И это утро спустя

Отпечатки солнца на пальцах. Как же всё надоело. Всё ненастоящее, как в плохом кино Д.Линча... никогда, никогда не кончится, всё только непонятыне страшные тайны и желание лгать, лгать всем, //да разве вам это не нравится? Желание страдать за то, что схожу с ума. За пошлость во взгляде, в предложении, в смехе...

Сегодня нашла конопочку "Плакать". Такая доступная, такая близкая... в любое время.

[На следующий день]

Горький осадок, горький настой оставшегося во мне травянистого растения, желто-зеленого, больного и вымученного... Я обещала извинения, когда сидела в кабинете дирека, на зацикленной мысли "ну Я же не истеричка". А еще дурацкие лучи солнца в мои карие глаза, в любое другое время солнце_в_девять_часов_утра прекрасно, а во мне очередная жизнь ломается, я так напряженно думаю, //да ведь все это игра, придуманная мной для моего же удовольствия, болезненного желчно-весеннего не-равнодушия. Ты представить не можешь, как это - вспоминать, восстанавливать факты "утро спустя". И это утро спустя, der morgen danach (играет), как вырубленный свет. Две сводящие меня с ума утопии-антиутопии. Они все всё знают. И они же ничего не знают совсем.

- Отложим извинение на завтра, я думаю.
- Да (//как можно тверже. Всё, что вы хотите услышать, директор. Вы не поверите, но мне вас очень жаль, когда вы в шоке).
- Татьяна Викторовна... я поговрю с ней. Она должна принять твои извинения. Всё будет хорошо.
//Да. Я рассудительная девочка. Ведь извинение это формальность. Только чтобы окончательно свести её с ума. Формально. Извините.
- Сейчас успокойся... а завтра наберешься смелости...
//Наглости. Нет, я промолчу. Смелости, да, конечно. Продолжайте, господин директор. Да, отлично: принесите мне валериновой...
- Я тоже так думаю, а то... как я обычно говрю "чакру пробили" (усмешка-смешок).
//Нервное, наверное. Хи-хи. Чакру, говорите, а в каком месте? Вы бы мне лучше карму с дырочкой сделали.
Совершенство. Во взгляде. В чёткости мысли. Она сказала: "Игорь Михайлович, или эта девочка уйдет из школы, или я. Я пойду в ...-ю школу, где мне предложили". Она хлопнула дверью.
- Татьяна Викторовна...
//Пора снять мою улыбку. Да и зачем так явно показывать, вот, мол, смотрите, истеричка, а я - нет! Ха-ха. И вспоминая сейчас эти сцены пострассвета... мои родители не придут. Звоните. Они на работе.
- На работе... и это правильно.
//Вот именно. Вам бы было хуже. Обещаю. Я - профессиональная жертва. Этой мой театр, мои совершенные роли. Пока я плачу, всхлипывание уже рефлекторно. Я пью стакан желтого раствора, стакан валерианки, вашего всеобщего предательства. Вы видите, как я несчастна. Да я ненавижу вас! Господи. Я пью древовидного директора. Его болотистый пиджак, его зеленые глаза. Друид.

Ха-ха. Сейчас он будет шутить, а ты улыбайся, детка. Он очень хорошо тебя понимает. Вот сейчас... ласкай его хреново самолюбие. Он умный, А ТЫ - умненькая девочка, и к тебе хорошо отнсятся.

- Аня...
//Отличное имя.
- ... Я думаю, ситуация осложняется эмоциональной стороной... то есть сейчас практически невозможно разобраться в произошедшем. И все-таки. С ТВОЕЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ, что случилось? Я, честно говоря, в шоке... в затруднении... что нужно было сказать, чтобы довести так завуча?
- Я не помню.
- То есть это было в состоянии аффекта?
//Вот этот ваш жест я разгадать не смогла. Но и вы меня поймите... Затмение гордостью. Дело в том, что я только год назад узнала, что же это значит "состояние аффекта". А теперь он подумает, что я не поняла. Нет, этого допускать нельзя. Вы повторяетесь. ВЫ уже спрашивали. Так:
- Аня... скажи... что она сделала, что ты теперь...?
- (//Как можно доказательнее) Вот такой бзик у меня (//слово вовремя не заготовила; жаль): когда меня трогают (//я уже говрила вам "она в меня вцепилась", вот-вот), я выхожу из себя.
- Я понимаю, да. Я даже на собраниях говорил: не вступайте с детьми в физический контакт. Это же стрессовая ситуация! Мало ли чем может закончится все это, если переступить определенный порог... интимный, так сказать... Вот поэтому в автобусе, где все друг другу прижаты, на ноги наступают, толкаются, все на нервах, на нервах. Да жуткое дело (смешок "непослушных" разноцветных зубов).

//Первый урок закончился, сейчас будет шумно... Вавилон рушится сейчас, и массовка придет смотреть на ведьму, ха-ха. Прошел урок. Десять десять. Урок истории. Колоритный персонаж с закрученными от злобы и истерии блеклыми волосами сказал: "Пойдите погуляйте, на следующем уроки продолжим".

- А сейчас... мы где-нибудь тебя посадим, чтобы ты успокоилась.
- У меня сегодня зачет по истории.
- Нет, домой я тебя не отпущу... Когда?
- После... после... уроков. После ш-шестого урока.
//Головная боль. Рыжий отсвет сквозь тяжелые бурые шторы, дешевый золотистый блеск моих волос. Расчесанных хорошо. Странно. Только первый урок... Боже. Как же я хочу домой. И просто лечь под тонкое одеяло. Раздеться, отдавшись всем этим бесконечным белым простыням пошлым, сдохнуть, умерщвить в себе свой мир, предать себя наконец свету праведному, катарсису... Сейчас придет его секретарша с "попой и животиком". Поставить раствор. Заполненный на четверть, и пустой на гораздо больше. Разлитый по нервным подрагивающим венам этой крашеной в розовый и белый цвет средней школы, этой большой семьи, организма... Она еще ждет, неизлечимо больная раковыми клетками; хавающие все лейкоциты, вы, твари пошлые... И во главе этого импульсивного танца заученных движений, ломаний и тех действий: "с ума схожу иль восхожу к высокой степени безумства" - директор, учитель биологии. Пришла Лена. С еще одним стаканчиком воды. И концентрические круги её пупка опять повергли меня в уныние.

6 Апреля 2006г.