Повесть - фэнтези

Здравствуйте, хочу сказать, что это только первая глава... Я просто хочу узнать, насколько она хорошо, и что нужно, что бы она стала частью полноценного рассказа (задумка у меня огромная)
 Спасибо.)))


 Глава 1

 Доуэл

 Стоял полдень. Солнце, расположившись высоко над горизонтом, нещадно палило землю, уничтожая последние признаки дождя, пролившего прошлой ночью. Огромные лужи исчезали за несколько минут, превращаясь в небольшие скопления воды. Земля, накаляясь, выискивала и глотала последние остатки, пока солнце не обнаружило их и не прибрало к своим рукам. Деревья стояли, покорно склонив свои ветви, и ждали пощады в качестве небольшого ветерка. Природа ныла под воздействием зноя, потом замолчала, отказываясь бороться с непобедимой жарой. Всё замерло.
 Тишину нарушил тихий топот копыт и скрип больших колёс, то и дело наталкивающихся на очередное препятствие. Одинокая повозка, запряжённая коричневой кобылой, медленно катилась по узкой просёлочной дороге. Лошадь двигалась неторопливым шагом, постоянно фыркала, томимая жаждой не меньше хозяина. Её массивное тело блестело под солнечными лучами, отражаясь множеством серебристых капель. Кобыла то и дело хлестала себя хвостом, и мотала головой, отгоняя надоедливую мошкару, которая бесконечно терзала её, налетев со всех сторон.
 Фермер Моран Готвил сидел на месте возницы и не успевал вытирать с лица выступающий пот. Он был крепкого телосложения, с каштановыми вьющимися волосами до плеч. Его усы и борода были чуть тронуты сединой. На нём была наполовину распахнутая легкая рубаха, за всё это время плотно прилипшая к спине, и поношенные серые штаны.
 Моран посмотрел на лошадь, которая как ему показалось, ещё поубавила шагу, и покачал головой. Кобыла выглядела настолько уставшей, будто проделала путь длинною в сотню миль - а ведь они только недавно покинули ферму, не проехав и половины пути до назначенного места. Жар обдавал её тело, и только тень немногочисленных деревьев по правую сторону дороги обеспечивала животному и её хозяину недолгое спасение от яростных лучей раскалённого солнца.
 Моран чувствовал себя словно в печи. Закрыв глаза, он в очередной раз провёл влажной рукой по лбу, затем обтёр её об рубаху. Такое в этот день выдалось пекло. Стабильная жара стояла с самого утра, и сейчас Моран проклинал себя за то, что забыл прихватить свою любимую шляпу, которая так здорово помогала ему в повседневной работе на огороде.
 Каждый год по местному календарю в деревнях королевства Ункар отмечался Праздник Лета – первый день третьего по счёту времени года. В его честь в деревне под названием Доуэл проводилась ярмарка, на которую съезжались люди со всех окрестных деревень. Моран, в течение восьми лет к ряду ежегодно посещал Доуэл на Праздник Лета, что бы заработать немного денег на продаже деревянных поделок, которые он стругал в свободное время. Большого дохода это не приносило, однако иногда попадались зажиточные люди, которые с удовольствием скупали деревянные изделия в качестве украшения для своих домов. Вот и в этом году, настругав поделок, которые заняли два небольших ящика, он в девятый раз отправился в Доуэл.
 Внезапно в спину мужчины подул умеренный стойкий ветер, и он почувствовал себя гораздо лучше. Закрыв глаза, он расслабился, глубоко вздохнул и отдал своё тело в прохладные объятия долгожданного гостя. Воздушные порывы стремительно проникали под рубаху и обволакивали влажную спину, проходя по ней лёгким ознобом. Моран почувствовал умиротворение и внезапный прилив сил, ветер прямо таки заряжал энергией. Рубаха, наконец-то полностью отделившись от спины, стала дико резвиться, будто под неё запустили бешеного зверя. Волосы с бешеной скоростью устремлялись вперёд, попадая в глаза, принуждая Морана снова и снова щуриться.
 Лошадь, гонимая сильными порывами ветра, тут же оживилась и заметно прибавила в шаге, перейдя на легкую рысь. Ветер играл большой чёрной гривой, небрежно швыряя её в разные стороны, топот копыт усилился, став более учащённым. Пыль вздымалась столбом за стремительно проносящейся повозкой, всё вокруг плясало, словно чувствовало нарастающее движение. По зелёным полям рябью катились воздушные волны, отчего те играючи колыхались, маня к себе, в то время как деревья тяжело раскачиваясь, махали своими огромными ветвями, словно руками, в такт проносящемуся ветру.
 - Да, парень! Это должно было случиться, - сказал Моран, когда ветер начал понемногу стихать. Он провёл ладонью по лбу, вытирая остатки пота.
 Рон лежал в повозке на соломенном ложе, лениво пережёвывая соломинку, и мечтательно смотрел в безоблачное голубое пространство. Ему было безразлично, стоит ли сейчас невыносимая жара или дует ледяной ветер. Мысленно он был далек отсюда, с головой окунувшись в свои представления о предстоящем празднике, на который его столь неожиданно согласился взять отец.
 За свои четырнадцать лет Рон не покидал пределов дома, не считая пары поездок на соседние фермы. На протяжении семи последних лет мечтой мальчишки было присутствие на ярмарке, посвящённой Празднику Лета. И вспомнив свою реакцию на положительный ответ отца, он невольно улыбнулся.
 Вскоре ветер прекратился совсем, оставив после себя заряд положительной энергии. Благодаря ему кобыла ничуть не сбавила в скорости и выглядела всё так же бодро. Участившиеся деревья проносились в боковом зрении Морана одной большой зелёной полосой. Повозка раскачивалась, ежесекундно наталкиваясь на очередной бугорок или булыжник, отчего Моран несколько раз подпрыгнул на месте. Дорога, ведущая на их ферму, больше походила на невспаханное поле. Поэтому после каждого огромного булыжника Моран с тревогой посматривал на колёса, что бы удостовериться, что с ними всё в порядке.
