От мая, до мая. Глава 2

И это было сказано при мне, я даже не расстроилась, но Илья решил настоять на своём и решил уехать на север, на строительство железно – дорожной магистрали Сургут – Уренгой. Вот туда–то, на строящую станцию Кагалымская. Он меня и пригласил, как невесту. Представьте: железная дорога, отделённая одна ветка в сторону, а на рельсах стоят два пассажирских вагона плацкартных.

Там живут холостяки, потом идёт метров пятьдесят пустырь и дальше стоят деревянные новые домики двух этажные, многие ещё не достроены (только стены), но там уже заселились «холостяки», которые не привезли ещё свои семьи, им надо за лето самим в свободное время всё довести до ума.

Хоть мало, но женщины уже в посёлке были и даже ребятишки были, в основном малыши. За деревянными домиками стояли «бочки», это такие железные огромные бочки-домики с окнами и дверьми. Эти «бочки» получало в основном начальство и кто пошустрей - хитрей, потому, что в них зимой тепло. Там сосны были почти не вырублены, так же там были коттеджи, это тоже удобные домики, типа вагончиков строительных, но больше и удобней.

А меня Илюшка привёл в один из вагонов пассажирский у железной дороги, как раз в тот, который торцом стоял не к дороге, а упирался в тайгу. Вокруг посёлка тайга и болота, по другую сторону линии вертолётная площадка из песка, а за площадкой тоже тайга и озерца болот. Мне там нравилось: природа, воздух, лето и в магазине сгущёнка.

Своё купе мы завесили одеялом и вроде бы должно быть всё нормально, но.... На следующий день я обнаружила, что ещё одно купе завешено одеялом и там живёт красавица Марина со своим мужем – тихоней. Этот тихоня (имени не знаю) Буквально на неё молился и прощал жене все её измены и пьянки с мужиками. Марина была такой красивой, что я – женщина не могла на неё налюбоваться. Понятно, почему Илюша ко мне изменился, стал, как бы не замечать, как быстесняться, он пялил свои глазёнки на Марину.

Зачем только он меня позвал к себе? Поклонников у Марины было много, но он посчитал, что и у него есть шанс обратить на себя её внимание. В вагоне было грязно. Холостяки: это молодые машинисты, помощники машинистов, путейцы, составители вагонов жили в этой грязи. Я каждый день подметала вагон, а раз в неделю мыла. Кто меня хвалил и благодарил, а кто недоумевал: зачем?

Как–то один машинист предложил мне устроить меня проводницей в этом вагоне, чтоб я за свои труды получала деньги и стаж чтоб шёл. То же самое он предложил жиличке другого вагона. Он свозил наши документы в Тюмень и обратно вернулся даже с авансом. С этого момента я заняла купе проводника, единственное купе с дверью и с этого момента мы с Ильёй стали чужими: он мне не жених, а я независимый денежно от него человек.

Через пару дней ушли из вагона и Марина со своим тихоней, им дали недостроенную квартиру. Машинист, который устроил мне работу, это был жилец вагона Коля Фомин, серьёзный, высокий блондин тридцати двух лет. У него где–то есть семья: жена и двое маленьких детей. Где – то там, на большой земле семья, а здесь он получил однокомнатную квартиру в деревянном недостроенном доме и работал в свободное время там, готовил жильё к зиме.

Продолжение: http://www.proza.ru/2009/05/19/508