Спорщики

Проснулась днем от слов младшего сына, явственно прозвучавших, словно над ухом, в момент пробуждения: «Ты кормить нас будешь?». Открыла глаза: никакого сына рядом нет. Прислушалась: да, по-прежнему оба сидят у своего компьютера. Не иначе, опять внутренний голос прорезался. Но кормить, конечно, пора; пятый час - а они ничего, кроме завтрака, не ели, ну разве ходили на кухню за бутербродами, как обычно, когда меня и бабушки нет, что тоже не факт. Бабушка наша уехала на дачу. В общем, я отправилась готовить. Младший принес перед тем, как я легла, сумку с овощами, и она так и стояла, нераспакованная, возле плиты.

 Я достала пакет с картошкой, высыпала ее возле мойки и стала чистить. Чищу себе спокойно, чищу, вдруг обнаруживаю, что слева уже старший материализовался и шарит по столам глазами: чего бы съесть.
–Сейчас картошку пожарю.
–Хорошо.
Стоит, продолжает шарить.
–А у нас есть колбаса?
–Есть.
–Я сделаю себе бутерброд.
–Ты же обедать тогда не будешь.
–Только один.
Стоит у стола, режет хлеб и колбасу, потом смотрит на творение рук своих и задумчиво произносит:
–Такой одинокий бутерброд.
Я начинаю тихо ржать у раковины, а он хватает свое одинокое творение и уходит, оставив на столе не убранными хлеб и колбасу. Вот всегда так: если шоу получилось, убирать приходится самой.
Пожарила картошку, сварила сосиски, достала соленые огурцы, разложила все по тарелкам и позвала их обедать. Две такие версты под потолок когда появляются на кухне, то словно оказываешься среди деревьев. Сели.
–Приятного аппетита.
–Угу.
–Типа спасибо?
–Угу.
–Аджику будете?
–Угу.
Достала.
Андрюшка, намазывая аджику тонким слоем на хлеб и кладя сверху сосиску, комментирует:
-На хлеб больше мазать нельзя, иначе взрыв будет.
Санька:
-Взрыв будет внутри, так что снаружи никто не пострадает.
Андрюшка удивленно:
-Действительно, взрыв.
Хватает кувшин с водой, который обычно стоит на столе у плиты, пьет прямо из него и ставит возле себя. Когда он успел притащить его на стол, я даже не заметила.
Все, обед пошел полным ходом: мальчишки начали препираться, неся какую-то полную чушь, но с явным удовольствием.
Бутерброд сооружает Санька.
Андрюшка:
-Ты главное, аджики побольше положи.
-А мне пофиг, вода помогает.
Я:
-Откуда у тебя вода, она же возле Андрюшки стоит?
Андрюшка:
-Его мозг на 90% состоит из воды.
-А его на 70 из тормозной жидкости.
-Лучше уж из тормозной жидкости, хоть куда-то работает, пусть даже на минус.
-Нет уж, лучше вода, стоит только начаться изжоге – тушит.
-Это что, вот я помню, мы делали экстремальные бутерброды из аджики и горчицы…, - вдруг мечтательно вспоминает Андрюшка.
-Ну.
-Что, мам, «ну», у него была изжога.
-Это у тебя изжога по жизни в мозгу.
-У меня там вода, спокуха.
Возникает некоторая пауза: Андрюшка размышляет.
-Мам, у нас есть «Идиот»?
-Да, должен быть. Достоевский на верхней полке, в ряду возле твоего компьютера.
Смотрит на меня с сомнением.
Я:
-Если нет, я завтра в школе получить могу.
Радостно кивает.
Я:
-А тебе, конечно, проще, чтоб я в школе взяла, чем ты слазил на верхнюю полку?
Санечка тут же подхватывает:
-Ну, конечно, он же свою жидкость расплескает.
-Ты это сказал, чтобы что-нибудь сказать, идиот?
-Нет.
Тогда я вообще не понимаю, зачем.
-И не поймешь, тормозная жидкость не позволит.
-У вас, батенька, словесный понос, меньше аджику водой разбавлять надо.
-Меньше тормозной жидкостью работай, а то как бы запор не получился.
Я:
-Так, все, кончили муссировать любимую тему. Поели – идите отсюда.
Дружно встали, оставив тарелки на столах, и бодро направились… естественно, к компьютеру.
-Эй, а тарелки вы помыть не хотите?
Из коридора донеслось стройное двухголосое «Нет!»: это два спорщика, наконец, друг с другом согласились. Ну, хоть в чем-то.
Полный звиздец, как говорит старший.