Снег

…списывались долго, подбирали дни, горячились…
Он женат, она замужем. Трудно найти время. А, главное, храбрость. Что-то соврать, где-то занять денег на билет…
Спорили - кто к кому. Три с половиной часа лету до поцелуя, смущенных взглядов, центробежной дрожи...
Вместо обняться - настороженно касаться коленями под столиком в кафе -
знали, что так будет, но хотелось до смерти. Хоть чего-нибудь, но чтобы вместе, рядом.
В конце концов все решила зима - она никогда не видела снега. И было решено:
летит она, он встречает. Соврав, что едет в командировку.
Он ее понимал - жил когда-то в тундре, знал многих, кто не видел обыкновенного тополя, не ходил по траве босиком. И он стал лихорадочно готовиться.
Первым делом снял дачу с видом на Финский залив и садом, вернее тем, что осталось от него. Все по его плану…
Ближе к делу купил дров и мяса, заправил керосином лампу, взял у сестры пуховые одеяла и, наконец, наврал жене, сам удивляясь своей фантазии.
Уехал туда за день, по дороге заскочив на рынок, и купив последнее, из того, что запланировал.
Переночевал с трудом, слушая треск поленьев, бессознательно ощупывал тело, молясь, чтобы завтра его коснулись ее руки. В полудреме вскрикивал,
видя ее тугое тело в мареве каминного огня… курил, думая о том, понравится ли ей запах табака от его усов - одним словом ждал.
А ни свет ни заря рванул в аэропорт, триста раз позвонив, чтобы узнать, не задерживается ли рейс из Тель-Авива. Несся как ненормальный, вставив диск Стинга, предвкушая уже сто раз обсужденную реакцию ее на этот диск…
Вбежал потом в аэропорт и два часа пил кофе.
После каждой чашки торопливо запихивал в рот Орбит: "Будет поцелуй". На всякий пожарный...
От волнения застрял в туалете и потому не расслышал объявления о прилете,
а потом еще два часа всматривался в выходящих… она там... знаю я эту таможню…
Но потом пошли с гамбурского... с токийского… с пражского…
И он вышел… усмехнулся: пока ехал - все злился, что весь город растаял и вместо снега – ручьи… а вот не прилетела она, и повалил мягкий пушистый, словно проплаченный снежок…
Сел в машину и не заметил, как приехал на залив. Открыл калитку
и сверху мягко упал специально и хитроумно заготовленный сугробик…
Пошел по тропинке, усыпанной лепестками роз, купленных с вечера… Зашел за дом и долго смотрел на заснеженную яблоню, украшенную тысячей бумажных цветков с прикрепленными свежими, хрусткими яблоками…
Покурил… Хотел все убрать, чтобы не ворчали хозяева, а потом плюнул, снова сел в машину и позвонил жене: удалось освободиться пораньше, приеду вечером… Послушал ее безразличную радость по этому поводу…
Включил радио и завел мотор. Пока грелся, пощелкал станциями... вроде выбрал джазовую волну, но потом, подчиняясь смутному беспокойству от чего-то услышанного но не осознанного, вернулся на "Эхо Москвы":
...твы очередного теракта в районе аэропорта «Бен Гурион» в Тель-Авиве пока не подсчи...
Он с размаху вбил кнопку громкости в панель. И стал внимательно слушать звук мотора.
Какая-то мысль стучалась в висок. И когда он снова обрел способность оформлять мысли в слова, в голове его как-то само возникло его же, обиженное: "Я, между прочим, тоже никогда не видел Иерусалим"…
а снег шел и шел...