Сазонов

Сазонов.


Алисе под утро приснился очень странный сон.
Будто лежит она голая, на широком, зеленом лугу.
В высоком, синем небе, ласково светит солнышко.
По травинке, свесившей свой стебелек над самым носом Алисы, ползет какой-то жучек.
Добравшись до вершины стебелька, жучек падает, и, прямо на кончик ее носа.
Второй, такой же жучек, ползет по ноге Алисы, забираясь все выше и выше.
Вот он уже дополз до паха, и, тоже, начинает щекотать Алису.
Алиса руками пытается сбросить с себя этих нахальных жуков, но в это время, где-то в небе, раздается громкий голос:
-Алиса, вставай, я хочу кофе!

На прошлой неделе Генка заключил очень выгодную сделку с немцами.
Теперь не они, а он, господин Сазонов, будет торговать товарами фирмы «Икеа» в их городе, потому что он стал здесь их представителем со всеми вытекающими полномочиями.
Чего это стоило, знают в его фирме только двое: он сам, да его менеджер по связям, Алиса, которая в данный момент, лежа в его кровати, тихонько посапывает носом, досматривая последний сон.
Сейчас уже конец мая, но ночи еще прохладные, и он, с вечера, поставил переключатель обогревателя на 50 градусов.
На часах уже одиннадцать, и, к этому времени «Юнкерс», работающий в подвале его особняка, нагрел дом так, что Алиса, сбросив с себя легкое одеяло, лежит на широкой кровати во всей своей нагой красе.
Раньше Генка любил разных женщин: худых, толстеньких, грудастеньких и плоских – любых!
Он был всеяден, как солдат срочной службы, вернувшийся в отчий дом после двух лет воздержания.
Давно уже разведенный, сорокалетний красавец-мужчина, с рано начавшими седеть, слегка вьющимися волосами, Генка был грозой дам местного бомонда и мечтой многих девчонок, тучами толкущихся на разного рода презентациях.
Генка легко заводил амурные романы и также легко забывал своих недавних подружек; да они и не обижались, ведь Генка платил им не только первоклассной любовью, но и звонкой монетой, что особенно ценили молоденькие шлюшки с расположенного поблизо-сти Студгородка.
Дела на его фирме «Спецтехнология» шли хорошо.
Фирма, - сначала захудалый домик на окраине, а теперь - мощное производственное объединение, была широко известна своим представительным офисом в центре города, двумя цехами на окраине и массой снующих по городу фургонов с логотипом фирмы на бортах.
Начинал Генка с того, что в годы тотального дефицита начал производить дешевые мягкие гарнитуры: кресла и диваны.
Сегодня только один его цех в пригороде давал возможность спокойно жить и не считать копеек, но, неугомонная Генкина натура требовала большего, и, вот, уже построен второй, большой и современно оснащенный цех, который с Нового года начал производить элитную мебель.
С некоторых пор торговлю ему стали перебивать приехавшие в город немцы.
Они открыли в центре свой фирменный магазин и стали переманивать у него клиентуру.
Поразмыслив, Генка нашел выход.
Он решил уговорить конкурентов передать ему права на торговлю их товарами, подкрепив это таким аргументов, как знание Генкой местного рынка, маленьким процентом торговой наценки, да еще избавлением их от хлопот, связанных с соблюдением запутанного налогового законодательства.
Уговорить немцев он поручил своему менеджеру по связям.
Алиска, эта маленькая бестия, была хороша не только в постели.
Она обладала практичным складом ума, железной деловой хваткой и умением уговорить даже монаха, давшего обет воздержания.
Генка нашел Алису на одной из каких-то презентаций в начале прошлого года.
Он стоял с бокалом «Мартини» в руке, когда мимо прошла с независимым видом девчонка с голодными глазами, в длинной черной юбке и в грубых, американских, шнурованных ботинках.
Таких, как она, на этой презентации было очень много, но, Генка, опытным глазом Казановы, успел разглядеть в этой замарашке своего белого лебедя.
Пригласив девицу отужинать, он, тем же вечером, трахнул ее у себя дома, а, когда она показала ему все, на что способна в постели, Генка, по достоинству оценив ее способности, решил попридержать ее у себя, предложив ей работу в фирме и кров над головой.
К тому же оказалось, что Алиса прекрасно говорит на трех европейских языках, пишет кандидатскую диссертацию на какую-то мудреную общественно-политическую тему и хорошо разбирается в политике.
Специально для нее Генка придумал новую должность «менеджера по связям», стал платить ей зарплату, в которую входила также стоимость оказываемых секс - услуг.
Алиса против такого поворота в своей юной жизни не возражала, и, все, о чем ее просил Геннадий Семенович, выполняла с очень большим усердием.
Вот и вчера, поужинав с ней в загородном ресторане, они приехали домой, отпустили прислугу и занялись сексом.