 - Ну и дорога, а парень. - произнёс он, когда тяжёлые колёса вновь прошлись по огромной кочке. - Взгляни, мы уже приближаемся к развилке.
 - Что отец? - донеслось из повозки.
 - Опять замечтался? И в кого же ты такой фантазёр? - сказал Моран и покачал головой.
 Рон быстро вскочил. Его волосы были слегка потрёпаны, с несколькими застрявшими в них соломинками, которые были почти не различимы из-за схожего с ними цвета волос.
 - Скажи, а это правда, что там будут музыканты? - Ярко-голубые глаза Рона сияли от счастья ярче солнца, и Моран чувствовал это, даже не глядя на него.
 - Не сомневайся парень, так оно и есть, - пробормотал Моран и задумался. - Помниться, в прошлый раз в Доуэл прибыли и бродячие артисты, среди которых были акробаты. Уж они то развлекали людей на славу. Помню, как переживал за них старина Хестус, когда они исполняли номер с ходулями! - он немного помолчал. - Да, на это определённо стоило посмотреть.
 - Об этом ты не рассказывал, - Рон уставился в затылок отца и нахмурил свои тонкие брови.
 - Что бы ты замучил меня окончательно? - Моран повернулся к Рону и улыбнулся, видя, какими глазами тот на него таращится. - Ничего парень, в этом году ты повеселишься вместе со всеми.
 Дорога стала в несколько раз шире и сделалась более ровной, как только они добрались до развилки, выйдя на общую тропу. Некоторое время спустя впереди показалась повозка, двигающаяся им навстречу. Помахав в ответ на приветствие приближающейся возницы, Моран натянул поводья и вскоре они поравнялись.
 На повозке, которую волокла большая серая кобыла, сидел человек с большим животом. На вид он выглядел лет на двадцать старше Морана. Морщины на его большом округлом лице не поддавались исчислению, а маленькие глазки юрко сновали туда сюда. В руках он сжимал маленький платок, который то и дело прикладывал к сверкающей лысине.
 - Приветствую, - сказал старик. Его серая кобыла несколько раз громко фыркнула, после чего начала перетаптываться на месте.
 - Доброго дня Кентус. Ну что, праздник обещает пройти на славу? - с ухмылкой произнёс Моран.
 - На славу, - протянул фермер - не то слово. Такого столпотворения я не видел уже, по меньшей мере, лет пять, - он призадумался, очевидно, припоминая тот день, но размышление его прервало движение в соседней повозке.
 - А что, что там было, хозяин Болвер? - спросил внезапно появившийся Рон. Руки его плотно упёрлись в борта повозки.
 - Оо, малыш Рон, и ты здесь, - толстые губы фермера растянулись в улыбке. Он в который раз медленно коснулся платком своей лысины, после чего громко простонал от невыносимой жары.
 - Ну, так что, что там было? - нетерпеливо спросил Рон, глаза его сияли.
 - Ну что ж, сразу чувствуется твоё рвение попасть в Доуэл, малыш. Всего и не описать, скажу только одно: тебе ни за что не захочется покидать этот праздник.
 - Смею заметить, с каждым годом ярмарка становится всё интереснее, - сказал Моран.
 - Да, я бы с удовольствием остался там подольше, но боюсь что здоровьё моё уже не то, что было раньше, - он посмотрел в небо и прищурил глаза - Эта проклятая жара меня в могилу сведёт. Кроме того, Лора велела мне быстро отправляться домой, как только я куплю необходимые вещи, - сказав так, фермер грустными глазами посмотрел в землю, будто вспоминая прошедшие годы, а потом неожиданно приободрился. - Но вам желаю повеселиться от души. Кстати, чуть не забыл, я виделся со стариной Хестусом. Он вовсю спрашивал меня о тебе, дескать, приедешь ли ты в этом году. По его словам, вчера вечером в Доуэл прибыл человек, который справлялся о тебе. Этот тип представился твоим давним другом, не назвав ни имени, ни места, откуда приехал. Видимо старина Хестус боялся обмануть его, сказав, что ты сегодня будешь на ярмарке. Как он выразился, на вид этот твой друг не предвещает ничего хорошего.
 - Ты его видел? - задумчиво произнёс Моран, сощурив глаза.
 - Кого, твоего друга, нет, - протянул фермер. - Куда уж мне. Тем более что это меня не касается. Я только сказал что ты, несомненно, прибудешь, - он резко замолчал, вновь пуская в ход платок. – Может, не стоило ему говорить? – Произнёс он, взволнованно шевеля толстыми губами.
 - Нет, всё в порядке, просто... А не важно. И тебе желаю удачного дня, - произнёс Моран с явно натянутой улыбкой, что не ускользнуло от внимания Рона.
 - Хорошо, тогда до встречи, - сказал фермер и взялся за вожжи. - Заезжай как-нибудь, посидим, покурим трубку. Табачок в этом году что надо.
 - Обязательно. Счастливого пути, - говоря последние слова, Моран уже не смотрел в лицо собеседника.
 Фермер исчез из виду, когда Рон оглянулся во второй раз.
 Дорога постепенно менялась в лучшую сторону, полную противоположность настроению Морана. Рон скорее почувствовал, чем увидел, что с отцом что-то не так. Он долго молчал и уже не улыбался, в то время как ещё утром шутил и веселился предстоящему празднику.
 Рон сидел в повозке и смотрел в спину отца, не понимая, что его гложет. Кобыла по-прежнему шла лёгкой рысью, а вскоре даже появился небольшой ветерок, но в этот раз он ничуть не порадовал Морана. Тот всё ещё был молчалив.
