Все с начала

Антон последние полгода страшно пил. Как он ходил на работу, что он там делал, он уже и сам не мог сказать. После работы он заходил в пивную, основательно нагружался пивом и в полусознательном состоянии шагал домой, захватив пару бутылок водки. Еды дома никакой не было. Жена бросила его и уехала, родители жили в другом городе. Всеми покинутый и жутко себя жалеющий, он забирался в свою комнату, закрывался от соседей, поскольку комната была в коммунальной квартире, выпивал свой драгоценный запас и, не закусывая, проваливался в тяжелый сон. При этом чисто автоматически он ставил будильник и ровно в семь утра выходил из дома, направляясь на работу.
Антон никого не видел вокруг, смутно соображал, когда к нему обращались на работе с какими-то вопросами. Последний месяц он был, как тень, превратившись в какого-то робота, машинально выполняя несложные операции и не понимая, в каком мире, на каком свете он находится.
Родители, не получая вестей жутко беспокоились, звонили сестре, которая жила в другом городе, но недалеко от него. Она раз в десять дней, отпросившись с работы и бросив все домашние дела, набирала продуктов и ехала к нему. Чаще всего, не застав брата дома, она вытаскивала бутылки и грязь из комнаты, мыла полы, стирала, варила ему обед на несколько дней, писала ему записку и мчалась домой к детям, к мужу, страшно удрученная всем этим, не представляющая, что ответить маме, которая звонила почти каждый день из другого города, и умоляла ее не бросать брата. Она чувствовала боль близкого ей человека и иногда, когда уже не было сил выносить все это, молила Бога, чтобы он пожалел родителей и уж если никак нельзя помочь брату, забрал ее несчастного родственника.
Сестра любила его, но в тоже время страшно злилась, за то, что столько людей не могут жить нормально из-за его пристрастия к спиртному. Но эти страдания были совершенно непостижимыми для Антона. Он меньше всего думал о родителях и сестре. Ему было бесконечно жаль себя, и все вокруг были сволочи.
Вечерами, возвращаясь с работы, он шел через небольшой лес. Иногда именно здесь, присев на пенечек, он опустошал заготовленное «топливо». Случалось, что и засыпал прямо в лесу, в небольшом ельничке, просыпаясь ночью от холода, и плелся досыпать домой.
Вот и сегодня он вышел из пивной и, спотыкаясь, добрался до лесочка. Усевшись на пенек, он залпом осушил одну емкость и задремал. Был чудный осенний вечер. Солнце еще светило по-летнему, в траве трещали кузнечики, жужжали мухи, радуясь последнему теплу, посылаемому солнцем на землю. Антона разморило это тепло, и он свалился с пенька. При этом вторая бутылка в его кармане разбилась. Почти ничего не соображая, он засунул туда руку, и стекло буквально располосовало ее. Кровь брызнула и залила рубашку и брюки. Он заторможено побросал из кармана осколки и стал обсасывать водку с руки вместе с кровью. Но сил никаких не было, и он так и заснул, как медведь, сосущий лапу зимой.
Постепенно солнце село, и прохлада все явственнее давала о себе знать. Проснулся он от страшного холода и, еле разбирая дорогу, поплелся в сторону дома. Пройдя совсем немного, он запнулся за какое-то поваленное дерево, еле удержался на ногах, выпрямился, сделал еще шаг и полетел вниз в какой-то колодец или откос. Весь хмель мгновенно испарился, когда Антон понял, что попал в западню, расставленную на крупного зверя. Он грохнулся в очень глубокую яму, на дне которой было чуть ли не озеро, так как накануне прошел очень сильный дождь.
Почва в яме была глинистой, ухватиться не за что. Антон стоял по плечи в воде, а на голове у него шевелились волосы от страха. Вокруг – темнота и никого. Он стал кричать, надеясь, что кто-то окажется поблизости и поможет ему. Холод и сырость буквально поглотили его. На небе появилась луна, стали различимы какие-то шорохи, чей-то вой, и Антон понял, что начинает сходить с ума.
От крика он охрип и уже только мычал, вцепляясь руками в глину, стараясь подтянуться, но тут же снова падая в воду. Внезапно под ногой он ощутил какое-то бревно. Набрав побольше воздуха, он нырнул с головой в воду и отодрал достаточно приличный сучок, видимо давно упавший в яму и засосавшийся глиной. Он стал упираться им то в одну сторону ямы, то в другую, надеясь зацепиться и выбраться. Но все его попытки были безуспешны. Он изнемог и, стоя в воде по плечи, горько заплакал.
Вся его жизнь прошла перед глазами. Сколько глупостей он натворил.
- Мама, милая мама, прости, - рыдал он, понимая, что до утра не доживет. Но смириться с этим было невозможно, и Антон, глотая слезы, снова и снова вбивал сучок у себя над головой в стену ямы.