Алиска была на семнадцать лет моложе Генки, и, вытворяла с ним такое, что даже он, искушенный в этих делах, диву дивился да головой покачивал.
Однажды, после такой же бурной ночи, она сказала, глядя своим горящим, как у кошки взглядом, прямо в глаза Генке:
-Ты не думай, Геночка, что я за деньги, которые ты мне платишь, с тобой здесь кувыркаюсь. Нравишься ты мне очень, да и темпераментом мы друг к другу подходим. Если ты мне предложение захочешь сделать, то я тебе отказом не отвечу, понял?
Ошарашенный такой Алискиной прямотой, Генка все понял, и, теперь исправно напоминал Алисе, чтобы она не забывала каждый вечер принимать противозачаточные пилюли, чтобы, не дай Бог, не залететь.
Алиска, возжелавшая все-таки «окольцевать» Генку, советы своего партнера пропускала мимо ушей, и, даже напротив, старалась после каждого траха не пролить ни капельки его могучей спермы.
К счастью для Генки, Алиска до сих пор еще не залетела, и Генка, надеясь на Бога, трахал Алиску так, что та потом целыми днями ходила с туманом в глазах.
Алиска, сначала представлявшая для Генки интерес только как партнерша по сексу, все больше и больше завладевала его сердцем.
Родом она была из Сухуми, где, когда-то, еще до того, как его разбомбила авиация Эдуарда Шеварнадзе, она жила со своей мамой.
Мама, еврейка по национальности, была с «бабочками в голове», и, однажды утром вышла из дома и пошла замуж за гагауза, - дитя любви болгарина и турчанки.
Такая мощная наследственность не могла не сказаться на характере и сексуальности родившегося у них ребенка, которого, начитавшись в детстве сказок Льюиса Кэррола, они нарекли Алисой,
На выпускном вечере в школе, где училась Алиса, она, в семнадцать лет, получила аттестат зрелости, полную свободу действий и лишилась девственности, которая ей мешала воплощать в действие свои собственный жизненные принципы.
Когда началась грузино-абхазсская война, ее мама, имея статус беженки, «чухнула» в Штаты.
Алиса, к тому времени успевшая поступить в университет и выйти замуж за продавца сосисок, осталась в Союзе, и, время от времени получала от мамы посылки с яичным порошком.
Через год, наевшись сосисок и разведясь с мужем, Алиса стала свободным человеком и пустилась во все тяжкие.
К моменту получения университетского диплома, это был уже зрелый, хорошо знающий жизнь, человек.
Дитя постперестроечного времени, познав обман и нищету, она зубами вцепилась в Генку, мечтая, наконец, о спокойной, обеспеченной жизни под крылом «богатенького Буратино».
Она тоже, по - своему, любила Генку, - за его надежность, щедрость и другие мужские достоинства.
В «Спецтехнологии» об этой связи знали все; Геннадия Семеновича не осуждали, а Алисе, как, вероятно, будущей его жене, выказывали уважение и называли по имени-отчеству: Алиса Бедросовна.
Так вот, проснувшись, Генка решил над ней подшутить.
Мягкой трубочкой для коктейля, он стал водить по носу спящей подруги, веселясь от души ее бормотанию и слабым попыткам смахнуть что-то с носа.
Потом он переключился на Алискины прелести.
Для начала он провел трубочкой по ноге, от колена до лобка, а, затем, видя, что Алиска не реагирует, опустил кончик трубочки чуть ниже.
Когда и это не помогло, он наклонился над ее ухом, куснул мочку, и громко прошептал:
-Алиса, вставай, я хочу кофе!
Алиса открыла глаза, потянулась, и, увидев склонившегося над ней Генку, обхватила его руками за шею.
-Сначала поцелуй,- заявила она тоном, не терпящим возражений.
Когда Генка выполнил ее просьбу, она со смехом повалила его на кровать, и, усевшись на него, стала рассказывать, какой страшный сон приснился ей этим утром, при этом пальчиком показывая Генке, в каких местах ползали ужасные жуки.
Когда она показала пальцем на свою промежность, Генка, притворно удивляясь переспросил Алиску:
-А ну-ка, покажи еще раз, где тут у нас жуки прячутся!
И, с этими словами он, опрокинув Алису на кровать, стал сосредоточенно изучать места, где прячутся жуки, не забывая, тем временем, их целовать.
Когда он, наконец, нашел у Алиски норку, где спрятались жуки, она потянула его к себе…
…Через час, стоя под душем, Генка услышал телефонный звонок.
Перекрывая шум льющейся на него воды, Генка крикнул Алисе, возившейся на кухне:
-Возьми трубку, и, если это меня, скажи, что на работе буду не раньше трех.