 Между тем дорога стала настолько широкой, что на ней не теснясь, в ряд, могло поместиться три повозки. Сократилось количество земляных препятствий, а когда они миновали ещё две прилегающих к главной, дороги, таковых почти не наблюдалось. Лошади проходили здесь гораздо чаще, чем по дорогам, ведущим на их ферму и фермы их соседей. А глядя на свежие отпечатки подков и колёс, было понятно, что сегодня здесь прошло, по меньшей мере, с дюжину лошадей. Некоторые совсем недавно, потому как пыль всё ещё клубилась в воздухе и никак не хотела рассеиваться.
 Вот впереди стали показываться различные повозки и фургоны. Сначала они обошли торговый фургон, обтянутый белой, как снег парусиной со стягом родного для него города. Затем обогнали ещё две повозки и три торговых фургона. Наконец впереди показался перекрёсток.
 - Проснись, парень. Сразу за перекрёстком Доуэл.
 Это было первым, что произнёс Моран за то время, что они распрощались с их соседом фермером. Но он мог бы этого не говорить. Рон поднялся с сена и таращил глаза повсюду ещё тогда, когда они обогнали первый попавшегося на их пути фургон, обтянутый белейшей парусиной. Тогда он засмотрелся на красивое знамя, которое было приурочено к верёвкам, крепящим белоснежный материал.
 Рон, раскрыв глаза, с восхищением наблюдал за караваном лошадей, тянущимся с запада и заворачивающим на север, прямиком в деревню. Рону ещё никогда не доводилось видеть караванов. Лошади были невиданных окрасов со сверкающими на солнце сбруями, а знамя ещё одного неизвестного для него города отражалось на всех без исключения фургонах. Необычайно толстые люди, глядя на одежды которых у Рона перехватило в горле, сидели в богато украшенных сизых кафтанах и махали перед собой веерами. Рон поражался увиденному зрелищу; один такой пояс стоил как всё их с отцом хозяйство, если не больше.
 - Интор, - протяжно заметил Моран, когда Рон вскарабкался на место рядом с ним.
 - Что? - Неуверенно спросил Рон.
 - Видишь вон те фургоны? - Рон кивнул. - Караван купцов. Это из Интора, города, что на западе. А видишь человека на лошади, тот, что последний? - Моран указал на одинокого воина, замыкающего караван. - Охранник каравана. Впереди едет ещё один такой. Это говорит о том, что-либо купец скуп на деньги, что не захотел нанять нормальную охрану, либо о том, что-то, что он планирует купить, не слишком ценно, - Моран помолчал. - Скорее всего, они движутся в Шевелерахт, этот путь широко используется купцами этих двух городов. Попутно отоварившись здесь, они продолжат поездку. Да, быть купцом нелёгкая работа, парень, - Моран тихо рассмеялся.
 Рон смотрел на отца вытаращенными глазами и улыбался. Он уже во всю мечтал стать купцом, когда вырастет. Тоже иметь охрану, путешествовать из города в город, переживать приключения, неожиданно возникающие в дороге и всё в этом роде. Такое с ним часто случалось, не даром он слыл фантазёром в глазах отца, который как ему показалось, сейчас заметно повеселел. Ярмарка и вправду творит чудеса, подумал Рон.
 Когда караван полностью завернул на север, взгляд Рона метнулся на восток, откуда надвигался огромный поток народа. Толпа жителей из других деревень шла по направлению в Доуэл, всякий раз прижимаясь к обочине, как только сзади доносился звук приближающейся повозки. Рон отдалённо слышал недовольные возгласы идущих людей, направленные в сторону хозяина только что проехавшей и поднявшей столб пыли, повозки. Рон ясно видел как какой то старичок, подняв свой немощный кулак, погрозил удаляющейся от него телеге, перед этим чихнув несколько раз. И пусть это зрелище было не очень благоприятным, у Рона оно вызвало улыбку.
 Уже показались деревенские дома, из труб которых неспешно вываливал серый дымок. До них уже доносились крики веселья, царящего в деревне. Желание попасть на праздник наполняло нутро Рона всё больше и больше, с каждым новым возгласом, доносившимся оттуда. Ему хотелось кричать: "Люди, подождите, не начинайте без меня!" Хотя его вряд ли кто-то услышал бы.
 И вот, вслед за той самой телегой, которая вызвала гнев идущего старика они въехали в Доуэл. Уже через пару секунд их повозку окружили деревенские ребятишки с собаками, лающими и скулящими наперебой. Дети вертелись вокруг кобылы, не давая той и шага ступить, кидали разноцветные ленты, и уже через несколько минут их кобыла сияла всеми цветами радуги. Рону удалось поймать одну такую ленту ярко-зелёного цвета, которая оказалась довольно длинной. Не задумываясь, он засучил рукав рубахи и привязал её за запястье как воспоминание о празднике.
 Столько народу сразу, Рон ещё не видел в своей жизни; группы людей суетились и преграждали дорогу двигающимся повозкам. Туда сюда носились молочники, кровельщики, портные, каждый занятый своим делом. Кругом все веселились, танцевали и играли в разнообразные игры. Повсюду носилась детвора и гоняла домашних птиц, которые, спотыкаясь, уворачивались от преследователей и бежали, куда глаза глядят.
 Дети, что окружили их лошадь, сейчас же кинулись к полной женщине, которая шла поодаль от их повозки быстрым шагом, неся поднос с выпечкой. Женщине пришлось остановиться и расплатиться пирогом со сворой малолетних озорников, которые окружили её со всех сторон.
 По обе стороны дороги, которая вмещала не более одной повозки, стояли украшенные, чем только можно дома, между которыми тянулись протоптанные тропинки. Рон заметил, что из простых и ненужных вещей можно сотворить такое произведение, что так сразу и не скажешь что оно сделано из чего-то ненужного. Он уже взял пару идей, пообещав себе попробовать сделать что-то в этом роде, когда вернётся на ферму.
