Трудное счастье 11-13 главы

Глава-11

Осенью сгорела синагога. Это случилось перед еврейским Новым годом-Рош-а-шана. О пожаре Борух узнал на работе. Когда он подбежал к синагоге, от дома уже ничего не осталось. В стороне лежало и стояло то, что успели спасти. Главное, что сохранилось, - это Тора. Тору вынесли вместе со шкафом, где она хранилась. Правда, сам шкаф изрядно пострадал. Всё, что уцелело, Борух велел перевезти к нему на квартиру. Пока решался вопрос о новом помещении, синагога была в тесной квартире Малкеров. Здесь каждую пятницу вечером и по субботам собиралась вся еврейская община.
 Нина росла, и в её сознании появились противоречия: в школе говорили, что религия - опиум, с которым нужно бороться. Она не знала, что такое "опиум", но если с ним нужно бороться, то это что-то плохое. Говорили, что Б-га нет и верят в него только отсталые люди, что это пережитки прошлого. А в её доме молились Б-гу. Все говорили, что её папа - поп. Девочка стала стесняться своего отца, людей, которые приходили к ним. Когда в праздник в квартире трубил шафар, Нина вся сжималась, будто хотела спрятаться глубоко в себя. А Борух, будто нарочно, открывал форточку, высовывал из неё шафар и трубил, трубил…
 Как-то, не выдержав этих противоречий, Нина спросила у отца:
 -Папа, правда, что ты - поп?
 -Нет, неправда! -закричал отец. -Я – не поп! Попы только в церкви, а у нас синагога. Но я даже не раввин, а только шойхет. Поняла? Борух рассердился точно так же, как в тот день, когда дочь принесла домой крашеное яйцо, которым её угостила Фрося Кащенко. Что тогда было! Отец так кричал, будто она принесла не яйцо, а бомбу. Вот и сейчас вопрос девочки сильно рассердил отца.
 -Нет, не поняла, -ответила Нина голосом, в котором звенели слёзы, и вышла из комнаты.
 Когда Борух успокоился, он подошёл к дочери.
 -Извини меня. Ты, действительно, ещё многого не знаешь. Он стал рассказывать дочери об иудейской вере и чем она отличается от христианской. К какой вере принадлежит он, её отец.
 -Но ведь все говорят, что Б-га нет, -робко возразила Нина.
 -Есть, -коротко ответил Борух.
 -Где же он? Почему мы его не видим?
 -Б-га нельзя увидеть. В него нужно верить.
 Нина замолчала и больше не лезла к отцу с вопросами.
 Борух не навязывал детям свои религиозные взгляды и даже не пытался обучать их языку идиш, видя, что таких, как он, осталось очень мало, и вместе с ними уйдёт из жизни людей, которые евреи только по паспорту, всё еврейское, в том числе, и язык.
 Нина продолжала молча страдать от косых и насмешливых взглядов сверстников. Особенно тяжело было ей в еврейские праздники, которые должны были соблюдать все члены семьи. А в Пурим Нина даже не пошла в школу.
 Накануне Пурима Таня напекла сладкие угощения - шолохмонес, которые девочке предстояло разнести членам общины. Это было её ежегодной обязанностью.
 -Сначала, -решила Нина, -пойду к тем, кто живёт поближе. Она взяла узелок для Лыбы, которая жила по соседству, и через десять минут вернулась с ответным подарком. Затем Нина отправилась к бабушке Хае. Девочка любила старушку за её доброту. Хая уже ждала гостью. Старушка тоже приготовила девочке подарок. Она протянула Нине завёрнутую продолговатую коробку и велела открыть только дома. Когда дома девочка открыла коробку, она обомлела от счастья, увидев блестящие туфельки с застёжкой, о которых всегда мечтала. Нине захотелось тут же примерить обновку, но Таня торопила её: нужно обойти ещё очень многих.
 Следующий узелок ужасно тяжёлый. Его нужно отнести в центр города большой и бедной семье Клейнер Шлоймеле (так называли его за маленький рост в отличие от высокого Шлойме, которого называли Гройсэр). Девочка еле плелась от усталости. Казалось, что ноша оторвёт руки. А тут ещё, как назло, когда проходила мимо школы, навстречу вышли одноклассники.