Через минуту в ванную заглянула Алиса, и, протягивая ему телефонную трубку, растерянно сказала:
-Ген, тут какая-то женщина плачет и все время повторяет имя «Сергей».
Недовольно хмыкнув, Генка закрыл кран и взял у Алисы трубку.
-Сазонов, - коротко представился он.
По мере того, как он все больше и больше вникал в смысл того, что кричала, рыдая в трубку, женщина на другом конце провода, Генкино лицо становилось все белее.
Наконец, он проговорил:
-Успокойся, Нина, я буду у тебя через пол - часа.
Быстро одевшись и сунув в карман приготовленный Алисой бутерброд, Сергей выскочил во двор и пошел к стоящему у ворот джипу.
Догнавшей его Алисе он коротко бросил:
-Позвони на фирму, пусть за тобой кто-нибудь приедет, а потом - жди моего звонка.
Путь из престижного поселка, где теперь возводили свои хоромы местные богачи, до того дома, куда он однажды подвозил Сергея, занял у Генки не более двадцати минут.
Оставив машину во дворе, Генка в нерешительности потоптался несколько минут, не зная, куда идти дальше.
В этот момент, до его ушей, донесся громкий старушечий голос:
-Гляди, Ивановна, опять к этой ****и из пятьдесят пятой квартиры новый ухажер приехал!
На скамейке, приютившейся у старой липы, сидели две старушки и с осуждением смотрели на Генку.
-Гляди, Егоровна, а этот, вроде, из приличных, - нисколько не заботясь о том, что их могут слышать другие, продолжала вторая старуха.
Пройдя мимо, Генка нашел подъезд с нужной ему пятьдесят пятой квартирой и открыл входную дверь.
Поднявшись на пятый этаж, он остановился, не зная, как ему поступить.
Звонить в дверь, где сейчас лежал мертвым его лучший друг, с которым Генка не виделся пятнадцать лет, было нельзя.
Оставалось лишь надеяться, что дверь не заперта.
Генка толкнул дверь, и она беззвучно открылась.
Пройдя коридор, Генка оказался в комнате, где на широкой софе лежал мертвый Серега.
Он был все так же укрыт одеялом, и, если бы не мертвенная бледность его лица да уже заострившиеся черты, то, казалось бы, что он просто уснул, устав от долгих странствий.
Генка опустился на колени возле друга и долго стоял, не в силах что-либо сказать.
Потом он встал, вытер глаза платком, и, повернувшись, только сейчас увидел Нину, стоявшую у окна.
Вид у нее был ужасный.
Она уже не плакала, - плакать у нее уже небыло сил.
Клочья разорванного халата, растрепанные волосы, распухшее от слез лицо и пустые, ничего не видящие глаза поразили Генку.
Он подошел к Нине, взял ее за руку; и тут она, подняв на него глаза, и, уже узнавая, тихо произнесла:
-Вот, Геночка, как получилось; умер наш Сереженька…
Генка сделал еще один шаг, и Нина, не в силах себя сдержать, приникла к нему и заплакала, - тихо и безутешно…
Генка, не зная, как утешить Нину, обнял ее за плечи, подвел к столу и посадил на стул, на котором вчера вечером, еще живой, сидел и глядел на Нину Сергей.
Потом он прошел на кухню и, набрав из-под крана воды, подал Нине стакан.
Клацая о края стакана зубами, Нина сделала несколько глотков.
Генка сел напротив и сказал:
-Расскажи мне все по порядку.
Нина, постоянно всхлипывая, стала рассказывать Генке, как ей позвонил, а потом приехал Сергей, которого она не видела долгих пятнадцать лет; как сидели они весь прошлый вечер вдвоем, как разговаривали, вспоминая о прошедшем; как, потом, она оставила его у себя ночевать.
-Когда это произошло? – задал вопрос Генка.
-Сегодня ночью, точнее, - ближе к утру, - ответила Нина; он, как мне кажется, собирался тебе позвонить, да не успел…
Тяжело вздохнув, она продолжила:
-Он ведь, тогда, когда со мной беда случилась, сердце свое надорвал, - сказала Нина и опять заплакала.
Генка сидел и думал.
Плохая, очень плохая получилась история.
У Нинки, и так, репутация подмоченная, а после такого случая, соседи ее со света и вовсе сживут.
Надо что-то придумать, решил Генка и направился к телефону, но по дороге что-то вспомнил, остановился и спросил:
-Нина, а документы у него с собой были?
Нина неопределенно пожала плечами, и, тогда Генка, покрутив головой, заметил куртку и джинсы Сергея, висевшие в прихожей.
Порывшись в карманах куртки, он нашел паспорт Сергея и заметно успокоился.
Набрав номер офиса, он сказал Алисе, чтобы та разыскала майора Ивлева и попросила его срочно приехать по адресу.