 Кое-где на крыльцах домов сидели старики и с улыбками махали всем веселящимся. Невольно вспомнив их соседа фермера, Рон предположил, что это самые старые жители деревни - только в этом возрасте можно отказаться от праздничных забав. Но он перестал задаваться этим вопросом, как только увидел шумную процессию, идущую параллельно их повозке. Восемь человек в разноцветных одеждах, парами шли по краю дороги и что-то громко кричали. Из-за окружающего шума Рон не смог разобрать, что они кричат, но он был почти уверен, что эти люди имеют отношение к музыке. Их манера одеваться вполне соответствовала рассказам Морана: эти люди были одеты в ярко-красные рубахи, не заправленные в штаны, - что придавало определённую долю озорства - их светло-голубые брюки были им явно велики, а их огненно-рыжие шапочки с длиннющим белым пером смешили всех и каждого, кто смотрел на них. Музыканты. Люди, без которых не обходилась ни одна ярмарка. А то, что они несли в руках, вероятно и было теми самыми музыкальными инструментами, про которые рассказывал Моран. Их названия Рон давно забыл, однако помнил, как они выглядят.
 Весёлая процессия завернула за угол большого двухэтажного дома и направилась в другом направлении. Их крики всё ещё отдавались слабым звучанием, и Рону хотелось верить, что он с ними ещё встретится и насладится их музыкой. Вскоре волна посторонних возгласов накрыла шум, производимый музыкантами и обстановка стала прежней. Рон вертел головой в разные стороны, пытаясь уловить всё и сразу. Ведь это была первая деревня, которую он посетил в своей жизни. И сейчас он не понимал, почему отец не привозил его сюда раньше.
 Тем временем, проезжая мимо знакомого человека, Моран постоянно снимал шляпу в знак приветствия. Таких людей, как заметил Рон, набралось уже с десяток. А ведь они только приехали. Неужели, здесь у отца столько знакомых?
 Вскоре главная дорога начала плавно заворачивать влево, туда, где и должно было происходить всё действо. Так посчитал Рон, потому как большая часть повозок и фургонов стремилась именно туда. Дорога обогнула украшенный разноцветными гирляндами, блестящими на солнце - трактир, и вслед за этим взору Рона предстало зрелище, которое он так давно себе воображал. Но это уже не было его лишь фантазией. Глядя на это, он понял, что рассказы отца нисколько не преувеличивали творившегося на Празднике Лета.
 На большой лужайке выстроилось множество ярких лотков и прилавков, которые множились с каждой минутой. Везде стояли фургоны приехавших отовсюду торговцев, в то время как их хозяева весело топтались неподалёку от них и вовсю преподносили свой товар. Вещи, продаваемые торговцами на ярмарке, не поддавались счёту; помимо бытовых предметов, таких как вешалок, крючков, гвоздей, вёдер и других вещей повседневного использования, попадались и диковинки, вплоть до оружия. Люди в ярких одеждах, смеясь, ходили от лотка к лотку, от фургона к фургону, присматривая для себя различные вещи. Продавцы вертелись около покупателей, не желая отпускать их с пустыми руками, постоянно снижая цены на свой товар.
 Присмотревшись, Рон узнал в стоящих чуть в стороне людях, тех самых купцов, что они с отцом заприметили, подъезжая к Доуэл. Вокруг них сновали люди с большими мешками, из которых пучками торчала овечья шерсть. Продавец этого товара, стоял, уперев руки в бока, и торопил своих помощников, что бы те двигались быстрее при переноске мешков в фургоны клиентов. И куда им столько шерсти, подумал Рон.
 Разнообразие оттенков одежд поразило Рона. Ему показалось, что ни один цвет здесь не имел пару. Краски менялись с поразительной скоростью по мере перемещения людей, пока не превратились в настоящий круговорот цветов, глядя в который у него начало рябить в глазах.
 Лужайку окружали деревянные столбы, которые были соединены гирляндами. За их пределами выстроились столы с едой, которая казалась бесконечной. Огромное разнообразие блюд было представлено на пробу всем и каждому. Люди весело - а иногда и вприпрыжку - подходили к еде, изящной рукой брали тарелку и с улыбкой шли к обеденным столам, которые находились чуть дальше. Особенно нетерпеливые или невежды ели, прямо стоя, а некоторые даже пробовали совместить танец с принятием пищи. И, тем не менее, веселья это не умоляло. Наоборот, подобные выходки забавляли окружающих, а главные посмешища получали свою порцию аплодисментов.
 У Рона снова заурчало в животе, и он облизнул губы. Со всей этой суматохой он не заметил, как они остановились, а когда опомнился, Моран уже стоял на земле, поглаживая морду кобылы. Рон осмотрелся и увидел, что их повозка стоит рядом с небольшим торговым фургоном, стяг которого совпадал со знаменем тех толстых купцов, которые ехали с запада. Рон обрадовался, что теперь он наконец-то запомнил знамя Интора, и ему не терпелось узнать, к каким городам принадлежат остальные стяги.
 - Слезай, парень, - вдруг сказал Моран и Рон перевёл взгляд на него. Увидев, что лицо у отца снова сделалось грустным и чем-то озабоченным, он немного приуныл.
 Вдруг со стороны послышался до боли знакомый шум и, повернув голову, ярко-голубые глаза Рона засияли в новом свете. Музыканты под аплодисменты публики направлялись точно в центр лужайки, на сей раз, разделившись по четыре человека. Теперь в непосредственной близости Рон смог разобрать слова песни, в которой пелось про лето. Но главным для него было то, что мимо проходят самые настоящие музыканты. И каково же было его удивление, когда двое из них подошли к его отцу и пожали ему руку.
