Банзай и мерзость

 - Как же здесь дышать?!

 - Я предупреждала. Вонища.

 - Не ожидал, что такая! Она что, ходила под себя?

 - Очень может быть.

 - Ты была права. Как сюда вещи перевозить?! За день бы управиться! Тут мыть - не перемыть.

 - Ничего, кое-что сделаю уже сегодня.

 - Фу! Хоть прищепку на нос вешай! Бедный Банзай! У него нюх-то поострее нашего. Кстати, где он?

 - Ой! - Женщина прикрыла рот рукой. - Я его на лестнице оставила!

 Она выбежала за дверь и вернулась с кошачьей переноской.

 Едва они вошли в прихожую, из переноски послышалось рычание, и она заходила ходуном в руках женщины.

 - Банзай, ты что?! - Она протянула руку, чтобы открыть решетчатую дверцу, и черная лапа, просунувшись сквозь прутья, тут же располосовала женщине запястье.

 - Ай! - Она уронила переноску.

 Черная кошачья морда, как таран, выгнула прутья дверцы наружу. Пластик не выдержал. Банзай вылетел из переноски в облаке обломков дверцы и, заложив уши назад, по-пластунски утек в комнату.

 Мужчина вынул платок из пиджака и обернул жене руку:

 - Сильно разодрал! Что это с ним?

 - Там в холодильнике лекарства какие-то.

 По короткому коридору из прихожей они прошли на кухню. Здесь тоже воняло, но по-другому. Пахло пригорелым жиром и еще чем-то неопределимым. Открыв дверцу холодильника, они поняли, чем. Почти все нутро холодильника, заляпанное похожими на засохшее яйцо пятнами, было наполнено лекарствами. Смесь запахов множества разных мазей и таблеток окутала супругов. Жена взяла бутылочку перекиси водорода, прочитала этикетку и хмыкнула:

 - Срок годности кончился пять лет назад. Все остальное, наверное, такое же. Лучше уж вода.

 Она пошла к раковине, а муж осмотрелся. На советских обоях “в мелкую дрипочку“ повсюду были жирные пятна, на плите сковорода наводила на мысль, что в ней готовили, используя остатки старых блюд в качестве соуса для новых. Напротив входа в кухню была дверь на балкон.

 - Булавка в стене!

 Мужчина вынул булавку из обоев рядом с балконной дверью.

 - Выброси сейчас же! - Жена повернула к нему испуганное лицо.

 - А что такое?

 - Булавками наводят порчу!

 - Глупости.

 - Выброси! Я прошу! Не в ведро! Вообще из квартиры!

 - Ладно-ладно. - Он открыл дверь на балкон, держа булавку далеко от себя, как ядовитое насекомое. Сказки, конечно, но кто знает... - Идиоты!

 - Ты о ком, любимый?

 - Об архитекторах. Здесь порог почти по колено. В каком пьяном угаре все это проектировалось?! При входе в подъезд такой же. Послезавтра с вещами намучаемся.

 Уровень пола на балконе был гораздо ниже, чем в кухне. Мужчина вышел, словно спускаясь в подвал, посмотрел на пустую асфальтовую дорожку в двенадцати этажах ниже, размахнулся и забросил булавку как можно дальше в вечернее небо. Балкон был завален какими-то деревяшками, тряпками и книгами вперемешку. Все это, видимо, годами лежа под открытым небом, спеклось в почерневшую бесформенную массу.

 - Нда-а...

 - Что ты говоришь, любимый? - спросила жена из кухни.

 Муж повернулся, чтобы ответить, и увидел на белой плитке наружной стены цветные детские рисунки. Ничего особенного. Стандартный домик с забором и деревом. Рядом машина и женская фигура. И, конечно, желтый ежик солнца сверху.

 - Здесь рисунки.

 Жена высунулась из кухни на балкон, держась за косяк забинтованной рукой:

 - Это их дочка рисовала, бабкина внучка. Она погибла. Упала с балкона.

 - С этого?

 - Они уверяют, что нет.

