Проснулся я из-за холода

Проснулся я из-за холода. Пронизывающий ветер заползал под одеяло. Несколько секунд тупого смотрения в потолок не помогли вернуться в царство Морфея. Пришлось встать и, шаркая ногамипо холодному полу, подойти к окну. На секунду я
остановился. Непривычно яркий диск Луны красиво смотрелся на черном, усыпанном звездами, небе. Потом я закрыл форточку и возвратился назад. С охами и вздохами я лег в постель и накрыл себя одеялом. Через пару минут я, свернувшись клубочком, уснул.
Трезвон будильника рывком вывел меня в грубую реальность из сладкого мира снов. Нащупав правой рукой кнопку адской машины я выключил будильник. Чтобы случайно не уснуть пришлось включить настольную лампу. Электрический свет, разорвав темноту в комнате, резанул по расслабившимся глазам. Со стоном я прикрыл глаза ладонями. За две минуты, что я пролежал, в голову несколько раз проникала подлая мысль - не пойти в школу. Но совесть прогнала их и пришлось встать.
Свесив ноги с кровати и ощутив ступнями холодный пол я в сотый раз проклял себя за то, что не купил тапочки. Найти носки оказалось удивительно просто. Меня достало чувствовать холод и пришлось быстро одеться: натянуть штаны, рубашку и свитер.
Чайник лениво, но громко зашумел. Я нарезал хлеба, намазал ломти маслом и, залив пакетик и сахар кипятком, неохотно позавтракал. Лампочка в коридоре перегорела. Пришлось на ощупь одеваться, брать пакет с тетрадями и по кидать гостеприимную квартиру. Свет в подъезде, необычайно яркий для такого места, тем не менее, радовал глаз хотя бы своим присутствием. Спустившись вниз, я открыл дверь.
Я стоял в дверном проеме и оглядывал двор. Что-то было не так, как всегда. По черному, как смоль, небу разбросаны маленькие точки звезд, а Луна отражала на меня свет Солнца. Не то. На улице никого. Пусто. Но я уже привык. Утром
всегда никого. Нет, опять не то. Вскоре я понял, что не так.
Темнота. Тишина.
Не считая небесных светил не было больше источников света. Ни из одного окна не лился свет на улицу, а надо мной мрачно
высились бесполезные фонарные столбы. Тьма и отсутствие звуков угнетали меня. Внезапно налетевший порыв холодного, пронизывающего ветра заставил меня поёжиться и застегнуть куртку. Ладно, пора в школу. Глухо ударился ботинок об асфальт, когда я сделал первый шаг по направлению к школе.
я остановился посреди двора.
Казалось, это место превратилось в кладбище. Тишина. Почти застоявшийся воздух волновался под дуновением лениво
гуляющего по двору школы и играющего кусками бумаги ветра. Разбитые стекла и сигаретные окурки, лежащие вдоль грязных стен, тоскливо смотрелись на разукрашенном мелками асфальте Пивные банки и окурки, лежащие у грязных выщербленных стен, заставляли вновь подумать о заброшенности этого места. Всё было пропитано пустотой и одиночеством. Здесь позабылся детский смех, пропали голоса. Последние выпускники, казалось, покинули эту школу, и теперь она останется без обитателей
навсегда.
Я медленно подошел к двери и вошел в школу.
Проникая сквозь разбитые окна холодный пронизывающий ветер свободно гулял по темным, мрачным коридорам. Тусклая
зеленая краска на стенах и грязный пол, разбитые лампы и мусор повсюду пустотой отзывались в душе. Тут одиноко.
Тишина
Маршрутку мерно трясло. Молчаливые лица пассажиров будто умерли, опростели, огрубели. В неярком свете электрических ламп бесшумно томилось обыденное нутро автобуса. Гул мотора. Скучающие взгляды людей опять устремлены в проплывающую за окнами бесконечную темноту. Серые невзрачности метались из стороны в сторону и буднично колыхались, вися на поручнях. К лобовому стеклу, за которым проплывали расплывчатые силуэты и мрачные тени, отвернулась женщина-кондуктор. Сквозь сонную пелену я взирал на тусклые цвета окружения. Всё стало казаться карикатурным и игрушечным, бредом, фантазией сюрреалиста. Погас огонь в стеклянных глазах восковых фигур.
Уродливую старуху сильно теснил грузный мужчина в норковой шапке и толстой дубленке. Та, одетая в потрепанную шубу и платок, она готова, казалось, была убить его. Но, с хрипом выпуская воздух из легких, она только смотрела в боковое стекло.
Медленно подняв с мрачной женщины глаза я увидел над головой кондуктора некое движение. Смешиваясь с наружней тьмой, её волосы, казалось, исчезли, и вместо них смутно виднелись контуры серповидных дьявольских рогов. Быть может показалось. Медленно-медленно женщина повернулась. ..
я обнаружил себя прислонившимся лбом к холодному стеклу. Двери автобуса были открыты, за ними зияла чернота. Кондуктор пустыми глазами смотрела на меня. Поспешно я встал с места и, не глядя на людей, прошел к дверям и спустился вниз. Холодный ветер кидал снег. Бесшумно тронувшись с места, автобус поплыл в темноту. Формы расплылись, фары, две яркие точки, приуменьшились, запрыгали, исчезли.
Небо без звезд. Вьюга швыряла, метала, кружила снег. Я пошел вперед. Вой ветра и непроглядная тьма окружили меня. Белые хлопья снега метались вокруг пока я брел вперед. Плотное белое покрывало скрипело под ногами при каждом шаге, будто крахмал. Мне чудилось: в мире остались только снег да ветер. И смутно понимал где я...
Вдруг вдалеке, слева, ночь рассеял ась и я разглядел детские качели. Они пустые качались, и мерзкий скрип в холодном ветре. Несколько снежинок покрывали замерзшие желтые доски да стальные трубы. Коченели пальцы, мерзли ноги. Вой ветра.
Мне ХОЛОДНО...слава Богу: вижу серые стены бетонного здания. Пришел.

