Дом в поле

Холодный утренний ветер, наслаждаясь свободой, быстро пронесся по равнине навстречу алому диску восходящего солнца. Границы огромного пшеничного поля, чьё пространство пресекала лишь стрелой уносящееся в бесконечность узкая заасфальтированная дорога, плавно исчезали, терялись в матовой дымке раннего низко стелящегося тумана.
Очередной порыв летнего ветра налетел на одиноко стоящую в тумане, у дороги, темную неподвижную фигуру. Высокий статный брюнет в местами потертой кожаной куртке, джинсах и очках, в последний раз глубоко затянувшись помятой сигаретой, щелчком пальца отправил её высоко в воздух, где та описала правильную дугу и упала в траву, об землю, от удара разбросав пепел вокруг себя.
Далеко, на горизонте, смутно виднелись расплывчатые силуэты деревьев и маленького домика. Выдохнув синий дым, мгновенно растаявший среди тумана, мужчина медленно зашагал вперед, а высокая, по пояс, и влажная от росы трава нещадно хлестала по ногам, оставляя на его штанах мокрые темные следы, словно плеть надсмотрщика - на теле раба. Огненные лучи пробуждающегося солнца освещали ему путь, когда Малькольм Вег медленно шел к неясным теням вдали.
Будто взрослые сыновья-молодцы возвышаются над дряхленьким стариком-отцом, так и группа стройных деревьев обступили приземистый, ветхий маленький кирпичный домик. Словно политый кровью, он темно-бурый смотрел на путника заколоченными крест-накрест окнами. С сорванной черепицей крыша бесстыдно оголила хрупкие от дождей и ветра треснувшие деревянные балки, а кирпичная стена вблизи оказалась разбитой и выщербленной. Разорванный в клочья тонкий грязный плащ, живо колыхающийся под каждым дуновением холодного ветра прикрывал черный прямо угольник дверного проема. У же ссохшаяся, вырванная у дома с корнем, трава лежала готовая к огню серой кучей на заднем дворе, в кружевной тени раскинувших свои ветви деревьев, истощающая запах перегноя. В голую безжизненную землю были криво вбиты разбитые мраморные кресты и надгробья; на одном, как часовой, зорко оглядываясь по сторонам, возбужденно сидел маленький серо-черный жаворонок. Его взгляд не останавливался ни на чем, и боязливая пташка была готова моментально вспорхнуть при первом признаке опасности. Лишь стрекот птенца и шуршание листвы, будто шепот крохотных дриад, нарушало царившую здесь тишину. Аккуратно, стараясь не задеть молчаливые камни, мужчина обогнул их, встревожив пугливый комочек страха своим приближением, и воздух наполнился пронзительным писком перепуганного насмерть существа, вспорхнувшего со своего насеста.
Брошенный низкий кирпичный дом, высокие стройные стволы деревьев, вторгнувшейся в это умершее место человек - под прямыми лучами восходящего над горизонтом солнца всё это отбрасывало длинные тени на холодную землю. Малькольм отодвинул прикрывающую вход мерзкую отвратно пахнущую тряпицу правой рукой и затхлый сырой воздух, пропитанный приторно сладким запахом разложений мгновенно окутал его...
.. .они, со старшим братом, спасаясь от внезапно хлынувшего проливного дождя, вбежали в разбитый старый сарай. Покосившееся стены и протекающий потолок свидетельствовали о полной заброшенности этого места. Среди детворы их деревни ходило немало слухов об отвратительной хозяйке этой рухляди - горбатой старухе, ведьме, еще при жизни наводящая на детей ужас своими седыми, сальными волосами, безобразно свисающие сосульками с её головы и редкими пожелтевшими зубами. Дабы найти сухое, уберегшееся от воды место, оба брата, переступая через отслужившее своё старую домашнюю утварь и хлам, ушли в самый дальний и темный угол развалившегося строения. Тут сладкий, но неприятный, отвращающий запах налетел на них. Среди нескольких покрывшихся желтым налетом мелких крысиных костей, на ворохе рваных тряпок неподвижно лежал мертвый кот, когда-то тенью попятам ходивший за своей, уже десятилетиями тлеющей в земле хозяйкой. Ужас от разлагающейся кошачьей туши заставил мальчишек, спотыкаясь и падая, панически бежать в ливень, подальше от злополучного места, и завывание ветра в деревянном склепе скрипучим старушечьим смехом слышалось им вслед...
Прогнав нахлынувшие воспоминания из прошлого, мужчина вошел в дом. Пред ним возникла небольшая комната, где со стен, слезая, старые обои, некогда приятного желтого цвета, но давно

выцветшие, обнажили куски выщербленной кирпичной стены. Пол по крыт плотно прилегающими друг к другу побуревшими от грязи брусками, а железная, с отколупившейся черной краской, погнутая ржавая вешалка-треножка мертво валялась в углу. В пробирающихся через заколоченное окно утренних лучах отчетливо видны колеблющиеся под движением воздуха медленно плывущие частицы пыли. Справа, из щели от приоткрытой двери со слетевшим замком, дул знакомый тошнотворный приторно сладкий сквозняк, на разбитом деревянном столе сухими листами стопкой лежали пожелтевшие куски бумаги. Глухие шаги отзывались в пустой комнате, когда мужчина медленно подошел к столу. Исписанные кривой рукой слова рассказали про жизнь обитавшего здесь. Перебирая грязные страницы прошедших мертвых дней забредший в пустынный дом путник воочию узрел пробирающийся в рождество злой холод одиночества, гуляющий в пустых картонных коробках уличного горожанина; жалкую жизнь в рабской будке и волчью схватку за корочку хлеба с позорными отпрысками нищей дворня~и, травящийся жидким дурманом; отражение в зеркальной от слез рыдающего неба дороге промокшего выкидыша неонового мира, волокущего своё существование в жестоком мире, презирающий слабых...
Листы, кружась, падали обратно на стол, отбрасываемые небрежным движением руки поглощенным в чтение гостем. Отложив рукописи, неизвестный без колебания направился к приоткрытой двери. Обхватив обеими руками огромную ржавую ручку, он с натугой её потянул на себя. Там была лестница, освещенная падающими из-за спины мужчины редкими солнечными лучами, с про гнившими ступеньками резко уходила вниз и вела к искусно вырезанной из красного дерева двери. Держась за сырые, скользкие стены, осторожно ступая по трухлявым ступеням, издающих предостерегающий скрип, он спустился ниже и оказался перед красивой дверью и его черная тень выделялась на её буром фоне. Малькольм пальцами легко толкнул дверь, и та бесшумно скользнула в сторону, представляя его взору сердце дома...
Сквозь запыленное стекло небольшого подвального окошка свет падал на бледное
безжизненное тело в халате С ободранными в кровь ногтями жилистые старческие руки
бессмысленно инстинктивно пытались тогда, при жизни, ослабить смертельную хватку веревочной петли, затянувшейся на сухой шее с единственной целью - избавить от ненужной души глупое тело.