Шутка

 Шутка

(ребята, наверное, пошутили…)

Тяжелые времена наступили в деревне. А может быть, они и были – эти времена тяжелые. Но люди к ним привыкли, как-то приноровились. Правда, в последнее время стало видать совсем худо, и крепкий деревенский парень Иван Водопьянов подался на север, в нефтяники, в надежде поправить своё материальное положение длинным рублём.
Бригада нефтяников буровиков, в которую определился Иван, работала вахтовым методом. Месяц без выходных, месяц дома. Очередная вахта Водопьянова подходила к концу и он не спеша, засобирался домой, к себе в родную деревню. Накупив дефицитных подарков в местном магазине с Ленинградским снабжением и заранее упаковав чемодан, Иван лёг спать с мыслями, что завтра домой в родные края. Чемодан он упаковал с вечера, потом молча перекрестив чемодан твёрдо решил, что открывать доверит его только дома, своей любимой жене Вале.
 
Выбираться с промыслов было делом нелёгким, на вездеходе до вертолётной площадки, потом на маленьком самолёте до большей земли, потом большей самолёт, поезд, автобус до райцентра и далее до своей деревни ещё семь километров, либо пешком, либо на тракторе в распутицу, уж как повезёт. Ох, и намучился же Иван, пока добрался до святого райцентра.
В райцентр он попал после обеда, когда все попутные трактора и машины уже ушли. Делать было нечего, и Иван отправился домой пешком, с детства до боли знакомой ему дорогой, по пути надеясь на какой-нибудь заблудший и припозднившийся трактор. Но трактора, как он не молился и не надеялся - не было.
Сумка с чемоданом с каждым километром становились всё тяжелее и тяжелее. Особенно Ивана сильно доставал чемодан с модной, тонкой и неудобной ручкой, которая до боли остро врезалась ему в пальцы всё сильнее и сильнее. Он останавливался, курил, наяву представляя себе долгожданную встречу с женой и детишками, которая становилась с каждым шагом всё ближе и ближе.
Но вот ручка у этого чемодана, да будь он неладен – оторвалась, и Ивану стало нести его просто невмоготу. Но он крепился.
- Не бросать же его…? - думал Иван, перехватывая чемодан, то под одну руку, то под другую.
И на спине он его тащил, и по всякому разному пытался, и уже было дело, подаркам перестал радоваться, и мысли его стали вдруг посещать, а не оставить ли где этот чемодан, а утром за ним вернутся? Но выдюжил таки русский мужик Иван, не сдался, справился таки с поклажей, хотя дорогой весь измучился и страшно изматерился.

С пригорка уже были видны огни родной Фёдоровки, Иван прибавил шагу, чувствуя, что сильно устал, он, что тот конь огонь – храпел и был мыле. Вот уже показался родной дом на пригорке. Иван подошел к калитке, остановился и от волнения закурил. Пёс Майдан сначала задиристо забрехал, а потом стал ластиться, по памяти вскоре признав хозяина. Жена Валентина тут же выскочила на лай собаки, увидела мужа, принялась его целовать и обнимать, а потом схватила его чемодан со словами – Да что же это он у тебя такой тяжеленный, кормилец же ты наш? Детишки его облепили, и даже гордый кот Васька подошел к хозяину нежно прогладиться.

Пока Иван с дороги мылся в заботливо натопленной женой бане, Валентина разбирала подарки. Открыв чемодан, она каждый раз, с восхищением прижимала подарки к груди, каждый раз охая от радости. Много там чего было, платки, шапочка дочке, игрушки, дорогие духи супруге, и вот, достав тяжеленный свёрток в хрустящей почтовой бумаге, и развернув его, Валентина вдруг вся обомлела...? В нём были завёрнуты и аккуратно уложены четыре тяжелых полуторных силикатных кирпича. Валентина стояла в недоумении и долго думала… Но, так не найдя ответ и не поняв черного юмора, она побежала в баню к супругу с расспросами.
- Ваньк, а Ваньк…? - спрашивала она мужа через открытую дверь. - Ты зачем… четыре кирпичины домой приволок издалясь? А? - с недоумением уставилась она на Ивана в ожидании ответа. - Аль у нас в деревне своих кирпичей чай нету? Аль эти, особенные какие? Что ты их аж с северов на своей хребтине припёр как дурак, вона аж весь взмылился, словно конь на пахоте… - стояла в ожидании ответа супруга с глазами полными удивления.
- Да… какие кирпичи? Ты чего мать…? - улыбаясь, удивился было Иван.
По натуре он был молчалив, и более, до прихода в дом ничего не сказал.
Дома, посмотрев на кирпичи, он с досады крякнул и негодующе стукнул кулаком по столу.
- А кирпичи-то зачем…? - никак не унималась жена.
- Да, наверное – это ребята из бригады пошутили… В общем – шутка!
Супруги какое-то время молча стояли и смотрели друг на друга, потом трагическую минуту молчания вдруг оборвал их обоюдный и заразительный смех, Иван с женой и ребятишками долго, громко и заразительно хохотали…

Андрей Днепровский – Безбашенный.

22 января 2003г