 -Малкер, ты почему не была в школе? -крикнул Лёнька Смольник. Девочка густо покраснела. Ей было очень стыдно за пропущенные уроки, за эти белые узелки со странным названием "шолохмонес", за придуманную причину, которую сейчас назовёт.
 -Моя бабушка заболела. Я несу ей еду, -соврала Нина.
 Никакой бабушки у Нины нет. Вернее, нет здесь. Её бабушка живёт в Киеве. Прошлым летом Борух повёз дочку навестить могилу её мамы (могилу найти не удалось) и познакомить с бабушкой, матерью покойной Суры. Нина вспомнила свою бабушку, такую старенькую, уже никого не узнававшую. Она смотрела на внучку и всё время спрашивала:
 -Кто это?
 -Твоя внучка. Дочка Суры, -отвечали ей.
 -Какая Сура?
 -Дочь твоя. Она давно умерла.
 Через некоторое время бабушка снова спрашивала, указывая на Нину:
 -Кто это?
 Нина всегда мечтала о бабушке, но эта её просто разочаровала.
 Наконец-то, один шолохмонес отдан, и Нина направилась к другому Шлойме. Она поднялась по шаткой лестнице, ведущей прямо с улицы в длинный коридор второго этажа. Квартира Гройсер Шлоймэ была в конце коридора. Вдруг Нина в страхе остановилась: на неё смотрел огромный пёс. Он громко залаял, отчего девочка испугалась ещё больше. Из квартиры вышел мальчишка лет 12-13. Нина и не подозревала тогда, что это первая встреча с её будущим мужем.
 -Ты к нам? -спросил мальчик.
 -К вам, -ответила Нина. Он подошёл поближе.
 -А, это ты! Я узнал тебя. Я приходил к твоему отцу курицу зарезать. Помнишь меня? -спросил мальчишка.
 -Нет, не помню, -ответила девочка, -к нам многие приходят, особенно, в последнее время, как синагога сгорела, -вздохнув, сказала Нина.
 -А меня Лёнькой зовут, -напрашивался на разговор мальчик. Но тут вышла его мать.
 -Лёня, ты с кем разговариваешь? -спросила Бетя (так звали Лёнькину мать), но увидев Нину, воскликнула:
 -А, это ты, доца! Заходи. А ну, что ты нам принесла? Молодец! Умница! -слова из Бети сыпались, как горох. -Как ты выросла! Ну, просто невеста! И маме помогаешь. Не то что ты, -обратилась она уже к сыну. -Ну, что стоишь тут? Знаешь же, что топить нечем, и стоишь. Беги сейчас же за углём!(Это значит: пойди, найди и утащи) -Везёт же некоторым. -Это уже относится к Нининым родителям. -А тут целый день носишься, чтобы прокормить эту ораву, а они, лодыри, только и знают по улицам бегать, -громко ворчала Бетя.
 Женщина выложила из тарелки шолохмонес, и так как сама ничего не приготовила, положила в тарелку несколько рублей. Вдруг Нина вспомнила:
 -Сегодня же 8 Марта! Я куплю маме подарок за эти деньги. Они же мои. Мне их подарили, значит, я могу с ними делать, что захочу, -решила девочка.
 В семье Малкеров в этот день не баловали женщин подарками (их было пять, а мужчина-один). Но сегодня у Нины есть собственные деньги, и она потратит их на подарок маме. Зайдя в ближайшую аптеку, Нина купила одеколон "Мак", пудру и помаду, а дома с гордостью всё это вручила маме под одобрительный взгляд отца и завистливые - младших сестёр.
 …Ноги гудели от усталости, но было не до отдыха. Осталось отнести шолохмонес бабе Уде. Девочка решила зайти к ней последней.
 Бабу Удю Нина любила больше всех. Мечтая о родной бабушке и не получая материнской ласки, она перенесла всю свою любовь на эту старушку. С бабой Удей девочка познакомилась год назад, тоже в Пурим.
 Еврейские имена плохо укладывались в детской головке. Родители сказали дочери адрес, послав её к Удл. Выйдя на улицу, девочка тут же забыла это имя, запомнив лишь, что оканчивается оно на "л". У подъезда дома стояли пожилые женщины и разговаривали на идиш. Увидев девочку, они спросили:
 -Это кому ты принесла шолохмонес?