 - Врут! - Он вошел обратно на кухню, подняв колено чуть ли не к подбородку, чтобы преодолеть порог. - Этот балкон будто специально создан, чтобы с него падать. Надо будет сделать что-нибудь вроде ступенек.

 - Я проверила. Все лекарства просрочены. Рекорд просрочки - тридцать лет! Все выкинула.

 - Никогда такого не видел! Какой-то хлев, а не квартира!

 - Милый, у нас не было выхода! Еще повезло, что эта бабка сломала ногу. Если бы ее родне не понадобились деньги на операцию... Ненавижу срочные переезды! Раньше хозяева хоть давали месяц на поиски.

 - Сама знаешь, та квартира нам стала не по карману. Теперь будет однокомнатная, зато дешевая. А грязь отмоем. И надеюсь, этих хозяев не одолеет жадность. Хотя сдатчиков можно понять, цены растут...

 - Ну, тут у них этот фокус не пройдет. Заплатили за год. И договор заключили. Фигушки я отсюда раньше выеду или буду доплачивать! - Она показала фигу старой фотографии на стене кухни. На портрете в черной рамке был виден мрачный мужчина в рост, с багром наперевес. - Странная бабка. Что за манера - вешать портреты на кухне? О, вторая!

 Вытащив из обоев еще одну заржавленную булавку, жена передала находку мужу. Он выбросил вторую «порчу» вслед первой и закрыл балкон. Жена вынула из пакета электрочайник, наполнила водой и включила. Потом достала пластиковые стаканы и пакетики растворимого кофе.

 - Вот, я всем запаслась. Не думаю, что пользоваться местной посудой - хорошая мысль.

 - Банзай не появлялся?

 - Шутишь?! Сидит где-нибудь под кроватью. Если вылезет послезавтра, это будет еще рано... Я скоро вымою туалет. А пока милый, потерпи. Лучше этого не видеть, поверь мне.

 Муж посмотрел на дверь туалета. На уровне метра с небольшим в ней был просверлен “глазок”.

 - Занятная старушка! Такая «бабушка-гномик». Ты когда-нибудь видела “глазок” в туалете?

 - А я нашла еще три булавки на стенах!

 - Очень мило!

 - Предлагаю ночевать здесь. А то мы точно не успеем отмыть эту помойку.

 - Тогда открываем форточки.

 - Ага. И опрыскиваем все дезодорантом.

 
 Остаток вечера прошел за расчисткой места для ночевки. Определить, на которой из двух кроватей спала бабушка, оказалось легко, с первого взгляда. Посмотрев на желтые разводы с белой каймой на матраце, муж сказал:

 - Спать ляжем на другой. А эту прелесть вообще выкинем. Купим гномику новую кровать.

 Каждый час приносил открытия, одно другого краше. По всей квартире, словно комары на болоте, летала моль, а мытье пола походило на кладоискательство - под каждым порогом лежали монетки старого образца.

 - Тоже колдунизм? - Спросил муж, увидев, как жена вытряхивает эти «сокровища» в мусорное ведро.

 - Это, чтобы деньги водились.

 Муж усмехнулся.

 - Не похоже, чтобы хозяйке помогло.

 - Ну, не совсем... Правда, для этого ей пришлось сломать ногу.

 - Угу. И деньги достались не ей, а родственничкам. Сомневаюсь, что они потратят на лечение хотя бы половину.

 К ночи удалось отмыть комнату. Тошнотворный запах почти не ощущался, или они просто к нему привыкли.

 Кот не появлялся - обычная история на новом месте. Вечером жена подвела мужа к двери кладовки в прихожей.

 - На завтрашний день, милый, за тобой остаются балкон и вот эта кладовка. Остальное - на мне.

 Она открыла кладовку и включила в ней свет. Закопченная лампочка заставила тени прыгнуть в углы небольшого, метр глубиной, вертикального пенала с полками по трем сторонам. Жена отошла назад, а муж закашлялся.

 - Что у нее здесь?!

 - Не знаю, любимый, но вполне понимаю Банзая.

