Сны Иосифа

…прежде, чем сочетались они,
оказалось, что она имеет во чреве…
(От Матвея, Гл. 1, 19)

Ночь темна. Тьма густа. Пустыня камениста. Иосиф стоит один посреди пустоты и смотрит в черное небо, сплошь затянутое тучами. Высоко над ним есть место, где вот-вот должна появиться на свет новая звезда. И хотя самой звезды пока нет, Иосиф знает, что ждать осталось недолго. Соединяясь мысленно с этой еще не рожденной звездой, он уже не чувствует себя таким одиноким, как раньше. Но звезда вдруг срывается с небосвода и падает в кромешной тьме в море, так ни разу не осветив мир блеском своих лучей. От этого Иосифу становится грустно. Он искренне жалеет, что звезда не выполнила предначертанного ей.
Ему вдруг кажется, что за спиной у него кто-то есть. Так бывает иногда. Вроде бы стоишь один, и в то же время чувствуешь чье-то присутствие. Там. Сзади.
Иосифу становится не по себе. Потому что он знает – Тот, Который Сзади — не всегда друг.
Бесконечное пространство неожиданно сжимается до размеров узкого коридора, пробитого в цельной скале неизвестно кем и непонятно для чего. Каменные стены коридора непроницаемы для звуков. Иосиф вдруг понимает, что он замурован в этом коридоре. Ему кажется, что многотонный свод в любую секунду может обрушиться и раздавить его как неразумную букашку, попавшую под ботинок спешащего по своим делам человека, а человек этот даже и не заметит, что там ему попалось под ботинок.
Он срывается с места, бежит вперед сломя голову в полной темноте, и вдруг оказывается на самом краю глубокой пропасти, дно которой теряется где-то далеко внизу.
Тот, Который Сзади догоняет его и … рот Иосифа внезапно наполняется горячей солоноватой кровью, обильно сочащейся из ранки от внезапно выпавшего переднего зуба.
Иосиф в смятении. Ему страшно от этой потери. Его душа, застигнутая врасплох, бьется беспомощно, как пламя догорающей свечи, и кажется, вот-вот сорвется с фитилька и полетит, расставшись с телом, подхваченная дуновением незримого ветра на пути в Долину забвения.
Неимоверным усилием воли он вырывает себя из тенет сна. Но кошмар продолжается, потому что он знает, что может предвещать подобный сон. Думы, одна чернее другой лезут ему в голову, гудят, словно в черепной коробке поселился рой рассерженных пчел.
На будильнике пятый час утра. Еще слишком рано, чтобы вставать, но теперь уже не уснуть.
Иосиф идет на кухню, включает газ, ставит на плиту кофейник с водой, и когда вода закипает, бросает в кипяток двойную порцию кофе. За окном медленно зачинается рассвет. Пепельно-серые стены соседних девятиэтажек окрашиваются в коричневато-желтый цвет. Пора собираться на работу.
— Куда ты прешь под колеса! Жить надоело?
Иосиф отскакивает на тротуар и ошарашено смотрит, как мимо него, громыхая прицепом, проносится груженый самосвал.
Он не сразу понимает, что идет по улице. Он думает о сне.
Сны не врут. Они предвестники будущего. Так, по крайней мере, говорил Иван, старый друг, который, как теперь вспоминает Иосиф, нечто подобное ему предрекал. Иосиф тогда не поверил, а теперь вот этот зловещий сон.
А может, сей сон пустой? У Иосифа нет детей. И бояться ему нечего. Дай бог, все обойдется. Ведь не все сны исполняются.
— Держи его! Разобьется! Веревку бросай!
Иосиф работает плотником. Их бригада мастерит крыши на плоские хрущобы, возведенные по всей стране в семидесятые годы прошлого столетия. Поскользнувшись на покатой крыше, крытой волнистым шифером, он едва успевает задержаться на краю, упершись ногами в хлипкое ограждение, сваренное из арматуры.
— Ты что, не выспался? — ругается в сердцах бригадир. — Уйди с крыши на подсобку.
Через несколько дней у Иосифа свадьба. Он уже не молод. Для него это, наверное, последняя надежда создать семью. Он хочет наследника. Его избранница совсем юная, не познавшая еще мужского тепла. Почему же она остановила свой выбор на Иосифе? Так решили родители. Не часто в наше время молодые побеги прислушиваются к советам корней.
