Мозаика. глава5

Мы с Жоржем едем в Париж! Ах, Париж, Париж! Я уже неделю почти невменяема. Так со мной всегда бывает перед отъездом. И только в самый последний день на меня накатывает какой-то жуткий страх перед неизвестностью и дорогой. Но, как только я оказываюсь в самолёте, страх моментально исчезает, и я впадаю в состояние нетерпеливого блаженства. Я обожаю путешествовать. Эта самая главная страсть моей жизни. И чем больше я путешествую, тем больше мне это нравится. А уж путешествовать с любимым человеком… по-моему, нет ничего на свете прекраснее, чем это!
 
 ...
 
Самолёт легко коснулся земли, и я открыла глаза. В аэропорту обычная суета, но для меня это суета тоже часть праздника. Получив багаж, мы с Жоржем направились к выходу, и тут я буквально столкнулась со своим старым знакомым, поэтом Натаном Макрицким! Одно время мы были с ним довольно дружны. Натан, до своей женитьбе на американке Жаклин, жил в Израиле. Мы познакомились с ним как–то у одних общих приятелей. Натан тогда читал свои стихи. Стихи были хорошими. Мы разговорились, и оказалось, что Натан не только талантливый поэт, но и интересный собеседник. Вообщем, мы подружились. Как многие талантливые люди, Натан был немного странным, но это ничуть не мешало нашей дружбе. Оба мы любили театр, и, бывало, вместе ходили на спектакли, концерты и литературные вечера. Несколько лет тому назад Натан, поехал по каким-то своим делам в Америку и там неожиданно влюбился, а затем и женился на Жаклин. В Израиль он больше не вернулся. Связь между нами была потеряна и я почти о нём забыла. И вдруг эта встреча! Мы искренне обрадовались друг другу. Натан был с женой, я с Жоржем. Мы перезнакомились друг с другом и расстались, обменявшись телефонами и адресами. В Париже у нас были разные цели и разные маршруты.
Но, всё-таки, я не удержалась, чтобы не рассказать Жоржу о такой неоднозначной, колоритной и яркой фигуре, как Натан.
Натан был, без сомнения, очень красив. Тонкое, интеллигентное, немного нервное лицо, выразительные глаза, высокий рост и худощавая фигура привлекали к нему всеобщее внимание. А уж вниманием женщин он был даже пресыщен. Время от времени, Натан женился и даже, бывало, обзаводился детьми, но потом, как правило, снова уходил в свободное плавание в поисках новой музы. С ним часто случались самые невероятные истории. Он, например, был страшным скандалистом и драчуном. Его многие боялись. Особенно его критики. Но и милым он бывал довольно часто. И тогда его любили. Правда, исключительно женщины.
А ещё он был человеком очень чувствительным, нервным и сильно подверженным всяким мистическим бредням. Среди множества историй с ним произошедшим и самим им мне рассказанным, есть одна, которая кажется мне особенно забавной. Вот её я и решила рассказать Жоржу.
Случилось однажды, что жизнь, безо всякого предупреждения и предварительной подготовки, в очередной раз, так стремительно закрутила Натана в воронку всяческих неприятностей, что он, не сумев, на этот раз, справиться с обстоятельствами, впал в мрачную и безысходную депрессию. А поскольку, как я уже сказала, Натан был весьма склонным к мистицизму, то он, конечно, увидел в своих неприятностях знак свыше, тем более, что ему исполнилось к тому моменту 37 лет. Этот возраст он считал критическим, и даже роковым, для всякого настоящего поэта, а себя он считал именно таковым. Поразмыслив немного, он принял решение достойно и красиво уйти из жизни. И вот однажды, обдумывая варианты своего ухода, он рассеянно просматривал старые газеты, которые валялись у него по всей квартире. Листая очередную газету, он как-то механически заметил про себя, что ему все время попадается на глаза одно и тоже объявление, выделенное в рамочку и напечатанное во всех, уже просмотренных газетах. Натан проверил. Так и есть. И тогда сосредоточившись, он с удивлением прочитал "Психологический театр Кати Ляпиной"( я не помню уже точного имени психологини, но ручаюсь, что такое объявление было действительно напечатано во всех израильских газетах). Далее, более мелким шрифтом, были напечатаны телефоны, по которым следовало обращаться всем жаждущим помощи Аси, но особенно настоятельно приглашались те, кто находился в психологическом кризисе, а проще говоря, в депрессии. И еще в театр приглашались профессиональные и непрофессиональные актеры на стажировку и обучение у самой Кати. Натан даже подпрыгнул в кресле. Вот оно! Провидение! Он знал о его существовании всегда! И сегодня, без сомнения, оно на его стороне! Мало того - оно протягивает ему руку! Да что там руку! Оно буквально схватило его за шиворот перед роковой чертой! Необычайно волнуясь, Натан ринулся к телефону и судорожно набрал указанный номер. Завораживающий женский голос отозвался почти сразу. Сбивчиво объяснив причину своего звонка, Натан замер в ожидании ответа, который последовал незамедлительно.
