Девочка с кошачьим сердцем

  Как всегда она забудет позвонить, уехав под утро. И как всегда я не буду сердиться. Невозможно сердиться на того, чей запах до сих пор витает в воздухе, льнет к тебе, впивается в губы, прикусывает пальцы, прячется в спутанных простынях, дразня и проникая под кожу. Запах, растекается горячими струйками по венам, лаской впивается в память, чтобы, перевернув там все верх дном, надурачившись, затихнуть и уснуть рядом со мной, под подушкой.
 Меня будит звонок.
- Мммм... - мычу сквозь сон.
- Привет!
- Привет… ты откуда?
- Собираюсь в магазин.
- Ты купила телефон?
- Да…- короткий смешок. - Я же говорю с тобой…
- Какой?
 Пауза...
- А не скажу… не скаажу…- нараспев. - Сам увидишь.
Значит, не купила.
Мне нравится, что она не умеет врать. Нет, это не значит, что она всегда говорит правду. Порой она приврет, но сделает это так мило, сумбурно, бесхитростно, без расчета, неожиданно для себя самой, что попросту невозможно сердится. И я киваю головой, делая вид что, верю ее выдумке. Улыбаюсь. Ей так хочется быть взрослой. Улыбаюсь до той поры, пока смех не начинает переполнять меня. И вот мы уже оба смеемся, а она по-прежнему твердит, как заведенная. Мы валимся со смеху.… И нет в ней никаких двусмысленных намеков, недоговорок, нет ни боязни, ни страха, ни торга, ни взгляда оценщицы из ломбарда, ничего такого, что приходит к женщине с годами.
 Она любит горячую ванну, триллеры и мягкие игрушки. Она вечно дерется с моим котом. Задирает его, а потом берет в охапку и, прижавшись щекой к его пушистой мордочке, баюкает его. Я сержусь. Кот уже старый и не привык к такой бесцеремонности.
- Не трогай кота, - говорю я, каждый раз, когда она влетает в комнату.
- Не буду, - усмиряя шаг, покорно отвечает она.
Но стоит мне отвернуться, как она, улучив момент, подкрадывается к нему и дразнит ладошкой, издавая рыкающие звуки: - Р-р-ррр…ррр-р-Р... Звучит раскатисто. Кот шипит. Я бешусь. Она смеется, наблюдая за нами.
Она любит свое тело, даже больше чем я его, хотя, казалось - куда уж больше? С изумительной кошачьей грацией она устраивается в кресле. Теплый коньяк согревает, вливаясь в кровь и слушая ее мурлыканье, я пальцами перебираю лучики нежности, притягиваю их к себе, и маленькая фигурка опускается надо мной, чтобы укрыть от всего.
Ей так хочется быть девчонкой.
- Я - cобака, - не терпящим возражения тоном произносит она.
- Нет - Кошка.
- Нет. Собака.
- Кошка.
- Собака! - И она резко кусает меня.
- У-у-у... - я тру нос.
- Получил... получил, - восторженно восклицает она и, наклонившись надо мной, весело хохочет. Смех, неровный, скользящий то вверх то вниз, будто пробуя взять верный тон, сменяется тишиной. Она смотрит, близоруко прищурив глаза, язычком облизывает губы, и все ближе и ближе знакомые, манящие волны...
 Мне нравится засыпать с ней, когда устав, она свертывается клубочком так, что становится совсем-совсем маленькой и, прижавшись ко мне, замирает зверьком. Мне нравится дарить ей радость, потому что она - ее отражение и, согревая, помогает забыть время и боль. И прислушиваясь в темноте комнаты к шелесту листьев за окном, думаю, что возможно, чтобы родится вновь, необязательно умирать, достаточно просто уснуть.
 …Маленькое тело, укрытое опавшей листвой. Иней серебрится на ресницах крохотными звездочками. И на этот раз непозволительно долго молчит телефон.