 Вонь была ужасна! И определить ее природу не было никакой возможности. На верхних полках стояли многочисленные разноразмерные банки. Черт знает, что в них было, варенье, консервы или еще что, но все они потекли, их содержимое смешалось на полке, протекло ниже, и следы его виднелись на стене следующей полки, где лежал большой кусок чего-то черного, и над этим чем-то вились эскадрильи моли.

 - Видимо, отсюда они и летят,- проследив за взглядом мужа, сказала женщина. - А ящик очень тяжелый. Так что это работа для тебя, любимый.

 Огромный железный ящик был запихнут на полку враспор, так, что ни с одной стороны не осталось щелей. Видимо, его пришлось сюда заколачивать - на стенах слева и справа остались глубокие царапины. Мужчина дернул за стальную ручку ящика, но тот остался на месте, а все полки вздрогнули, и сверху упала детская кукла.

 - Смотри! - Жена показывала рукой на куклу.

 Пластиковая “ляля” с поворотными руками и ногами была вся изодрана, будто по ней прошлись напильником. Она, как и все в этом доме, была грязной. Но не это было самым интересным. Глаза куклы были выколоты чем-то горячим. Пластмасса вокруг отверстий оплавилась и почернела.

 - Она тут что, вуду занималась?! Может, в ящике труп гниет? - Предположил мужчина, кашляя, но увидел, как побледнела жена, и решил прервать мрачный полет фантазии.

 Он забросил куклу обратно, закрыл кладовку и выключил в ней свет.

 
 Хозяева Банзая уснули рано, поставив ему миски с водой и пищей в углу между кроватью и стеной.

 Кот сидел под кроватью неподвижно, сжавшись в комок. Ему даже не надо было тянуть носом, чтобы чуять разлитый по квартире запах. Нынешний кошмар не был похож на прежние. Раньше, попав в новое место, Банзаю достаточно было сидеть в укрытии и ждать, пока чужие запахи не будут вытеснены постепенно запахами хозяев, их вещей и хорошо знакомых событий, вроде варки кофе или готовки еды. После этого он выходил из убежища. Но запах, ударивший коту в нос сразу, как только он очутился в этом страшном месте, невозможно было вытеснить ничем! Его можно было только уничтожить, убить как можно скорее! Маленький кот не мог тягаться с такими вещами, как это запах. Это обязаны были сделать, пока не поздно, его хозяева. А эти родные и необходимые для жизни существа просто спали! Шерсть на хребте у Банзая стояла дыбом. Он все время выл. Совсем тихонько, хозяева услышали бы кота, только прижавшись ухом к его дрожащему боку.

 Потом Банзай затих и нервно переступил передними лапами. У него начала дергаться спина. Кот два раз коротко рыкнул. Никогда, ни при каких обстоятельствах, он не вышел бы из-под кровати в первую ночь на новом месте! Но ему надо было как-то обратить внимание хозяев, спящих над его головой, на смертельную опасность.

 Медленно, как улитка, Банзай начал двигаться к концу своего коридорчика, образованного стеной и краем кровати по бокам, а выступом матраца – сверху. После каждого маленького шажка он останавливался и нервно моргал. Дыхание вырывалось изо рта короткими резкими толчками, как кашель. Маленькое сердце колотилось где-то между кончиков ушей. В конце коридорчика виднелись знакомые миски, и это придавало коту сил. Добравшись до них, Банзай лизнул воду и понюхал для храбрости начавший заветриваться кошачий корм.

 После этого он собрался для броска. Шерсть на теле распушилась, а хвост стал почти таким же толстым, как спина. Банзай оттолкнулся задними лапами от стены и в три прыжка преодолел расстояние до двери в кладовку. Запрокинув голову с выпученными от ужаса глазами, он обмочил пол перед дверью и умчался, поскальзываясь на повороте, обратно под кровать.

 Муж и жена проснулись, не понимая от чего. Недоуменно посмотрев перед собой, оба снова уснули.

 Потратив на вылазку последние силы, Банзай тоже уснул. Вздрагивая во сне, он проспал до утра.