 - Помоги мне с ящиками, Рон, - сказал Моран, подходя к повозке и наклоняясь в неё. - Сейчас быстро разгрузимся, и ты сможешь повеселиться.
 - А ты? - спросил Рон, и его тонкие брови метнулись вверх.
 - У меня есть кое-какие дела. Как только я покончу с ними, я вернусь к тебе. Ты главное не уходи далеко, - сказал Моран, перехватывая у Рона небольшой ящик с деревянными поделками.
 - Хочешь, я пойду с тобой?
 - Нет, парень, кто-то должен смотреть за товаром. Не волнуйся, я скоро буду, - сказал Моран, снял второй ящик и развернулся, чтобы уходить.
 - Возвращайся быстрее, - проговорил Рон вслед отцу, но тот даже не обернулся. Уже через пару секунд Моран скрылся в толпе ярких одежд.
 Послышалось некое звучание, которое заставило Рона повернуться. Он увидел, что толпа расступилась, образовав круг, в котором расположились музыканты и что-то играли. Рон попытался отвлечься, но даже музыка казалась ему теперь не столь важным по сравнению с настроением отца.

 --- --- ---

 Моран оглянулся, чтобы удостовериться, что Рон не последовал за ним. Зная упорство своего сына, он этому ничуть не удивился бы. Протиснувшись сквозь обширную толпу, он вышел к дороге и зашагал вдоль неё. Завернув направо, он подошёл к самому ближнему дому. "Серебристая заводь"- так было написано на вывеске этого единственного в Доуэл, трактира. Моран ступил на порог, и дверь скрипнула, когда он повернул дверную ручку. Он слабо улыбнулся, когда увидел так хорошо знакомую ему уютную обстановку; аккуратно выстроенные столики, которые, как ему казалось, были всегда ухожены, бездействующий в это время года - большой камин, и полностью домашнее окружение, что позволяло любому посетителю чувствовать себя как дома. Полки, тянувшиеся вдоль стен, были заставлены, чем только можно. Посередине помещения находилась лестница, которая вела на второй этаж, где посетители Доуэл за определённую плату могли снять уютную комнатушку. В дальнем углу располагалась дверь, ведущая на кухню, которая легонько пошатывалась, то и дело обнажая мизерную часть кухонного пола. Хозяин трактира Хестус Малвеш - коренастый мужчина низкого роста, распахнул её и поспешил навстречу Морану.
 - Старина Моран, ты всё-таки приехал, дружище! - Его полное лицо сияло от счастья.
 - Добрый день, Хестус, - сказал Моран со слабой улыбкой на лице.
 - Давно не виделись. Хочешь что-нибудь?
 - Нет, спасибо. Может немного позже. По дороге я встретил Кентуса. Он сказал, что мной тут кто-то интересуется…
 - Да, да, - мрачно заметил хозяин трактира и, подтянув свои кожаные штаны, добавил: - Сразу к делу? Хорошо. Странный тип. Не подумай, против твоих друзей я ничего не имею, но этот уж очень странный. В плане внешности конечно. Может, он пришёл и с добрыми намерениями, только вот мне сегодня так и не удалось заснуть, зная, что этот человек находится в моём трактире. Он... у него... ну ты сам увидишь. Ты как знаешь, а я бы обходил таких людей стороной.
 - Он что-нибудь говорил? - сказал Моран и прищурил глаза.
 Хестус посмотрел на второй этаж, после чего ответил.
 - В Доуэл он пришёл вчера вечером. И первым его вопросом, когда он вошёл в мой трактир, было: "Вы знакомы с Мораном Готвилом?". Я уже хотел сказать нет, но растерялся... а этого было достаточно, что бы он раскусил ложь. Он говорил о тебе так, будто знал тебя всю жизнь. Я очень удивился. Мне только оставалось кивать головой в знак согласия. И когда он спросил, приедешь ли ты на ярмарку, я не смог соврать... Потом он пропустил пару кружек хмельного, после чего попросил меня о комнате, и надо сказать щедро заплатил за неё. Но признаться, я бы отказался от суммы вдвое больше, лишь бы этот тип не ночевал у меня под боком. Что-то с ним определённо не так, это видно невооружённым взглядом, - хозяин трактира снова посмотрел на второй этаж, после чего заговорил на тон тише: - Сегодня он не выходил из своей комнаты, однако попросил разбудить его пораньше, что я и сделал. Сейчас он всё ещё там и попросил привести тебя к нему, как только ты заглянешь в сюда. Но ты знаешь что, я могу сказать, что ты не приехал в этом году и он уедет не с чем. Мне он ничего не сделает, главное ты...
 - Нет, - прервал его Моран. – Большое спасибо за рассказ, я встречусь с ним. Проводи меня к нему или укажи комнату, я сам найду её.
 - Хорошо, но пока не поздно, ты можешь отказаться, - на лице хозяина трактира заиграло беспокойство.
 - Нет, всё в порядке, должно быть это один из моих давних...
 - Друзей, - донеслось с лестницы и Моран с Хестусом одновременно оглянулись.
 На самой высокой ступеньке, одной рукой держась за блестящие гладкие перила, стоял человек. Ростом он был чуть пониже Морана. Его лицо, бледное-бледное лицо вырисовывалось в тусклом свете, наполнявшем помещение. Левый глаз пересекал отвратительный шрам, идущий от середины лба и доходящий чуть ли не до подбородка. Его тёмные, как вороньи перья - длинные волосы, лежали на плечах. Чёрный плащ, из-под которого виднелись до блеска начищенные сапоги, держал в тени его одеяние.
 Постукивая металлическим каблуком по дереву, он сказал:
 - Ну что ж, Урук" д шаид, вот мы и повстречались снова, - ехидная улыбка на секунду зависла на его лице, после чего резко сменилась отвратительной гримасой.
