Удивительный жизненный путь епископа Варнавы

Варнава Беляев (1887 - 1963) - до революции 1917 года был преподавателем Нижегородской духовной семинарии. После революции патриарх Тихон назначил его епископом Васильсурским, викарием нижегородского архиепископа.

Он подготовился к юродству сознательно, сходил в клинику к знаменитому московскому психиатру Ганнушкину и взял справку об "истеро-неврастении".

1 ноября 1922 года, в памятный день кончины Иоанна Кронштадского, епископ Варнава предстал перед пришедшими к нему посетителями без бороды, с глазами навыкате... Говорили, что владыка сошел с ума. Однако, известно, что владыка посетил Зосимову пустынь, и здесь со старцами, о. Алексеем и о. Митрофаном, было принято судьбоносное для него решение.

«Старцы благословили мне подвиг юродства легко и свободно (и даже пошли сами навстречу этому желанию), видя в нем единственный выход в моем теперешнем положении, грозящем мне большой опасностью для всей духовной моей жизни» - писал он позже.

Владыка заранее заготовил своим духовным чадам странную записку, вот ее текст: «Зрите не ужасайтесь, ничему не удивляйтесь, что будет пройдет, а всякий найдет после трудов то, что в кармане обрящет. Пути Господни для человека неисповедимы, у каждого свой путь. Унывать не нужно, а что не понимаем, потерпим и, Бог даст, после узнаем. А за меня, дурачка, Господа и Пречистую Матерь Его молите. Аминь. Москва. Память блаженного Андрея, Христа ради юродивого».

Монахиня Крестовоздвиженского монастыря Анна вспоминала: «Владыка Варнава служил у нас. Он многих постригал в Крестовоздвиженском монастыре. У него было много почитателей в городе и из больших людей. Он проказник был, Бог с ним. Не захотел признавать советскую власть и сделался как ненормальный, бороду остриг. Стали спрашивать его одно, а он стал отвечать совсем другое. А потом нашлись какие-то послушницы, девушки, и его куда-то увезли. Его признали ненормальным, а он был нормальным, он только притворялся».

Размышления еп. Варнавы о прожитом — много лет спустя:

«Юродство как странный, вычурный, экстравагантный образ поведения, столь непонятный миру и людям, которые хотели его объяснить с внешней точки зрения, нетрудно <объяснить> даже без привлечения всякой мистики. Это охранительный modus vivendi, способ жизни. Подвижники, уходя в пустыню, в монастырь, в нем <в этом образе существования> не нуждались, от соблазнов мира их охраняли стены, одежда, отчуждение от общества и т. д. А того, кто остался подвизаться в миру, что может охранить?

Им тоже надо как-то защищать себя от мирских соблазнов, чтобы мир и его страсти их не поглотили. Надо ведь гореть в огне и не сгореть. Вот они и совершали <соответствующие> поступки, чтобы миру все это было ненавистно, соблазнительно, то есть чтобы никто из мирских не захотел бы к ним приблизиться, иметь общение из ложного стыда, чтобы про него не сказали: и ты такой же. И надевали даже маску безумия. А приобретя чрез это свободу от мирских обязанностей, связей, почестей, тяготения к ним и не неся с собой, так сказать, инфекции мирских пороков и увлечений, они предавались совершенно Христовым заповедям, Богу. Ну и само по себе юродство — это есть подвиг жестокий, особенно в той форме, в которой его проводили древние Христа ради блаженные».

________
(данный текст является примечанием к основной статье ТРИКСТЕР: http://www.proza.ru/2005/07/09-33)