Ивлев был давним знакомым Генки.
Когда-то давно, будучи совсем молодым, увлекся Генка фотографией.
А, когда из Советской Группы Войск, расположенной в ГДР, приехал его знакомый и привез цветные порножурналы, сделал Генка с них две пленки слайдовых копий - самому на голеньких баб посмотреть, да друзьям показать.
Тут кто-то и настучал на него в КГБ.
Пришел тогда к нему на работу молодой человек в сером пиджачке, назвался лейтенантом КГБ Ивлевым, и, откровенно заявил:
-Выбирай, Гена, одно из двух: срок за распространение порнухи, или согласие сотрудничать с Конторой.
Генка выбрал второй вариант.
Дали ему в КГБ задание, - завести друзей из числа тех, кто учит иврит, «вычисляя» таким образом тех, кто на ПМЖ в Израиль собрался.
В силу того, что у Генки в роду евреев никогда небыло, а, его дружок, крещенный еврей Юрка, никуда ехать не собирался, сорвал он Конторе план по поиску врагов.
Агент из него не вышел, времена вскоре изменились, а вот старое знакомство пришлось кстати.
Когда Союз стал рушиться, и, офицеры КГБ, как тараканы, полезли в щели, пришел к нему товарищ Ивлев, теперь уже майор, и спросил:
-Гена, к тебе рэкет уже приходил?
Генка сказал, что нет.
Тогда Ивлев сказал:
-А ты их, Гена, не бойся, теперь я буду твоей крышей; у меня она такая крепкая, что все твои проблемы решатся в один момент.
И ударили они тогда по рукам.
Теперь Ивлев Гену «крышевал», а он Ивлеву за это деньги платил, и не малые.
Сегодня, вспомнив об Ивлеве, Гена решил с его помощью решить назревшую проблему.
…Ивлев приехал через час.
Пока они с Генкой шушукались на кухне, Нина, немного успокоившись, стала собирать вещи Сергея и складывать их в его сумку.
Через несколько минут, после звонка Ивлева по телефону, приехала машина скорой помощи, и, два дюжих санитара, предварительно убедившись, что в подъезде и во дворе никого нет, положили тело Сергея на носилки и снесли его вниз.
Когда санитарная машина уехала, Генка подошел к Нине и сказал:
-Слушай, и запоминай: Сергея здесь небыло. Когда я уйду, позвони на работу, возьми отгулы. Вот тебе моя визитка, позвони мне, когда немного успокоишься, - и с этими словами Генка протянул Нине кусочек картона с золотым тиснением «Спецтехнология».
И вдруг, через день, все стало углом.
Используя знакомства в ментовских кругах, жена Сергея пронюхала, при каких обстоятельствах умер Сергей, и, в отместку ему, уже мертвому, отказалась забирать тело для похорон.
Первым об этом узнал тот самый Ивлев; он то и позвонил Генке.
Взволнованный, Генка прилетел на квартиру к Нине с этой дурной вестью, но, Нина, на удивление спокойно отнесшаяся к известию, тихо сказала:
-Это даже хорошо, что она так поступила; я Сереженьку сама похороню, а, когда и я умру, то рядом с ним лягу.
Генка молча выслушал, потом поцеловал Нине руку и ушел.
За сутки все было решено.
Генка, заплативший всем: ментам, врачам, ЗАГСовым крысам, гробокопателям, музыкантам, и, даже не забывший организовать поминки, все это время мотался как угорелый, оставив за себя Алису.
Похоронили Сергея на Центральном кладбище, в хорошем месте.
Когда прошли сороковины, вспомнила Нина про визитку, которую ей оставил Генка, и позвонила ему на работу.
-Приходи, поговорим, - сказал ей Генка.
Когда Нина пришла в назначенное ей время в офис «Спецтехнологии», Генка, поднявшись из-за своего стола, вышел ей навстречу, поцеловал в щеку и усадил в кресло.
Позвав Алису, он велел ей приготовить им чай, а, когда Алиса принесла на подносе бутерброды с ветчиной да две чашки чая, сказал:
-Алиса, нам с Ниной Николаевной поговорить надо, посмотри там, в приемной, чтоб никто не мешал.
Алиса, обиженно глянув на Генку, демонстративно крутнулась на каблуках, и, покачивая бедрами, вышла за дверь.
-Ты на нее внимание не обращай, - сказал Нине Генка, - она девка хорошая, грамотная, да вот только сильно ревнивая.
Поняв все с полуслова, Нина, демонстрируя свое безразличие, неопределенно пожала плечами.
-Дело ваше, семейное. Скажи, зачем ты хотел меня видеть?
Генка надкусил бутерброд и сделал глоток из чашки с чаем.
-Да ты, Нина, расслабься, чайку попей, - Алиса его очень хорошо заваривает.
