Вишнёвый джем

Наступал сиреневый вечер, было холодно, но не сыро. То там, то здесь загорались звёзды, а вместе с ними лампочки на витринах бутиков, вечерний город светился сотнями слепящих фар и жёлтых бульварных фонарей… Она шагала по замёрзшим лужам, которые весело похрустывали под каблуками. Пальцы, привыкшие к вечернему холоду без перчаток, грелись о шерсть Матильды. На душе была меланхолия, ей почему - то хотелось смотреть сейчас старые фильмы про любовь, хотелось настоящей, морозной зимы, хотелось в Чикаго и ещё больше хотелось всё это вместе. В голове вертелся мотив какой-то джазовой песни, и от этого хотелось танцевать, а глаза всё время глядели вверх, на серебристый звёздный дождь, который уже вырисовывался на ночном небе… Что-то волшебное должно было сегодня произойти, она это точно знала, это нельзя было назвать предчувствием (она в них не верила) , это не говорило в ней шестое чувство, это была абсолютная уверенность в том, что что-то приключится с ней в этот февральский вечер, что-то, несомненно, хорошее. Ведь нашла же она себе настоящего друга? Сегодня, несмотря ни на что… Сегодня, когда утром лил ледяной дождь, а она забыла зонт, промокла и опоздала на работу, получила выговор от босса, и увидела Джеймса в объятиях длинноногой блондинки, сегодня, которое казалось ей самый жутким днём в ее жизни, потому что всё было не так, и "не так" было не только сегодня, а вообще, но именно сегодня она это поняла… Вся ее жизнь, как ей самой казалось, напоминала бардак, неразбериху: всё было как-то сложно, запутанно, и по вечерам хотелось плакать от бессилия и одиночества.
Ещё сегодня утром она шагала по улице, сбежав с работы, и не знала, куда деться от одиночества, куда спрятаться, как согреться; она уткнулась носом в свой шерстяной шарф, потуже обмотала его вокруг шеи и всё шагала по шумным, наполненным улицам, чувствуя себя самой несчастной и одинокой. Ее взгляд остановился на вывеске "У Матильды", это была небольшая кофейня, с маленькими круглыми столиками и приятным, рассеянным светом от золотистых бра. Она заказала шоколад по-французски и долго думала о своей жизни, заедая все самые горькие воспоминания густым нежным шоколадом. Она не заметила, как пролетело время, а проблемы ее так и остались лежать на душе тяжёлым камнем. Она знала, что в жизни бывают такие тёмные полосы, когда совсем нет денег, нет любимого и дорогого человека, нет настоящих подруг, ещё она знала, что всё плохое пройдёт, но не знала когда. Погруженная в свои переживания, она долго не могла вспомнить, на что похож этот звук, такой жалобный и возмущённый, вторящий ее горестям, потом поняла - на плач котёнка. Она опустила глаза и увидела возле своих башмаков маленький рыжий мяч, который звонко мяукал, требуя привлечь к себе внимание. Было холодно, он дрожал и пытался сжаться в комок, но лапы разъезжались по скользкому, покрытому ледяной коркой кафелю крыльца, крыльца той самой кофейни… "… "У Матильды"… Матильда… Тебя ведь так зовут, мой милый рыжик? Ты замёрзла, дружок? Прыгай сюда. Надеюсь, у тебя нет блох? " Первый раз за день она улыбнулась, потом долго болтала с Матильдой, которая мирно посапывала у нее за пазухой и терпеливо слушала. Дорога теперь не была такой длинной, серый асфальт, местами покрытый талым снегом, вызывал какую-то непонятную, детскую радость, напоминал о том, что скоро покроется весенней водой, а затем летней пылью, что скоро зима кончится, и уже ради этого стоит жить.
Так шла она, с кошкой за пазухой, в предвкушении зимней сказки, которая обязательно приключается с несчастливыми.
