Другу Тому

Другу Тому

Здравствуй, мой дорогой друг и душеприказчик Том.
Спасибо, у мёня всё отлично, пока жив-здоров. Родные тоже ничего, скоро приедут вроде как прощаться.
Маленькая Сара уже совсем большая. Она такая умничка, красавица, хочу её увидеть. Видел бы ты её! Просто маленький ангелочек.
Пишу тебе это письмо, сидя в кресле, пока в одиночестве, попивая чай с лимоном. За окном ночь и полная луна. В последнее время я стал себя плохо чувствовать, Том, и, боюсь, что не доживу даже до твоего дня рождения. Эй, Джон, приоткрой-ка окошко, а то мне что-то душно. Спасибо, Джон. Этот старик так добр ко мне. С днём рождения, Том.
Как отвратно одиночество, друг мой, ты не представляешь себе. Как йодом на рану. И больно, и полезно. Когда я в толпе - мне хорошо, и не думаю о всякой бредне. Но я один, и ко мне в голову лезет всякий кошмар, и я готов убить себя, чтоб не слышать всего этого.
Когда летний ночной воздух, пропитанный прекрасным запахом сирени, одуванчиков и ландышей, проникает мне в грудь, когда трель соловья и стрекот кузнечика вливаются мне в уши, когда свет далеких звезд и огромной луны затмевают мне глаза, моё сознание летит в детство. Я вновь вижу перед собой королевский лес с его огромными стволами сосен, берез и тополей. Лесной шум очаровывает и соблазняет. Ничто так не прекрасно, как этот зеленый лес. Меня больше нет, есть только бесконечное лето, детство и будущее. Это воспоминания из детства, но там нет и тех мелочных проблем, что были тогда. Волшебство. Великолепное чувство единения с природой. Нет, я не несусь по ярко освещенному знойным летним солнцем полю с высокой травой, которая нещадно хлещет по обнаженным коленкам. Нет, я стою ночью тихой ночью, позади меня мой дом, впереди меня мой лес. Его я знаю хорошо. Я хорошо знаю, куда ведет каждая тропа, где кто живет, как его зовут и сколько ему лет. Тот самый стрекот кузнечика и трель соловья, лесной шум. Шелест листьев сливается в один. Деревья-гиганты нависают надо мной и мне немного страшно. Я боюсь идти по лесу в одиночку. Это очень страшно. Да и сейчас мне кажется, что за мною из темноты следит, хотя я понимаю, что это всего лишь пустые подозрения. В голове проносятся потоки мыслей, и я не останавливаюсь ни на одной. Где-то чуть рядом со мной проползла змея, прогретая на камне днем. Хочется сделать что-то безумное, например, закричать.
Я встал, подошел к окну и выглянул. Да, это не звуки леса. До меня доносятся проезжающие на автомагистрали редкие машины, где-то разговаривают, а может быть, кричат, люди. Перед глазами многоэтажки с горящими окнами. Но, когда я вдыхаю прохладный ночной воздух сейчас, мне вспоминается не только детство. Наплывают самые разные образы, и меняется всё. Я уже не седой старик, и не девятилетний мальчик, стоящий в лесу, - я молодой процветающий человек из совсем другой страны, у меня другие проблемы, или я могу быть шаловливой девчонкой, возвращающаяся с дискотеки поздно ночью. Всё меняется мгновенно. Вспоминания, мечты, страхи, планы на будущее, что будет со мной после смерти - всё про носится за доли секунды 13 голове, но я не в силах и желания остановить их. Однако, одно всё-таки остановилось в моей голове...
Желтый резкий электрический свет на кухне неприятно бьёт по глазам, и я выключаю его. Свет должен идти лишь из холодильника, где так мало еды, что не хватает даже мне. На панели навесного кухонного шкафа, где часы, наклеены разные этикетки от разных фруктов. Вот несколько давным-давно выцветших это от бананов. Здесь несколько одинаковых - от апельсинов. Я люблю кухни за то, что они хранят свои тайны. Я сижу в облезлом кресле, которое всегда любили не только хозяева, но и гости, и пишу свою книгу на книжке про динозавров. Если звезды видны - значит, завтра будет жарко. Но на плитке стоит суп, и я встаю, чтоб убрать его в холодильник, где ютятся трехлитровые банки с квашеной капустой и солеными огурцами. Бумаги гений Кафка любил переписываться со своим другом. Я тоже хочу иметь друга, с кем смогу писать длинные письма, в которых мне так необходимо высказаться. За окном по-прежнему тихо,
лишь проезжают машины...
Воспоминания обрываются также резко, как если бы они были сделаны из бумаги. Мне так много надо сказать, Том, но у меня, чувствую, совсем уже нет времени. Эй, Джон, прикрой-ка окошко, а то мне прохладно. Спасибо, Том. Ой, прости, Джон. Совсем на старости лет потерял память. Сейчас, уже сейчас, секунду! Подпишу я ваш чертов договор! Ну, всё, моё время уже на подходе. Не забывай меня, Том, хорошо? Боюсь, что меня скоро стошнит от моих родственников. Так что пока. А лучше прощай.

Твой навеки верный друг, Ник