Нина отпила из чашки; чай, действительно, был очень хорош.
Поставив чашку на стол, Нина вновь вопросительно посмотрела на Генку.
Тот, аккуратно смахнув в ладонь крошки со стола, стряхнул их на стоящий рядом поднос, и, немного подумав, сказал:
-Я слышал, ты, до сих пор машинисткой работаешь; не хочешь ко мне пойти работать? – и он вопросительно глянул на Нину.
Нина сидела, опустив голову, и думала.
Вот ей уже сорок, а это, как ни крути, половина жизни.
Любовь не удалась; да и в остальном, как на пепелище: ни друзей, ни подруг, - одни черные головешки.
Работа за машинкой выматывает все больше и больше, а пришедшие им на смену компьютеры скоро вообще оставит, таких как она, без работы: хорошая машинистка не сделает на своей машинке и половины того, что сделает на компьютере посредственный оператор.
Словно угадав ход Нининых мыслей, Генка добавил:
-Я тебя на курсы пошлю, подучишься немного; зарплатой тоже не обижу, ведь не чужие мы все-таки люди, - и он с усмешкой глянул на Нину.
Вспыхнув до корней волос, Нина моментально отреагировала на его выпад:
-Ты, Гена, на интим не намекай; я тогда еще дурочкой с переулочка была, когда остаться у себя тебе предложила, так что забудь про это.
Генка удивленно посмотрел на Нину.
В его представлении, эта, еще весьма привлекательная собой женщина, должна была бы быть благодарной ему за то, что он, крутой предприниматель, Гена Сазонов, обратил на нее внимание и протянул ей руку.
-Нина, - сказал Генка вкрадчиво, - я имел ввиду совсем другое. Ты ведь знаешь, как мы с Сережей дружили, он мне, как брат был. Мы с ним с шестого класса на одной парте сидели, задачки друг у друга списывали. Я у него дома дневал и ночевал, и родители наши праздники вместе отмечали. Нас никто разлучить не мог, мы с ним «не разлей – вода» были. Я тебя, как его подругу, уважаю. Что было между нами, то травой поросло. Если ты не захочешь, ничего и впредь не будет, хотя я тебе прямо скажу, - нравишься ты мне.
При этих словах, Нинка подняла голову и посмотрела на Генку.
Похоже, что он не шутил.
Но, как же тогда Алиса?
Ведь она ему уже почти что жена!
Генка, решительно поднялся, и тоном, не терпящим возражения, заявил:
-Значит так. Завтра ты пишешь заявление «об уходе по собственному желанию» у себя на работе. Через три дня тебе должны выдать трудовую книжку, это будет, - при этом Генка посмотрел на календарь, - пятница. В понедельник, в восемь, жду тебя с документами в этом кабинете. Все, Нина, до свидания.
«До свидания», подумала Нина.
Она шла по коридору, а в ее ушах все звучал Генкин голос: «до свидания», «до свидания», «до свидания».
В понедельник утром Нина пришла в офис «Спецтехнологии», принесла свои документы и написала заявление о приеме на работу, а уже во вторник она стала посещать компьютерные курсы при университете, - самые дорогие, но, по отзывам специалистов, самые хорошие в городе.
Курсы давали сразу две квалификации: «Пользователь ПК» и «Секретарь-делопроизводитель»
Генка обещаний на ветер не бросает, поняла Нина.
Через три месяца, Нина, и до этого печатавшая «вслепую», появилась в «Спецтехнологии», и, взамен отправленной Генкой на пенсию старушки Анны Ильиничны, заняла место за столом в приемной.
Тем временем, дела у «Спецтехнологии» уверенно шли в гору.
Немцы, поставляющие Генке товары фирмы «Икеа», были довольны, - не неся никаких затрат, они получали каждый месяц очень кругленькую сумму на свои счета во Франкфурте; цех, производящий отличную мебель, заработал на полную мощность; Генкой был выкуплен, отремонтирован и открыт новый фирменный магазин в центре города.
Директором в этот магазин Генка назначил Нину.
Теперь каждое утро, Нина, одетая в строгий костюм с белой блузкой и в туфлях на высоченной шпильке, подъезжала на служебных «Жигулях» с водителем к дверям своего нового места работы.
Выглядела она очень эффектно; поэтому, а, может еще и потому, что в ней проснулась, дремавшая ранее коммерческая жилка, дела у магазина пошли очень неплохо.
В магазин добавили продавцов, закрепили два мебельных фургона с командой грузчиков, и Нина, еще сама мало веря в свою удачу, заработала с таким усердием, что Генка вынужден был ее приостановить, и, жалея, отправил на две недели в отпуск.
Нина съездила к сестре, погостила два дня у мамы, и, в воскресенье вернулась домой.
Все теперь у нее складывалось хорошо, но настоящего успокоения она не получила.