 Нина долго вспоминала имя и, наконец, сказала:
 -Бабушке Рохл.
 Женщины переглянулись: такой в их доме нет. Из подъезда вышла ещё одна женщина, постарше.
 -Удл, девочка спрашивает какую-то Рохл. Ты не знаешь, кто это? -спросили соседки у неё. И тут Нина вспомнила.
 -Нет! Нет! Мне нужна бабушка Удл! Я перепутала! -радостно закричала она.
 Удл, взяв Нину за руку, повела к себе. Чем только не угощала её старушка! Затем взяла с девочки слово навещать её почаще. С того дня Нина и баба Удя подружились. Старушка жила возле школы, в которой училась Нина. Девочка часто на большой перемене забегала к ней. На столе Нину ждал уже горячий завтрак. Удл была одинока и заботилась о девочке.
 Сегодня старушка уже ждала свою приёмную внучку. На столе было вкусное угощение, а на спинке стула висело девичье платье.
 Удл сама шила, выполняя иногда индивидуальные заказы. Незадолго до праздника она сняла с девочки мерку, решив сделать ей подарок. Когда Нина вошла, она сразу заметила платье.
 -Баба Удя, это чьё платье? -спросила девочка.
 -Твоё, -ответила старушка.
 -Моё? -удивилась Нина. -Это вы для меня сшили?
 -Конечно, для тебя. Разве у меня есть ещё одна внучка? -ответила Удл. Девочка бросилась на шею старушке и стала её целовать в обе щеки.
 Платье было самое обычное: низ из синего сукна, а верх - из чёрного сатина в цветочек. Но девочке оно казалось необыкновенно красивым.
 -Какое красивое! А если сверху надеть кофточку, то можно платье носить в школу вместо формы, -тут же сообразила Нина. -Моя форма уже такая короткая!
 -Носи на здоровье. Если доживу до твоей свадьбы, сошью тебе самое красивое свадебное платье, -сказала старушка.
 Дома Нина аккуратно повесила платье на спинку стула, рядом поставила новые туфли и счастливо засмеялась, забыв о всех своих неприятностях, связанных с верой родителей в Б-га.



Глава-12


Рая тоже живёт в Бирском переулке. Несмотря на то, что она младше Нины на год, девочки любят бывать вместе. У них много общего: интересы, любимые книги, игры. Рая живёт с мамой, очень нервной, скандальной женщиной. У Лизы, матери Раи, кроме неё есть ещё двое детей: Циля и Боря. Лиза так третировала свою шестнадцатилетнюю дочь, что та не выдержала и ушла из дома. Сейчас девушка живёт в общежитии фабрики, на которой работает. Борю совсем маленьким мать отдала в Детский дом. Жизнь младшей дочери зависит от настроения матери. Издерганная постоянным материальным недостатком, Лиза часто обрушивается проклятиями на Раю, видя в ней виновницу всей своей неудавшейся жизни. Они живут так бедно, что часто их единственной едой является хлеб с жаренным на постном масле луком.
 Когда Лиза на работе, а Рая одна дома, Нина приходит к подруге, чтобы вместе почитать. У Раи нет книг, а в библиотеку её мать не пускает, и Нина приносит свои книги. В квартире часто не топлено: нет дров, и девочки взбираются на давно остывшую печь, закутавшись в старые одеяла. Они просто о чём-то беседуют или мечтают. Сегодня Рая необыкновенно оживлённая.
 -Нина, мама решила забрать Борю домой, -радостно сообщает она, -теперь мне не будет так скучно.
 Нина тогда ещё не знала, что у подруги есть не только старшая сестра, но и брат.
 -Кто это Боря? -спросила она.
 -Ты разве не знаешь, что у меня есть брат? -удивилась Рая.
 -Нет. Ты никогда не говорила о нём.
 -Вообще-то я брата никогда и не видела, только знала, что он есть.
 -А где сейчас твой брат?
 -В Детском доме. Боря старше меня.
