В предвкушении Подземки

Моя девушка не любит Харуки Мураками. Потому, что я ей запретил его любить. Я вообще запретил ей любить современных литераторов, а симпатичных – тем более. Так ей прямо и сказал, когда она, лежа на диване, дочитывала «Кафку на пляже»:
- Можешь любить Кафку, он уже умер и, кажется, при жизни был не очень красив. А вот Мураками – не смей.
- Хорошо,- сказала она, вздохнув,- буду любить Кафку.
- Или Юкио Мисиму люби, вот кто этого точно достоин. Классик, почти что совершил военный переворот, красавец-мужчина, пример для подражания…
Кажется, я не очень-то убедителен. И даже знаю, почему. Потому, что сам люблю Мураками. Первую из его книг я нашел в Интернете, да простят меня держатели прав и сам автор. И, кажется, застрял. Не пошел в университет, не спал ночью, пил много кофе, сходил в магазин за японской лапшой. Застрял, пока не кончилась трилогия. Это было ровно за месяц до большого взрыва под названием «Харуки Мураками», когда от его книг в книжных магазинах начали ломиться полки, когда только совсем далекий от литературы человек не знал его имени. А если близкий к литературе человек не знал, то у него не было выбора, кроме как сделать харакири, чтобы избежать потери лица.
Знакомство с культурой Японии частенько ограничивается книгами Мураками, и только немногие идут дальше. Я вот – пошел. Раздобыл путеводитель по Японии под названием «Ветвь сакуры», изданный в середине восьмидесятых годов. Про Японию там было подробно, но, с усмешкой, вроде как японцы и молодцы, только не тем путем пошли эти товарищи, вот бы им поучиться у своих соседей – китайцев, которые давно уже ударными темпами строят коммунизм. Японцы трудолюбивые, бедные и богатые, чуть-чуть не различают между собой слова «да» и «нет» - вот что еще было сказано в этой книге. А про Харуки Мураками ни слова. Стоит простить это автору, ведь это было еще задолго до большого взрыва.
То, что Харуки Мураками – японец, я осознал на двухсотой странице его первой книги, когда главный герой встречает на улице женщин, одетых в кимоно.
- Японец? Спросил я у «Яндекса»
- Японец-японец,- подтвердил «Яндекс»
- Ишь ты,- сказал я, а так и не подумаешь.
Мураками безлик в своей интернациональности. И если заменить в некоторых местах кимоно - макинтошами, сабо – кедами, а суси – кнедликами, то только эксперт выявит в нем японца, а неискушенный читатель будет точно уверен, что писатель живет за Уральским хребтом. Далеко на запад от Уральских гор. Мураками больше европеец, чем любой житель России, и, наверное, больше европеец, чем сами европейцы. Но при этом и азиат. Мураками универсален. Он видит мир не только глазами человека, несущего бремя культуры своего народа, а как бы охватывая все, вне зависимости от содержания. Он снимает с нас очки от Пьера Кардена и надевает очки от Харуки Мураками. Как писатель он являет собой чистую буддистскую сутру: все вокруг – это я, и я – это часть всего мира, меня окружающего. Харуки Мураками убил Кеннеди. Ковбои пасут овец на ранчо. Ха-Руки Му-Руками.
Харуки Мураками это литературный фаст-фуд, легко усвояемый как европейцами, так и азиатами, но не стоит воспринимать это как укор автору. В том, что Мураками стал частью масс-культуры виноват совсем не он, а капризы человеческих вкусов, среди которых недавно была замечена любовь к Японии. Высоколобая интеллигенция и эстеты начинают отворачиваться и морщить нос при упоминании имени Мураками. Популярность исказила его, как когда-то исказила Пауло Коэльо. У интеллигенции не модно то, что модно у народа, будь оно хоть трижды хорошо. Можно любить его, или не очень, можно даже ненавидеть, но не признавать того, что он мастер своего дела – невозможно.
 Музыка.
 Где-то вдалеке.
Может, музыки нет никакой вообще?
Музыка есть, и это легко доказать путем книг Мураками. Музыкой пронизана каждая страница. За музыку я буду еще долго благодарен. Мне открылся совершенно новый мир ретро, не знаю, чья это была идея – сделать сборники музыки, которую слушают герои книг, но кто бы то ни был, большое ему спасибо. Все три диска этой музыки я заслушал до дыр. Даже пошел еще дальше – нашел по нескольку альбомов почти каждого исполнителя, упомянутого им. Музыкального вкуса героям Харуки Мураками не занимать. Они вообще мало в чем разбираются, кроме музыки. Сидят в барах по всему острову, пьют пиво и виски, говорят про все на свете, едят в ресторанах и слушают музыку. Они зациклены на музыке. Каждый главный герой – меломан, любитель пластинок. С помощью музыки он создает свой собственный ритм текста, который не способен изменить ни один перевод. Ритм не только внутри текста, но и извне – из проигрывателя. Харуки Мураками старается достичь невозможного - создать компилированное произведение искусства, включающее в себя 2 разных компонента: сам литературный текст и музыкальное сопровождение. И это у него получается. Остается только одна проблема – проблема ограниченности человеческого восприятия, которое не сможет вместить все это сразу, не многие люди могут читать книги под музыку. Я, например, не могу. Когда Кафка ставит пластинку, я откладываю книгу в сторону и ищу эту песню, что бы послушать, и только после этого, проникнувшись музыкой, продолжаю читать. Мои друзья – журналисты, муж и жена, читают вечерами вслух друг другу его книги. Мы все в предвкушении «Подземки».