Нина страдала, и это было видно всем.
С той ночи, когда умер Сергей, у Нины небыло ни одного мужчины.
Самых «крутых» клиентов Нина обслуживала сама, водя по торговому залу и показывая товар, и, еще небыло случая, чтобы покупатель, обалдевший от внимания такой красивой женщины, ушел бы от них, не выложив в кассе кругленькую сумму денег.
Многие пытались пригласить ее на ужин, но, несмотря на муки, которые она испытывала, будучи одинокой, память о Сергее не позволяла ей сделать шаг навстречу этим предложениям.
У Генки тоже все складывалось неплохо.
Алиса теперь большую часть дня проводила дома, ухаживая за садом, купаясь в бассейне, шастая по магазинам и салонам.
Она стала более женственной; из угловатой девчонки с плохими манерами и двумя прыщиками вместо грудей, она превратилась в стройную красавицу с гордой осанкой, а новая силиконовая грудь сделала из нее, вообще, секс-бомбу.
На работу Алиса ездила теперь лишь в те дни, когда требовалась ее помощь.
С Ниной они встречались теперь очень редко, и, ревновавшая ее к Генке, Алиса постепенно стала успокаиваться.
Так прошел год.
В канун Нового, 1994 года, у Генки возникли проблемы.
Знающий человек предупредил Генку о готовящейся денежной реформе; надо было срочно избавляться от «черного нала», скопившегося в магазине у Нины; для этого искали надежный банк с нелюбопытным управляющим.
Такой банк нашли в Вильнюсе, и Альгирдас, его старый друг и партнер по бизнесу, взялся помочь в этом щепетильном деле.
В Вильнюс решили ехать вдвоем: Генка, - заключать договор с банком, Нина - сдавать деньги.
Чтобы избежать таможенного контроля в аэропорту, решили ехать поездом.
Границу с Беларуссией поезд пересекал ночью, и, зная жадность их погранцов и таможенников, Генка сразу отложил несколько сотенных купюр зеленого цвета, - для них.
Когда поезд остановился на пограничной станции, Генка не стал будить Нину, спящую на мягком диване спального купе.
Когда открылась дверь, и в купе заглянула бесцеремонная рожа прапорщика с зеленым околышем на фуражке, Геннадий протянул ему оба паспорта с вложенными в них деньгами и, приложив палец к губам, показал на спящую Нину:
-Прошу вас, тише, не разбудите жену, у нее температура.
Пограничник полистал паспорта, посветил фонариком, сверяя личности пассажиров, и незаметно взяв деньги, ушел.
Так же Геннадий поступил и с таможенником.
В Вильнюс приехали глубокой ночью.
На перроне их встречал Альгирдас; передав ему на сохранение дипломат с деньгами, Генка с Ниной поехали в заказанную для них гостиницу.
Гостиница была хорошая, но произошла путаница с заказом, и им предложили одноместный номер.
Когда Генка начал качать права, дежурный администратор пожал плечами и сказал:
-К сожалению, ничего другого вам предложить не могу; у нас съезд партии зеленых, все места заняты.
Генка, подхватив сумки, пошел следом за дежурной; Нина, еще до конца не проснувшаяся, покорно шла за ними.
Номер был большим, с письменным столом, телевизором и двумя мягкими креслами.
У стены стояла кровать, размером с небольшое футбольное поле.
Нина села на кровать и покачалась на ее пружинах, проверяя, не жестко ли будет спать, затем посмотрела на Генку.
-Какие будут мнения, товарищ директор?
Генка пожал плечами и сказал:
-Я пока посижу, а ты иди в душ…
Нинка взяла свою сумку, достала оттуда пижаму и пошла мыться.
Когда она через десять минут вернулась, кровать уже стояла расстеленная, а Генка собирался идти мыться.
-Ты ложись, а я помоюсь и в кресле расположусь, - сказал он Нине и ушел.
Нина залезла под одеяло и свернулась калачиком.
Несмотря на то, что в номере было тепло, она чувствовала озноб.
Когда Генка вернулся из душа, свет в комнате был уже погашен.
Через стекла гостиничного окна, с улицы, проникал желтоватый свет фонарей, отбрасывающих длинные тени на стены номера.
Генка устроился в креслах, сдвинув их вместе, и накрылся покрывалом, снятым перед этим с кровати.
Ему было холодно и неудобно в этих креслах, и, немного повозившись, он начал засыпать.
Проснулся он от того, что чья-то рука нетерпеливо теребила его за руку.
Перед ним стояла Нина.
Генка глянул на часы: спал он ровно десять минут.
-Иди в кровать, а то ты до утра окончательно окоченеешь, а что я потом, одна, буду делать? - сказала Нина и юркнула под одеяло.
Генку дважды приглашать не пришлось.