-Я выезжаю сейчас же. Диктуйте адрес.
Дальше началось невообразимое. Квартира, уже успевшая основательно подзабыть, что такое рука заботливого хозяина, подверглась такой стремительно-суетливой уборке, что через несколько минут не узнала саму себя. Все, валявшиеся где попало вещи, были стремительно заброшены в шкаф, на кухню были срочно выдворены многочисленные бутылки, давно нестиранные шторы были задернуты и в наступившем полумраке, скрывая пыль и создавая уют, тусклым нечистым светом зажглись светильники. Сам хозяин квартиры, ловко манипулируя всем, что ему попадалось под руку, носился по квартире в стоптанных тапках, старых домашних шортах, накрахмаленной рубашке с бабочкой, с носками в одной руке и выходными туфлями в другой.
Резкий звонок в дверь буквально припечатал его к месту и только сделав над собой определенное усилие, Натан сумел отклеиться от пола и на, ставшими от волнения ватными, ногах, поплелся открывать дверь. И тут случилось нечто такое, что повергло слабые нервы моего приятеля серьезному испытанию. Если у вас существуют хоть какие-нибудь проблемы с воображением или, наоборот, ваши нервы уже давно подобным закалены, просто постарайтесь его понять и вспомнить себя в минуты шока, тем более, принимая во внимание обстоятельства в которых он тогда находился и, конечно, богатое воображение поэта, загруженное, сверх всякой меры, пылкими грезами о феях, музах и прочих красотках.
В дверях, заслоняя собой почти весь проход, в широком ярком балахоне, скрывающем фигуру, стояла, сверкая, как новогодняя елка, обвешенная огромным количеством браслетов и монист, женщина. Возраст дамы определению не подавался. Из-за плеча гостьи выглядывало слегка смущенное, с нагловато-растерянной улыбкой на губах, лицо совсем молодого человека, одетого, правда, весьма обычно: в джинсы и футболку. В руках неожиданный гость держал огромный пакет. С трудом разлепив губы, Натан попытался произнести приветствие. Но голос, вдруг осипший и осевший, отказался ему повиноваться и, сделав несколько безуспешных попыток произнести что-нибудь членораздельное, он попытался исправить положение, сделав широкий приглашающий жест рукой. Туфли, которые к тому моменту все еще находились именно в ней, с восторгом отдались свободному полету и, разлетевшись в разные стороны, умудрились, судя по раздавшемуся звону и стуку, куда-то метко попасть.
Гостья, как опытный психолог, быстро оценила ситуацию и решительно взяла инициативу в свои руки. Театр, как известно, начинается с вешалки, Катя, а это была, разумеется, она, начала свой спектакль с порога. Бренча и позванивая всем, что было навешено на неё, она решительно вошла в квартиру, подошла к окаменевшему Натану и, обдав его удушающим запахом своих духов, дружески обняла за плечи и, нежно шепнув ему на ушко: « Не волнуйся ,дорогой, все будет о" кей!»- захлопнула дверь . Затем обернувшись и кивнув в сторону молодого человека, пришедшего вместе с ней, она представила его безвольному поэту, как своего лучшего актера и ученика по имени Алекс. Алекс молча смерил Марка странно-откровенным взглядом и улыбнулся ему так приторно-сладко, что Натана слегка замутило. Далее Алексу было приказано расставить и зажечь в комнате свечи разных размеров и запахов, которые вместе с другими атрибутами предстоявшего таинства, находились в пакете. А пока расторопный помощник носился по квартире, готовя декорацию, Катя приступила к следующему этапу. Взяв покорного и, по-прежнему не проронившего ни слова, Натана за руку, она подвела его к дивану и точным броском усадила на него. Затем медленно, словно факир, она стала прохаживаться перед своим безвольным слушателем и, гипнотизируя его пестрым и позванивающим своим нарядом, произнесла примерно следующее:
- Мой театр особенный и главной его задачей является научить человека подлинной свободе. Я, как и великий Фрейд, считаю, что все наши проблемы заключены в нашей закомплексованности и страхе перед жизнью, которая напрямую связана с закомплексованностью в сексе и страхом перед той великой силой природы, которая заключена в нём. Мы стесняемся и боимся своего тела, а это значит, что мы стесняемся и боимся себя. Отсюда наша неуверенность, постоянные сомнения и, как результат, проблемы. Мы проигрываем жизни, потому что являемся рабами тех сил природы, которые заключены в нас самих. Чтобы стать свободными и счастливыми, нам нужно стать свободными и сделать это можно только, обретя сексуальную свободу.