В просторной комнате довольно светло. Иосиф стоит у открытого окна. Внезапно в комнату влетает белый голубь и, взмахнув крыльями, приземляется прямо на стол.
— Кыш! Лети отсюда! — Иосиф машет руками, пытаясь прогнать настырную птицу. — Еще нагадишь.
Испуганная птица взмывает вверх и, облетев вокруг люстры, стремительно вылетает в окно.
— На, возьми, — Тот, Который Всегда Сзади, возникнув ниоткуда, что-то кладет ему из-за спины в открытую ладонь.
Эх, Иосиф-Иосиф, ну что же ты вовремя не отдернул руку. Может, ничего бы и не случилось. И будущее пошло бы по другому пути. А теперь держись.
Иосиф смотрит на раскрытую ладонь и чувствует, как волосы у него на голове поднимаются дыбом. Он приходит в ужас, глядя на лежащее у него на ладони куриное яйцо, сваренное вкрутую и очищенное от скорлупы. Все бы ничего, но на молочно белом боку яйца четко прорисовывается сморщенное личико младенца, искаженное нечеловеческой болью.
Иосиф просыпается. Он не смотрит на будильник, зная, что времени пятый час утра. Он всегда в это время видит вещие сны. Приснится же такое. И не когда-нибудь, а в самом начале семейной жизни. Как бы заставить себя выкинуть из головы все лишние мысли?
Он идет на кухню, чтобы заварить себе кофе покрепче.
Слава богу, день закончился. Молодожены уединились в спальне.
— Милый, я хочу тебе сказать, — молодая жена смущена. — Я кажется в положении.
— Когда ты успела? — Иосиф возмущен и растерян.
— Не знаю. У меня не было никого.
— А как же тогда?
— Говорят, что такое иногда случается. Очень редко, но женская клетка может развиваться самостоятельно без оплодотворения. Это доказано наукой. Вероятность такого события одна миллиардная или еще меньше. А у муравьев и пчел это обычное явление.
— Хм! На науку все хочешь свалить? Но ты-то не муравей и не пчела. Мне кажется здесь другое…
— Я тебя не обманываю.
— Отстань, — грубо отвечает Иосиф и отворачивается от нее к стене.
— Можешь мне не верить, — обижается жена. — Не переживай. Я сумею решить эту проблему.
На следующий день Иосиф встает пораньше, достает из-под кровати чемодан, кладет в него пару рубашек, галстук, кое-какие вещи.
— Ты надолго? — молодая супруга стоит в ночной рубашке, привалившись к дверному косяку, и, поджав еще по детски пухлые губки, смотрит на него долгим взглядом, в котором читаются невысказанные тоска и обида.
— В командировку, — угрюмо бросает он, не глядя на жену. — Не жди меня.
— Ты уходишь навсегда?
— Посмотрим, — Иосиф хлопает дверью и, выйдя подъезда, сплевывает в сердцах. — Надо же так лопухнуться. А строила из себя такую недотрогу.
Через несколько дней в кармане у Иосифа запищал сотовый телефон.
— Здравствуй, милый, — звонила супруга.
Иосиф сразу же отметил, что голос у нее был какой-то беспомощный и очень слабый, как у людей, перенесших операцию и еще не отошедших от наркоза.
— Здравствуй, — как можно безразличнее проговорил Иосиф, в душе которого еще не утихли боль и обида от ночного признания супруги.
— Я решила свою проблему. У меня все в порядке.
— В смысле?
— В том самом, — и короткие гудки в трубке.
Иосиф вздрогнул. Зуб выпал. Тот, Который, Всегда Сзади презрительно хмыкнул.
Иосиф одиноко бродил по осенним улицам города, не замечая редких прохожих. Он сожалел о том, что зря не поверил жене. Его Будущее оказалось уже кем-то написанным. Некто дал ему возможность это Будущее исправить. А он не сумел этим даром воспользоваться. Предсказывал же ему Иван такой поворот событий. Потом были еще другие знамения, сны вещие. Сколько же раз надо предупреждать, чтобы человек понял? Значит, просто не захотел, или не смог. А в результате кто-то очень важный и нужный не пришел в наш мир.