Беженец из России и обратно-7

 
Раз заглянули к нам добрые, с крайне участливым видом, дяди и тети из Красного креста. Раздавали немудреную еду, сладости. Сначала я не пошел, стеснялся. Потом, выглянув из-за угла, заметил почти всех наших. Пристроился. Взял кофе с пирожным.
Случилось и очень важное событие: меня вызвали в лагерную амбулаторию. Врач с помощью переводчицы Лены часа полтора гоняла не менее чем по 50 вопросам, тестировала. Цель? Взять именно меня за основу дальнейшей разработки с беженцем из СНГ. Как сплю, сколько сплю, что ем, что хочу есть, как общаюсь с одним человеком, с двумя. Ощущения в центре всеобщего внимания, если был. Даже от чего бывает диарея, сколько надо водки, чтобы оказаться пьяным. Много, много чего.
Ответил все предельно честно. На следующий день вновь пригласили, и, предложили подписать согласие на проведение различного вида обследований, причем, в течение года.
Ага, думаю, хороший признак, ведь при первом интервью мне отвели на решение всех вопросов со статусом беженца максимум четыре месяца. Значит, не случайно меня решили вести. До успешного, результата, как здесь говорили, до позитива? Хотя, очень меня насторожило второе интервью, которое проводила Мария Лундгрен и переводчик Елена Исакссон, прямо таки копия певицы Ларисы Долиной, только озлобленная. На кого? На меня? За что? В продолжение беседы сидела, повернувшись ко мне спиной. Потом, когда Лундгрен заявила, что мои ответы ее не удовлетворяют, надо было бы заявить протест и потребовать другого переводчика. В самом деле, кто знает, как переводила шведке мои слова дамочка.
Тут начались новые неприятности. С домом я установил связь без проблем. Добрый Резо позволял звонить со своего мобильника. Жена посетовала на ухудшение здоровья матери раз, другой, третий … Мама звонила ей из дальнего Подмосковья, где я прежде жил, где летом умер отец. Проблема еще состояла в том, что сорвался я в поездку суперсрочно, не оставив супруге даже генеральную доверенность на решение многих дел. А квартиру отец перед смертью завещал мне . . .
Да, убаюканный теплым отношением симпатичных дам на первом интервью, их комплиментами насчет того, какой я юридически подкованный, отказался от шведского адвоката. Как же он бы мне потребовался! Без какой-либо помощи не смог никому показать взятую с собой на CD-диске книгу, понравившуюся, между прочим, туапсинским чекистам.
Но и так на месте не сидел. Прознав о назначении нового Migrationsminister Barbro Holmberg, написал ей душевное письмо, вдобавок, с предложениями, как избавиться от псевдобеженцев, некоторыми замечаниями. Обратился в редакции газет Aftonbladet, Dagens Nyheter и Expressen с предложениями о сотрудничестве, с готовностью стать полезным в качестве собственного корреспондента в России, неплохо знающего как проблемы северов, так и, к примеру, криминалитет.
К большому сожалению, ответа ниоткуда не дождался, через три дня после отправки писем все закрутилось-завертелось.
Сделать решительный шаг заставило очередное хамство Мусы в отношении Димки. Он и прежде относился к белорусу с неприязнью, подначивал, а тут прямо оскорбил. Тот воспринял все вроде как должное. Случилось это на следующий день после того, как экс-бандит заявил о своем намерении наворовать на 500 тысяч крон.
Нет, думаю, тебе это не удастся!
Рядом с супермаркетом в Upplands Vasby скромно притулилась местная полиция с табличкой о времени работы. Раз подхожу – закрыто два . . . Лишь через пару дней оказался в офисе, похожем на тот, первый увиденный в столице. Дабы объясниться, нарисовал на листке зверскую рожу с ножом и огромным носом. Поняли. Угостили кофе. Набрали Стокгольм, я объяснил переводчику все как есть. И был удостоен всяческих непонятных мне благодарностей.
Проходили дни, а Муса все также ходил на промысел. Правда, однажды заявился весь взъерошенный и без обычных пакетов.
- Еле-еле убежал! Шведы спятили, что ли? Не только секъюрити пытались повязать, даже полицию вызвали в Соллентуне . . . Больше туда не поеду.
Назавтра же припер очередные полные шмоток пакеты.
Вновь иду в полицию. Опять через столичного переводчика интересуюсь, в чем дело. Говорят: нужно подтверждение еще, как минимум, одного человека. Предлагаю полицаям взять Мусу прямо на почте. Отвечают, уже с неприязнью в том смысле, что, мол, не учи ученого.
После очередного выпада соседа в отношении белоруса, говорю Диме:
- Ты ведь хочешь постоянно жить здесь, или, во всяком случае, на Западе, так? И какого фига терпишь этого бандита? Сдать его надо. По меркам мировой цивилизации поступить.
- Нет, ты меня от таких дел уволь. Мое дело сторона. А Муса сам залетит.
Через пару часов я поймал Димку на противоречии. И понял: он ждет момента, чтобы заложить меня Мусе. Что за этим последует, догадаться было несложно. За пару недель до моего появления здесь произошло убийство парня из СНГ. Чем все закончилось, никто не знает. Да, и если у преступника никаких документов, каждый раз он меняет легенды, страны, не очень-то его и Интерпол найдет. Впрочем, при фатальном исходе мне все равно будет.
Вот ведь проблема. Даже две. Третий раз иду в полицию. Прежде добрые люди в черной форме на меня уже волком смотрят. Пытаюсь на том же рисунке с ножом показать – меня он – хык, и – кладбище. «Я, я …», едва ли «Ноу проблем» не прозвучало. Потом жест на выход. Почему? Хочу ведь как лучше, чтобы цивилизованно все было! Толстый полицай мягко, но уверенно берет меня за плечи, подводит к лестнице, подталкивает: «Бай-бай!»
Возвращаться в лагерь? Неизвестно, предпринял ли какие действия гаденыш Димка. В кармане лишь 40 крон, еще 300 – в сумке в комнате, завтра «получка», то бишь, пособие, но – завтра. Решаю идти … в местный магазин оптики, где успел познакомиться с русскоговорящим хозяином-шведом. Он и помогает. Пишет записку, я иду на станцию Pendeltag и бесплатно уезжаю в Solna, получаю там направление вновь в Marsta. Снова выдают новое постельное белье. На следующий день по телефону объясняю ситуацию кому-то в Migrationsverket. Предлагают переехать в другой лагерь.
Лихорадочно соображаю. Случай у меня, что называется, экстраординарный. Вдобавок, о ситуации с псевдобеженцами я уже писал в разные инстанции. Иду на крайние меры: прошу отправить меня в Россию. Может быть, решив там дела с переездом матери к нам, продав квартиру, вернусь в Швецию?
В общем, написал соответствующее заявление. Чем снял со шведов проблемы.
На следующее утро приглашают в один из кабинетов, куда обычно айзюли не заходят. Суперсексуальная дама бальзаковского возраста как-то странно, из собственной косметички достает 300 крон. А я слышал – в таком случае 800 дают. Показываю – расписаться в получении надо. Расписываюсь, явно для блезиру, на клочке бумаги. Да, ладно . . .
Встречаю знакомого врача, тестирующую меня неделю назад. Ей объяснили насчет моего отъезда из Швеции. На лице доброй шведки растерянность, разочарование. Бай-бай, фрекен!
Появляется знакомый улыбчивый негр, мчимся на «вольво» и минут через десять уже оказываемся в аэропорту Arlanda. Кстати, в Швеции я убедился, как там решили проблему с шумностью авиалайнеров, ревущие «туполи» и «илы» сюда просто не пускают. Прямо над Karslund днем и ночью заходят на посадку и взлетают «боинги», «дугласы», «эрбасы», но в помещениях их совершенно не слышно.
Провожатый все делает сам. Мне осталось только пройти в терминал, подождав немного, занять место в небольшом 50-местном Embraer-145 бразильского производства, но – польской авиакомпании. Шведы так спешили меня отправить, что не дождались прямого рейса в Москву.
Перелет в уютном, тихом самолетике (и бразильцы нас обскакали) длился 1.45 над затянутом тучами Балтийским морем, над Куршской косой нашей Калининградской области (без облаков). В Варшаве «боинг» В-767 пришлось ждать четыре часа. Приятно: все поляки неплохо говорят по-русски. Один добродушный таможенник даже выпустил меня из аэровокзала погулять, что, к примеру, в Москве абсолютно невозможно. «Ноу, проблем, пан!»
Также без проблем через полтора часа лету оказался в Шереметьево-2. Вновь окунулся в мерзопакости российской действительности. А поздно ночью уже стучал в калитку родительского дома.

 ЭПИЛОГ

Ну, а дальше? Честно говоря, не знаю. Как журналист, не позволяющий себе и малой толики той дури, какую несут на страницы газет и журналов, в эфир нынешние журналюги, я по прежнему не востребован. Книгу взяли в работу издательства ВАГРИУС и «Захаров». Однако случилось очередное, не знаю, какое по счету, «но». В первом – по причине большого объема – более 700 страниц, во втором отсутствие у меня имени.
Считаю, еще не все потеряно. Издательств нынче много. Да и есть еще, о чем писать. По-прежнему веду борьбу с различными пакостями и пакостниками . . .

Евгений Быстров, Краснодарский край, Туапсинский район, село Кривенковское

aaa034@mail.ru