 Моран стоял, не шевелясь.
 - Спасибо трактирщик! - Резко произнёс мужчина на лестнице. – Ты сделал своё дело. Теперь уходи.
 - Я останусь здесь, это мой трактир.
 Моран вытянул левую руку, делая знак Хестусу удалиться, и тот, видимо поняв, с кем имеет дело, счёл благоразумным уйти на кухню. Пока хозяин трактира преодолевал то небольшое расстояние до двери, человек на лестнице и Моран с ненавистью взирали друг на друга, будто два разъярённых животного, жаждущих вцепиться друг в друга.
 Наконец дверь за трактирщиком скрипнула, и мужчина в чёрном плаще продолжил:
 - Ну что ж, вот мы и встретились снова, Урук" д шаид. Мой верный друг. Не ожидал меня больше увидеть в своей жизни? - сказал он, затем тряхнул головой, что бы убрать с лица свои длинные волосы. Те вздыбились, словно змеи, и рассыпались на плечах. - Ты заставил меня проделать нелёгкий путь. Путь, длиною в десять лет. Дела ордена пошли не так, с тех пор как ты с позором бежал!
 - Зачем ты пришёл? - сказал Моран твёрдым как сталь голосом.
 - Ты это прекрасно понимаешь, Урук" д шаид! - гневно произнёс мужчина и голос его эхом отозвался в коридоре на втором этаже.
 - Не называй меня так! Я больше не принадлежу к Большой Руке, и ты это знаешь!
 - О да, да, да, да. Однако у тебя есть кое-что, что ты забыл вернуть, перед тем как отрёкся от своего, я не побоюсь сказать, весьма достойного места.
 - Я ничего не должен ни тебе, ни твоему ордену, - сказал Моран и бросил взгляд в сторону двери на кухню, которая как ему показалось, шевельнулась.
 - Ошибаешься Урук" д шаид, - сказал мужчина и ступил на две ступеньки ниже. - Верни мне его и обещаю, ты умрёшь быстро и без мучений.
 Моран ничего не ответил на это, а просто стоял и взирал на своего неприятеля.
 - Итак, - мужчина в чёрном в два счёта оказался на одном уровне с Мораном. - Где ключ?
 - А ты как думаешь? - сказал Моран, ни капельки не смутившись.
 - Я больше не могу их чуять! - вспыхнул он. - Благодаря тебе я лишился своей способности мерзкая крыса! Мне потребовалось много лет что бы разыскать тебя. Но это было бы значительно легче, если бы у меня было моё прежнее умение. Ты отнял его у меня, проклятый Урук" д шаид. И ты поплатишься за это сполна, как только я получу ключ. Ну же, где он, говори! - Его пурпурные глаза сверкнули в нескольких дюймах от лица Морана, после чего заполыхали жаждой мести.
 - Я уничтожил его, - стараясь сохранять невозмутимость, сказал Моран.
 - Вот как? - мужчина в чёрном плаще изобразил на лице притворное расстройство. - Очень жаль. Ну что ж, может твой сын знает... Кстати, вы с ним так хорошо смотрелись вместе. Наверняка папа многое рассказывал своему сыночку.
Моран вспыхнул, и лицо его скривилось яростной гримасой.
 - Он здесь не при чём мерзкая тварь! Это наше с тобой дело!
 - Ошибаешься, - брови его поднялись вверх. - Это дело ордена. А наше с тобой дело, это выяснить, кто же продолжит своё существование в этом мире. Когда-то нам это так и не удалось...
 Моран издал крик ярости и замахнулся на своего соперника, но тот проворно уклонился от удара. На крик, из кухни выскочил хозяин трактира, держа наготове большой кухонный нож.
 - Убирайся отсюда! - прокричал он мужчине в чёрном плаще. - Убирайся по-хорошему, пока не стало хуже... - слова застряли у него в горле вместе с тонким лезвием кинжала, который вышел с другой стороны. Трактирщик издал несколько предсмертных звуков, после чего упал замертво. Багровая кровь заструилась по полу, попадая в промежутки паркета.
 Моран не поверил своим глазам. Один из его лучших друзей лежал перед ним и исходил кровью, а он был бессилен, что-либо сделать. Враг оказался слишком проворным и сделал всё буквально за секунду, так быстро, что Моран не смог бы среагировать на его действие.
 Моран с жалостью смотрел на своего мёртвого друга, душа которого уже отправилась на небеса. В глазах его сверкнули блестящие капли, и он вскричал:
 - Ты заплатишь за это! Теперь настала очередь твоей смерти.
 Моран кинулся на врага сломя голову, размахивая кулаками, в надежде задеть своего противника. Но все его попытки оказались тщетны. Как бы он не наносил удары, враг постоянно уклонялся и оставался невредимым. А через несколько секунд в руке неприятеля появился внушительных размеров клинок. Моран отступил. Противник приближался, а он думал, как поступить дальше.
 - Где ключ? - вопрос мужчины в чёрном плаще прозвучал ясно и непринуждённо. Глаза его сузились до размеров еле видимых щёлочек.
 - Я же сказал, что уничтожил его, - выкрикнул Моран и опрометью кинулся к трупу своего друга, в надежде заполучить хоть какое-нибудь оружие. Он не был уверен что враг даст ему это сделать, но что то ему подсказывало что он не станет его убивать пока не получит требуемую вещь.
 Моран подскочил к телу и схватил нож, который уже полностью обагрился кровью трактирщика.
 - Ты всё такой же упрямый, - холодно произнёс мужчина в чёрном плаще, губы его еле шевелились. Подскочив к Морану, он начал его теснить.
 Моран отбивался что было сил, но перевес врага оказался серьёзным. Нож в руке Морана выглядел игрушкой по сравнению с отточенным клинком противника.
