Где здесь принимают в бандиты, или, любовь моя Наташка

© Владимир Баев, "Литературная Россия"

Где здесь принимают в бандиты?

Если у вас очки минус пять и весу килограммов пятьдесят, а за плечами физмат, вы, по крайней мере, программист, и сам черт вам не брат. А если после института физкультуры, и сто кило веса, то прямая дорога в бандиты. Тем более что за окном перестройка, обвал рубля и семейного счастья. И лучше вам сразу поменять ваш Херсон или Николаев на что-нибудь более стоящее. Питер к примеру. Всего-то и нужно собрать сумку с обломками семейного счастья и... «в лучшее верится, катится, катится голубой вагон».
«Ну и где в Питере принимают в бандиты?», - зададите вы вполне резонный вопрос. Да нет проблем. Любое охранное агентство двуликим Янусом в дерьме по самые уши купается, и если их удовлетворили ваши физические кондиции, то работа в казино сутки через трое, триста баксов, и черненький костюмчик - ваши.
И начинается новая жизнь. Звон шарика по железным ребрам рулетки, тихий шелест карт – «чет-нечет», сап игроков, изнанка Петербурга плывет перед Вами в голубой табачной дымке под размеренный стук фишек. И если у вас есть капля разума под обтягивающей череп кожей (волосы - это для музыкантов), то глядишь у вас через годик подчиненных штук двадцать, кабинетик с картинкой «Ленин на броневике» и служебная машина. Работа как работа. Учреждение.
С утра просители стоят обиженные и обобранные.
«Что у вас? А документы имеются? Жаль, ничем помочь вам не сможем».
Через пару часов очередь рассасывается. Нужно обзвонить всех. Назначить стрелки. Сколько сегодня получилось? Да как всегда - пятнадцать штук на три дня. Плакали мои выходные! Обидно. Придется вместо прогулки по зелененькой травке на Ладоге пузом в какой-нибудь щебенке лежать за колесом своего авто, прижав к щеке приклад. И почему самая гадостная работа приходится на выходные? Работа не лучше и не хуже других.
Раньше все хотели быть космонавтами. Лирики и физики были в моде. Сейчас в моде бизнесмены и бандиты, мать их. И рано или поздно вам придет в голову мысль (если осталась хоть капля разума и здравого смысла): «А что я собственно здесь делаю?». Но до этого момента произойдет много разных штук в вашей жизни, веселых и не очень. Будет время, как-нибудь расскажу....

Помогите голодающим Поволжья!

С чего начать? За окном светило солнышко и зеленела травка? Или...
Видел себя со спины: до смерти оставалось несколько мгновений, и пули почему-то не рвали плоть, а были похожи на стрелы индейцев с белыми перышками. Их было не меньше двадцати штук, вонзившихся мне в спину по числу предполагаемых зарядов в тешках казанской братвы.
Может быть так.
«Португеш Суав Азул» - двадцать штук, Мальборо Лайт-150». Действительность. Я принимаю кафешную смену на краю земли в Лиссабоне, ставшим за эти два года родным.
Или последний рубеж на пути в Европу. Германская граница. Быть или не быть.
Кто знает, что может случиться после того, как усатый польский жолнир собрал паспорта на проверку. И что тебя ждет за колючкой: ад или рай? Вещей сумка да томик Пушкина, за спиной прошлая жизнь, и решение ехать, куда глаза глядят, спасаться, пока еще можно спасти свою душу, а значит себя.
За спиной не опустился упал шлагбаум - отрубил прошлое. «Внимание, граждане бывшего СССР! Двери закрываются, следующая остановка Мадрид».
А дальше? Дальше у всех своя голгофа. Дорога, и что там еще?
Очередной автобус беженцев пересек пределы сытой Европы.
Промелькнули в три дня за окнами Германия с Францией, и, наконец, выжженные, бескрайние просторы центральной Испании с бурыми деревцами на красных скалах, похожие на плакаты двадцатых годов: мужик в портках с руками граблями, устремленными в небо: «Помогите голодающим Поволжья!».
Все. Приехали.