 Несколько дней спустя Нина увидела брата подруги. Это был невысокий коренастый мальчик лет 12-13. Он совсем не был похож на тоненькую симпатичную сестрёнку. Боря приходился ей сводным братом. Нина впервые увидела настоящего детдомовца. Она смотрела на него, широко раскрыв глаза. Когда дети разговорились, Нина спросила:
 -Боря, а в Детском доме хорошо?
 -Не знаю. Кому как. А вообщем, ничего, -неопределённо ответил мальчик.
 -Дома-то, наверное, лучше? -спросила Нина.
 -Я ещё не знаю, как дома, но там тоже неплохо.
 -В Детдоме много детей?
 -Много, но мы редко ссоримся друг с другом.
 -И ты не хочешь снова в Детский дом?
 -Не знаю пока, -уклонялся от прямого ответа Боря.
 -И зачем ты только ушёл оттуда? -вдруг вмешалась Рая. -Думаешь, дома лучше? Поживёшь здесь немного, увидишь…- тяжело вздохнула сестра.
 Действительно, и месяца не прошло, как мальчик вернулся в Детский дом. Лиза забрала сына домой, надеясь приобрести в нём помощника (добытчика, как другие подростки, дров, угля, на худой конец, щепок для топки). Боря должен был приносить домой воду из колодца, ходить в магазин за редкими покупками. Не приспособленный к такой жизни, мальчик в первый же свой выход в магазин отдал продавцу все деньги, не взяв сдачу. Добывать, вернее, брать, где плохо лежит топливо, он тоже не умел. Зато в доме появился "лишний рот". Мать всё чаще стала срываться на детях, и Боря не выдержал: сбежал туда, откуда пришёл.
 А Нина задумалась: неизвестно, кому лучше: Рае дома или Боре в Детдоме. Наверное, в Детском доме лучше, если Боря, побывав дома, снова ушёл туда.
 Родители Нины жалели Лизу и старались ей хоть чем-то помочь. Таня иногда заносила соседке овощи со своего огорода, а Боруха часто можно было видеть склонённым за старенькой швейной машинкой, перешивающего старые вещи жены для Лизы. Несчастная женщина порой приходила к соседям жаловаться на свою судьбу, проклятую беспросветную жизнь, на своих детей, особенно, на старших, бросивших мать, которая их никогда не любила. Младшая дочь, Рая, была всей её жизнью, её надеждой, но и эта девочка была обделена материнской лаской и любовью. Страдая от постоянного раздражения матери, Рая завидовала брату, живущему в Детском доме.


Глава-13



 Летом 1956 года объявила набор учащихся в 1-7 классы Биробиджанская школа-интернат. Газету с этим объявлением показала Нине Рая. Лиза решила отдать в школу-интернат свою дочь.
 -Нина, может быть, и ты туда пойдёшь? -предложила Рая. -Посмотри, туда принимаются дети из неполных и многодетных семей, а также дети-сироты.
 -Я подумаю, -ответила Нина.
 Когда Рая ушла, девочка ещё раз перечитала объявление.
 -Конечно, если подать туда документы, меня возьмут, -подумала Нина, -но что я скажу родителям? Представляю, как они к этому отнесутся. А может быть, меня ещё и не примут? -продолжала рассуждать про себя Нина. -Ладно, попробую, -решила она и стала искать документы, перечисленные в объявлении.
 Борух лежал в больнице. Туберкулёз принял такую форму, что врачи рекомендовали больному оформить инвалидность. Нина решила пока ничего не говорить отцу.
 С документов надо снять копии и заверить их у нотариуса. Всем этим девочки занялись сами. Лиза, совсем безграмотная, поручила всё своей дочери. Нина же делала всё в тайне от родителей. Через несколько дней все документы девочки отнесли в Приёмную комиссию, в горисполком, и ждали ответа.
 К радости обеих их приняли в школу-интернат.
 В больнице у отца Нина долго не знала, как сказать о своём решении уйти в школу-интернат. Начала издалека.
 -Папа, посмотри: школа-интернат объявила набор в 1-7 классы,-сказала дочь, протянув отцу уже не свежую газету.
 -Ну и что? Разве тут имеют в виду тебя? Семья у нас полная и детей не очень много. К тому же ты не сирота: у тебя есть отец и мать, -ответил Борух.