 Пропустив с дюжину колющих и режущих ударов, Моран присел на колено и опустил нож, не в силах продолжить бой. Рубашка его была разорвана во многих местах, в разрезах виднелись красные порезы. Кровь капала с его тела, ударяясь о пол и сливаясь с кровью умершего хозяина трактира, который лежал неподалёку.
 Морана пробирала резкая дрожь, которая отдавалась по всему телу. В глазах помутнело, всё казалось немного расплывчатым. Рон приподнял голову и посмотрел на превосходящего его по силам врага.
 - Надо же, - усмехнулся тот, протирая клинок взятой с ближайшего стола салфеткой. - Я думал, ты более силён. Даже не интересно. В последний раз спрашиваю, - он наклонился к Морану. - Где ключ?
 - Я его... уничтожил.
 В тот же момент длинный металлический каблук соприкоснулся с челюстью Морана и тот свалился на пол, утянув за собой стул.
 - На твоём месте я бы придумал что-нибудь более правдоподобное. Ты прекрасно знаешь, что его нельзя уничтожить!
 Тело Морана содрогнулось ещё больше, когда тяжёлый сапог коснулся его рёбер. Далее последовало ещё несколько сильных ударов в живот, после чего Моран, опрокинув стол, упал рядом с ним. Он лежал не двигаясь, корчась от боли. Сейчас каждое движение причиняло ему боль. Всё лицо было в кровоподтёках, глаза различали лишь размытые пятна, одним из которых был ненавистный враг.
 - Как пожелаешь, я дал тебе шанс. А вернее, твоему сыну, - после этих слов мужчина в чёрном плаще вложил клинок в ножны, покоящиеся на поясе.
 - Нет! - Прокричал Моран и изо всех сил постарался встать. Боль пронзила его тело, и он шлёпнулся на пол.
 - А найти его будет легко. И надо сказать, что эта зелёная ленточка ничуть не украсит его мёртвое тело.
 - Нет, Рон... - прошептал Моран, когда мужчина, встряхнув чёрным плащом, выскользнул на улицу.

 --- --- ---

 Рон стоял рядом с повозкой и наблюдал за ярким выступлением ярких во всех отношениях музыкантов. Настроение у него поднялось, а чувство голода ушло, когда он прослушал первую песню, называвшуюся "Долгий путь", в которой пелось про далёкие края. Включившись в ритм второй песни, которая была о вольном животном и называлась "Свобода", он не удержался и пустился в круговорот танца, слившись с общей массой.
 Танцевали сейчас почти все, кто находился на лужайке, даже торговцы один за другим оставляли свои места и устремлялись в пляс. Вот Рона схватила чья то рука и потащила за собой. Как только он поднял голову, что бы посмотреть, кому она принадлежит, его схватили за другую руку, и ему ничего не осталось, как двигаться в заданном направлении. Рон попал в хоровод. По правую сторону его держала женщина средних лет в ярко-жёлтом платье с оранжевой косынкой. Её золотистые волосы кудрями спадали на плечи, а лицо светилось от счастья.
 Повернув голову налево, он увидел девочку, на вид не старше него. Её большие глаза светло-зелёного цвета, смотрели прямо на него. Было в этих глазах что то загадочное и необычное. Они были настолько чистыми, что Рону казалось, будто перед ним два маленьких зеркальца. Милая улыбка озаряла её лицо, Рон даже оступился, когда взглянул на эту красоту. Её прямые белые волосы были распущены и опускались до середины спины. На ней было голубое платье из под которого выглядывали голубые туфельки.
 Когда песня закончилась, Рон отошёл в сторону и стал наблюдать за девушкой. Она стояла параллельно к нему и осматривалась по сторонам, восхищаясь окружением не меньше него. Рон рискнул предположить, что она тоже не местная и решил поинтересоваться, но что-то его останавливало. Он не был уверен, что она захочет с ним разговаривать. И всё таки, уловив на себе её секундный взгляд, он собрался с духом и начал пробираться к ней. На ходу он опустил руку в карман рубашки и дотронулся до своего талисмана - деревянной поделки в форме собаки, величиной с пол ладони. Он всегда носил его с собой и верил, что он приносит удачу. Сейчас ему как никогда была нужна его поддержка. Рон вздрогнул, когда она заговорила первой.
 - Ты не местный?
 У него перехватило в горле, а в животе заурчало. Ведь он собирался задать ей тот же самый вопрос. Растерявшись, он немного покраснел, затем смог ответить.
 - Я... да, нет, я с фермы, что к югу отсюда. Отец впервые привёз меня сюда, - он запнулся, не зная, что говорить дальше.
 - Ну и как тебе здесь? - Улыбка по-прежнему не сходила с её лица, а глаза смотрели на него. Рон немного смущался под этим взглядом, поэтому постоянно отводил глаза. И что она так смотрит?
 - Здесь очень красиво, - быстро ответил он. - А ты... тут живёшь?
 - Да, мой отец - мельник, - она повернулась и указала пальцем на восток, на небольшой холм, на котором стояла большая мельница.
 - А мой отец делает очень симпатичные фигурки из дерева. Смотри, - сказал Рон и вытащил из кармана свой талисман. - Он приносит удачу.
 - Красивый. Кстати, ты неплохо танцуешь!
 Рон стал красным как спелый помидор и вновь поспешил отвернуться. Девушка захихикала.
 - А как тебя зовут? - сказала она, сдерживая очередной смешок.
 - Я... меня... Рон.
 - А я Мильена.
 Вдруг по толпе танцующего народа пошли недовольные выкрики. Как будто кто-то проталкивался сквозь неё, отпихивая при этом каждого человека. Рон уловил недовольство людей и поспешил понять причину. И вот, отпихнув попавшегося под руку толстяка, из толпы показался человек в чёрном плаще с бледным-бледным лицом. Ужасный шрам на лице незнакомца мигом вызвал у Рона рвотный позыв, и его чуть не стошнило.