С этими словами Катерина, ловко и совершенно неожиданно для субтильного Натана, бухнула свое упитанное тело ему на колени.
- Сегодня мы разыграем множество ролей, - жарко зашептала решительная дама, удерживая забившегося под ней поэта. -
-Ты хочешь быть Цезарем? Рабом? Господином? Сегодня возможно все! Потому что сегодня мы вместе - я, ты и Алекс - воплотим все твои сексуальные фантазии.
По комнате распространился сладковато - удушливый запах многочисленных свечей и ароматных палочек, щедро расставленных Алексом по всей комнате. Натан начал задыхаться, ему стало дурно и весь, покрывшись липким противным потом, резкий запах которого оказался еще сильнее того, который выделяли десятки горевших свечей, он почувствовал, что теряет сознание. Сделав последнее отчаянное усилие, он рывком спихнул с себя взгромоздившуюся даму и опрометью бросился в туалет.
Прошло не менее четверти часа, когда его позвали. Марк не ответил. У двери послышался шорох и вкрадчиво-нежный голос Кати спросил:
- В чем дело?
Судорожно вцепившись в ручку двери обеими руками, Натан молчал.
- Не дури, выходи! - послышался противный голос несостоявшегося партнера.
- Не выйду! - Почему-то визгливо отозвался Натан, еще крепче сжимая ручку двери побелевшими пальцами и вдруг, внезапно прорезавшимся голосом, истерически добавил:
-Уходите!
За дверью стало тихо. После небольшой паузы, голос Кати спросил :
- Ты отказываешься от лечения?
- Да.
- Но ведь это стоит денег. Мы потеряли время.
- Я заплачу.
- Хорошо, - равнодушно отозвалась руководитель психологического театра. - Алекс, туши свечи. Финита ля комедия!
Какое-то время в квартире слышались шаги и возня. Наконец, подошедший к двери, Алекс жестко произнес:
- Мы уходим. Квитанция на столе. Деньги нужно заплатить в трехдневный срок. И не вздумай шутить!
И, сделав небольшую паузу, презрительно добавил:
- Выходи, герой. А то совсем на дерьмо изойдешь! А это нашей пьесой не предусмотрено.
И все. Дверь захлопнулась.
Деньги – 100$, Натан выслал на следующий день. Зачем нарываться на неопрятности? К тому же от депрессии не осталось и следа. Возможно, сценарий, по которому Катя намеривалась разыграть свой спектакль по излечению несчастного поэта, и был несколько другим, но коррективы, которые невольно внес в него Натан, представления, как он надеялся, не испортили, а даже, наоборот, сделали его более пикантным. Во всяком случае, рассказывая мне тогда эту историю, он смеялся от души и признался , что готов, пожалуй, пожить ещё некоторое время, хотя бы до 42 лет. Ведь эта цифра, как известно, для поэтов тоже является роковой.
С тех пор прошло уже несколько лет. Сейчас Натан, кажется, как раз достиг второй роковой для поэтов цифры. Но что-то мне не показалось, что он думает о ней. Напротив, сегодня он произвёл на нас с Жоржем впечатление счастливого и довольного жизнью человека. Как видно, психологический театр Аси Клячиной и в самом деле оказался эффективным средством в борьбе с депрессиями впечатлительных поэтов.