Двойной тулуп

Работали мы этим летом в колхозе «Красные колокола». Сначала зерно возили на элеватор, потом сахарную свеклу. Отвозили все, как полагается, получили почетные грамоты и даже портреты в районной газете: три обожженных трудовыми буднями фейса на первой странице под рубрикой «Герои хлебных трасc». Ну и собрались домой. А расчет с нами в колхозе заволынили. Сидим вечером в местной гостинице, выпиваем помаленьку в предвкушении и ожидании окончательного материального расчета. На разные культурные темы беседуем: о снежном человеке, НЛО, о премьерах там разных. Вдруг слышим: гравий на дорожке за окном заскрипел. Естественно, насторожились. Не успели мы на всякий случай стаканы попрятать – на пороге председатель, главный здешний бугор. Вот, думаем, незадача, теперь наливать ему придется. Жалко же, у него вместо глотки труба от нефтепровода. Не поднести нельзя, тогда точно зажмет наши денежки до морковкиных заговен. Только удивительное дело - мужик трезвый, при галстуке. Видно - не в себе.
- Ребята, выручайте! - кричит. - На ферме бабы с аванса в запой ударились. Подоите, Христа ради, коров!
- Да ты что, председатель? – отвечаем. - Мы ведь тоже не совсем трезвые. Да и не умеем со скотиной обращаться. Ты лучше скажи, откуда аванс?
Председатель, заминая авансовую тему, давай соловьем заливаться про малые градусы, крепкие головы, золотые руки и прочие мужицкие достоинства: мол, такие парни после двух стаканов способны на чемпионате мира по фигурному катанию необыкновенный прыжок сделать, который «двойной тулуп» называется. Сразил он нас тем самым тулупом по самые печенки. И аванс, аванс! Значит, появились тугрики в колхозной кассе. Одним словом, уговорил. Врезали для храбрости еще по маленькой – и на ферму.
 Там озверевшая животина ревет дурным голосом, как депутаты Государственной Думы при обсуждении вопроса о частной собственности на землю. Подходить к ней боязно: боданет и поневоле двойной тулуп с большим гаком совершишь. До районной больницы. Меня сразу дурные предчувствия одолевать начали. Но отступать поздно. Как говориться, за нами Москва и все прогрессивное человечество с нашим замыленным расчетом. Дружно схватили доильные причиндалы - и в атаку: каждый на заранее спланированное вымя бросился. Этак оперативно десятка два по всем правилам обслужили. Но, корова-то, что твой автомобиль, агрегат страшно капризный. Этот аппарат достался мне. И, понятное дело, ее зверский характер проявился не разом. Да и, честно сказать, я вместе с доильным агрегатом был ей до лампочки. А вот с бугром своим у нее, похоже, были давние счеты. Может, он ее любимого быка на мясо сдал или персональную доярку премии лишил, может, она его трезвого никогда не видела. Поди угадай причину. Ученые люди еще не придумали машину, чтоб коровьи мысли читать. Выставила моя зараза рожища и поперла на председателя. Я – не герой. Но председателя жалко, да и расчет за работу нам без него шишь дадут. Нет уж, кровную копейку надо грудью защищать. Прыгаю я, точно ковбой, обозленной буренке на спину, хватаюсь руками за рога, пытаясь острия куда-либо в сторону отвести. Тут-то двойной тулуп и свершился. Председатель с перепугу пустым подойником в корову метнул, словно твой дискобол. Но я-то коровью морду в сторону сдвинул, зато на ее месте моя очутилась. Вот состыковались они – ведро и голова. Что было дальше - не помню, сомлел. Корешки мои говорят: дескать, ты, Митрич, секунд тридцать, пока не свалился под копыта озверевшей говядины, был похож на рыцаря-крестоносца из исторического фильма про битву на чудном озере.
 В общем, очутились мы с председателем в районной больнице. Правда, в разных палатах. Он в одноместной, с телевизором, сиделкой и уткой. Я – в восьмиместной, двенадцатым. Спящего председателя два часа штопал сам главврач с бригадой хирургов. Со мной же вмиг управился больничный слесарь Потапыч, содравший с моего кумпола проклятое ведро. Под местной анестезией, купленной в ближнем ларьке. И попользовались мы этой анестезией на славу. Сначала за высокую культуру фигурного катания, потом - за трудовой кодекс, гарантирующий своевременную зарплату.