Внезапно сучок вошел довольно плотно, и Антон стал потихоньку подтягиваться к нему, упираясь ногами в противоположную стенку ямы. Ему это удалось, но сучок вдруг провалился куда-то вовнутрь, и Антон, не выпускавший его из рук, был втянут в эту боковую дыру неведомой силой. Он почувствовал, что попал в узкий лаз, очень темный, но совершенно сухой. Он попробовал ползти. Это давалось ему с трудом, но через какое-то время лаз стал свободнее, и он пополз в надежде, что, может, выберется куда-нибудь.
Ползти становилось все легче. Лаз превратился в широкий тоннель, в конце которого брезжил тусклый свет. Антон собрал все силы и пополз к этому свету. Сколько он полз, он не знал. Наконец, он уперся в какой-то деревянный сарай, из которого и падал этот свет. Антон увидел дверь и толкнул ее. Она поддалась сразу, и он буквально свалился на сено, которое устилало весь пол.
Совершенно обессиленный, ободранный, в крови, дрожащий от холода, Антон закрыл глаза и постарался закопаться в это сено, как можно глубже. Его колотила дрожь. Он никак не мог согреться. И тут его насторожил звук. Кто-то, шаркая, вошел в сарай и осветил его фонариком. Антон поднял голову и увидел старую бабку, которая подошла к нему и посветила прямо в глаза. От неожиданности он закрыл их, но бабка внимательно осмотрела свою находку и рассмеялась.
- Что ж ты так долго добирался, Антоша? - сказала она дребезжащим голосом. – Ты же мое орудие. Я уж стала терять надежду на твое появление.
- О чем это вы? – с ужасом спросил Антон.
- Не важно, Тосик мой дорогой, - сказала бабка. – Сейчас я тебя напою травами, накормлю, потом ты выполнишь мою программу, и мы заживем с тобой счастливо, как летом 1975 года.
- Я что-то ничего не понимаю, - сказал Антон. – Откуда вы меня знаете, и что за программу я должен выполнить?
- Программу возмездия! – Бабка противно засмеялась и куда-то пропала.
Антону стало невыносимо жарко, он задыхался и никак не мог сосредоточиться. Бабка сказала: «летом 1975 года». Видно, у нее было что-то интересное в этом году. Или она имела в виду мое лето? Что же было у меня летом в 75 году? Так. Я окончил институт и был влюблен в Анюту. Мы жили на хуторе, куда нас распределили после ВУЗа. Как я мог забыть, я же безумно был влюблен в нее. И только она называла меня «Тосик».
Воспоминания нахлынули на него лавиной. Перед ним встала самая страшная картина их любви. Он примчался домой, он так спешил к ней, но в доме никого не было. Она пропала. Никто не мог сказать, где она, а он, как не старался, не смог ее найти. Он искал ее целый год, не найдя почему-то решил, что она просто сбежала от него. Он часто думал, что все его неудачи в жизни связаны с ней.
В разгаре этих мрачных мыслей в сарае снова вспыхнул луч света. Бабка принесла керосиновую лампу и снова куда-то пропала, но через пару минут внесла тарелку с супом и подала ему. Он жадно проглотил его, даже не поняв, что это было. Потом она принесла целую сковородку яичницы, огромную чашку травяного чая. Антон съел все и, даже не поблагодарив, провалился в сон.
А утром на сеновале проснулась очаровательная девушка. Девушка была очень грустной, будто пережила большое горе. Она встала, отряхнула с себя сено, причесалась, потом достала коробочку с каким-то порошком и вышла из сарая прямо на зеленую улицу небольшого пригородного поселка. Девушка перешла дорогу и остановилась на перекрестке. Через несколько минут автобус подобрал ее и довез до города. Девушка вошла в офис какой-то фирмы и спросила директора. К ней вышел крупный мужчина и, предложив сесть, спросил, чем он может ей помочь.
- Я привезла вам привет от Анюты, - сказала девушка.
Человек побледнел, у него задергалось веко, но, перебарывая свой страх, он спросил:
- Какой такой Анюты?
- Вашей любимой Анюты, - ответила гостья. – Вы ведь Ашот Ваганович? Я не ошиблась?
- Да, это я, - ответил мужчина. – Но я вас не понимаю. Я не знаю никакой Анюты.
- Значит вы не Ашот, - сказала девушка. – Ну что ж, я так и передам Анюте.
Она встала и направилась к выходу.
- Постойте, - остановил ее хозяин. – Давайте зайдем в кафе и выпьем по чашке кофе. Я приглашаю вас.
- Спасибо, с удовольствием, - ответила девушка.
Они спустились по лестнице в небольшой бар и уселись за столик.
- Как вас зовут, - обратился к ней Ашот.
- Надя, - ответила гостья, и он почему-то сразу понял, что она соврала.
Подошла официантка. Ашот заказал кофе и соки и спросил Надю, не желает ли она еще чего-нибудь.
- Благодарю вас. Этого достаточно.
Но когда официантка отошла, девушка вдруг заявила:
- Впрочем, если вас не затруднит, закажите мне жульен.