Короче, странное у меня сегодня было утро, - закончил я свой рассказ, греясь в классе.
Фигня, - меланхолично охарактеризовал моё повествование Серж.
Круто, - безучастно произнесла Саша.
Да ну! - непонятно отозвался Слава.
Я в поисках поддержки посмотрел на Свету. Но та сочла молчание лучшим выходом. Осталось лишь грустно
вздохнуть и вернуться к работе.
Мы сидели в нашем классе, теплые терракотовые шторы прикрывали уличную тьму, вой ветра за окном приятно контрастировал с живой тишиной. Мои страхи стали развеиваться с первыми же встречными людьми. Здороваясь с парой
преподавателей, я уже шагал по коридору, полностью успокоенный.
Вам бы, батюшка, лечиться. Извольте лекаря вызвать-с? - дурачился Слава. Шутник.
Шутник, - сказал я.
Дверь открылась, и вошел наш преподаватель Леонид Анатольевич.
Здрасти, Леонид Анатольевич.
Здрасть, Леонид Анатольевич.
Здрасти.
Леонид Анатольевич, здрасти, можно вопрос? - длинноволосая брюнетка с резкими и красивыми чертами лица - Саша подбежала к нему.
День добрый. Задавай. - молодой свежеиспеченный препод служил объектом для кокетства студенток.
Что Вы делаете сегодня вечером? - игриво хлопая ресницами, вопросила Саша, на что мы всей группой прыснули.
С женой ужинаю - бросил Леонид Анатольевич, привыкший к подобным выходкам.
Фи, как ску-у-учно, - протянула огорченно Сашенька.
А я сегодня свободен, - встрял Слава.
Ой, правда? - мило вошел в игру я и захлопал в ладоши - я тоже, я тоже...
Отстань, противный, он для меня, - Саша нежно хлопнула пониже спины Славу.
Какой кошмар! - обречено вздохнул Леонид Анатольевич.
Привыкайте, - засмеялась Света.
я вышел из класса и направился в необходимую мне комнату, слегка подрагивая от дующего от окон ледяного ветра.

За окном слегка посветлело, но всё же тусклый электрический свет опустошал. Стальные каркасы столов и стульев серыми костями лежали по всей столовой и разбросаны везде. Звенящая тишина эхом отзывалась во всепоглощающем мраке огромной пустынной столовой. Облако пыли серой мглой расстилается над полой, края зала погрузились во тьму, и вновь замерцал, исчезая, свет. Я посмотрел в окно. Опять снег. Вой ветра. Я медленно обернулся назад...ИХ стеклянные глаза вперлись взглядом в пустоту. Застыли манекены в нелепых позах. Крик панического страха утонул в вое ветра. Покачнулся, и об пол ударился металлический стул, но звона нет. А за окном снова: скрежет металла - это скрип качели.