Устроившись с противоположной стороны, он быстро согрелся под одеялом, но, теперь сон уже не шел к нему.
Перед глазами все стояла Нина.
Повернувшись на бок, он протянул к ней руку и коснулся ее плеча.
Нина повернулась, легла на спину и посмотрела на Геннадия.
Потом ее рука встретилась с его рукой, и Нина, придвигаясь на широченной кровати ближе к Генке, положила его руку себе на грудь.
…На часах было девять утра, когда Генка открыл глаза.
То, что произошло между ними этой ночью, было, как сон.
Так хорошо, как с Ниной, ему небыло даже с Алисой.
Нина была прекрасной и неутомимой любовницей, не ставящей в кровати никаких условий: ему этой ночью было позволено все!
Она отдавала себя всю, без остатка, взамен лишь прося:
-Еще, еще, еще!
Они не сомкнули глаз до шести…
И вот, проснувшись первым, проспав всего три часа, он глядел на спящую женщину, которую хотел всегда, и, которую, всегда хотели множество других мужчин.
Богиня, жрица, гетера, - она была сильна и прекрасна, в своем искусстве любить.
Каждый, кто спал с ней, запоминал это на всю свою жизнь.
Сломав, как прутик, свою судьбу, лишившись в конце концов, единственного человека, которого она по-настоящему любила, она нашла в себе силы начать все сначала.
Женщина, созданная для любви, Нина была прекраснейшим из всех живших на земле существ!
…Встреча в банке была назначена на одиннадцать и прошла, как по маслу.
Пожав друг другу руки, Генка распрощался с управляющим и поехал с Ниной обедать.
Он хотел остаться с Ниной еще на одну ночь в той гостинице, но Нина сказала твердо и непреклонно:
-Едем домой.
Когда же он начал говорить ей, что любит, что хотел бы все время быть только с ней, Нина, мягко коснувшись его руки, сказала:
-Гена, я благодарна тебе за эту ночь. У меня давно небыло ничего подобного, но у тебя есть Алиса. Вы, как две капли воды, подходите друг для друга, и я хочу, чтобы эта девочка была счастлива с тобой.
…Алиса, соскучившись за своим Генкой, устроила ему сюрприз.
Когда он, вернувшись из Вильнюса, зашел в дом, Алиса, расцеловав любимого, потащила его наверх.
Когда они поднялись, Алиса сказала:
-Зажмурь глаза!
Так, с зажмуренными глазами, она и втащила его в спальню.
Когда он, по ее команде, открыл глаза, ему предстала следующая картина: вся старая мебель, долгие годы верой и правдой служившая Генке, куда-то исчезла, и, вместо нее, в их спальне стоял теперь белоснежный спальный гарнитур с прекрасной инкрустацией.
В тон ему подобранные бра на стенах создавали очень уютную обстановку, и, расчувствовавшись, Генка обнял Алису, и, нежно гладя ее по голове, вдруг, неожиданно для самого себя, сказал:
-Алиса, будь моей женой!
…Нина, мечтавшая сменить квартиру в опостылевшем ей доме на другую, наконец, получила такую возможность.
Живя экономно, она собрала некоторую сумму, которой бы ей хватило для покупки небольшой квартиры.
Ей нужен был маклер, и она обратилась за советом к Генке.
Вместо того, чтобы дать Нине совет, Генка усадил ее в кресло и спросил:
-Сколько?
-Что, «сколько»? – спросила у него Нина.
-Сколько тебе нужно денег? - еще раз повторил Генка
Когда Нина объяснила ему, что денег не надо, что у нее уже собрано, и она просит только совет, Генка, нисколько не рисуясь, сказал Нине следующее:
-Ты так много хорошего сделала для фирмы, что я в состоянии ее тебе подарить, и не какую-то там однокомнатную, а нормальную, двух или трехкомнатную в центре города!
И потом, глядя на Нину с улыбкой, добавил:
-Замуж выйдешь, деток нарожаешь, так что покупай жилплощадь с запасом!
Генка как в воду смотрел.
У Нины, внезапно, произошла задержка месячных.
Сначала Нина не придала этому значения: через неделю начнутся, подумала она.
С тем приговором, который ей вынесли врачи много лет назад, можно было не беспокоиться о предохранении от беременности; Нина твердо верила, что никакой беременности у нее не может быть.
И вот, - задержка!
Подождав еще пару недель, она пошла на прием к врачу.
Участковый гинеколог, снимая после осмотра резиновые перчатки, сказал Нине:
-Девять недель беременности. Пол ребенка определим позже, на УЗИ. А пока придется сдать анализы, - и он сел за стол выписывать направления.
Ошеломленная Нина, одеваясь, никак не могла придти в себя.
Она беременна!
То, о чем она когда-то мечтала, должно сейчас случиться, - у нее будет ребенок!
