Ангел

Над каждой новой планетой, необозначенной на карте и хоть сколько-нибудь различимым символом начинались неприятности. И видимо в знак подтверждения неудержимой создательской фантазии каждый раз новые. Исследовательский звездолет, занесенный в Солнечную систему каким-то еще неоткрытым и как следствие необоснованным пока космическим ветром, терпел самое настоящее бедствие. Магнитное поле голубой планеты, держащие на привязи металлические тела бесчисленных спутников, жестоко расправилось с чужеродной технологией. Звездолет стал видимым, потерял защитное поле и тут же его и без того подбитые крылья пробило тяжелыми гвоздями красивейшего в других обстоятельствах явления – метеоритного потока, время от времени проносившегося мимо орбиты только ему известным проторенным путем. Корабль завис и не упал в зияющую бездну гостеприимной планеты, охваченный красным пламенем, лишь силами своего немногочисленного экипажа. Эти создания не поддержали бы полета фантазии какого-нибудь обывателя, ждущего от инопланетного разума ужасающих клыков, усеянной шипами кожи и отвратительных каннибальских манер, столь привычных его зеленоволосому, утыканному металлическим хламом телу и соответствующему сознанию. Они уже перешагнули стадию полетов стиля, если несколько перефразировать, «космос посмотреть, себя показать», их не прельщали ни новые миры, ни перспектива встречи с «братьями по разуму». В космос их привела тривиальная потребность в подопытных кроликах. Впрочем, нельзя сказать, что их изобретение было хоть сколько-нибудь опасным в плане осуществления, хотя со временем его применение и грозило превратиться в опасную игру.

Несмотря на царившее на борту оживление, лишь одному из существ, которому предпринимательская жилка не отказывала даже в условиях грозящей гибели, пришла в голову мысль о том, что чужая планета, столь недружелюбно встретившая их, вполне подходит для осуществления их миссии. Командир корабля, старше которого он был лишь лет на двести, что по меркам их природы было сущим пустяком, выслушал его с недоверием.

- Ты и впрямь полагаешь, что тут есть на ком задействовать наш аппарат? Ведь приборы вышли из строя, и мы не можем с точностью определить наличие разумной жизни на этой планете, – обратился он к подчиненному.
- Конечно есть, кто-то же запустил на орбиту эти большие металлические штуки. Анализатор не смог со стопроцентной уверенностью назвать их природными образованьями, – высказал тот свою точку зрения.
- Значит ты полагаешь, что те, кто создал это варварское безобразие, обладает разумом?
- Несомненно. Неразумные твари менее расточительны и не засоряют космос.
- Наверное, ты прав. Но в таком случае пойти придется тебе. Вряд ли еще кто-то согласится на подобную авантюру, – согласился командир, безапелляционным тоном отдавая приказ.
- Да я не против, хотя тоже побаиваюсь.
- Это ты-то побаиваешься?! – усмехнулся капитан. – Ты ради награды готов голову в пасть амрока засунуть, при этом и глазом не моргнешь.
- Конечно, выставляйте меня бездушным жадиной, – вознегодовал подчиненный. – Как работу выполнять, так изволь, а как о жаловании, так и заикаться не думай.
- Не волнуйся, успешно выполнишь задание, и я тебя сделаю старпомом. Со всеми вытекающими последствиями, – успокоил его шеф.
- Ладно, так и быть. Я пошел.
 
Когда дверь за ним мягко скользнула вниз, замыкая пространство каюты единым кольцом, капитан усмехнулся, глядя сквозь дверь на удалявшегося будущего, как он не сомневался, старпома и произнес, передразнивая его прощальную реплику:
Так и быть… Ну-ну.