На углу, в небольшом сквере было тихо, там, у раскрытого чехла, куда бросали деньги, стоял музыкант, скрипач, совсем молоденький, с тонкими худыми пальцами и чудесными глазами. Струны переливами задевали душу, они пели о чём-то бесценном и невероятно близком, она не заметила, как остановилась, и слёзы капали на ее шерстяной, голубой шарф, солёные слёзы, но не от горя и боли, а от мимолётного счастья, от того, что она поняла. Ведь нет ни проблем, ни суеты и неразберихи в ее жизни, а есть лишь она и эта музыка, эта мелодия, которая играет лишь сейчас, длится только в этот миг, а через пару секунд замолчит и уже никогда не будет так разливаться в зимнем звёздном небе, как сейчас; она поняла, что этот миг уйдёт, уйдёт навсегда, и нужно ловить его, наполнять душу этим мимолётным счастьем, видеть в повседневном чудо; она поняла, что будет ещё много таких мгновений, которые нужно суметь ухватить и запечатлеть в душе ровным мягким светом, от которого уже не так грустно и тоскливо на душе.
"Нравится? ", - рядом стоял высокий молодой мужчина.
- Да, очень.
-Ты из-за этого плачешь?
-Вспомнилось детство…
-Да… Тёплый дом… Большая ёлка на рождество с кучей подарков… Сосновый аромат, замёрзшие пятки... Ты бесшумно пытаешься спуститься по лестнице ночью и подкараулить Санта-Клауса… Я здесь часто бываю, люблю это место, здесь тихо… Только скрипка и твои воспоминания.
Она почувствовала, как тёплые пальцы коснулись ее щеки и вытерли слезу, которая готова была нагло скатиться к губам.
-Не плачь. То время не вернуть, но детство вернуть-то можно.
-Как? - она улыбнулась от неожиданной ласки незнакомого человека, который почему-то казался ей родным.
- Просто смотреть на мир глазами ребёнка. Хочешь научу?
-Хочу…
- Ты видишь жирафа?
Она оглянулась по сторонам, но никакого жирафа, конечно, не увидела.
-Нет, а должна?
-Посмотри под ноги.
Она посмотрела вниз и увидела, что тупые носки ее башмаков упираются прямо в морду жирафа. Это была всего лишь лужа растаявшего снега, но лужа с необычными очертаниями, напоминавшими это экзотическое животное, а старый, в грязных пятнах фонарь пятнисто освещал землю, напоминая его шкуру.
Она звонко рассмеялась и, сделав реверанс, учтиво сказала жирафу: "Прошу прощения, мсье". Теперь рассмеялся он.
-У тебя хорошо получается. О чём ты мечтаешь?
- Мечтаю заработать денег, раздать долги и уехать в Чикаго, - сказала она и вдруг осеклась: говорить с совсем незнакомым человеком об этом было неблагоразумно.
- Ну...Так может ответить любой, но не ты, не мне и не в этот чудесный вечер.
- Детские мечты, если ты о них, всегда остаются мечтами… Они чистые, но наивные и неосуществимые… Они слишком нереальны для нашего реального мира…
-Ну скажи хоть одну.
Она удивлённо взглянула в его тёмно-карие, тёплые глаза, и снова улыбнулась, ее неодолимо тянуло к этому человеку. Он, несомненно, был обаятелен: тонкие губы, чёткие линии бровей, высокий лоб; приятный тембр голоса и искренний взгляд; его слова, какие-то домашние, родные, заботливые.
-Ну, например я любила в детстве вишнёвый джем, это было моё самое любимое лакомство, его сладкий, нежный, волшебный вкус, и я мечтала, что когда вырасту, обязательно прилетит эльф и унесёт меня в страну вишнёвого джема, такую вкусную и сладкую… Или в детстве я всегда мечтала, чтобы мне подарили луну. Я боялась темноты, а она мне казалась такой большой и жёлтой, что если бы мне повесили ее под потолком, то она осветила бы всю комнату золотым светом и мне было бы не страшно… А ещё мне было ее жалко, на улице ночью было холодно, и когда шёл снег, мне казалось, что она мёрзнет…
-Пойдём.
Он взял ее руку в свою, и она по-настоящему поверила, что вот сейчас он подарит ей луну в большой оранжевой коробке из-под конфет, она немного опешила и на какое-то время не решалась идти вслед за ним.
-Ты идёшь? , - он потянул ее и улыбнулся.