 -Конечно, у меня есть отец и мать, -медленно, как бы о чём-то думая, заговорила Нина.-Только отец вспоминает обо мне, когда надо наказать, а мать часто забывает даже по имени меня назвать. Бейма, Лойза - вот как меня зовут. Что бы я ни делала - всё не так: не так лежит дорожка, не так вымыта посуда, не так застелена кровать… -голос девочки дрожал от волнения.
 -Она разве… тебя бьёт? -с трудом спросил Борух, не ожидавший такого взрыва от всегда спокойной и послушной дочери.
 -Нет, конечно, нет. Она ни разу даже не коснулась меня. И зачем ей меня бить, если это делаешь ты? Ей ведь достаточно на меня тебе пожаловаться, а потом сделать вид, что жалеет бедную девочку, вырывая из рук жестокого отца. А ваши частые ссоры из-за меня? Ты ненавидишь Софу, а она всё зло срывает на мне. А когда подолгу не разговариваете, каждый из вас почему-то старается перетянуть меня на свою сторону. -Нина говорила, ни на секунду не останавливаясь, будто боялась, что отец сейчас остановит её и не даст сказать всё, что у неё накопилось за все годы.
 -Скажи, папа, почему ты сразу после смерти мамы женился? Люди говорят, что моя мама попала под поезд уже здесь. Ты говорил мне, что моя мама умерла, не доехав сюда. Значит, у меня была ещё одна мать? Мама умерла в 1947 году, а в конце 1948 года у нас уже родилась Фаня. Значит, ты сразу женился. Ведь ты мне всегда говорил, что очень сильно любил мою маму, так почему же ты так быстро забыл её? -Дочь понимала, что делает отцу больно своими упрёками, но уже не могла остановиться: так долго она молчала.
 -Так получилось, -ответил Борух. -Я остался один с тобой, совсем маленькой. Та женщина, которая попала под поезд, не была мне женой, но ты к ней привязалась, звала мамой, и она осталась жить с нами. Когда она погибла, я искал для тебя няню, только няню, какую-нибудь старушку…
 -А нашёл жену, -прервала дочь отца.
 -Подожди, я не всё сказал, -повысил голос Борух. -Не перебивай меня. Ты спросила. Я отвечаю. Так вот. Мне все советовали отдать тебя на время в Дом ребёнка, но я и слушать об этом не хотел. Мне было очень трудно, но я и не думал расставаться с тобой. А тут меня познакомили с Таней. Ты сразу к ней потянулась, назвала мамой. Если бы не это, я бы на ней тогда не женился. Только из-за тебя.
 -Ну да, из-за меня. Всё из-за меня. Женился из-за меня. Ругаетесь из-за меня. Помнишь, папа, тогда в Москве, когда на вокзале тебе было очень плохо и ты сказал мне, что если что-нибудь с тобой случится, чтобы я ушла в Детский дом? Я тогда очень испугалась, а теперь думаю, что в Детском доме мне было бы, наверное, лучше. Вон Боря, Раин брат, пожил немного дома и снова сбежал в Детдом. Значит, там не так уж плохо,- продолжала Нина. -Вот и я решила уйти в школу-интернат. Меня уже туда приняли.
 Отец со слезами на глазах смотрел на дочь.
 -А маме ты уже сказала? -тихо спросил он.
 -Нет. Но сегодня скажу, -ответила Нина.
 О своём уходе в школу-интернат Нина сообщила матери сразу, как только пришла из больницы домой. Как она и ожидала, Таня сразу обрушилась на неё с упрёками.
 -Ну, конечно, я же мачеха, злая мачеха, а ты несчастная падчерица! Люди подумают, что я выгнала тебя из дома! -кричала она.
 -Не волнуйся так, мама, не беспокойся. Если меня спросят, не выгнала ли ты меня, я отвечу, что сама ушла, тем более, что это правда. Как ты можешь меня выгнать, если я нужна тебе? Кто же теперь будет воду таскать, за хлебом простаивать целые дни? Я уже от всего устала. Мне только 11 лет, а чувствую себя такой взрослой!
 -Папа знает? -только и спросила Таня.
 -Знает. Я ему сегодня сказала.
 Таня еще долго о чём-то ворчала, но Нина уже не слушала мать. Она взяла пустые вёдра и направилась к реке: вечером начнётся стирка, надо нанести воды.