Ашот встал и пошел к стойке. Официантка принесла два сока и два кофе и удалилась. Надя быстро достала коробочку и насыпала по щепотке белого порошка в стакан и чашку хозяина. Когда он вернулся, девушка уже допивала свой кофе. Ашот взял чашку и сразу отпил половину напитка.
- Так, как вы сказали, зовут вашу подругу? – обратился он к гостье.
- Ее зовут Анюта, Анюточка, Анютины глазки, - засмеялась подруга.
Ашот закашлялся и, поставив чашку с кофе, быстро запил его соком.
- Вы что, смеетесь надо мной? – с подозрением спросил он. – Что вы о ней знаете?
- А я ее вообще не знаю. Просто какая-то девушка привела меня сюда и попросила все это передать вам.
Лицо Ашота покрылось испариной.
- Мне что-то нехорошо, - сказал он. – Извините, я сейчас.
И он быстро пошел в сторону туалета. Девушка мгновенно поднялась и вышла из здания. Никто не видел, куда она исчезла. Через полчаса в туалете нашли тело Ашота. Вызвали скорую помощь, которая увезла тело в морг.
Антон проснулся в том же сарае. Был уже поздний вечер. На столике, который неизвестно каким образом очутился здесь, дымилась необыкновенно ароматное жаркое и чашка с травяным чаем. Старуха пригласила его откушать.
- Как тебе спалось, Тосик? – спросила она.
- Почему вы так меня называете? - разозлился Антон. – И что вы знаете про лето 1975 года?
- Я все знаю, Антон, - сказала старуха странно знакомым молодым голосом.
- Что-то я ничего не пойму, - глядя на старуху, произнес Антон.
- Да не волнуйся ты так. Ты все скоро поймешь. Кушай жаркое. Пей чай, набирайся сил, - сказала бабка. – Они тебе еще понадобятся. Программа еще не выполнена. И все же, как тебе спалось? – снова спросила она.
- Очень странный сон мне снился, - ответил гость. – Приснилось мне, что я - не я, а девушка, разыскивающая какого-то Ашота, чтобы передать привет от Анюты. Но зачем-то этому Ашоту я подсыпаю в кофе и сок яд и ухожу.
Бабка задребезжала тихим смехом:
 - Ашота уже нет, дорогой. Одно возмездие уже свершилось.
- Послушайте, вы не бабушка Анюты? – с тайным страхом спросил Антон.
Бабка молчала.
- Может, вы знаете, куда она пропала тогда? – спросил Антон.
- Знаю, дорогой, знаю. Ее похитили, изнасиловали, держали взаперти. Только чудом ей удалось спастись, но лечилась она очень долго.
- Кто это сделал? – вскочил Антон.
- А ты подумай, - совсем другим голосом ответила старуха. – А впрочем, не напрягайся. Кушай, пей и спи.
Антону стало страшно. Он почему-то боялся услышать еще что-нибудь и поэтому стал есть и пить. Бабка ушла, а Антон, как только выпил чай, сразу же уснул крепким сном.
А утром на сеновале молодая девушка, взяв свою коробочку с порошком, поспешила в другой город, разыскивая ресторан «Арни» и его хозяина Рустама. Рустам сам пригласил девушку на обед и в собственном вине принял вместе с воспоминаниями яд, подсыпанный девушкой. Девушка исчезла так же незаметно, как и в первый раз. Рустама спасти не удалось.
Вечером, проснувшись на сеновале, Антон долго не мог забыть свой сон, сопоставляя его с предыдущим и словами старухи. Решив, что старая ведьма опоила его чем-то и поэтому снится вся эта дичь, он решил, что пора покинуть этот сарай. Но, вспомнив, что тот упирается в длинный лаз и ту яму, из которой он еле выбрался, он никак не мог решиться уйти.
Наконец, преодолев свой страх, он встал и осмотрелся. Из сарая имелся еще один выход, и Антон шагнул к нему. Открыв дверь, он очутился на пороге какой-то горницы. У печи стояла женщина и доставала противень с пирогами. «Неужели бабка так лихо управляется?» – с удивлением подумал Антон и кашлянул. Женщина поставила противень на стол и подняла голову.
Антон не поверил своим глазам. У плиты орудовала Анюта. Очень повзрослевшая, возмужавшая, но, безусловно, она. От удивления он просто онемел. Затем, собравшись с мыслями, спросил:
- А где же твоя бабуля?
- Какая бабуля? – удивилась Анюта. – Ты что-то перепутал, Тосик. Садись к столу. Будем чай пить и пироги есть, - засмеялась она. Или ты хочешь чего-то покрепче?
- Крепче чая я ничего не пью, - ответил он. И ему вдруг не захотелось никуда уходить. Он понял, что попал в новую жизнь, а вернее, начал свою жизнь с начала. И Антон возблагодарил Бога за попавшуюся ему под ноги яму.

Июнь 2006 г.