Ценою страха...

Тепло под одеялом, особенно, когда накрыт с головой. Прислушиваюсь, что там, по ту сторону. Вроде бы все спокойно, мирно сопят ребята на соседних кроватях. Можно спать дальше. Снова охватывает приятная полудрема: как наяву, вижу улыбку любимой девчонки. Оля, Олечка моя! Оранжевые листья винограда плотно завешивают окно моей комнаты, озаряя ее. Как я люблю тебя, Олечка! Море... штиль... мягко накатываются волны на белый песок. Рядом мама.Мы идем вдоль берега, она мне что-то расcказывает веселое, и мы дружно смеемся. Поднимаемся в парк. Осень, ноги утопают в ворохе желтых опавших листьев, шаркаешь по ним, поднимая терпкий пряный запах прели...Плывут, плывут лица родных, знакомых, друзей ... И снова полосы солнца сквозь тяжелую листву прямо в лицо.
«Подъем, сержант, подъем!», - сквозь сон слышу голос моего друга Яхи. Как пуля, выскакиваю из-под одеяла, в душе сожалея, что все увиденное - только сон.
Яха напоминает: сегодня взвод отправляется в дальний караул, командиром назначен младший лейтенант Вершинин. Машина должна выйти из части в 9.30
   Ура! Уходим в караул на неделю. Все ж быстрей в дороге время пролетит до дембеля. Снова мысленно пересчитываю, сколько осталось до конца: всего-то, 72 дня. Выдержу!
Готовимся к погрузке: сухой паек, теплые вещи, запас патронов, оружие, техника. В 9.30 погрузив все в машину, залезаем в крытый кузов и машина трогается. До станции, где предстоит первая пересадка, 2,5 часа. Расстояния здесь ого-го - Сибирь. С несколькими пересадками к ночи добираемся до нашего поезда. Он будет стоять здесь до утра. В пункт назначения прибудем к обеду следующего дня. Вагон пустой, раздеваемся и ребята бросают свои тела на полки вагона, а я, как сержант, осматриваю, ничего ли мы по пути не потеряли… Вроде бы все в порядке. Главное, конечно, оружие… Но что это? Пересчитываю несколько раз, не может быть, не хватает одного автомата. Легкий холодок пробегает по спине…Именно моего автомата нет. Даром, что ребята уже спят, начинаю ощупывать пол, заглядываю под полки, может, где-то положили, и я не заметил. Медленно на четвереньках ползу по полу. Нигде его нет. Дикий страх, какой-то животный ужас охватывает все мое существо - за утерянное оружие от 3 до 7 лет дисбата.
   Перед глазами возникают лица солдат из соседней роты, получивших срок перед самым дембелем за это же самое. Так же вот ехали в караул только в пассажирском поезде. Охранявшего вещи солдата, обманом выманил один из бандитов из купе, сообщив ему, что “твоих бьют” (двух других солдат ранее пригласили двое “попутчиков” по вагону пообедать горяченьким в вагон–ресторан за их счет, а ребята трое суток на сухом пайке были, вот и согласились на пол-часа отлучиться). Бандиты за несколько секунд похитили все оружие на глазах пассажиров, бывших в этом плацкартном вагоне, и исчезли, как будто их и не было совсем. Была поднята на ноги вся милиция, но их так и не нашли. А вся часть получила сильнейший нагоняй и внушение. Ребятам сочувствовали, никто не хотел бы быть на их месте. Что же мне делать, Господи?
   Вдруг сверху голос лейтенанта: «Что Коваленко ищем?». С дрожью в голосе сообщаю, что моего автомата нет. Он слетает с верхней полки и мы вместе еще раз пересматриваем вещи. Оружия нет. Начинаем восстанавливать весь путь от погрузки в части. До сего момента мне казалось, что оружие на мне. Обвешанный тяжелыми предметами, с вещмешком за плечами, не почувствовал тяжести автомата, вернее, его отсутствия. Лихорадочно восстанавливаю все посадки и выгрузки при пересадках на транспорте. Наиболее вероятно, что автомат остался в первой машине, вычисляем мы с лейтенантом. ”Дай, Бог, чтоб это было так”, - произнес лейтенант. В несколько минут, дав мне распоряжение, в случае движения состава до его возвращения, отцепить вагон (легко сказать, ведь он в середине состава. Придется растаскивать вагоны), лейтенант помчался на поиски потерянного оружия, растворившись в темноте ночи.
    “Господи, хоть бы он нашел его”, - шепчу я, обращаясь к Тому, о Ком раньше просто не вспоминал, считая чем-то очень далеким и нереальным. “Господи, спаси меня от дисбата, сейчас на Твою помощь одна надежда, если Ты слышишь меня, Господи, прости, прости меня и спаси!”, - я продолжал непрерывно молиться, содрогаясь от страха, что мои мечты о светлой и счастливой жизни после армии никогда не сбудутся, что могу оказаться в глубокой яме дисбата, где со мной могут делать все, что захотят, другие люди. Однажды, в прошлом году мы с командиром по каким-то делам заезжали в дисбат. Сцену, которую я там увидел, запомнил, кажется, на всю оставшуюся жизнь. Прямо передо мной целая рота дисбатовцев на плацу, покрытому острым щебнем, туда и обратно, лежа на животе, по-пластунски, ползала, выполняя команды сержанта. Туда и обратно, и так много раз.
     “Господи, умоляю, пошли лейтенанту транспорт, помоги и сохрани его в пути, и пусть автомат найдется. Боже мой, помоги нам!”
     Начало светать... Скоро отправка поезда, надо не пропустить время для отцепления вагона. Тупо смотрю на часы, а на душе такой мрак и презрение к самому себе, такому ..., а еще сержант - за других в ответе.
     Вышел из вагона и вперил глаза в ту сторону, откуда мог появиться наш лейтенант. Морозный утренний воздух проникает за ворот гимнастерки, заставляя дрожать всем телом, уже не только от страха. Прошло еще несколько долгих минут. И вдруг, на шоссе, идущей параллельно с железкой, появляется и на всех порах мчится “Волга”. Поравнявшись с поездом, машина резко тормозит. Из нее выскакивает мой младший лейтенант и в руках у него - автомат. “Урра! Мы спасены! Е-е-есть!”. Сломя голову,помчался навстречу... Это была наша машина старлея из части. Мои командиры встретили меня явно не литературными словами из лексикона нашей части. Но для меня все эти выражения звучали, как музыка. Мне так хотелось обнять их и расцеловать. Во мне все пело и торжествовало. Командиры умолкли, увидев мое ликующее лицо и сами заулыбались в ответ. “Ладно, - сказал лейтенант, - живи! Кто бабе не внук. Ну, и ночка выдалась сегодня, ты даже себе представить не можешь,как я добирался в часть, как ночью поднял водителя и старлея, как с надеждой выводили машину из гаража, а когда увидели автомат, как все радовались. А потом, невообразимо, как согласился старлей везти меня сюда за столько километров - ума не приложу. Ну, и везунчик ты.”
     А я глубоко вздохнул, слезы радости непроизвольно хлынули из глаз:“Есть Бог! Есть! Он есть, чтобы там не говорили. Он слышит нас! Благодарю Тебя, спасибо, Отче, за милость Твою ко мне. Слава Тебе и поклон мой за спасение мое!»