Все следующие дни, пока она ходила по врачам и сдавала анализы, ее все еще мучили сомнения: а вдруг, ошибка?
Но, когда, после УЗИ, ей сказали, что у нее родится мальчик, сомнения отпали прочь.
И вот тогда Нина задумалась.
Несомненно, это ребенок Гены, ведь ни до, ни после Вильнюса, у нее никого небыло.
Но как ему сказать об этом?
И как он к этому отнесется?
Скрыть от него беременность не удастся, он и сам, увидев вскоре растущий Нинин живот, все поймет без объяснений.
Нет, Нина не хотела навязывать ему себя и этого ребенка, но, она хотела, чтобы он знал о том, что у нее будет сын.
И она решила поговорить с Генкой.
Она позвонила ему в конце рабочего дня, в пятницу, зная, что он еще у себя в кабинете.
Поздоровавшись, она спросила, сможет ли он с ней встретиться.
Генка только спросил, где ей будет удобнее с ним встретиться.
Она назвала ему адрес какого-то кафе, неподалеку от их магазина, и они договорились на шесть вечера.
Ровно в шесть Генка сидел напротив Нины, за столиком кафе, подальше от любопытных глаз.
Заказали кофе, причем пьющая всегда крепкий черный кофе, Нина заказала сегодня кофе со сливками, что сразу бросилось Генке в глаза.
Все стало понятным после того, как она, положив свою ладонь на его руку, сказала:
-Геночка, у меня будет ребенок…
Генка, размешивавший перед этим сахар в чашке со своим кофе, поднял глаза на Нину.
-Кто будет? – переспросил он, явно не веря тому, что услышал от Нины.
-Ребенок, - повторила Нина, - у меня будет ребенок. Это наш с тобой ребенок, точнее - мой. Я всю жизнь мечтала об этом. И я уже все решила.
Генка сделал глоток, и спросил:
-Так что ты решила, Нина?
-Я решила, что этого ребенка подниму сама. Я сильная, у меня на это хватит сил. И еще одно: я не буду мешать тебе. Я всю жизнь буду помнить, что ты сделал для меня, что это ты подарил мне возможность иметь детей. А теперь, Геночка, иди к своей невесте.
Генка сидел и переваривал сказанное Ниной.
Два чувства боролись в нем: радость и страх.
Радость от чувства предстоящего отцовства: ведь это будет его первенец, и страх от мысли, что это может стать известным Алисе.
Вычислить, кто и куда ездил с Ниной в то время, когда она зачала, Алиса сможет без особого труда.
И тогда разразится скандал, который может лишить его Алисы.
Только что он сделал ей предложение, которое она с радостью приняла, и, уже наметили день свадьбы, и, вот, теперь, все может рухнуть!
Генка сидел и думал, и все, о чем думал Генка, понимала своим женским чутьем Нина.
Она ободряюще похлопала Генку по руке, и, поднимаясь со своего места, сказала ему на прощание:
-Я, наверно, расчет у тебя возьму. Поеду к маме, там и рожать буду. Не хочу, чтобы ты из-за меня страдал.
Генка полез во внутренний карман пиджака и достал портмоне.
Оттуда он извлек белый картонный квадратик, на котором шариковой ручкой были записаны какие-то цифры.
-Нина, давно хотел тебе отдать, да все небыло случая. Это мой подарок тебе, его я сделал еще в Вильнюсе. В том банке, в который мы с тобой тогда ездили, я открыл отдельный счет, - на твое имя.
Нина взяла белый кусочек картона, повертела его в руках, будто раздумывая, а потом положила его за отворот своей перчатки.
Наклонившись к Генкиному лицу, она крепко поцеловала его в сладкие от кофе губы, и, покачивая бедрами, пошла между столиками кафе.

Послесловие

Через месяц после того, как внезапно для всех Нина взяла расчет и уехала из Н-ска, вся «Спецтехнология» гуляла на свадьбе своего директора.
Для этого был снят самый модный ресторан в городе – «Пловдив»
Это тоже был один из подарков Гены своей невесте, как-никак, а в ее жилах текла и болгарская кровь.
Среди поздравительных телеграмм, полученных молодыми, была телеграмма и от Нины.
В конце телеграммы, специально для Генки, было приписано: «У нас все хорошо», и Генка все понял.
Еще через семь месяцев Алиса родила Генке двойню.
И никто в «Спецтехнологии», да и в Н-ске, не узнал о том, что месяцем раньше, их бывшая коллега Нина, родила на свет здорового мальчишку, названного ею Сергеем.
Сотрудница, выписывавшая в роддоме свидетельство о рождении ребенка, спросила у Нины, какое отчество записать малышу.
-Сергеевич, - сказала Нина.
 Юрий Берг
Май 2006г., Рюссельсхайм