфе?
- Не знаю… Обратно билеты еще не купил.
Ложь к старой лжи. Слишком ее много.
- Ну тогда…
- Тогда, может, мы еще увидимся до моего отъезда?..
Оставшееся подобие улыбки сползает с ее лица. Она мрачнеет.
- Нет.
Понятно. Автобус отъезжает, оставляя меня наедине с этими мыслями…

Я выключил лэптоп и убрал его с колен. Лег во весь рост на парту, так, чтобы вместо сталинской застройки было видно только небо просыпающейся Москвы, уже позолоченное начинающимся рассветом. 6:05. Ночь закончилась, а вместе с ней ушли и воспоминания. Я просто лежал, раскинув руки и слушая щебет птиц.
Когда это было в моей памяти? Было ли вообще? Сейчас я уже не мог дать на это ответа. Много воды за это время утекло. Вслед за ней пришли и новые влюбленности и новые объекты желания… Так было это или нет? Не знаю? Но те ощущения забыть уже никогда не смогу.

Лезвие приятно холодило пальцы. Я держал его умело и ловко – словно заправский хирург. Свет в умывальной комнате оставил включенным. Открыл кран, запустил в раковину воду, сделав ее максимально холодной, насколько это было возможно – тогда руки остынут быстро и ни боли, ни неприятных ощущений не будет.
Никогда не резал себе вены, подумал я. Подумал и чуть не засмеялся. Ну да, это будет твой первый опыт. Первый и последний. Важно только унять эту предательскую дрожь в руках и успокоится, найдя синюю прожилку.
Темная ночь за окном напомнила мне такие же темные ее глаза. Все сегодня напоминало мне о ней.
Я посмотрел на себя в зеркало, ничего нового не найдя. Все было вполне обычно. Я сделал легкий замах…
И отбросил лезвие в сторону. Звон разнесся по умывальной комнате.
Это бред, то, что ты делаешь.
Иди спать, молодой Вертер.

Да… еще одно воспоминание. Тогда я ушел. И сделал правильно, совершенно правильно. Сейчас подобные мысли уже не лезли мне в голову. Может, от новых чувств, может, от возобладавшего здравого смысла.
Энерготоник действовал после привыкания к нему очень плохо – прежде мне хватало одной банки на всю ночь, а сейчас его едва хватило на два часа. Сейчас мне снова хотелось спать. Нужно было перелечь на кровать в комнате, но мне уже было решительно лень предпринимать какие-либо подвижные действия. Город уже проснулся, уже вдалеке зашумели первые поезда метро – а я засыпал.
Лежа на парте, я закрыл глаза. Спокойного утра, товарищ…

«Пусть лед на сердце – он растает,
И то, что мучило, уйдет!..»

Так было это или нет?
Не знаю… но забыть уже не смогу.

 

Все события, описанные в рассказе, являются вымыслом. Любое сходство с реально существующими людьми или реально имевшими место событиями, случайно. Макс Свитов.