О смешении стилей

Олег Барабанов

О смешении стилей

Конечно, это сюр полный, после трех дней чемпионата мира по футболу, не отрываясь, по три матча в день, пойти в Большой театр на "Огненного ангела" Брюсова. Уходил с матча Япония-Австралия, японцы только что забили гол, и было за них радостно. Оперную эту постановку я невзлюбил еще изначально, когда понял, что и в ней будет осовременивание, и что какая-то итальянская девушка-режиссер решила поставить мистическую драму Брюсова из Германии 16 века с вызыванием духов, бесноватостью и монастырскими экзорцизмами в обстановке совка двадцатых годов, непманского двора-колодца и инквизитора в фуражке НКВД. Но поскольку был готов к этому изначально, то того убийственного культурного шока, который случился у меня год назад в Мариинке на "Тристане и Изольде" в обстановке круизного корабля, слава Богу, не было. Увертюры Прокофьев не написал, сразу начали петь. Рыцарь Рупрехт (только что вернувшийся из индейских авентюр в только что открытой Америке) вышел во двор-колодец в галифе, кирзовых сапогах и таком летчицком свитере. Ну и черт с ним. Поразило другое. Кто-таки читал Брюсова, тот поймет. Его Рената, его девушка, которой с детства являлся ангел, которая мечтала о плотском слиянии с ним, которая была одержима видениями, которой являлись то ангелы, то демоны, которая вызывала духов по канонам гоэтической науки из магического круга, его Рената, которая по всем правилам физиогномики должна была быть худощавой чуть истеричкой с длинными и распущенными волосами, желательно черными, но можно и рыжими, и которая была срисована Брюсовым с роковой морфинистской брюнетки Нины Петровской, в этой оперной постановке оказалась полной крашеной блондинкой с аккуратно и коротко стрижеными волосами. От такого я чуть не взвыл. Ведь есть же в Большом та же Карина Сербина, с тем же сопрано, которая играла и в этом спектакле одну из монахинь второго плана, ведь эта роль специально для нее, так нет. Когда эта полненькая крашеная блондинка начала, якобы в одержимости, кататься по полу, а Рупрехт - пытаться приставать к ней, то мне вспомнилась фраза одного моего знакомого юзера из ЖЖ о том, что весь наш оперный театр - это "секс пожилых бегемотов". Великий Брюсов, хотя и употреблял морфий, но до такого вряд ли додумался бы даже в самом тяжелом наркотическом сне.

Дальше - больше. Прокофьев сам написал либретто, и захватывающий, длинный роман Брюсова с постепенным нагнетанием действия, с неизвестностью в конце каждой главы, превратил в несколько статичных картин, в которых абсолютно терялась энергетика книги. Для тех, кто не читал, опера выглядела как-то уж хаотично. Дошли до сцены гоэтических опытов. И тут еще удар. Вместо таинственного и страшного вызывания демонов из круга, с мечом и пентаклем, с черной мантией и с заклинаниями из гримуаров, где на каждой странице было написано: "Переверни, если ты храбр", вместо всего этого Рената склонилась над чаном, в котором в предыдущей сцене гадалка варила дохлых мышей и вызывала суженого. Из чана повалил дым и начались стуки в дверь. Я понимаю, конечно, что надо экономить реквизит, но ведь не так. Есть высокая магия, до которой прикоснулся Брюсов, и есть базарное: "Давай, погадаю" или вызывание чертиков в пионерском лагере. Так сильно эта разница била в глаза. Потом, в одной из последующих сцен в этом же чане в таверне варили баранину для Мефистофеля с Фаустом. В-обшем, чан, не чета пресловутому ружью, стрелял и "зажигал" не только в последнем, но и в каждом акте.

Что понравилось. Картина визита Рупрехта к Агриппе Неттесгеймскому. Здесь Прокофьев вместо фоновой перешел-таки к доминирующей демонической музыке, актеры играли в такт, антураж здесь единственный раз отражал реальную алхимическую лабораторию, девушка из миманса, изображавшая черную собаку Агриппы, добавляла шарма. Финальная сцена экзорцизма в женском монастыре, хотя и напомнила "Код да Винчи" по своему непониманию духовности католичества (что странно, ведь режиссер - итальянка), но тоже была хороша. Здесь и пластика, и три контрастных хора, и пробирающая до костей музыка, и летающие кресты и молитвенники над сценой, все это слилось воедино, было гармонично и сильно.

Был еще совершенно трешевый персонаж, один из соседей Рупрехта и Ренаты в гостинице, который ходил в тельняшке, на одной руке была татуировка "Bolshoi new stage", на другой: "Ковен Гарден" (sic). На груди - большими буквами: Enter, на спине, естественно: Exit. По ходу каждой картины он поочередно поворачивался к залу одной из четырх сторон, дабы зрители могли прочитать, чего там написано. Но опять же, черт с ним!

Когда я вернулся и залез в интернет, то увидел, что сборная Австралии, так и проигрывавшая весь матч 0:1, за последние шесть минут забила три гола и разгромила японцев. Вот ведь как бывает! И будет еще и не так, если и дальше смешивать стили