 Мужчина бегал глазами по всей лужайке будто кого-то выискивал. И когда взгляд его наткнулся на Рона он двинулся в его направлении.
 Рон стоял как вкопанный, не в силах двинуться с места. От одного лишь ничего не выражавшего взгляда этого ужасного человека, ноги его подкосились и наполнились дрожью. Мильена стояла рядом, глядя то на Рона, то на внезапно появившегося мужчину, в недоумении.
 - Бежим! - прокричал Рон, когда незнакомец оказался менее чем в пяти футах от них.
 Рон рванулся с места, и девушка, подобрав платье, метнулась за ним. Они побежали по лужайке, проскочив мимо музыкантов, вновь затянувших что то весёлое.
 - Нам надо спрятаться, - сказал Рон, оглянувшись назад.
 - Кто это? - сказала девушка, голос её был неровен.
 - Я не знаю. Но ты видела его лицо! Взгляд не сулит ничего хорошего, - Рон спешно метался по лужайке, увлекая за собой девушку, теряясь в толпе и путаясь под ногами танцующих. Крики недовольства сопровождали их беготню, но им не было до этого дела.
 - Тут негде спрятаться. Бежим на склад! - воскликнула девушка.
 - Где он находится? - Впопыхах сказал Рон.
 - Беги за мной, я покажу, - тяжело дыша, сказала девушка. – Главное ускользнуть незаметно.
 Рон оглянулся, и в толпе танцующих мелькнули глаза незнакомца, сузившиеся до размера маленьких щелочек. Он направлялся в их сторону. Теперь Рон был полностью уверен, что ему нужны именно они.
 Он не заметил, как Мильена схватила его за руку и они уже бежали по главной дороге, оставляя лужайку и веселье позади. На дороге ещё показывались люди, идущие на праздник, но уже не в таких количествах, как некоторое время назад. Сейчас это было бы как нельзя, кстати, рассудил Рон.
 Он чуть ли не ежесекундно оглядывался, высматривая человека с белым лицом, но того и след простыл. Они свернули направо, пробежали мимо трактира, увенчанного гирляндами, что стоял на повороте, и устремились вперёд.
 - Как думаешь, он нас видел? - сказал Рон, когда они остановились у одного из деревенских домов, перебежав дорогу
 - Не знаю, - ответила девушка и перевела дыхание. - Может, мы ему не нужны?
 Рон посмотрел на Мильену и ничего не сказал.
 - Надо найти моего отца. Он где-то здесь, - Рон не успел договорить, потому что из-за трактира показался незнакомец с бледным лицом, шаг которого понемногу превращался в бег.
 - Сюда! - закричала девушка, и они двинулись по тропинке между домами.
 Они выбежали на другую дорогу, по другую сторону которой стояло слегка покосившееся строение, напоминающее большой сарай. Одна из створок ворот была распахнута и качалась под влиянием слабого ветра, скрипя своими старыми петлями. Рон не стал спрашивать, то ли это место, куда хотела его привести девушка.
 Они вбежали на деревенский склад как раз тогда, когда в проулке между домами показался бледный незнакомец. Рон хотел было закрыть двери на засов, но девушка отвлекла его, прося помочь ей поднять огромную лестницу, лежащую у стены. Рон сразу же понял её намерение, и решил, что будет гораздо разумнее подняться на чердак, где незнакомец не сможет их настичь.
 Лестница оказалось тяжёлой и ужасно неудобной. Но жаловаться, не было времени. Совместными усилиями они приставили её к небольшой дверце, которая была проделана в стене почти под самым потолком. Услышав приближающиеся шаги, Рон закричал:
 - Лезь!
 Девушка неуклюже полезла наверх, постоянно одёргивая своё платье, которое то и дело цеплялось за торчащие из лестницы гвозди и щепки. Рон полез следом, как только девушка поднялась на несколько футов, подгоняя её тихим шёпотом. Оглянувшись, он заметил у входа тень, которая тянулась с улицы. Она постепенно росла, и с каждым новым её дюймом сердце Рона стучало всё сильнее. И вот появился он - бледный человек, как назвал его Рон. Внезапно он остановился и посмотрел на ребят, карабкающихся по лестнице. Затем, соединив створки ворот и схватив большой засов, приуроченный верёвкой к одной из них, захлопнул их намертво. В помещении тут же стало намного темнее, свет проникал только из щелей между старых досок, но Рону это никак не помешало преодолеть последние несколько ступенек.
 Добравшись до самого верха, девушка оказалась точно напротив небольшой двери. Отдёрнув старый шпингалет, она попыталась открыть её и чуть не сорвалась вниз, когда дверь с неблагоприятным для ушей звуком быстро отворилась. Забравшись внутрь, Рон попытался быстро закрыть дверь, но девушка его остановила, предложив сначала скинуть лестницу вниз. Рон посмотрел на неё удивительными глазами и понял, что эта девушка не простая.
 Он выглянул из укрытия и увидел, что человек с бледным лицом стоит внизу, уперев ногу в нижнюю ступеньку и каблуком другой, медленно стуча по деревянному полу. Глаза его были сужены в тонкие щёлочки, но даже на таком расстоянии Рон уловил его горящие от ненависти пурпурные глаза. Небрежно обхватив лестницу, он быстро сдвинул её в сторону. Рон не был уверен, что незнакомец позволит ему это сделать, но тот только убрал свой начищенный до блеска сапог со ступеньки и молча стоял, глядя наверх. И продолжал это делать, когда лестница с грохотом опустилась на пол, отправив парить в воздухе тысячи пылинок. Рон с силой захлопнул дверцу, и тяжело опустившись на пол, перевёл дыхание.