Лучшая форма активного отдыха - бег по подворотням

Начало моего конца жизни в России не предвещало ничего экстраординарного. Просто еще одна работа, каких было много.
Сережка, симпатичный компьютерный гений, вбухавший деньги организации (наверное не нужно объяснять какой) в одну милую американскую компанию, которая приказала долго жить, и так как кроме компа да пары рваных туфлей - гений он и есть гений у него ничего и не было, а деньги организация терять не любит, то и пошла в ход стандартная схема с кредитом. Гению срочно приобрели пяток фирм. В аренду какой-то лежалый товар на астрономическую сумму и в помощь - в этом месте моего повествования нужно разразиться продолжительным саркастическим смехом - меня, скромного труженика, начинающего набирать популярность в организации.
И все было бы хорошо, но Сережка кроме компа, единственного костюма . в котором по-моему и спал, обладал еще женой Наташкой, а этот фактор оказался решающим в уже нашей общей судьбе.
Ничего особенного в ней я не заметил, тогда. Первый раз явившись в хрущевку на Приморском эдаким черным ангелом или если хотите посланцем с черной меткой как в острове сокровищ Стивенсона. Худенькая, раскосые глаза спрятаны за линзы очков, рыжие волосы до плеч. Будущяя жена арестанта или изгнанника - это в лучшем случае. А в худшем… Не знаете сколько людей пропадает в России? Вот, вот.
И самое гнусное, я понимал, что подошел в организации к той черте, за которой нет возврата. И возможно мне предстоит стать тем человеком, который решит их судьбу.
Ну, а пока я выполнял - здесь мы можем опять посмеяться - роль телохранителя и личного водителя, могущественного владельца пятифирменного концерна или как в то время такие объединения назывались. На время проведения мероприятия по распоряжению организации поселился в их маленькой квартирке. Им выбирать не приходилось. Тут-то все и закрутилось...
Все пишут, что между заложниками и их захватившими возникают близкие отношения. Синдром чего-то там.
Могу подтвердить, что это - святая правда.
Есть слова-символы, слова- пароли, сканирующие пространство и позволяющие людям находить себе подобных.
- Рублев?
- Да
Быстрый, недоуменный взгляд из-под тяжелой оправы очков. Волосы вздрогнули золотистой волной.
- Мне кофе и покрепче, пожалуйста.
Я смотрю в глаза Наташки, готовящей нам кофе на кухне третьего этажа панельного дома. На улице март и мерзкая погода. Сергей за компом, неумывшись с тарелкой заменяющей ему стол.
-Хэмингуэй?
-Раньше, но теперь больше Олдридж и Моэм, а еще стихи Киплинга.
В глазах Наташки застыло недоумение.
Этот? И слово то подобрать сложно, и - Олдридж с Киплингом?
Но заветные слова произнесены. Как там, в книге джунглей, "мы с тобой одной крови".
И как обычно описывают это чувство в бульварных романах -"между ними пробежала искра" или вспыхнула, не знаю точно.
"Шепот, тихое дыханье, трели соловья" - ага, фигушки. Она пришла ко мне в первую же ночь, умостившись ловко на диване, мерцая своими зелеными глазами , неподвижная как китайский болванчик, лишь изредка судорожно вздрагивая всем телом. И я понял, что влип в очередную историю, которых надо сказать у меня было немало и вовсе не от любвеобильности, никогда не страдал этим, а лишь из-за моего, как я думаю, доставшегося от какого-то далекого предка автоматического флирта.
-Не спится?
-Да.
-Можно я тут у тебя посижу?
-Сиди.
-А почему ты там работаешь?
-Да так, нечаянно.
-Я думала, что там только дебилы работают.
-Там только дебилы и работают.
Диалог получился - Хэмингуэй позавидовал бы, тот который за строчку двадцать центов получал.
Ну, а дальше началось то, чему я и по сей день названия не нахожу.
Наташка приходила ко мне каждую ночь, глубоко дыша и ежась словно от холода, и уже не спрашивала, а извещала
-Я к тебе
-Да
-Я хочу от тебя ребенка
-У тебя есть Сергей
-Я хочу еще одного
И еще нужно отметить, что она всегда просыпалась в Сережкиной комнате. Знал ли он обо всем? Глупый вопрос. Если начать разбираться во всем до конца, то корректнее было бы спросить, знал ли он, что я знал, что он знает. Как в песенке " я оглянулся посмотреть не оглянулась.." ну и так далее.
Прожили мы под одной крышей три месяца, пытаясь получить тот Сережкин кредит, но только уже для нас троих и, как вы понимаете, это было небезопасно. Наташка забеременела, и мы ожидали пополнение . Но закончилось тем, чем и должно было закончиться.
Я бежал по подворотням, не зная, сколько осталось патронов. Один или два. У меня с математикой всегда плохо было. Ох уж эти проклятые Питерские дворы, которые, хотя и спасли мне жизнь, но никогда не забуду ощущение того ужаса, когда за каждой следующей аркой ожидал встретить глухую стенку двора-колодца, и тогда нужно поворачивать назад, и идти навстречу своей смерти в лучшем случае с двумя, а в худшем с одним патроном в обойме.

Скромный работник португальского общепита

Одним словом пробежал я свой лабиринт, оставив для кого-то менее везучего все тупики за стенами параллельных дворов. Уехал из Питера в банановую Португалию, выучил язык, и работаю в Лиссабоне в маленьком ночном кафе на берегу океана. Я здесь местная достопримечательность. Cкромный русский. Работник португальского общепита, друг ужасных негров, местных путан и всякой другой нечисти. Наверное, это у меня малоизученная форма ностальгии.
Сережку полгода назад застрелили в какой-то разборке, он работал аналитиком в подразделении организации, или бригады, если вам это слово ближе.
Наташка? Наташка затерялась в безднах российской или какой-либо другой жизни, только вот иногда в сумерках за окнами кафе мелькнет похожий силуэт. «Почему только в сумерках?», - спросите вы. Очень просто, рыжие здесь не водятся, да и с худенькими напряженка. И еще - мне предложили работу программиста. Забыл сказать. Целый год просидел с компом в обнимку, и наверное чему-то научился.
Иногда я думаю, что и Сережка перед смертью чему-то научился.