 - Порошок кончился. И средство для пола – тоже. Тут проще срезать грязь ножом, чем отмывать, – сказала женщина за завтраком. – Схожу в хозяйственный. Ко всему прочему, кот нагадил в прихожей. Представляешь! Такой вот у нас помощник!

 После завтрака она ушла, а мужчина, поколебавшись с минуту, решил начать с кладовки. Она выглядела хуже балкона.

 Включив свет, он открыл кладовку. Запах ударил в лицо, как кулак. Для начала мужчина сбросил на пол с боковых полок толстые старые книги, посуду и какие-то почерневшие железные и деревянные конструкции в саванах из паутины. Многочисленная моль металась по кладовке и вылетала в прихожую. Он выгреб все сброшенное в прихожую – потом предстояло решить, что из этого потребовать от родичей хозяйки вывезти к чертовой матери. В конце концов, им оплатили квартиру за год! Не было времени сразу, так пусть вывозят свой хлам потом! В углу кладовки стояла большая мухобойка на деревянной ручке, с толстым резиновым кругом. Повертев ее в руках, мужчина опознал круг: такие резиновые подкладки покрывали диски старых проигрывателей грампластинок. Резинка с дыркой посередине была такого же, диаметра, как пластинка-сорокопятка. Мужчина вспомнил, как ставил на такие же круги синие гибкие странички звукового журнала «Кругозор».

 - Она этой штукой что, воробьев била? – Он бросил мухобойку в общую кучу.

 Среди антикварных пузырьков из кривого стекла, серых от пыли шляпок с вуалями из муара и паутины, мотков замасленной пеньки и мятой детской одежды он заметил армейскую брезентовую сумку с ремнем. Внутри был противогаз.

 - Вот-вот, впору противогаз надевать!

 Бросив сумку на кучу в прихожей, мужчина вышел на порог балкона проветриться.

 Когда он стоял на высоком бетонном пороге, колени были чуть ниже бетонного бортика балкона перед ним. Хотя, в принципе, бортик был довольно высоким.

 - Идиоты! – Снова выразился он в адрес архитекторов и вернулся в прихожую.

 Гнездо моли находилось в большом черном свертке на полке под банками. Он даже восхитился мегаполисом, созданным молью из старого ватника! Опознать ватник удалось лишь по торчащим там и сям форменным пуговицам с незнакомой эмблемой. Сама одежда, когда-то аккуратно сложенная «гармошкой», превратилась в многослойные черные соты, прогрызенные во всех направлениях личинками моли. Сотни их, похожих на микроскопические трамваи, переползали по коридорам этого города. Из отверстий вылетали, как геликоптеры, взрослые особи и, сделав пару кругов, влетали обратно.

 Мужчина принес один из приготовленных для уборки мусорных мешков, совок и веник. Он не собирался брать «это» руками. Спихнув ватник в мешок, он завязал его, а потом обмотал скотчем.

 - Маленький конец света! – с удовольствием сказал он мешку и закашлялся.

 То, что натекло из банок и скопилось вокруг них на полке, давно засохло и покрылось пылью. Банки приклеились к дереву намертво, и впереди замаячила перспектива просто сделать сюда новую полку. Ниже по стене шли широкие потеки той же адской смеси, ведущие за железный ящик на нижней полке. Взявшись за стальные ручки, мужчина дернул. Бесполезно. Выход был один – открыть крышку и разгрузить ящик.

 Мужчина раскрутил проволоку, обмотанную вокруг замочных петель, и вдруг почувствовал, что крышку что-то приподнимает изнутри . Он отступил от неожиданности и услышал, как в комнате завыл Банзай. Кот выл так, будто ему предстоял бой сразу со всеми местными собратьями. Из-под крышки показалась показалась черная густая жижа, поблескивая в свете лампочки. Мужчина задохнулся от смрада, казалось, вливающегося ему в горло прямо с полки. Широкий черный «язык», освобожденный из плена, стекал по наружной стенке ящика, отсвечивая оттенками красного и сизого. Дальний конец колышущейся массы с чавканьем отклеивался от внутренней стенки.