Пришелец материализовался посреди пустой заснеженной улицы, угодив в самое сердце крохотного замусоренного и закоченевшего городка, из которого рождественский снег сумел таки сделать некое подобие сказки, будто сошедшей с рождественской же открытки. Этот снег поразил инопланетного гостя необычайной белизной и колючим холодом, кусавшим его босые ступни. Попрыгав на месте, как бывалый землянин, он заметил небольшое здание на краю улицы, увешанное разноцветными лампочками, мерцавшими мягким, каким-то уютным светом, и двинулся к нему. Проигнорировав довольно толстую каменную стену, как помеху для продвижения вперед, он вошел внутрь. Внутри было тепло, и приятно пахло чем-то необычным. Его взгляд упал на большое зеленое нечто, пестревшее разными разностями и такими же, как снаружи, лампочками. Рождественская елка удивила пришельца не меньше снега. На ее верхушке, почти уткнувшейся в потолок, он опознал большую серебристую звезду, сиявшую над темной хвоей, что венчала собой сам праздник, притаившийся в снах маленьких обитателей этого каменного дома. Инопланетянин с изумлением разглядывал крохотные фигурки спящих сироток, чьи расставленные полукругом у ели кровати взяли его в кольцо, ибо он попал в сиротский приют. Он не знал этого и не догадывался, что какая-то раса, даже та, что изготовляла самые бесполезные, по его мнению, вещи, могла отказаться от собственных детей и заключить их в маленькое холодное помещение, холодное даже не от ледяного ветра, гулявшего снаружи, а от отсутствия обычного домашнего уюта, свойственного даже самым непритязательным домам. «Интересно, они все такие маленькие на этой планете, или это их отпрыски?» – подумал пришелец, склоняясь над одной из кроваток.

- Ты ангел? – услышал он вдруг за спиной тихий неуверенный шепот.

Язык показался ему на удивление простым, но пришелец едва ли мог понять, с чем сравнило его юное создание, само похожее на ангела.

- Кто? – столь же неуверенно спросил он, пытаясь подстроиться к говору мальчика. – Ты видишь меня? – вдруг добавил он, будто был этим удивлен.
- Вижу, – пролепетал малыш, и взгляд его при этом выражал уже не испуг, а скорее приятное удивление. – Ты прилетел с неба? – вопросом пояснил он.
- Да, – честно ответил ночной гость.
- С Рождеством тебя! – сказал ему малыш улыбаясь.
- С Рождеством тебя, – повторил пришелец, посчитав его слова выражением приветствия.
- Ты хочешь послушать наш рождественский гимн? – предложил маленький ангел. – А еще я могу показать тебе подарки, которые я сделал для своих друзей.
- Подарки! – вдруг радостно повторил пришелец, доставая из нагрудного кармана прибор, ради испытания которого он и пришел. – Ты хочешь, чтобы я подарил тебе что-нибудь? – спросил он ребенка, поднося к нему на ладони небольшой бесцветный куб.

Куб сразу же стал малиновым, по нему прокатилась желтая волна, через секунду он уже отдавал фиолетовым и вдруг покрылся изнутри красочными красными брызгами. Самые светлые детские фантазии.

Малыш еще не успел ответить, а у ног каждого маленького обитателя приюта появились «ангельские» подарки. Чего тут только не было: и заводные машины и куклы в шикарных платьях, разноцветные мячи и даже пушистый котенок с пестрым бантом на шее. У ели теснились велосипед, переносные качели, лошадка-качалка и еще много всего; носочки, развешанные над камином, отяжелели от конфет, тянучки и леденцов. Мальчик широко распахнул глаза и расцвел в улыбке. «Ангел» же, заметив, что у него самого не появилось ничего из тех мелочей, что уже сотворил его подопытный экземпляр «исполнителя желаний», удивленно уставился на ребенка и спросил:
- А разве ты сам ничего такого не хочешь?
Улыбка крохи сразу померкла.
- Понимаешь, – доверительно зашептал он «ангелу», который приблизился к его постели и наклонился к нему, подставляя куб ближе, – я здесь самый старший и вообще я такой, такой… рыжий. В общем, меня вряд ли скоро заберут отсюда… – печально закончил он.