На крыше было совсем не страшно, хоть это и была крыша чуть ли не самого высокого дома. С ним не страшно было карабкаться по лестнице, не страшно было стоять у края и вдыхать ночную прохладу, здесь не было душного потока людей и машин, а были двое… и бескрайнее, чёрное небо.
-Ты видишь, какая она большая и жёлтая? Она не уместится в твоей ладони, не сможешь уложить ее даже в коробку.
-Вижу, - она вновь рассмеялась. - Ты зачем меня сюда притащил?
-Но она твоя. Я тебе ее дарю. Мне совсем не жалко… Для тебя… Такую большую и жёлтую… Я дарю тебе всё это небо, бездонное и серебристое, всё в хрустальных звёздах. Всю эту таинственную мглу, в которой так холодно твоей луне, я дарю… только тебе… А знаешь, что нужно, чтобы луне… и мне не было холодно??
- Что?
-Чтобы ты улыбалась… Только твоя улыбка может нас согреть.
Они долго бродили по ночным бульварам в сиянии огней не спящего города, и чувство невыносимой близости к этому человеку с такими добрыми глазами и тёплыми пальцами постепенно наполняло ее изнутри, хотелось прижаться к его груди, и, уткнувшись, забыть о том плохом, что с ней было; ей казалось, что всё это кошмарное утро и ещё сотня таких же до этого момента были лишь ужасным сном, и вот только сейчас она проснулась, только теперь она живёт по - настоящему, а луна на небе теперь действительно ее… Матильда, укутанная в шарф, сидела "в засаде", лишь изредка попискивая, когда смех ее новой хозяйки отрывал ее от сладких сосисок и ростбифов, которые она жадно поедала во сне.
- Тебе не холодно? , - он слегка притянул ее к себе.
-Да, я жутко замёрзла…
-Тогда я знаю, что тебя согреет.
Через пару минут они оказались в небольшом сквере, людей почти не было, лишь голуби шуршали сбиваясь у ног. Неподалёку музыканты собирали свои инструменты в чехлы, собираясь уходить, это были не профессионалы, скорее любители джаза, небольшая группа музыкантов, которая играла здесь целыми днями больше ради удовольствия, чем ради денег.
-Я сейчас, - и он быстрыми шагами подошёл к одному усатому трубачу и что-то сказал ему, виновато улыбаясь. Потом вернулся к ней, и неожиданно его рука оказалась у нее на талии, он нежно обнял ее и прижал к себе.
-Потанцуем?
Стала доноситься музыка, сначала тихо, потом громче, казалось этот джазовый ритм уносил куда-то далеко в страну, где есть только его глаза и губы, где совсем не холодно и хочется целоваться… Он приблизил своё лицо к ее лицу и коснулся ее губ своими, на какое-то мгновение ей показалось, что она научилась летать. Сказка стала явью: она парила под любимые ноты любимого джаза, под необъятным звёздным небом вместе… с любимым… Внезапно стал идти снег, мелкий, пушистый, похожий на кусочки сладкой ваты, он попадал на лицо, на его горячие губы, и первый раз в ее жизни это был не холодный, а горячий снег…
Когда погасли фонари, чтобы не мешать светить яркому солнцу, она открыла глаза...Матильда свернувшись клубочком лежала у ног, в комнате было прохладно, и не хотелось вылазить из-под тёплого одеяла. " Нет...Неужели всё это лишь сон?? Волшебный сон, который мне подарило моё больное воображение… ". Она надела халат и заварила кофе, болезненно вспоминая самые чудесные моменты ее жизни, которые судьба подарила ей вчера и которые теперь казались всего лишь серебристой дымкой в тумане очередного суматошного утра
На улице, несмотря на все прогнозы, стояла настоящая зима: деревья осыпанные белым пухом сияли в утреннем слепящем солнце, на земле не было серого асфальта, всё было покрыто серебристым снегом. Она выглянула в окошко, и та же чудесная улыбка озарило ее лицо, в глазах стояли слёзы: на снегу вишнёвым джемом было написано несколько слов, несколько слов, которые продолжали дарить сказку и мечту, детскую, чистую и наивную веру в чудеса; всего несколько слов… "я тебя люблю… как ты вишнёвый джем"…