 Из комнаты неслись грохот и кошачий вой – Банзай метался там, опрокидывая предметы.

 Шатаясь от головокружения, мужчина схватил совок и сунул его под вздрагивающую черную массу, но тут она, хлюпнув, оторвалась от полки и прыгнула на руку с совком. Рука тут же онемела, мужчина вскрикнул и сел на пол, а гигантская черно-сизая капля, мерцая, потекла к нему на грудь. В груди возникла боль, как будто ее сдавили прессом. Внутри склизкой мерзости что-то чмокало и всхлипывало. Почти теряя сознание, мужчина попятился на четвереньках, встал, и у него освободилась левая рука, опиравшаяся на пол. Переложив совок в левую руку, он колотил им по черному кому и шел спиной вперед в сторону кухни. Ему удалось сбить тварь с оголенной груди, теперь она болталась на быстро намокающих отворотах рубашки. Банзай, ворвавшись в прихожую, прыгал по стенам и орал, сверкая глазами. В глазах мужчины темнело, когда, пятясь через кухню, он вступил на бетонный порог балконной двери. Потеряв равновесие, он начал падать назад и увидел небо над крышей дома, совсем рядом. По небу пронеслась черная клякса с выпученными кошачьими глазами в центре, что-то осадило мужчину вниз, и он повалился на пол балкона, потеряв сознание.


 Возвращаясь из магазина, она фантазировала о том, как, стоя на балконе, будет встречать с работы мужа. Представила, что будет смотреть сверху на подходящую к дому фигурку, и улыбнулась.

 Навстречу шла толстая тетка с пустыми авоськами в руках. Знакомое лицо... Ах да, позавчера их знакомили. Новая соседка.

 Соседка тоже узнала ее и осклабилась.

 - День добрый! Что, уже переехали?

 - Нет пока, порядок наводим. Завтра вещи перевезем.

 - Дело хорошее. С мужем-то познакомите?

 - Конечно. Переедем, и сразу зайдем к вам.

 - Это правильно. А куда старухина собака девалась? Я не видела, чтобы увозили.

 - Какая собака?

 - А шут ее знает! Никогда не видела, ведьма с ней даже не гуляла никогда. Только я через дверь слышала, как кормила. Двери-то картонные!

 «Надо будет обить дверь чем-нибудь» - подумала женщина, представив, как эта дебелая баба слушает по ночам охи-вздохи из соседней квартиры.

 - Кормила и приговаривала, кушай, мол, моя радость.

 - Я никакой собаки не видела. А почему ведьма?

 - А кто же? Ведьма и есть! Как-то раз вслед внуку моему плюнула, так он ногу сломал. А теперь сама, вон, обезножела. Так ей и надо, стерве! Главное, в самой-то росту, что в тумбочке, а вони – как от целого сортира! Что от нее, что от квартирки ейной! Я так думаю, псина прямо там и гадила. Так что насчет порядка – это вы правильно. Надолго к нам?

 - Надеемся, что да.

 Женщина смотрела на соседку и думала, что вот такие любят заглядывать в твою квартиру через плечо, стоя на пороге.

 - Так значит, не видели собаку? И я не видела. - Соседка вздохнула. - Так думаю, ейный муж собаку привез из лесу. Он всего месяц, как помер. Я все гадала, что ж за Баскервилия такая, по два кило мяса в день жрать?! Ейный муж даже на бойню устроился, чтобы мясо было. А прежде в лесничестве работал, что ли, каком-то, все из лесу дичь таскал. А потом...

 - Вы простите, муж меня там заждался, наверное.

 - А, ну-да, ну-да... Так вы приводите мужа-то.

 Соседка, наконец, ушла, а женщине пришло в голову обойти дом, чтобы посмотреть на их новые окна. Под балконами на дорожке разбрызгалось темное пятно. Оно быстро серело, сливаясь с асфальтом. Ветер донес неприятный запах. В нем было что-то знакомое.

 Она подошла ближе и заметила посреди потускневшего пятна черный холмик. Лежа на теле поверженного врага, остекленевшими глазами в небо смотрел Банзай.