Куб в руках пришельца расцвел золотистым сиянием, которое озарило мальчишеское лицо, будто поднимая над его головой нимб.
«Ангел» прикрыл глаза, стараясь понять, о чем тот говорит. «Как это ужасно! – думал он. – Неужели здесь все так плохо?!» Он протянул руку и коснулся непослушных мальчишеских кудрей, которые будто пламя в камине полыхали ярко-рыжим.

- Не сейчас, завтра, – прошептал он ему в самое ухо, и малыш крепко ухватился за его палец. – А теперь мне пора, извини.
- Я тебя провожу, – предложил мальчик и осторожно соскочил с кровати.

Звезда на небе, свети ярче, даруй нам радость, укажи нам место, куда пришел Спаситель, откуда придет он к нам. Укажи нам место, свети ярче… – вдруг зашептал он, и «ангел» тихо закачал головой в такт песне, которую никогда не слышал и знал, никогда не услышит больше.

Он растворился в стене, помахав на прощанье настоящему маленькому ангелу, и в руках у того оказался большой плюшевый медвежонок, державший на вытянутых лапах свое доброе тряпичное сердце. Малыш прижался щекой к его теплому меху и, постояв у стены еще немного, пока не рассеялся серебристый ореол ушедшего, медленно побрел к своей постели, шепча: «Свети ярче, укажи нам место…»

- Ну как? – спросил командир, когда пришелец переступил порог его каюты.
- Испытание прошло блестяще, капитан, – он протянул ему все еще мерцавший золотым светом куб.
- Можешь считать, что ты мой помощник. Старший. Со всеми вытекающими последствиями, как я уже говорил, – удовлетворенно кивнул тот старшему, но все же подчиненному.
- Спасибо, капитан, – сказал «ангел», теперь уже окончательно потерявший крылья и, повернувшись, двинулся к двери.

«Странно, – подумал капитан, – даже не улыбнулся». Но тут же забыл об этом, усаживаясь за отчет.

Один из членов экипажа, с которым пришелец делил каюту, поинтересовался у него, как все прошло на планете. Тот рассказал, и лицо его стало еще более мрачным.

- А что такое это самое Рождество? – удивленно осведомился второй пришелец, с любопытством выслушав его рассказ.
- А я откуда знаю?! Должно быть, что-то хорошее, – отмахнулся тот и откупорил бутылку глорга.

А на Земле, все в том же заснеженном городишке, кто-то вошел в дверь своей квартиры с букетом застывших голландских тюльпанов и почти бегом направился к кухне, где его ждала жена, заплаканная, но продолжавшая упорно накрывать на стол.

- Прости меня… – сказал вдруг этот кто-то и прижался щекой к ее щеке, протягивая цветы, а она обнимала его, стряхивая снег с его рыжих, как пламя в камине, волос.

- Знаешь, – продолжал он, – мы поедем в приют, как ты хотела, прямо завтра поедем. Они обрадуются нам, вот увидишь. Возьмем с собой твое чудесное печенье, то, с шоколадной глазурью, я все равно не могу за раз осилить больше дюжины, – она рассеялась, хотя по ее лицу и продолжали течь слезы. – И мы возьмем мальчика, только постарше, чтобы тебе было полегче. Я смогу сразу научить его мастерить скворечник, ведь скоро весна, и играть в футбол и пускать кораблики. Мы наклеим в комнате наверху такие забавные обои с мультяшками, и я сам сделаю для него мебель, а он будет мне помогать.
- О да, да, дорогой, – прошептала она и стала целовать его.

Через несколько часов, когда они уже поужинали и выслушали бой часов, оповестивший о новом рождении Спасителя, когда он уже лежал в постели, дожидаясь ее, она вдруг крикнула:

- Ты спи, а я поставлю тесто. Может им понравится мое печенье, все-таки даже ты съедаешь целую дюжину, а они еще дети.